Одиннадцать коротких историй

От автора

Давным-давно, в далёкой-далёкой… Нет, эта история не из этой книги.

Когда мне было восемь, я решил, что хочу писать рассказы. И первые мои рассказы были о жизни и приключениях кузнечика Пики. Возможно, они тоже когда-нибудь будут опубликованы. И уже тогда я понял, что меня интересуют не столько действия персонажа, сколько те чувства, которые он испытывает.

Чувство восторга от «полёта» над замёрзшим прудом. Чувство счастья от осознания, что ты кому-то небезразличен, или страха, когда ты в первый раз влюбился, что это всем сразу станет очевидно.

Мы взрослеем и узнаём о настоящей любви, когда мир озаряется новыми красками. А так же об одиночестве и потере, непонимании как жить дальше без близких людей. И, конечно же, о чувстве юмора, даже если шутишь с самой смертью.

Эта книга коротких историй о чувствах.

Приятного прочтения!

Макс Вивер

Коньки

Не знаю почему, но иногда, без всякой причины, у людей всплывают, как диафильмы, картины из далёкого детства. Иногда мы им радуемся, а иногда наоборот, и вот думаешь: зачем я об этом вспомнил?

В моём детстве было много событий, которые оставили след, отложились в моей голове и периодически дают о себе знать. Есть среди этих воспоминаний, как грустные, так и весёлые. Но одним воспоминанием я дорожу больше всего: о дне, когда я впервые встал на коньки.

Мне тогда только исполнилось шесть лет.

– Самое время, чтоб научиться кататься, – сказала бабушка, вручая в подарок мои первые коньки. Тогда они казались мне пределом совершенства. Хромированное лезвие блестело и сверкало, словно зеркало, и я даже видел в отражении свой искажённый нос. Грубо, но прочно сшитые коричневые ботинки пахли чем-то неизвестно новым. Я думаю, не надо говорить, что я был на седьмом небе от счастья. Мир перестал существовать, меня больше ничего не интересовало, и я, не выпуская коньки из рук, мечтал, как я буду кататься.

На следующие утро мы с бабушкой пошли чистить лёд на озере возле дома. Озеро – это, конечно громко сказано, скорее это была большая лужа, летом от которой несло какой-то гнилью. Но в тот день это для меня было самое настоящее замёрзшее озеро.

Чистить лёд оказалось очень утомительным занятием. Если первые несколько минут эта работа шла с детским задором и энтузиазмом, то последующие для меня уже казались мукой. Я начинал капризничать и говорить, что уже можно кататься, что места много, на что бабушка мне отвечала: «Ну, давай вот ещё чуть-чуть, чтоб было, как на настоящем катке». Но её терпения на мои капризы хватило ненадолго. Наконец перед моими глазами предстал каток, и для меня он был произведением искусства, так как я его сделал сам. Мне он тогда даже не казался маленьким, хотя и был всего несколько квадратных метров.

Процедура надевания коньков была словно коронация. Я сидел на маленьком складном стульчике, заботливо принесённом бабушкой специально для этой цели, а она, согнувшись, вязала замысловатые узлы, обматывая мою голень в несколько оборотов шнурками. А потом поставила на лёд.

И вот я стою, глядя куда-то вдаль, и воображаю себя могучим завоевателем.

– Бабуль, а как дальше?..

Я действительно не знал, да и не задумывался до этого момента, как мне кататься.

– Как на лыжах, Мишенька! Помнишь, ты на них катался прошлой зимой? Делай ножки ёлочкой.

Про прошлогодние лыжи я, конечно же, не помнил, но родной, тёплый, скрипучий голос бабушки, которая стояла в полуметре у меня за спиной, убедил меня, что всё же катался.

И я поехал! Сделал шаг, второй, и мир передо мною закружился. Небо вдруг очутилось внизу, лёд наверху, и наоборот, а потом приземление. Упасть на льду оказалось не так страшно, это же не асфальт, зато не на шутку испугалась бабушка. Она подбежала, схватила меня и начала трясти:

– Мишенька! С тобой всё в порядке?! Ножке не больно? А ручке?

А я заливался смехом, смехом счастья и восхищения. И сквозь этот смех с трудом выговорил:

– Баб, ты видела, как я летел?! Как настоящий самолёт!

Бабушка посмотрела на меня весёлыми глазами, прижала к себе, и закачала, как младенца.

– Видела, Мишенька, видела, – шептала она.

Прошло много лет. Бабушка умерла. Я вырос, у меня появилась семья, дети, для которых теперь я учитель, первооткрыватель этого удивительного и многообразного мира. Но из моей головы не стирается тот день. День, когда я впервые встал на коньки и под чутким присмотром бабушки совершил свой первый полёт. Ведь я летел, как самолёт!

10 декабря 2009 г.

Когда

Когда летний зной конца июня достиг своего максимума, а солнце, соответственно, было в зените.

Когда на международной арене было затишье, если не считать вновь разгоравшегося Палестина – Израильского конфликта.

Когда Света Егорова счастливая бежала по ступенькам школы, сдав свой последний экзамен «на пять», в предвкушении золотой медали и возможности отметить окончание школы вечером с подругами заранее припасённой бутылкой красного вина.

Когда Аристарх Иванович злился и ворчал на свой старенький приёмник, работающий только в УКВ – диапазоне, за то, что тот постоянно трещит и сбивает волну. А Мария Георгиевна «дулась» на него за то, что он уделяет время только этому «гробу» и совсем забыл про неё.

Когда продавец кондитерских изделий гастронома в угловом доме при пересчёте денег в кассе не досчиталась двух рублей сорока трёх копеек, глотала валерьянку, боясь, что теперь её посадят, не догадываясь, что эти деньги можно просто доложить.

Ира Терентьева четырёх лет поцеловала Дениса Полянского пяти лет, потому что поняла: он ей нравится больше, чем его же ровесник Коля Махов, который нравился ей ещё вчера. После чего сильно покраснела и убежала домой.

22 ноября 2012 г.

В ухо дам

«Если он ещё раз так скажет, то я ему в ухо дам!»

Света испуганно посмотрела на Колю. Она испугалась не самой угрозы, а именно слов. Слов, которые говорили о многом. Слов, в которых говорилось о её защите.

Коля и Света дружили уже много лет. Их родители дружили, и поэтому они с раннего детства играли вместе. Они росли в одном дворе, ходили в один детский сад, а потом в один класс в школе.

Но только с этой осени, перейдя в пятый класс, они стали ходить в школу вместе. Они не договаривались об этом заранее, просто вышло всё как-то само собой. Коля ждал её каждое утро у подъезда, а она его после уроков, так как он вечно телился, собираясь домой. Находясь вдвоём, они могли без остановки говорить совершенно на разные темы, перебивая друг друга, или, наоборот, идти, не проронив ни слова, но им от этого не становилось скучно, им просто было хорошо.

Вокруг набирала силу осень, начались затяжные дожди, но даже это не доставляло никаких отрицательных эмоций. Они просто ещё плотнее прижимались под зонтом, и от этого становилось теплее.

После слов Коли всё сразу как-то изменилось. Первые минуты Света себя ругала за то, что она рассказала, что её брат Лёшка дразнит её и считает малявкой. Но потом она открыла для себя что-то невиданное, что бывает с другими, но ещё никогда не происходило с ней. Нет, её это не испугало и не расстроило, даже наоборот, где-то внутри стало очень тепло. Она поняла, что может быть не только другом, но и девушкой. И не страшно, что сам Коля пока этого не осознал.

Коля заметил только то, что Света вдруг стала какой-то серьёзной. Он не понимал, как его слова вызвали такую перемену в настроении Светы. Он её ещё никогда такой не видел.

Они, молча, дошли до её подъезда. И только тут Света повернулась и как-то по-новому посмотрела на Колю. Она смотрела всего мгновение, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щёку. Оба залились «краской». Света, не поднимая глаз, сказала чуть еле слышно: «Спасибо», и счастливая побежала по ступенькам домой. Коля хотел спросить: «За что?», но не успел и просто стоял, смотрел на окна Светиной квартиры и потирал щёку.

09 мая 2010 г.

От сладкого бывают прыщи

– От сладкого бывают прыщи.

Наверное, с этих слов началась моя жизнь.

Нет, конечно, до этого я уже существовала 13 лет. И думала, что живу. Радовалась каким-то детским радостям и достижениям, но это, как я поняла позже, было всё не жизнь, а подготовка к ней.

– От сладкого бывают прыщи.

Да, и вообще, как он додумался сказать такое девочке, у которой вовсю идёт переходный возраст, и лицо уже покрыто ужасными прыщами. Неужели он не понимал, что этими словами может сделать больно. Или просто травмировать мою неокрепшую психику? Наверное, не понимал!

Арсений Викторович, для меня просто дядя Сеня, был коллегой и по совместительству другом моего отца, которого я видела с пелёнок. Конечно же, с моих пелёнок. Но для меня он начал существовать именно тогда – в мои прыщавые 13 лет.

Кто были его родители, я не знала, я о них даже никогда не слышала, но, возможно они были странными людьми, раз назвали в наше время сына таким необычным именем. Но о том, что его зовут именно так, я узнала, уже достаточно взрослым ребёнком. И меня это очень поразило. АР-СЕ-НИЙ! Повторяла я по слогам. Для меня он всегда был дядя Сеня, наверно потому, что он был Сеней для моего отца.

«АР-СЕ-НИЙ.» – повторяла я это имя, и влюблялась ещё сильнее. Когда-то в детстве, в до пубертатный период своего существования мне кто-то сказал, что любовь – это когда ты имя мужчины начинаешь подставлять, как отчество своим будущим детям. Но, когда я уже любила имя Арсений, я поняла, что это не так. Меня даже в жар бросало, от того, как будут ломать язык люди, выговаривая Арсеньевич, или ещё ужасней Арсеньевна.

– От сладкого бываю прыщи.

Это было летом. Он просто приехал к нам на дачу на выходные. Они с отцом любили посидеть где-нибудь под старой урючиной¹ и просто поговорить. Говорили они в основном о работе. И слышать эту инженерскую тягомотину было невыносимо. Я ничего не понимала. Да и зачем в выходные говорить о работе, от которой отдыхаешь. Но они с упорным постоянством занимались именно этим.

Признаться честно, я никогда особо не любила сладостей. Ни конфеты, ни шоколад не вызывали во мне бурю восторга, но в тот день меня просто пробило на него. Я то и дело подбегала к столу, чтоб стащить очередную порцию сладостей. Поглощала их с невероятной скоростью и отправлялась за новой.

– От сладкого бывают прыщи.

Меня словно облили водой из ведра. Я стояла и смотрела на человека, давно знакомого, но, как будто, впервые увиденного. Он был выше среднего роста, худощавого телосложения, с тёмно-русыми волосами и большими залысинами. Но самое главное – это его улыбка! Настолько тёплой и доброй улыбки я до этого никогда не видела. Она внушала доверие, силу и надёжность. В это самое мгновения я поняла, что это тот человек, о котором я только и могу теперь мечтать. Человек, с которым я готова на всё. Как я тогда была наивна…

– Ну, и пусть! – Ответила я, и побежала на улицу в страхе, что кто-то сейчас увидит, что я влюбилась.

3 – 4 июля 2011 г.