Ангелы забыли обо мне

Пролог

Пожалуй, у каждого человека в жизни рано или поздно, каждый сталкивается с этим именно в своё, специально отведённое для этого время, наступает момент, когда былые ценности уже не являются основополагающими началами. Когда всё то, во что человек безоговорочно верил, все идеалы и непоколебимые знания о том, что именно он живет, так как нужно, разлетаются на мелкие невидимые осколки. В жизни каждого человека наступает день, который ставит под сомнение весь смысл прожитых дней. Он встаёт перед человеком незримой преградой, подталкивая его к сложному внутреннему диалогу, провоцирует многочисленные вопросы из разряда субъективных истин, ответы на которые ещё вчера казались однозначными и пролегающими далеко за горизонтом ежедневных решений. Этот непростой день достаточно прямолинейно и ясно, используя лишь неопровержимые факты, показывает человеку, кем он является на самом деле. Этот определяющий день полностью ломает его представление о собственной персоне, удаляя из одураченного мозга, словно ненужный файл, все укоренившиеся убеждения внутренней и внешней значимости, даёт понять, что он совсем не тот, кем считал себя долгие годы. И вот такой день настал и в моей жизни.

Теперь я прекрасно понимаю людей, которые никогда ранее этим не занимаясь, берут обычную шариковую ручку, кладут перед собой тетрадь и начинают писать. Они ещё и сами не знают с чего именно начать, но обязательно первым делом аккуратно выводят посредине листа текущую дату, которая свидетельствует не о времени года или конкретном дне недели. Основная её функция заключается в том, чтобы человек её написавший осознал, что он всё ещё жив.

Начало

Ещё совсем недавно жизнь представлялась мне светлым праздником. Я думал, что получил от этого мира практически всё, чего страстно желал долгие годы. Я радовался и наслаждался своими свершениями и достижениями, и тогда мне казалось, что действительно есть чем гордиться. Да, так оно и было! Ну, посудите сами, я начал свою жизнь в небольшом провинциальном городке, который ненавидел всей душою ещё с самого раннего детства, и единственной моей целью было вырваться из его цепких объятий. Только сделать это было не так-то и просто, и удавалось считанным единицам, и именно они и были для меня настоящими героями, а не киношные супермены, ловко ломающие ногами бетонные стены. Действительно, родной город совершенно не желал расставаться со своими коренными жителями, предоставляя им ряд, казалось бы, весомых причин, по которым они откладывали свой переезд в лучшие места на неопределённый срок. И череда таких «важных» причин постоянно пополнялась, они планомерно сменяли друг друга, постепенно отдаляя человека от его внезапного, а порой и правильного побуждения. И ему ничего не оставалось, кроме блаженного смирения и тихих упрёков в адрес неприглядной судьбы. Где-то в глубине своей отчаявшейся души он продолжал верить, что возможно его дети смогут вырваться из этого замкнутого круга. А они… Что ж, через годы, сидя на кухне за родительским столом они ещё не раз будут вспоминать и с гордостью рассказывать своим дискуссионным оппонентам, о том, как некогда собирались отсюда уехать да что-то не получилось. Для себя я назвал это явление круговоротом слабости провинциальных характеров. По сути, каждый из них мог бросить всё и уехать, и понятно, что далеко не каждый бы стал на чужбине счастлив, но попытка имела под собой определённый смысл. Только не принято у нас так, прежде чем решиться на какой-нибудь более-менее кардинальный поступок в своей жизни, каждый житель сотню раз взвесит все «за» и «против», и полностью растворится в комфортной для себя нерешительности. И виной всему страх. Большинство людей просто бояться, что-либо изменить в своей жизни. Конечно, в мыслях они с этим уже смирились и решили, что надо поступить именно так, но вот когда дело доходит до фактических действий – всё. Человек находит для себя множество разноплановых причин, чтобы дать себе время ещё немного подумать, так сказать решиться наверняка. Я всегда находил это весьма смешным, люди упорно не желают признаваться себе в собственной слабости и трусости. А далее всё по размеренному сценарию. Ежедневная работа на еле дерущихся на плаву весьма немногочисленных предприятиях, заработная плата которой все недовольны, и недовольство это повторяется каждый месяц, мечта приобрести небольшой домик в садовом обществе, и если получится, во второй половине жизни подержанные Жигули. Да, я совсем забыл про дружбу. Дружить у нас в городе умеют, начинают сразу после окончания рабочей смены, и продолжают до позднего вечера, ну и конечно это всё продолжается целые выходные. Может, я слегка и утрирую, но в целом всё происходит именно так. Ещё сложнее женщинам. Придя с работы, они успевают заняться уборкой, приготовлением пищи, выполнить с ребёнком школьные задания, а потом, уложив его спать, до полуночи сидят на кухне, дожидаясь пьяного мужа. И всегда, когда девушка сообщает матери, что она собирается выходить замуж, та непременно первым делом задаёт вопрос по поводу отношения её избранника к спиртным напиткам.

Наверное, именно по этой причине моя мать, единожды в жизни получив от родного предприятия путёвку в один из санаториев солнечной Абхазии, решила там остаться. Как сообщалось в её письме, она там встретила хорошего человека и не мыслит без него своей дальнейшей жизни. Это мне уже после бабушка рассказала, тогда я ещё был очень мал, чтобы это понять и мне была поведана увлекательнейшая история о том, как моя мать поехала с группой учёных изучать далёкий север. Постепенно, по мере моего взросления, истории менялись, блекли в них и краски, и всё это продолжалось до тех пор, пока бабушка не сочла, что я уже достаточно взрослый чтобы услышать правду. Святая женщина, она была мне и за мать, и за отца, которого я никогда не знал. Я был виноват перед ней и прекрасно это понимал. Она воспитала меня, отдав то лучшее, что было у самой, вложила в меня свою светлую душу. С тех пор как я покинул пределы родного города, я появлялся в нём не чаще раза в год и подолгу не задерживался, отделываясь телефонными звонками, которые также не имели частый характер. Несколько лет назад её жизненный цикл прервался. И только после этого, кидая в её могилу горсть сырой земли, я в полной мере осознал свою неисправимую ошибку. Дороже этой заботливой женщины у меня не было никого в жизни и уже вряд ли будет, и для неё я был единственной отдушиной в её непростой судьбе. Она постоянно ждала меня, а я всё не ехал и не ехал. Как же поздно человек начинает понимать всю истинную сущность вещей, и зачастую тогда, когда уже ничего нельзя изменить.

Мой подростковый ум выдал единственное верное решение на то время. Я решил, что для того чтобы отсюда уехать и чего-то добиться в жизни надо учиться. И делать это ни как большинство учеников моей школы и города в целом, перебиваясь с тройки на двойку, а учиться хорошо и прилежно, получая лишь положительные оценки. На следующий же день я в полной мере приступил к задуманному. Сидя допоздна за учебниками, я уже тогда знал для чего мне всё это нужно. Моим лучшим другом стала книга. Хотя за это мне пришлось заплатить свою цену. На меня было повешено клеймо «заучка», со всеми вытекающими. Приятного мало, но я терпел и хитро улыбался, понимая, что пройдёт время, а они так и останутся серой безликой массой пытающейся всего добиться при помощи надрывного крика и грубой физической силы, которая также угаснет с течением времени. В общем, тумаки и постоянные оскорбления были для меня делом привычным. Даже в старших классах, когда мои сверстники пили пиво и пробовали более крепкие алкогольные напитки, после чего зажимались с подругами по углам, я предпочитал проводить время за книгой. Странное детство ничего не скажешь, но результат превзошёл все ожидания. После девятого класса большинство моих одноклассников связали свою судьбу с ПТУ, которое в дальнейшем и определило их судьбу, навеки связывая невидимыми нитями с родным городом. Я же продолжил обучение в школе и блестяще сдал выпускные экзамены в одиннадцатом. Дальше я сделал то, что не делал ещё ни один выпускник моего города за всю его долгую историю. Я поступил в МГУ. Наверное, это был самый радостный день в моей жизни. Как сейчас помню это триумфальное ощущение. Я покидал свой недружелюбный город, я оставлял в нём всё былое и открывал страничку новой жизни, совершенно незнакомой, но такой манящей. Я не просто уезжал, я уезжал победителем, представить только – Москва. Одно это слово завораживало и не давало сердцу спокойно биться в груди. Все мои старания не прошли даром, я закрыл все амбициозные цели, сам без чьей либо помощи. Тогда я ещё не понимал, что часть моего триумфа принадлежала любимой бабушке, которая всё это время постоянно находилась рядом, поддерживая меня и во всём помогая.

Столичная жизнь закрутила своим разнообразием и новизной, я как будто попал в другой мир, до этого мне неведомый. Я засыпал в небольшой комнате общежития, желая скорейшего наступления утра, нового дня, который принесёт свежие эмоции и впечатления. Первое время я никак не мог расстаться со своим студенческим билетом, постоянно любуясь им. Мне повезло и с первых дней посещения именитого заведения, случай столкнул меня с моим сокурсником, столкнул в буквальном смысле. Недовольно почесав лоб, он всё же представился и первым протянул руку. Парня звали Валера Погодин, и он также как и я решил связать свою судьбу с факультетом финансов. Мы были с ним сверстники и даже в чём-то немного похожи внешне, только в отличие от меня он был коренным москвичом, и надо признаться это было заметно. Случайно, как это всегда и бывает, мы оказались друг другу весьма интересны, и моя жизнь стала ещё радужнее, чем раньше, я обрёл настоящего друга. Мы много времени проводили вместе, Валерка показывал достопримечательности своего древнего города, с гордостью рассказывая его славную историю. Однако главным для нас была учёба, и про это мы никогда не забывали, относясь к ней со всем должным вниманием и усердием. В отличие от многих наших сокурсников мы стремились получить не только дипломы, знания были для нас не пустым звуком. Именно на них я и рассчитывал в дальнейшем, поскольку возвращаться после окончания учёбы в родной город в мои планы не входило. Я был влюблён в Москву и очень надеялся, что эта любовь окажется взаимной.

Студенческая жизнь приносила горы позитива, всё более удаляя меня от жизни прошлой. Шли годы, я рос и менялся, становясь высококлассным специалистом в выбранной сфере. И это опять же принесло свои плоды. Настал тот долгожданный день, когда нам с Валерой выдали заветные дипломы, свидетельствующие об успешном окончании, пожалуй, лучшего ВУЗа страны. Вернутся на малую родину? Об этом даже не было и речи. Родной дядя моего лучшего друга, являлся директором крупного финансового холдинга, и по просьбе и личной рекомендации Валеры я был принят на работу. Ещё одна маленькая победа, я был просто безумно счастлив, и с головой окунулся в приятные трудовые будни. Мои старание и усердие были замечены, я приходил в офис одним из первых и покидал его в числе последних. Я неспешно шагал по карьерной лестнице, маленькими, но уверенными шагами. Моё имя никогда не стояло в числе тех, для кого выбиться наверх было главным жизненным кредо, я просто хорошо делал свою работу, не более. В коллективе ко мне относились с должным почтением, и если возникала сложная рабочая ситуация они знали к кому обратиться. Я же в свою очередь никому не отказывал, прекрасно понимая, что человек просто не может всё знать и уметь, хотя именно я к этому стремился. Прошли долгие шесть лет, которые пролетели как один день, и я получил должность, о которой тайно мечтало большинство моих коллег. Начальник аналитического отдела финансового прогнозирования. Как звучит! Я смаковал каждое слово, тихо произнося их в своём новом шикарном кабинете. Это была победа побед, в этом я был полностью уверен, все мои старания не прошли бесследно. Здорово. Вместе с новой должностью в мою жизнь вошли и материальные атрибуты успеха. Такие как личный секретарь, надо заметить очень милая девушка с яркой неординарной внешностью, которая сыграла определённую роль в моей дальнейшей судьбе. Я переехал из съёмной однушки в шикарную служебную квартиру. А у подъезда элитного дома каждое утро меня встречал автомобиль с личным водителем, и конечно моя заработная плата, которая и без того была весьма приличной даже по московским меркам, выросла в разы. И это если учесть мои неполные тридцать лет. Жизнь удалась!

Изменилась и личная жизнь, ранее заполненная только работой. Проблемы мужского начала я решал вызовом проституток раз в неделю, по пятницам. Это было очень удобно, и поскольку с женщинами я чувствовал себя немного сковано, для меня это был идеальный вариант. Всё изменилось с приходом в мою жизнь секретаря Снежаны. Несмотря на столь холодное имя, девушка оказалась очень горячей, и уже через неделю нашей совместной деятельности я оказался у неё в постели. Она-то и стала моим путеводителем по злачной жизни столицы, то есть жизни настоящей. Мне опять пришлось открывать для себя новые грани. В мою жизнь прочно вошли такие понятия как рестораны, клубы, вечеринки. И конечно секс, с появлением Снежаны я понял, что раньше не знал о нём практически ничего. Мир вокруг меня изменился, он стал более насыщенным и ярким, приобретая всё новые манящие очертания. Главным временем суток для меня стала ночь. Днём я просто выполнял свою рутинную работу, волнительно ожидая очередной вечер. С наступлением ночи мой личный мир преображался, я расправлял незримые крылья и улетал в собственное измерение безлимитного счастья. И иначе я уже не мог.

Всё изменилось. Мировой финансовый кризис не минул стороной и мою персону. И если поначалу мы ещё хоть как-то выкручивались, то лето 2009 года расставило всё по своим местам. Мы несли ежедневные убытки, и руководство сочло просто непозволительным в настоящий момент содержать такой штат. Мой отдел, как и многие другие, был упразднён, а я соответственно пополнил ряды армии безработных. Вместе с этим растворились и все атрибуты успешной жизни, Снежана тоже её покинула. Поиски новой работы не принесли ожидаемого результата, весь август я оббивал пороги работодателей, но везде слышал очень корректный отказ, со ссылкой на тяжёлое финансовое положение. Я всё более терял себя, проводя ночи в различных борделях, заливая свою печаль водкой, находя спасение в лживых речах продажных женщин.

15 сентября

В очередной раз пытаясь залить свои проблемы спиртным, и не получив должного эффекта я направлялся по знакомому адресу. Я ехал за рулём своего нового немецкого автомобиля, который в недавнем прошлом был предметом моей гордости. Тот факт, что я был в изрядном подпитии, меня ничуть не смущал, в последнее время езда под градусом стала для меня нормой. Мой путь лежал к одной весьма развратной особе, которая после короткого звонка с наигранной радостью согласилась меня принять. Радиостанция вещала очередной заезженный хит, и, не показывая поворот, я, нагло превышая скоростной режим, свернул в арку. То, что произошло в следующую минуту, до сих пор никак не укладывается в моём сознании. Я на секунду отвлекся, искоса взглянув на «оживший» мобильный который лежал на пассажирском кресле, рука потянулась к аппарату, а взгляд вернулся к дороге. В нескольких метрах перед собой я рассмотрел два силуэта, моя нога автоматически до упора нажала педаль тормоза. Было поздно, далее последовал глухой удар, и автомобиль замер. Я, словно в тумане, тяжело дыша и ещё до конца не осознавая смысл произошедшего, медленно вышел из автомобиля и замер посреди пустынного двора. Сделав несколько шагов, я с ужасом вытаращил глаза, мозг постепенно обретал былую ясность. В нескольких метрах от автомобиля лежала женщина, а рядом мальчишка лет семи-восьми. То, что я наделал, было ужасно, меня сковал страх. Моё тело дрожало, а мысли путались. Спонтанная здравая мысль, заглушая все остальные, выбилась в лидеры, и повторилась в моей голове многократным эхом. Всё верно, нужно срочно вызвать скорую помощь. Я сделал уверенный шаг к автомобилю, и передо мной возникла целостная картина ближайшего будущего, она всплывала по кусочкам, словно недочитанный сценарий, с множеством редакторских вопросов. Вот на место происшествия приезжают медики, далее они естественно сообщают о трагедии в милицию. А что если эти люди уже мертвы? В висках забарабанил новый логический вывод – тюрьма. И от полного осознания дальнейшего развития событий страх не просто усилился в разы, меня охватил дикий ужас. Я поднял голову и бегло осмотрел окна близстоящих домов, лишь в нескольких из них горел свет. Моментально запрыгнув в машину и захлопнув водительскую дверь, я включил заднюю передачу. Сбежать с места преступления показалось мне единственно верным решением. Путь до дома напрочь вылетел из головы, к действительности мне помогла вернуться тёплая, почти горячая вода. Прошло немало времени, прежде чем я решился отодвинуть полиэтиленовую шторку, и перекрыть воду. Внутреннее беспокойство не отпускало, ещё бы, я, сморщившись, засунул в рот правый кулак, и крепко сжал зубы. Тело само сползло по стене на пол и, подняв голову вверх, я истошно закричал, совершенно забыв о степенных соседях. Единственное седативное средство, имеющееся в доме, было спешно извлечено из бара. Глоток обжигающего коньяка вскоре успокоил дрожь в коленях, второй победил нервное напряжение, третий… Я сидел, крепко сжав в правой руке пустой бокал, и тупо смотрел на экран плазменного телевизора. Там ничего не показывали, наверное в силу того что он был выключен, но для меня он работал. В нём я вновь и вновь видел лежащих на асфальте, в ярком свете ксеноновых фар, женщину и мальчика. Экран многократно отматывал печальный сюжет, ежесекундно повторяя всё с начала. Я наблюдал за повторяющимся видеорядом визуальных воспоминаний взглядом стороннего наблюдателя. Перед моим взором возник человек, который долго смотрел на неподвижные тела, а потом, схватившись за голову двумя руками сел в свой автомобиль и покинул место происшествия. Он уехал, просто испугался и уехал, возможно, оставив людей умирать. Бокал вновь наполнился, мысли начали путаться, тело обретало привычную тяжесть. Сон. Я хотел спрятаться, укрыться от себя и своих угнетающих мыслей, и лучшим местом для этого был мир грёз. Там не было проблем и поводов для беспокойства, там не было дня и ночи, там было хорошо. Сон всегда служил некой своеобразной ширмой для тех, кто хочет укрыться от реальной действительности, хоть на время забыться и уйти в величайшее таинство степенной отрешённости.

Слегка пошатываясь, моё тело вошло в спальню и, не снимая халат, плюхнулось на широкую кровать.

16 сентября

Ровно насколько приятно погружаться в страну сновидений, настолько же противно открывая глаза понимать, что действительность вновь рядом и ночь не решила твоих дневных проблем.

Я лежал, безмолвно глядя в потолок. Память красочно вырисовывала события прошедших суток. Мои руки легли на лицо, словно желая спрятаться от нового дня. Посетив кухню и приготовив кофе, я вновь оказался в постели. Сейчас это казалось самым уютным в мире местом, способным хоть как-то защитить от нависших невзгод. Однако себя не обманешь. Правду говорят, только критическая неординарная ситуация может показать человеку, кем он является на самом деле. И на этот вопрос, адресованный к самому себе ответ был очевиден: алкоголик, трус, слабак. Победить собственное ничтожество я так и не смог, внезапно возникшую мысль о покаянном звонке в милицию я отшвырнул от себя со страшной силой. Мало кто готов отвечать за свои поступки, и я как раз был в их числе. Страх переполнял меня изнутри. Он бродил во мне, словно домашнее вино, стоявшее в углу чулана в огромном стеклянном бутыли. Но это был не страх о содеянном, это была всего лишь элементарная боязнь понести ответственность, мучительные вопросы совсем иного характера.

– Видел ли кто-нибудь, как мною был совершён наезд?

– Живы ли пострадавшие?

– Что они делали посреди ночи на улице?

Что-то вроде этого, хотя вопросы явно должны были идти в иной последовательности. Даже совершив нечто ужасное, человек упрямо пытается найти себе оправдание, мрак. Все мои былые взгляды на собственную персону растаяли как прошлогодний снег. Все эти годы я просто играл роль, которую сам же себе и прописал. Жил под маской, не зная своего истинного обличия. И вот теперь, когда маска окончательно сорвана, и передо мной предстал настоящий я, мне стало противно. Но преступить через себя, изменить что-то внутри могут лишь единицы и я, к сожалению, не был одним из этих сильных людей.

Провалявшись до вечера в постели, мысленно разговаривая с самим собой, я неожиданно понял, как получить ответ, по крайней мере, на один из моих вопросов. Наспех умывшись, я оделся и вышел на улицу. Шагая по вечернему городу, я ощущал на себе взгляды случайных прохожих. Мне казалось, что все они знают, что я натворил, и осудительно смотрят в след. Скрутив купленные газеты в трубочку, я быстро засеменил в обратном направлении. Меня не покидало ощущение тревоги, всё нарастающее, оно слегка стихло лишь тогда, когда я вошёл в подъезд своего дома. Вкрадчиво пролистав несколько печатных изданий и не найдя интересующей информации я небрежно отложил их в сторону и приступил к следующей газете. Есть. Сердце забилось учащённо, взгляд вновь и вновь перечитывал статью в ежедневной рубрике «Происшествия дня». Встревоженный мозг фокусировал лишь отдельные фразы, из всего описательного старания автора.

«Ночью был совершён наезд на возвращавшуюся из гостей женщину с ребёнком».

«Женщина находиться в больнице в тяжёлом состоянии».

«Мальчик мёртв».

«Водитель скрылся с места преступления».

«Возбуждено уголовное дело».

Нервно отбросив газету в сторону, я обречённо прикрыл глаза и опёрся лбом о стену. Несколько минут забытья и вот я уже стою возле окна. На город опускались сумерки, прерывая власть света и передавая бразды правления пугающей тьме. Вечный круговорот жизни. Все мои недавние упрёки и психологический подбор детального определения своей персоны были ничто, хотя они по-прежнему оставались на своих местах. Констатирующая непреложный факт мысль разрывала меня на части, заставляя громко рыдать и биться в краткосрочной истерике.

– Я убийца.

Я забрал жизнь у ребёнка, жизнь, которая только начиналась. Мною была нарушена главная библейская заповедь – Не убей. И так, не будучи человеком безгрешным я обрёк свою душу на вечные мучения. И не будет теперь мне прощения ни на этом свете, ни на том.

Взгляд скользнул по лежащему на столе кухонному ножу, и тут же моё лицо отобразило печальную улыбку полную презрения к самому себе. Я был слишком слаб, чтобы решиться на такой шаг. Достав из серванта бутылку коньяка, я долга держал её в руке, затем поставил на место и медленно направился в спальню.