Read the book: «Для того, кто умеет слушать»
Слушай и припоминай
В день, когда ты напишешь свою первую историю, тебе уже не повернуть назад. Теперь ты в круге, тесном и размашистом круге писателей. Посмотри направо, там Воннегут, а вот старина Хэм, любимая Янссон, погоди-ка это же Цветаева, Булгаков, Кортасар, Сартр, Моэм, Набоков, Довлатов, добрейший Брэдбери и сам Толстой сидит, поглаживая бороду. Никто не смотрит на тебя в упор, никто не гонит тебя из-за стола. Не расспрашивает с особой дотошностью, какое ты право имеешь сидеть с ними за одним столом. Нет, ты записал историю и потому ты здесь. И ты будешь здесь до тех пор, пока ты пишешь свои рассказы, романы, сценарии, стихи, пьесы, сказки… Пока твоя ручка свободно скользит по бумаге, а пальцы бегают по клавиатуре.
Это место твое. Потому что писатель – это тот, кто пишет. И кем никогда нельзя стать. Им можно только быть. Потому не раздумывай, сколько в тебе таланта или что ты можешь дать этому миру. Садись и приступай. Сейчас.
За моим окном тяжелое небо, а вчера было солнце, первое теплое солнце после долгой, слишком долгой зимы. Вчера я нашла место, где этим летом мне будет особенно хорошо работать. Это мой остров. Нет, не одинокий остров посреди холодного моря с острым, облизанным ветрами и штормами, маяком. Это остров посреди моего города, на него можно попасть по большому пешеходному мосту и оказаться среди леса и озер. На этом острове есть лиса, я всегда чувствую ее рядом. Над островом кружат коршуны, а земля изрыта норами сусликов. В озере живут выдры, на деревьях птицы вьют гнезда. Остров полон жизни. По выходным он наполняется людьми, что приезжают кататься сюда на роликах или велосипедах, молодые родители катают коляски, дети бросают в воду камни и запускают воздушных змеев. А по будням тут совсем немноголюдно и только по вечерам влюбленные ходят сюда гулять по дорожкам и смеяться вполголоса в густых и теплых сумерках.
Этот остров моя пещера среди круговорота жизни. Мое любимое место – деревянная беседка у озера, я прихожу сюда со своим термосом и ноутбуком, а дальше случается волшебство. Я открываю текстовый документ и внимательно вглядываюсь в рябь на воде, вслушиваюсь в шелест листвы, вслушиваюсь, вслушиваюсь, вслушиваюсь и слышу…
«Живи счастливо, Колокольчик!» – сказала она чуть слышно, поднялась с лавочки, на которой мы провели почти целый день и почти целую ночь и пошла прочь. Мы были так молоды тогда и так несправедливы друг к другу, нетерпимы. Мы ждали знака, а знака не было. Мы ждали его почти сутки, мы говорили о друзьях и планах на будущее. Но друзья у нас с ней были совсем разные, а планы на будущее не сходились ни в одном из пунктов. Мы любили разные фильмы, музыку и города. Мы одевались по-разному и разное носили в своих головах. Ключик не походил к замку, мы были неподходящие друг другу люди. Вот об этом мы и говорили в этой беседке на краю озера. Это был тупик.
Потому, когда она встала и ушла, я почувствовал облегчение. Но в то же время я чувствовал щемящую тоску и готовность броситься вослед, но это означало продолжить этот ведущий в никуда диалог. «Живи счастливо, Колокольчик!» – ее голос еще долго звучал в моей голове. И многие годы после оставался таким же ясным, как четкий снимок на качественной фотобумаге.
Кто это говорит со мной? Чью историю я записываю? Я сижу в этой беседке и вижу его – изящного мальчишку в растянутом свитере, порванные на коленях джинсы, кеды и потертый рюкзак. «Привет, Колокольчик!» – говорю я ему.
