Мистер Найтсбридж

– Значит, вы все считаете, что я драматизирую историю с Бриджет? Да я о ней почти не упоминаю…

– Ты опять заговорил о Бриджет? – спросил Тристан, опускаясь на стул. Гэбриэл подтолкнул к нему пол-литровую кружку пива.

– Ты опять представляешь все так, что я страдаю и только о ней и говорю…

– Нет, ты о ней не говоришь, – согласился Гэбриэл, и я благодарно ему кивнул. – Просто твои отношения со всеми женщинами, с которыми ты встречаешься, лишь следствие твоих отношений с Бриджет. И это продолжается до сих пор.

– Хорошо сказано, – произнес Бек. – Это действительно всего лишь следствие.

– Ты хочешь сказать, что я никогда не встречу женщину, с которой смогу выстроить длительные отношения, которую смогу полюбить и о которой буду заботиться, и все это только из-за Бриджет? – Что ж, надо признать, это верно. – Я не жалуюсь на жизнь. И сердце мое не разбито. – Я вполне готов признать, что был полным идиотом, но не собирался признавать, что страдаю из-за утраченной любви.

– Это вовсе не значит, что ты покончил с прошлым, – заметил Бек.

– Ты не прав, – поправил его Гэбриэл. – Покончить с прошлым – не решение проблемы. Тебе нужно преодолеть стереотипы в отношениях.

Я был уверен, что особой разницы в этих формулировках нет. Все, с меня достаточно. В конце концов, я пришел сюда расслабиться и оттянуться с друзьями. А вовсе не для того, чтобы терпеть подобные наезды.

И тут зажатый в моей руке телефон тренькнул. Я быстро прочитал сообщение:

Хорошо, я согласна с вами поужинать. Но только в том случае, если это будет фондю. И вы не должны отвлекать меня во время мероприятий, связанных с конкурсом. Если мы наткнемся там друг на друга, давайте сделаем вид, что мы не знакомы. Договорились?

Наконец-то она ответила. И хотя я пока не понимал ее намерений и выдвигаемых ею условий, меня это не волновало. Сейчас мне особенно понадобится отвлечься от горестных размышлений о том, почему я все еще одержим Бриджет.

– А я вам говорил, что на торжестве по поводу открытия конкурса присутствовал Дэвид? – произнес я в отчаянной попытке отвлечь друзей от дальнейшей дискуссии по поводу моих отношений с Бриджет.

– Какой еще Дэвид? – спросил Тристан. Я давно уже не упоминал имени брата в разговорах, поэтому друг удивился вполне искренне.

– Ты имеешь в виду своего брата? – догадался Гэбриэл.

– Разумеется, – ответил я. Когда я увидел имя брата в списке гостей, то разозлился сверх всякой меры. – Я полагаю, он по-прежнему заодно со Sparkle. Даже пятнадцать лет спустя они все еще пытаются делать деньги, перевыпуская с незначительными изменениями украшения, разработанные моей матерью. Видимо, им есть за что благодарить моего брата.

Может быть, он получил какие-нибудь акции этой компании, когда продал бизнес моих родителей? Значит, мы с ним теперь конкуренты?

– Sparkle? Думаешь, он получил от них деньги? – спросил Бек.

– Меня бы это не удивило. У него моральные принципы на уровне бродячей кошки.

А иначе зачем ему присутствовать на этом мероприятии? Я изучил всю информацию о нем. Дэвид все еще работает в банке, и нет никаких признаков того, что он как-то задействован в ювелирной отрасли.

– Боже, как низко с его стороны, – отметил Бек.

– Он к тому же еще и мошенник, – сказал Гэбриэл, который в любой ситуации оставался юристом. – Такой вариант не исключен. Ему вполне могли предложить вознаграждение за то, что он продал ваш бизнес Sparkle, а он при этом ничего не сообщил тебе.

– Он действительно не поставил меня в известность, – напомнил я Гэбриэлу. Я никак не мог повлиять на то, как он распорядился бизнесом моих родителей. Все решения принимал Дэвид, который воспользовался ситуацией и предал меня.

Решив участвовать в конкурсе, я твердо нацелился на победу. Я хотел продолжить дело родителей, сохранить их наследие, изготовив свадебные украшения для следующего поколения королевской семьи. Но одной только победы мне недостаточно.

Я собирался взорвать этот чертов конкурс, доказав, что я – лучший.

Глава 8
Холли

Раньше меня нисколько не волновало, что я надену на свидание. Сегодня все было по-другому, и не только потому, что я собиралась на свидание с самым красивым мужчиной, которого когда-либо встречала, но еще и потому, что мы были в Лондоне. Публика здесь весьма искушенная. Люди ходят в театры, говорят на множестве языков и читают книги, о которых я никогда даже и не слышала. Как только я появлюсь в своих любимых узких джинсах и синей рубашке, которая выглядела как из натурального шелка, хотя на сто процентов состояла из вискозы, всем тут же станет ясно, что я – простая девчонка, живущая в трейлер-парке. На самом деле меня выдал бы не мой наряд – рубашка действительно выглядела шелковой, да и, как мне показалось, в Лондоне в меньшей степени, чем в Орегоне, придерживались правил о том, что можно или нельзя носить. Но я никогда не училась в колледже, моей любимой книгой была «Состоятельная женщина» Барбары Брэдфорд^[3], а единственным языком, на котором я говорила, был американский английский.

Я нервно потеребила свой кулон, пытаясь набраться смелости и войти, наконец, в Urban Alpine, ресторан, информацию о котором Декстер мне вчера прислал.

Он предложил заехать за мной, но я сказала, что встречу его прямо там. Теперь я топталась на ступеньке, жалея, что отказалась от предложения. По крайней мере, у меня не было бы шанса струсить в последнюю минуту.

И дело было не в том, что я нервничала. Вовсе нет, скорее, я просто чувствовала себя не в своей тарелке. У меня было немного опыта в свиданиях, но в любом случае все вышло бы намного проще, если бы мне не хотелось раздеть парня прямо на публике и любоваться его великолепным – я была в этом уверена – торсом и кубиками твердого пресса. И, конечно, гораздо, гораздо проще, если бы он не вызывал у меня желания громко хохотать над его словами, даже если он просто присылал мне сообщения. Он был непоколебимо уверен в том, что я в конце концов соглашусь на этот ужин, причем его, похоже, вообще не беспокоило, что я заставила его уговаривать меня и ждать согласия так долго… Это вообще жутко раздражало потому еще, что он был чертовски привлекательным, а проводить время с привлекательным мужчиной не входило в мой список лондонских дел. Список у меня очень длинный.

– В этом нет ничего особенного, – сказала я вслух самой себе.

Я взялась за дверную ручку и дернула с такой силой, что та врезалась в стену, и несколько посетителей за ближайшими к двери столиками повернулись, чтобы посмотреть на сумасшедшую, которая, очевидно, не умела соизмерять свои силы.

Я поморщилась.

– Извините, – пробормотала я. И сразу же поймала взгляд Декстера. Он широко улыбался мне, сидя за столиком в дальнем левом углу зала.

Я не могла не улыбнуться в ответ, несмотря на то что он, вероятно, всего лишь смеялся над моим нелепым появлением.

Я неловко улыбнулась женщине-администратору и кивком указала на Декстера. Она предложила мне пройти к столику.

Декстер поднялся мне навстречу и немного подался вперед, чтобы расцеловать меня в обе щеки. Я начинала привыкать к такому приветствию, и по чистой случайности мне удалось не превратить это в поцелуй в губы.

– Итак, – сказала я. – Фондю-вечеринка.

– Наконец-то фондю-вечеринка, – ответил он. – Ты прекрасно выглядишь.

– Ты тоже, – ответила я. Может быть, странно говорить такое парню, но это была чистая правда. Он выглядел просто потрясающе. Даже поза, в которой он сидел – величественная и в то же время расслабленная, как будто он был королем Лондона и все здесь принадлежало ему, – заставляла мое сердце учащенно биться.

Он усмехнулся:

– Что ж, отлично.

Мы заняли свои места на диванчике в угловой кабинке, он с одной стороны угла, я с другой, и наши колени почти соприкоснулись.

– Итак, что здесь хорошего? – спросила я, беря меню.

– Я слышал, что сыр здесь просто потрясающий.

Я рассмеялась:

– Если это не так, то я сразу ухожу. Я всецело за сыр.

– Не сомневаюсь. Уверен, если бы я предложил тебе какое-нибудь другое место, то получил бы категорический отказ. Было довольно трудно заставить тебя сказать «да» и, видимо, только благодаря сыру.

Он смотрел на меня так, словно прекрасно знал, что я думала о нем, а именно, что он сексуален и горяч, как сам Аид, но при этом радостно подыгрывал моему «Я-не-так-уж-увлечена-вами». И, черт возьми, это делало его еще привлекательнее. Без сомнения, в своей жизни он получил более чем достаточно женского внимания, и все же он здесь. Со мной.

– Ну да, ведь я приехала в Лондон не для того, чтобы встречаться с парнями.

Хотя, если честно, более подходящего места для этого трудно придумать.

– Нет, разумеется. И сюда ты пришла только из-за сыра. – Он подозвал официантку и, посоветовавшись со мной, заказал фондю и вино.

То ли потому, что Декстер был в высшей степени уверен в себе или просто он стал первым взрослым мужчиной, с которым я когда-либо встречалась, сегодняшний вечер отличался от любого моего свидания за прошедшие годы.

– Я никогда не ходила на свидания, специально для меня устроенные, – сказала я, взяв хлебный кубик из корзинки, стоящей на столе перед нами. Интересно, одобрила бы Отэм мой поступок или сочла бы этого парня самонадеянным придурком?

– Надеюсь, ты не возражаешь? Я помню, тебе не нравится, когда я называю твой адрес своему водителю. – Он изогнул бровь с легкой иронией.

– Ну… не знаю. Я имею в виду, что ты ведь сначала посоветовался со мной. Если бы ты этого не сделал, это было бы, наверное, странно.

– Учитывая, что до этого мы встречались всего дважды.

– Хорошо, допустим, – сказала я. – Но мне это вроде как понравилось, и я подумала, что, может быть, ты специализировался на горячем сыре в колледже или что-то в этом роде.

– Какое облегчение, – сказал он и улыбнулся так, будто нисколько не сомневался, что мне это понравится. Что я почувствую себя именно так, как сейчас: особенной, достойной того, чтобы обо мне заботились. – Мне нравится, что я могу слышать твои потаенные мысли. У тебя все написано на лице.

Я с трудом проглотила хлеб. Было ли это британским эквивалентом выражения «благослови твое сердце»?^[4] Фраза, прозвучавшая как комплимент, на самом деле воспринималась как оскорбление?

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась я.

– Ты открытая. Прямая. Говоришь то, что думаешь. И главное, у тебя все написано на лице.

Хм-м, а он отчасти прав. Мой фильтр местами нуждался в ремонте.

– По большей части, конечно, – добавил он. – И я не могу дождаться, чтобы прочитать остальное. – Он поднял бокал. – Никогда еще я так не усердствовал, чтобы поужинать с женщиной. Давай проведем этот замечательный вечер с удовольствием и не станем слишком переживать ни о чем, кроме сыра.

Его слова прозвучали так, словно он способен узнать все, что бы я ни скрывала. Казалось, он точно понимал, что нужно сказать, чтобы я успокоилась. Это меня поражало и в то же время настораживало, даже немного пугало. Ведь я согласилась на ужин еще и потому, что хотела узнать о его недостатках, найти в нем что-то отталкивающее. Совсем ни к чему, если Декстер покажется мне еще привлекательнее.

– У тебя очень красивое колье, – сказал он.

Мои пальцы потянулись к горлу.

– Спасибо. Это первая вещь, которую я сделала своими руками. – Мой дубовый лист был простым кусочком серебра. Никаких камней или причудливых орнаментов, но для меня он был бесценен. – У меня есть небольшой онлайн-магазин, – добавила я. Какой смысл притворяться тем, кем я не была. Парень, сидящий сейчас рядом со мной, достиг всех возможных вершин в ювелирном искусстве. Мне нечем было похвастаться, чтобы произвести на него впечатление. – Все очень скромно. Никаких бриллиантов или боливийских изумрудов.

– Замбийских.

– И этих тоже. Никаких изумрудов вообще.

Он улыбнулся мне, его глаза были прикованы к моему лицу, как будто он не мог до конца поверить в свое счастье – сидеть здесь в ресторане вместе со мной.

– Ты сама делаешь вещи для онлайн-магазина или продаешь уже готовые?

– Я все делаю сама. – И вовсе не обязательно ему знать, что у меня бывает не больше пары заказов в месяц.

– Мне нравится этот листок. Он совсем как ты, верно? Одинокий, сорванный ветром и унесенный далеко от дома, ищущий место в жизни?

Я вздохнула, прежде чем ответить, и сунула в рот очередной кусочек хлеба, пытаясь выиграть время. Но даже эти дополнительные секунды мне не помогли.

– Не знаю, – честно сказала я.

Возможно, он прав, все так и есть. Я не чувствовала никакой привязанности к трейлер-парку и не испытывала ни малейших сантиментов по этому поводу, и, хотя должна бы считать своим домом трейлер, где жила Отэм, в данный момент вообще не знала, где мое место. Я хотела гораздо большего, чем то, что когда-либо могла иметь в Орегоне. Очутившись здесь, в Лондоне, я неожиданно ощутила необыкновенную свободу. Иногда меня тянуло домой, но я не скучала именно по дому. Когда я думала о нем, меня охватывало беспокойство о том, что происходит там сейчас, когда меня нет рядом, чтобы вызволять родителей из неприятностей или присматривать за сестрой.

– Когда я смотрю на дубовый листок, я думаю о крепком дереве, о силе, – брякнула я, не подумав.

– Да, – сказал он с непонятным выражением на лице. – Мне это нравится.

Он не стал вдаваться в подробности и объяснять свои слова, но по сравнению со мной казался гораздо более спокойным в наступившей затем паузе.

– А ты сам занимаешься дизайном? – спросила я, желая отвлечь его от его мыслей, какими бы они ни были. Он медленно покачал головой:

– Я оставляю это занятие людям, более талантливым, чем я.

– Так, значит, ты – мозг этого бизнеса?

– Мне нравится думать, что у меня есть особое чутье на то, что будет хорошо выглядеть, когда воплотится из эскизов в само изделие, – сказал он. – Я вижу себя редактором – куратором дизайнеров, если хочешь. И, конечно, люблю камни. Когда я вижу необработанный камень, я представляю, какой драгоценностью он станет. Я могу увидеть его будущее, когда он будет огранен, отполирован, вставлен в оправу.

Он действительно обладал творческим воображением. И при этом у него были мозги, заточенные под бизнес. С ума сойти! Почему бы ему не быть еще и бухгалтером? Я думаю, именно это и сделало его одним из самых успешных людей в этой отрасли.

– Ну вот, а я никогда не работала с камнями. Поэтому я здесь.

– Не уверен, что ты найдешь что-нибудь для себя полезное в фондю.

– Знаешь, тот, кто сказал тебе, что ты умеешь шутить, нагло тебе солгал.

Он непринужденно рассмеялся, очевидно, довольный своей шуткой.

– Именно поэтому я приехала в Лондон, – повторила я. – Хочу набраться побольше опыта. И превратить хобби в дело своей жизни.

Один уголок его рта немного приподнялся, как будто ему нравилось слушать, что я говорю. Хотя, конечно, ему просто мог нравиться мой акцент.

– Но если ювелирное дело – всего лишь хобби, то с чем связана твоя карьера?

– У меня всего лишь работа, а не карьера. Благодаря ей я оплачиваю счета. Давай не будем больше об этом говорить.

Пока я была здесь, мне хотелось воображать, что это и есть теперь моя единственная жизнь. Чем меньше мне придется вспоминать о заботах, ожидающих меня дома, тем лучше.

Декстер слегка нахмурился после моей реплики, и вертикальная морщинка пересекла его лоб. Мне внезапно захотелось протянуть руку через стол и разгладить ее.

– А как насчет тебя? Чем бы ты решил заниматься, если бы не стал ювелиром?

– Для меня не было другого пути, – ответил он, ни минуты не колеблясь. – Я родился, чтобы заниматься именно этим, и ничем иным.

– Потому, что это нравится тебе самому, или потому, что этим занимались твои родители?

Удивительно, что кто-то может быть настолько уверенным в собственном предназначении.

– Совершенно определенно и то, и другое, – ответил он. – А чем занимаются твои родители?

Я мысленно застонала.

– Да так, то одним, то другим. – Меньше всего мне сейчас хотелось говорить о своей жизни в Орегоне.

В этот момент принесли фондю – как раз вовремя, чтобы избавить меня от мучительной темы. Официантка поставила маленькую кастрюльку на конфорку посередине стола, рядом с ней лежали нарезанные кубиками хлеб, мясо и овощи. М-да. Кое-что я не предусмотрела. Хоть моя блузка из вискозы, а не из натурального шелка, я едва ли смогу отстирать ее начисто. Кто ходит в ресторан и заказывает фондю на первом свидании?

– Есть такие люди, которые знают тебя лучше всех на свете? – спросила я, отчаянно пытаясь увести разговор куда угодно, лишь бы подальше от моей жизни в Орегоне.

Он предложил мне корзинку, и я наколола кубик на длинную вилку.

– У меня есть пять самых лучших друзей – мы подружились еще в те времена, когда были подростками.

– Мило, – сказала я. – Целая стая.

– Они люди. Не волки. – Он вдруг зарычал, низко и глубоко, и клянусь, я была в секунде от того, чтобы превратиться в героиню Мэг Райан. Только я бы на ее месте не притворялась.

– И ты рассказываешь им свои самые тайные, самые темные секреты? – спросила я.

– Только в случае, если они вдруг появляются. Вообще-то я почти полностью открытая книга. – Он снова немного нахмурился, и мои пальцы буквально начало покалывать от желания убрать с его лба морщинку – намек на печаль.

– Я кое-что прочитала о тебе в Интернете, – призналась я. – Потому что, ну, ты понимаешь… – Это ведь так очевидно – поискать в Сети информацию о парне, прежде чем разделить с ним горшочек сыра. – Там говорилось, что ты «избегал общения с представителями ювелирной отрасли в Лондоне» в течение многих лет. Правда?

Вообще-то мне не нужен поиск в Интернете, чтобы знать подобные факты – слава Декстера бежала впереди него, – но ему вовсе не обязательно это знать.

– Может, да, а может, нет, – ответил он.

Я ждала, что он что-нибудь добавит к своему краткому ответу, но он всего лишь обмакнул кусочек хлеба в сыр, положил его в рот и принялся жевать, всем своим видом изображая удовольствие.

– Ну… – протянула я разочарованно, – это не ответ.

– Нет, конечно. Это просто значит, что я вообще не хочу отвечать на этот вопрос. – Его губы немного изогнулись при этих словах, и он, пристально на меня посмотрев, добавил: – На британском языке.

Я рассмеялась:

– Я еще не слишком хорошо на нем говорю.

Конечно, я встречала парней, которые все сведения о себе держали в секрете, но едва ли мне попадался человек, который так прямо говорил о том, что именно хочет скрыть.

– Ты еще не сказала, у кого из моих конкурентов стажируешься, – сказал он, явно пытаясь сменить тему.

– У Sparkle, – сказала я, все еще гордясь тем, что мне удалось поступить на стажировку в такую известную компанию.

Daniels & Co, возможно, слыли лучшим брендом, но Sparkle не так уж сильно от него отставала. Декстер замер на мгновение, даже, казалось, задержал дыхание, и устремил на меня пронзительный взгляд. Как будто кто-то приставил ему к виску невидимый пистолет, и он пытался предупредить меня об опасности. А потом, также внезапно, вернулся к нормальному состоянию – сплошные улыбки и непринужденное обаяние.

– Перемотай назад на минуту, – сказала я. Ладно, допустим, это наше первое свидание, и ему вовсе не обязательно сообщать мне, почему он держался подальше от Лондона или девичью фамилию своей матери, но у нас должен же быть хоть какой-то обмен информацией, что-нибудь более содержательное, чем разговор о сыре. – Что это сейчас было? Когда я упомянула Sparkle?

– Что? – невинно спросил он, накалывая на вилку кусочек перца.

– Положи перец обратно и объясни простыми словами, почему ты выглядел так, словно увидел привидение, когда я упомянула, у кого прохожу стажировку.

– Никаких привидений, – сказал он, послушно откладывая вилку и делая глоток вина.

Наше свидание только началось, а уже наполнилось негативными эмоциями. Я избегала говорить о себе и своей жизни, да и он явно не желал открывать карты.

– Знаешь, о чем я думаю?

Он вопросительно посмотрел на меня, молча ожидая, что я скажу.

– Думаю, это похоже на какой-то сложный танец, – продолжила я. – Я вижу, ты что-то не договариваешь. И делаю то же самое, хотя ты сказал, что тебе нравится моя искренность и прямота, а ты сам – вообще открытая книга. Мы словно скользим по поверхности, и это, конечно, приятно и все такое. Я хочу сказать, на тебя приятно смотреть, а фондю – захватывающая тема для разговоров, но что мы здесь вообще делаем, если оба изо всех сил стараемся скрыть друг от друга, кто мы есть на самом деле?

Он моргнул, но не пошевелился. Я так и не поняла, то ли ему не понравились мои слова, то ли он хотел, чтобы я их пояснила.

Я откинулась на спинку диванчика и отодвинула бокал в сторону.

– Я, например, стараюсь скрыть, что живу под пыльным небом в трейлере и работаю в две смены на фабрике. И что на мне рубашка не из шелка, а из стопроцентной вискозы. А что скрываешь ты?

Итак, я бросила ему вызов. Декстер мог бы уклониться от ответа, но точно так же, как он знал, что я на самом деле хотела сказать «да» на его предложение поужинать с ним, хотя сначала говорила «нет», так и я чувствовала, что он не откажется от моего предложения говорить честно. Три месяца в Лондоне закончатся слишком скоро, и я хотела максимально использовать каждую секунду, включая сегодняшний вечер. Мне важно знать правду, потому что у меня не было времени на ложь.

– Все взаимосвязано, – сказал он с таким видом, словно сообщал великую истину. Он внимательно оглядел зал, словно проверяя наличие запасных выходов или, возможно, просто решая, открываться мне или нет. – Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было девятнадцать.

При этом неожиданном признании я не смогла сдержаться – мне было необходимо прикоснуться к нему. Я немного наклонилась вперед и накрыла его ладонь своей.

– И тогда мой брат продал наш бизнес фирме Sparkle прямо у меня из-под носа. У меня не было никаких прав по завещанию, потому что мне не исполнилось двадцати одного года. Управление состоянием полностью лежало на моем брате. Я потерял своих родителей и их бизнес из-за Sparkle. Два в одном.

– О боже. Мне так жаль. – Я сжала его руку.

– Sparkle много раз пыталась переманить к себе мою мать – как дизайнера. И не раз успешно переманивал других сотрудников. Бизнес моих родителей был небольшим, но они создавали изумительно красивые ювелирные украшения. Sparkle очень давно хотела их подмять под себя. Когда они погибли…

– Sparkle набросилась.

Теплая, игривая улыбка исчезла, и складка между бровями стала глубже. И мне очень захотелось это исправить.

– Они просто воспользовались нами, – сказал он. И я могла поспорить, что он готов на все, чтобы никто и никогда в его жизни больше им не воспользовался.

– А что твой брат? Он сожалел об этом? – спросила я.

– Понятия не имею. Мы с тех пор не разговаривали. – Он перевернул руку вверх ладонью и переплел свои пальцы с моими.

Я ни одного дня не могла представить себя без своей сестры, не говоря уже о годах.

– Ого. И он так же, как и ты, начал собственный ювелирный бизнес?

– Последнее, что я слышал, это то, что он работал в бэк-офисе какого-то банка в Лондонском Сити.

Это неправильно. Его брат должен был защищать его, а не продавать семейный бизнес.

– Держу пари, это стало для тебя колоссальным стимулом. Чтобы создать компанию Daniels & Co и добиться такого успеха.

– В какой-то мере, – кивнул он.

Всего несколько слов – но они многое рассказали о человеке, сидевшем рядом. Я даже представить себе не могла, что бы случилось со мной, если кто-то из моей семьи вот так же предал бы меня.

Но брат Декстера был не единственным виновным. Главная вина лежала на Sparkle. А я, выходит, работала на его врагов.

– И ты, конечно, хочешь победить Sparkle в этом конкурсе, да? – спросила я.

– В какой-то мере, – повторил он. – Но поцеловать тебя я хочу еще больше.

Я сдержала улыбку. Он, безусловно, лгал. Но я могла это пережить.

– И каковы твои шансы, как думаешь? – спросила я, пытаясь мысленно сопоставить все, что знала об этих конкурирующих фирмах.

– На то, что я смогу тебя поцеловать? Все зависит от тебя. Как думаешь, каковы мои шансы?

– Хм-м, ну, учитывая твои данные, я бы сказала… от трех до десяти?

– От трех до десяти? – повторил он, нахмурившись в замешательстве. – А точнее?

– Понятия не имею, – призналась я. – Я не из тех девушек, которые делают ставки.

Мне нравился этот парень. Я приняла его приглашение на ужин вопреки здравому смыслу и теперь сидела здесь с ним.

– Это может осложнить наши отношения, не так ли? Я ведь в команде Sparkle, и все такое?

Я тоже терзалась сомнениями по поводу Декстера. Он потрясающе красив, а я приехала в Лондон вовсе не для того, чтобы разбить себе сердце. Я понимала, что не подхожу ему. И еще – пусть я не имела никакого отношения к захвату его семейного бизнеса, но сейчас работала на людей, которые это сделали.

Он тяжело вздохнул и немного отклонился назад, облокотившись на спинку диванчика, холодный воздух заполнил пространство между нами. Что бы себе ни говорила, я хотела, чтобы он поцеловал меня. И в этом заключалась проблема. Потому что я не могла припомнить, чтобы мне когда-нибудь на свидании так сильно хотелось поцелуев. На первых свиданиях все сводилось к размышлениям о том, хочу ли я закончить свидание поцелуем. До сегодняшнего вечера ответ был абсолютно отрицательным. Пару раз я засомневалась, и у меня закрадывалась мысль, что, вероятно, это может получиться удивительным. Но мысль о поцелуе с Декстером не вызывала во мне сомнений. Она заставляла меня испытывать тысячу всевозможных чувств – трепещущий водоворот внизу живота, дрожь по всему позвоночнику и пульсирующий жар под кожей. Если честно, я просто не могла дождаться, когда же он меня поцелует.

Он взглянул на меня, словно взвешивал все «за» и «против».

– Но ведь не ты купила мой семейный бизнес. Так что давай просто не будем обсуждать все это, – сказал он, кивая мне с таким видом, словно нашел самый простой выход из ситуации.

Но разве я не предлагала то же самое? Только так можно было оправдать то, что я сидела здесь сегодня вечером. Работа – просто работа. А здесь и сейчас… совсем другое. И пусть даже я приехала в Лондон исключительно для того, чтобы заложить основы своей карьеры на всю оставшуюся жизнь, Отэм сразу бы сказала мне, что нельзя работать круглые сутки. Мне нужно время на то, чтобы подзарядиться. Так что встреча с Декстером для меня была чем-то вроде поездки в спа-салон, только в данном случае прилив энергии мне давал мужчина.

– Так ты не считаешь меня своим врагом? – спросила я.

– Ты не очень-то похожа на врага, – ответил он, наклоняясь вперед, немного ближе, чем раньше, и я ощутила, как сгустился воздух между нами.

Обычный ресторанный шум отошел на задний план, и все, на чем я могла сосредоточиться, – это то, как поднимается и опускается при дыхании грудь Декстера, как двигаются его губы… как его взгляд прожигает меня насквозь.

Он придвинулся еще ближе, его рука скользнула по моей шее сзади, а губы коснулись уголка моего рта.

Я закрыла глаза, как будто отгородившись хотя бы частично от Декстера – просто не видя его, – могла управлять ситуацией. В противном случае я рисковала полностью потерять над собой контроль.

– Я тебе не враг, – прошептала я, когда он прижался губами к другой стороне моего рта.

Из его горла вырвалось шумное дыхание, я открыла глаза и увидела, что он резко отодвинулся от меня.

– Знаешь, что я хочу сделать с тобой? – спросил он охрипшим, низким голосом. Я потянулась к нему, проведя рукой по щеке, потемневшей от наметившейся вечерней щетины. Мне до боли захотелось ощутить эту грубую щетину у себя между бедер.

– Скажи мне, – попросила я.

Я хотела подробностей, хотела знать, о чем он сейчас думает. Я знала, что бы это ни было, что бы он ни предложил мне в этот момент, я бы сказала ему «да». Я была готова на все.