Read the book: «Махди»

Глава I.

Рон родился в 2088 году, и на 13 ноября 2126 года ему исполнилось 38 лет. Он работал инженером на крупном заводе по производству роботизированных систем. У него была жена – Хейли, учитель математики, и десятилетняя дочь Кристи. В последнее время Хейли лишилась работы, так как все больше учебных заведений переходили на дистанционные программы с использованием искусственного интеллекта, и живые учителя стали не востребованы. Она начала заниматься домашним обучением Кристи, помогая ей осваивать школьную программу на дому.

Хейли была отличным педагогом, и, хотя им приходилось нелегко, Кристи получала высококачественное образование дома. В мире будущего, где многие полагались на обучение с помощью ИИ, семья Рона оставалась верной традиционному подходу.

Рон, консервативный по своим взглядам, всегда предпочитал старые технологии новым. Например, вместо имплантированных чипов, которыми пользовались его коллеги, он до сих пор использовал традиционное удостоверение личности. Большинство людей, включая сотрудников завода, уже давно перешли на чипы, которые позволяли им идентифицироваться, совершать покупки, бронировать столики и многое другое. Рон считал эти нововведения вторжением в личную жизнь и не позволял внедрять их в свою семью.

Его отвращение к новым технологиям во многом объяснялось воспитанием. Его отец, Фрэнк, был суровым, но справедливым человеком, который смог вырастить и воспитать всех своих четверых детей после того, как его жена Джейли погибла при аварии на поезде, управляемом искусственным интеллектом. Этот инцидент оставил глубокий след в душе Рона, усилив его недоверие к современным технологиям. Несмотря на обещания улучшения безопасности, он не мог избавиться от мысли, что машинам нельзя доверять такие ответственные задачи.

13 ноября Рон, как обычно, пришел на работу за 30 минут до начала смены. Однако его привычный вход через старый турникет был демонтирован, и на его месте начали устанавливать автомат с кофе и пончиками.

"Эй, Рон! Ты же знаешь, без чипа теперь не пройти", – крикнул ему коллега из-за ограды.

Рон раздраженно поморщился. Он всегда проходил через старую систему идентификации и не собирался идти на поводу у современных технологий.

Охранник на входе, знакомый Рону уже много лет, с сочувствием пожал плечами:

"Извини, но правила есть правила. Без чипа не смогу тебя пропустить. Вся система завода перешла на новые протоколы безопасности."

"Да брось, ты же знаешь меня уже лет десять!"

"Не в этом дело, Рон. Если не пройдешь идентификацию, твои рабочие часы не будут засчитаны."

Почему бы им просто не придумать какое-нибудь подобное приложение для телефонов? Они у всех всегда при себе.

Охранник пожал плечами, дело было в том, что смартфону недоступен постоянный мониторинг и анализ биологических и психических данных пользователей, а чип, непосредственно вживленный в человеческое тело прекрасно с этим справляется, и служит дополнительным гаджетом для телефона. Заменить телефон и оставить только чип они тоже не могут, хотя современные технологии это позволяют, совершать звонки и обмениваться сообщениями посредством чипов, потому что заниматься каннибализмом собственного продукта иррационально, смартфоны, приложения с платными подписками и сервисами до сих пор остаются чуть ли не основной статьей доходов Корпорации.

Понимая, что отказ от чипирования может стоить ему работы, Рон с недовольством направился в медпункт на заводе. Этот шаг ему был особенно неприятен, поскольку чипирование теперь означало для него не только отказ от привычного образа жизни, но и принятие тех технологий, которым он не доверял.

В медпункте, вместо живых медсестер, которых он помнил по прошлым годам, его встретил синтетик:

"Здравствуйте! Пожалуйста, подтвердите согласие на чипирование," – проговорил робот, высветив на экране планшета длинное пользовательское соглашение.

Рон пробежал глазами текст. Он и раньше слышал о том, что чипы не только позволяют идентифицировать человека, но и имеют доступ к персональным данным, включая его местоположение и даже воспоминания. Это его беспокоило. На одном из пунктов соглашения его взгляд задержался: "Вы даете согласие на доступ к вашей памяти, персонализированной рекламе и анализу данных в целях улучшения пользовательского опыта корпорацией 'СинЛЕКС'".

Но у Рона не было времени на долгие раздумья – смена вот-вот начнется. Он подписал согласие и быстро прошел процедуру чипирования. Она оказалась не такой болезненной, как он ожидал, чип вживили на правой грудной мышце, напротив сердца. Новые функции чипа начали активироваться практически мгновенно: перед его глазами всплыл интерфейс с возможностью заказать продукты на дом или забронировать столик в ресторане. Это было удобно, но Рон чувствовал себя некомфортно с этим новым устройством в его теле.

На работу он успел вовремя, но всю первую половину дня ему было сложно сосредоточиться. Взгляд постоянно падал на интерфейс, появляющийся перед глазами при мысли о каких-либо покупках или бытовых задачах. Однако уже к обеду Рон начал привыкать к новому устройству и после перерыва вернулся к своей обычной продуктивности.

Несмотря на все преимущества чипа, Рон не мог избавиться от мысли, что с этим маленьким устройством в его теле он уже не тот, кем был раньше.

Глава II.

Люся и Влад уже несколько месяцев выживали на улицах большого города. Их укрытием на ночь стала заброшенная стройка рядом с теплотрассой, где хоть немного сохранялось тепло в холодные дни. Лежа на холодном бетоне, Люся поняла, что их падение – это результат их собственных решений. Когда-то они оба были студентами престижного столичного университета, в котором до сих пор преподавали преимущественно люди, детьми успешных родителей, приехавшими из разных провинциальных городов покорять столицу.

Их встреча произошла в студенческом общежитии. Оба были молоды, полны надежд и амбиций. Но столица быстро изменила их. Увлекаясь вечеринками и ночными развлечениями, они погружались все глубже в столичную жизнь, теряя контроль над реальностью. Влад предложил попробовать новый синтетический наркотик, который был моден среди столичной молодежи. Что-то, что казалось безобидным на первый взгляд, быстро стало привычкой, превратившись в зависимость.

Когда родители отправляли им деньги, они жили беззаботно, тратя средства на развлечения и наркотики. Учебу они забросили, университет до последнего их не отчислял, так как студентов на коммерческой основе не отчисляют, кто станет избавляться от курицы, которая несет золотые яйца, нашелся, однако принципиальный профессор кафедры, который инициировал отчисление этой парочки, так как считал их поведение из ряда вон выходящим несоответствием морально-этическим устоям и порочащим имидж и имя их престижного учебного заведения. Они, конечно же, скрывали, что их включили в реестр отчисленных студентов. При заполнении анкет они указали неверные адреса, так что известие об их отчислении никогда не дошло до родителей. Но обман не мог продолжаться вечно. Деньги стали заканчиваться, и вскоре их выгнали из общежития за неуплату.

Сначала они искали пристанище у знакомых и одногруппников, но их образ жизни быстро становился проблемой для тех, кто пытался помочь. Родители не подозревали о проблемах своих детей, веря в их ложные рассказы о студенческой жизни. Люся и Влад боялись признаться в своем провале, стыдясь разрушенных ожиданий.

Когда деньги окончательно закончились, Люся предложила стримить на сайте для взрослых, чтобы хоть как-то заработать. Но даже этот способ быстро провалился – конкуренция с нейросетями, которые давно захватили эту нишу, была бесполезной. Влад в отчаянии искал любые возможности заработать, но мир, в котором синтетики занимали почти все рабочие места, не оставлял шансов людям без специальных навыков.

Теперь они лежали на улице, страдая от ломок, голодные и истощенные. За последние два дня им так и не удалось найти даже крошки еды. Внезапно Влад схватился за живот и застонал от боли. Его лицо побледнело, и он начал дрожать в конвульсиях. Люся смотрела на него с ужасом – пена начала идти изо рта. Она понимала, что он может умереть в любую минуту.

Оглядываясь вокруг в панике, Люся заметила брошенную тележку у магазина самообслуживания. Видимо, кто-то оставил её после доставки продуктов к машине. Не теряя времени, она затащила Влада в тележку и покатила его к ближайшему медицинскому центру.

Вломившись в фойе, она закричала первому попавшемуся врачу:

"Помогите! Он умирает!"

Молодой врач подбежал с прибором для считывания чипов, но Влада не было в базе – у него не было чипа, который сейчас был необходим для доступа к медицинским услугам.

"Девушка, как вас зовут?" – спросил врач.

"Людмила", – дрожащим голосом ответила она.

"Людмила, без чипа я не смогу оказать ему помощь. Я не могу зафиксировать его в системе, а значит, любое вмешательство будет считаться незаконным."

"Это какая-то безумная шутка? Он умирает!" – воскликнула она.

"Я понимаю, но если я дам ему препараты или проведу процедуру без подтверждения его личности, это будет считаться нарушением закона. Это может стоить мне лицензии и свободы."

"Ты серьезно? Ты просто бросишь его умирать?"

"Людмила, я не могу нарушить закон", – холодно ответил врач и направился к выходу.

Люся хотела закричать, остановить его, но охранник, стоявший у входа, уже приближался к ним. Он был высоким мужчиной лет сорока, с явной усталостью в глазах.

"Послушайте, девушка", – сказал он ровным голосом. "Мне тоже тяжело. Эти синтетики уже забрали почти все наши рабочие места. Но я не могу позволить вам оставаться здесь. Мне нужно заботиться о своей семье."

"Ты выгоняешь нас на улицу умирать?" – шепнула Люся, понимая, что выхода больше нет.

"Мне жаль, но правила есть правила. Вы знаете, как все устроено."

Он помог ей поднять Влада на ноги и вывел их из клиники. Люся, испытав горечь от осознания своей беспомощности, больше не сопротивлялась. Она почувствовала, как в ней просыпается глубокая ненависть к этому миру, к технологиям, которые когда-то казались ей и Владу спасением, а теперь обрекли их на гибель.

Она сидела рядом с ним на холодной улице, наблюдая, как его жизнь медленно угасает. Ей было жаль, что они не нашли другого пути. Но теперь было уже слишком поздно.

Глава III

В главном офисе корпорации «СинЛЕКС» на огромной стене с мягкой подсветкой медленно сменялись два экрана. На одном – котировки фондовой биржи в реальном времени, где их акции неуклонно ползли вверх. На другом – данные об уровне проникновения их цифрового чипа среди населения. Индекс медленно, но верно, приближался к заветной отметке в 100%.

В просторном, но скромно обставленном зале находились несколько людей. Это были акционеры, те, кто фактически управлял корпорацией. Их лица не выражали бурных эмоций, но в каждом взгляде читалась сдержанная удовлетворенность. Они привыкли действовать хладнокровно, избегая лишних слов и движений. В мире, где каждый шаг отслеживался, где каждое слово могло быть использовано против них, они научились быть предельно осторожными.

– Наша цель – полная интеграция, – тихо проговорил один из мужчин в темном костюме. Его голос был спокойным, почти монотонным. – Сегодня мы обсуждаем последний шаг. Законопроект о чипировании новорожденных должен быть принят в ближайшие шесть месяцев.

– Мы уже видим сопротивление со стороны некоторых депутатов, – отозвалась женщина, сидящая, напротив. – Но наш лоббистский корпус работает на полную. Они продвигают закон под видом обеспечения национальной безопасности и улучшения медицинских услуг.

Экран с индексом проникновения чипов слегка подрагивал, цифра «89,7%» медленно ползла вверх.

– Проблемы? – спросил другой мужчина, слегка прищурив глаза на экран.

– Ничего серьезного, – быстро ответила женщина. – Некоторое сопротивление со стороны определенных слоев населения. Люди боятся потери приватности, но наши медийные ресурсы активно работают над тем, чтобы представить чип как необходимое средство защиты. Страх перед болезнями и преступностью делает своё дело.

– Это временные трудности. Как только закон вступит в силу, мы закроем последние лазейки, – мужчина в темном костюме сделал паузу и перевел взгляд на экран. – Никто не сможет обойти систему. Чипы станут нормой с момента рождения.

Тишину нарушил мягкий шум открывшихся дверей. В зал вошел ассистент-синтетик. Он бесшумно поставил на стол поднос с напитками и сигарами, точно повторяя ритуал, который каждый день сопровождал их обсуждения.

– Спасибо – произнес мужчина с легкой улыбкой, не отрывая взгляда от экрана.

Синтетик коротко кивнул и вышел. Все знали, что ассистенты давно не люди. Синтетики полностью взяли на себя эти обязанности, и в корпорации давно решили: люди слишком непредсказуемы для подобных мелочей. Технология искусственного интеллекта должна была полностью устранить этот человеческий фактор.

– Нам нужно больше внимания к безопасности, – вмешался ещё один акционер. – Люди всё еще боятся взломов и утечки данных. Мы должны убедить их, что это невозможно.

– Уже работаем над этим, – женщина кивнула. – Мы внедряем новые рекламные кампании и повышаем уровень шифрования. Ближайшие два квартала будут решающими.

– Два квартала, и мы на финишной прямой, – проговорил мужчина, который вёл обсуждение. – Как только чипы будут внедрены повсеместно, они заменят все документы. Больницы, школы, госучреждения – все будет привязано к этой технологии.

На экране процент проникновения увеличился до 90,1%.

– А что с политическими вопросами? – спросил один из акционеров. – Насколько наши позиции крепки?

– Власть остается у нас, – ответил мужчина с уверенностью. – Нам не нужно участвовать в выборах. Люди видят только тех, кого мы назначаем. Политическая система давно стала лишь фасадом для наших решений. Всё, что нужно – поддерживать видимость демократии.

– Когда наш человек станет главой нового комитета по цифровизации, все последние барьеры исчезнут, – подытожила женщина. – Мы будем регулировать буквально каждый аспект жизни общества.

– Еще нужно форсировать запуски новых DATA центров, чтобы мониторить такое число чипов мы должны наращивать мощности наших серверов.

– Даа, мы над этим усердно работаем, заводы по производству плат и коммутаторов перешли на 3-х сменный режим. Работы подрядными организациями параллельно ведутся на всех континентах.

Все замолчали, наблюдая за экранами. Власть корпорации давно стала абсолютной, но они знали: впереди последний шаг. Как только чипирование станет обязательным, обратного пути не будет. Контроль над обществом станет тотальным.

– Остается лишь дождаться, когда этот мир будет принадлежать нам полностью, – прошептал мужчина, поднимая стакан с напитком и медленно делая глоток.

Зелёный индикатор на экране постепенно двигался к своей цели. И никто из акционеров не сомневался: 100% – это лишь вопрос времени.

Глава IV.

27 мая 2127 года, полчаса после полудня, процент проникновения чипов достиг заветных 99%. На экране в зале правления корпорации «СинЛЕКС» зелёная шкала медленно заполнилась. Это должно было стать триумфом, финальным аккордом многолетней кампании. Но сразу после достижения этой отметки началась волна загадочных смертей среди акционеров корпорации. Один за другим они умирали при таинственных обстоятельствах.

Те, кто оставались в живых, впали в глубокую паранойю. Их привычный мир, основанный на полном контроле, начал рушиться. Каждый акционер окружил себя небывалой охраной, свёл к минимуму контакты с внешним миром и перебрался в частные бункеры. Единственными спутниками остались их синтетические ассистенты – синтетики, которые продолжали бесшумно выполнять свои обязанности. Эти бездушные существа не были угрозой, они просто выполняли команды, в качестве прислуги, секретарей, администраторов – были универсальны, удобны и самое главное не получали зарплату.

Акционеры отправляли старую охрану в отставку, уволили всех, кто готовил и доставлял еду. На их место пришли новые сотрудники, прошедшие строжайшую проверку. Принятые меры безопасности вышли за грань разумного: повседневные встречи теперь происходили исключительно в онлайн-формате, а места погибших акционеров оставались пустыми. Их наследники получали дивиденды, но не могли претендовать на место за большим столом, ведь решение о принятии новых членов оставалось за кругом избранных.

Эти избранные правили корпорацией как тайный совет. В круг могли попасть лишь те, кто прошел жёсткий отбор. Новичков вербовали осторожно: сначала изучали их бизнесы через дочерние компании, предлагали уникальные технологии, а затем внедряли шпионские модули в их цифровую инфраструктуру. Корпорация находила уязвимости, вскрывала нарушения и использовала свои медиа для того, чтобы уничтожить репутацию жертвы.

Из этой ловушки не было выхода. Тем, кто пытался сопротивляться, грозили нескончаемые судебные процессы, репутационные катастрофы и финансовые убытки. В итоге все сдавались. Среди последних завербованных был молодой гений-айтишник Пабло, создавший популярное приложение для чипов. Оно позволяло пользователям анонимно заводить знакомства, и это стало настоящим прорывом. Общество становилось всё более асоциальным, и простое цифровое решение завоевало огромную популярность.

IPO компании произошло через четыре месяца, и она привлекла миллиарды долларов. Но радость от успеха была недолгой. Акционеры корпорации «СинЛЕКС» обратили внимание на молодого миллиардера, решив, что им нужна свежая кровь.

Всё началось с разоблачений в медиа: якобы его приложение собирало персональные данные без ведома пользователей и отслеживало их местоположение даже в фоновом режиме. Акции компании рухнули, и на выручку пришла корпорация. Как всегда, в таких ситуациях у жертвы не оставалось выбора – либо она теряла всё, либо заключала сделку с «дьяволом», получая шанс на спасение, но теряя контроль над собственной судьбой.

Когда корпорация предлагала помощь, это означало подчинение. Все знали, что согласятся, потому что альтернатива была слишком ужасающей. Психология давно изучена, а методы давления остались прежними: плохой полицейский угрожает крахом, а хороший ласково обещает безграничную власть в обмен на лояльность.

Пока в высших эшелонах корпорации происходили глобальные потрясения, люди ни о чем не подозревали, каждый продолжал жить своей жизнью, все шло своим чередом.

В новостях эти события никак не афишировались, для акционеров очень важна была максимальная приватность.

Средняя продолжительность жизни среди населения сокращалась, акционерам уже давно стало ясно, что к демографическому коллапсу приводит не высокая рождаемость, а высокая продолжительность жизни, в связи с чем и к экономическому спаду, так как пенсионеры не работают, но получают социальные выплаты, а когда на двоих работоспособных приходится четверо пенсионеров экономика не то, чтобы впадает в стагнацию, она терпит крах.

Но корпорация, после множества попыток по отравлению населения путем всяких вирусов, эпидемий, пандемий, пришли к заключению, что это мало эффективно. И они разработали долгосрочную стратегию, когда с юношества людям будут навязываться либеральные взгляды, что это их проявление свободы. Для успешной пропаганды развязного образа жизни, обычно спонсировался какой-нибудь популярный медиа-субъект, будь то блогер или певец, который, кстати, мог и не подозревать, что его впутали в куда большую игру, чем он мог охватить своим сознанием. Звезды обычно заняты тем, что упиваются своей славой (ТЩЕСЛАВИЕ – любимый из грехов дьявола).

Для созидания контента или любого другого творчества многие из таких звезд ищут вдохновения в запрещенных препаратах, алкоголе, при чем большинство из них реально считают себя причастными к своему колоссальному успеху и популярности, не подозревая даже, что их просто выбрали, чтобы протолкнуть в массы, так как понимали их влияние на нужные слои населения – молодежь.

Все лейблы и продюсерские центры были подконтрольны Корпорации, при них были целые институты, которые изучили людскую психологию, там работали научные сотрудники лучших университетов мира, которые выстраивали и прогнозировали возможные развития событий и сценарии. Им ставились задачи акционерами, и они их успешно выполняли.

Стратегии избирались в зависимости от локаций, в большинстве своем юношам пропагандировалась развязная жизнь через поп-артистов, а девушкам, напротив успешная карьеристка, которая создала себя сама, самодостаточная и независимая, ей не нужны были дети, ей нужен был успех, который открывал ей новые горизонты, путешествия по всему миру, брендовые вещи и дорогая косметика.

Девушки даже не подозревали, что все эти новомодные тренды им навязали, они стали жертвами маркетинга, и что все это им не нужно.

Но любой человек ищет признания, ищет своей значимости. И вся эта масса, ведомая кучкой людей, которые смотрели на все сверху и видели всю картину, вела себя сама в пасть этому монстру.

По борьбе с социально защищенным слоем населения, которые не работоспособны, проводилась другая работа, их поступлений хватало только на то, чтобы питаться в пунктах быстрого питания или приобретать себе генно-модифицированные продукты, и они степенно разрушали свое здоровье и организм.

Реформы в системе образования так же преследовали цель влияния на общество, в школах обучали соблюдать дисциплину, выполнять приказы и поручения, детей готовили стать винтиками в огромной системе, многие пытались выделяться, по всей видимости это в людской природе, свободолюбие, страсть к созиданию и творчеству, но родители, думая, что оберегают свое чадо, обычно сковывали своих детей в узкие барьеры, когда после школы ты несомненно обязан поступить в какой-нибудь вуз, а закончив его, устроиться на 8-часовую работу. Их всех готовили к этому, чтобы после вуза, когда найдешь себе работу, то зарплаты тебе едва будет хватать на жизнь, весьма немногие смогут позволить себе путешествия, чтобы расширять кругозор, но даже при всем при этом, практически у каждого трендовые гаджеты или подписки, никто не может позволить себе отдельное жилье, и все идут и оформляют себе ипотеку, потому что это уже нормы общества. Работать, чтобы погашать кредит. Население добровольно приводит себя в рабство, только изощренную его форму, когда раб не ведает, кому он служит. И эта дьявольская система чертовски хорошо отлажена, но она как раз-таки и приводит к систематическим войнам и человеческим страданиям. Дело в том, что из-за ипотечных займов, товарных кредитов развязываются войны, объясню почему: например, на миллион человек населения напечатано 10 млн $, и у каждого есть 10$ на которые он может приобрести себе какой-то материальный актив, это капитал, выраженный в пространстве и времени, но когда миллион человек населения берут займ у банков, то на выходе через промежуток времени они должны вместо 10 млн $, уже 20 млн, а это значит, что каждый из должников либо должен у кого-то украсть, либо обмануть, убить, но деньги найти, а то он лишается того, чем свои долговые обязательства обеспечивал. Многие, наверное, зададутся вопросом: какая проблема напечатать еще? Так в жизни и происходит, но станок печатать вечно не может, ибо это приводит к гиперинфляции, когда на рынке денег больше, чем оказываемых услуг, тогда они теряют свою ценность. Вернемся к капиталу – такой гигантский маховик так и вращается, но дело в том, что денег в обороте на цифровых счетах, чем выраженных это материально гораздо больше, в 3 раза или может 4 или 10. И если все ринутся снимать свои сбережения со счетов, то система просто рухнет.