Read the book: «Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон!»
Глава 1
– И не смей высовываться, дрянь! – гаркнула незнакомая женщина, гневно глядя на меня, прежде чем захлопнуть тяжёлую дверь.
Я шокированно стояла посреди каменной комнаты и не знала, что вообще происходит. Непослушное тело ощущалось как набитый камнями мешок, голова раскалывалась от боли. Давно у меня не было мигрени, и вот тебе – получите и распишитесь. Схватившись руками за голову, отступила на несколько шагов назад. Ватные ноги упёрлись во что-то твёрдое – наверное, кровать. Опустила одну руку и чуть присела, ощупывая нежданную преграду. Точно. Кровать, застеленная колючим покрывалом.
Осторожно сев, я обвела взглядом незнакомую комнату. Старинная обстановка, как в исторических фильмах, совершенно не напоминала мою комнату в общаге. В голове словно пронёсся тайфун, начисто стерев последние воспоминания. Застонав, прикусила губу.
Нет, я точно помнила, что шла на пары. Первой лекцией ещё должна была быть патанатомия, которую я с нетерпением ждала. Вспышками перед глазами проносилось моё утро, наполненное спешными сборами и мелким, противным дождём. Моросящий туман не желал превращаться в полноценный дождь и лишь портил настроение. Серость, в которую я тогда выскочила, вызывала неясные опасения. Чудилось, что произойдёт нечто невероятно ужасное. Однако, не прислушавшись к предчувствию, я всё равно покинула общежитие.
На этом моменте в моей голове словно взорвался фейерверк, в глазах запульсировали цветные пятна. Застонав, я сильно сжала руками голову. Чёрт, только этого мне не хватало. К глазам подступили слёзы – настолько больно мне было.
Всхлипнув, я внезапно, как наяву, увидела фары машины, что появилась из серого тумана. Визг шин по мокрой дороге и глухой удар. Грудь налилась тяжестью и заныла, ощущая невидимый удар. Меня сбила машина? Когда? Почему я оказалась тут, вместо больницы? Распахнув глаза, я принялась ощупывать своё тело.
Переломов нет, ссадин тоже, даже ногти целые. Только вот, кажется, головой я всё же тронулась.
Шокированно рассматривая тонкие и длинные пальцы, я отказывалась верить увиденному. У меня никогда таких не было, даже в детстве. Они напоминали изящные руки статуи, искусно вырезанные из мрамора. Да, с чёрной каймой под ногтями и огрубевшими ладонями, но не утративших первозданной красоты. Грудь тоже подозрительно выросла, превратившись в твёрдую тройку вместо привычной единицы. Это на меня так столкновение с машиной повлияло, или разум решил показать интересное кино перед смертью?
Чёрт! Да почему эта мигрень никак не пройдёт?!
«П-прошу, хватит в-выражаться!» – внезапно произнёс тихий девичий голос в моей голове.
– Что за…? Неужели реально сотрясение галлюцинации вызвало?! – выдохнула я, прикрывая ладонью рот.
«Г-галю… Что? Не понимаю вас», – заикаясь, пробормотала неизвестная девушка в моей голове.
– Звездец, приехали, – застонала я, не желая признавать у себя раздвоение личности.
«Я н-не з-звездец, – робко сказала незнакомка, вызвав мой скептический хмык. – Меня зовут Г-глория Эд-дельвейс, и я х-хозяйка этого тела».
– А я тогда кто? – задала глупый вопрос, глядя на каменную стену напротив кровати. Кстати, довольно старый камень, тёмненький такой.
«Д-душа, пр-рисланная Создающим миры ради в-великой цели», – простодушно ответила Глория.
– Я? Ещё и ради великой цели? Точно брежу, – помотала головой, стараясь не переусердствовать. Внутри всё ещё продолжали стучать молоточки, пытаясь разбить череп. – Если я – всего лишь душа, то почему ты просто голос в голове? Разве не наоборот должно быть?
«Н-не зн-наю, – растерянно произнесла девушка, замолкая на несколько минут. – Н-наверное, так б-будет больше п-пользы миру».
– Глупости это всё, – я заскрипела зубами, чего ради слушаю свой глюк? Явно ведь бред несёт, пользуясь моим сотрясением. – Ты бы так спокойно не говорила об этом, будь всё правдой.
«Я ис-стино в-верую в Создающего, – горячо запротестовала Глория, отчего в моей голове произошёл новый всплеск боли. – Р-раз он принял т-такое решение – мне следует п-подчиниться!»
– Ну и дура, – хмыкнула я, ложась набок и подгибая колени.
Моя незримая собеседница замолчала, явно обидевшись. Мигрень потихоньку начала отступать, позволяя дышать свободнее. Я даже решилась осмотреть комнату, в которой очутилась.
Первым бросилось в глаза отсутствие люстры, вместо неё на покосившейся тумбочке стояла свеча в рогатом подсвечнике. Крохотное окно стыдливо прикрывалось старой шторой, попавшей сюда после долгой службы где-то в другом месте.
Сама комнатушка была небольшой – метра три на три, может, чуть больше. Неужели это спальня Глории? Бедолага, мне даже жаль стало свою галлюцинацию.
Жёсткая кровать не располагала к приятному отдыху, скорее причиняла ещё больше дискомфорта. Головная боль совсем ушла, словно её и не бывало. Потерев глаза, уставилась в потолок. Грубый камень, даже не белённый.
Встала, ощущая, как ноет спина. Вот настоящее орудие пыток, ей-богу, а не кровать. Подойдя к окошку, кончиками пальцев подцепила штору, отодвигая. Ткань жалобно затрещала, собираясь остаться у меня в руках.
Резко отпустила, побоявшись испортить единственное светлое пятно в этой комнате.
– Эй, Глория, – тихо позвала, глядя в окно. Картина перед глазами поражала в самое сердечко, грозя инфарктом.
«Чт-то т-ты хочешь?» – обиженно спросила девушка в моей голове.
– Почему мы в замке? – я рассматривала высокие стены старинного замка, напоминающего те, что показывают в фильмах.
«Это м-мой дом», – расстроенно произнесла Глория, я услышала в её голосе печаль и тоску.
– Тогда почему ты живёшь в этой комнатушке, раз твой дом – замок? – осторожно спросила, ничего не понимая. – И что за дамочка на меня… то есть, тебя, кричала?
«Г-госпожа Бр-рунхильда, экономка, – имя женщины далось Глории тяжело, она даже запнулась, произнося его. – Он-на опекает м-меня и следит, ч-чтобы не прох-хлаждалась».
– Хороша опека… Дрянью называть, – протянула я, прикусывая губу.
В голову полезли непрошенные воспоминания, от которых по коже пробежал холодок. Встряхнула головой, отгоняя прочь мрачные картины, и потёрла подбородок.
– Ты не ответила на первый вопрос, – чуть погодя напомнила, ожидая ответ.
«Я – б-байстрючка, неж-желанное дитя лорда фон Эдельвейса», – нехотя призналась Глория, вновь пропадая внутри моей головы.
Оу. Теперь мне стало отчасти понятно положение этой несчастной девушки. Я тихо отступила обратно к кровати, осторожно садясь на жёсткий матрас. Врагу не пожелаешь быть нежеланным ребёнком. Да и, насколько я помнила, бастардов презирали во все времена. Пусть это и мой сон, галлюцинация, однако мне стало жаль Глорию.
Я неосознанно потёрла запястья, что внезапно заныли от призрачной боли. Там давно не было синяков, но даже спустя многие годы я продолжала видеть их сквозь чистую кожу.
Глава 2
Залезла с ногами на кровать, однако опереться на холодную стену не рискнула. Покусывая кончик ногтя, начала обдумывать всё произошедшее, ведь в собственное безумие верить я не собиралась.
Итак, что я имею? Если верить воспоминаниям – меня сбила машина, немудрено, учитывая спешку в универ и густой белёсый туман на улице. Чем больше я находилась здесь, тем сильнее гасла моя вера в обычную галлюцинацию. Скорее уж нечто другое просилось на ум – перерождение. Мои одногруппницы любили время от времени почесать языками о всяких популярных книгах, где девушка умирала и переносилась в другой мир.
В целом, ситуация очень даже подходит. Вот бы ещё вспомнить, что, помимо перерождения, было в их книжках. Любовь? Испытания? Героиня становилась супер-мега-сильной и крошила врагов направо и налево? Нечто подобное там точно было. Тяжело вздохнув, принялась крутить и вертеть в голове эту мысль. Не зря ведь говорят, что миров великое множество. Никто достоверно не знает, что ждёт душу после смерти телесной оболочки. Многие, пережившие клиническую смерть, упоминали туннель и белый свет, но у меня их не было. Это уже странно.
Первое, что я увидела в этом мире, была кричащая женщина и эта комнатушка. Они словно возникли из ниоткуда, подобно переключившемуся кадру. Возможно, – я вновь прикусила губу, – часть воспоминаний куда-то исчезла.
– Что же мне теперь делать? – тихо пробормотала я, совершенно разбитая после всех умозаключений.
«Жд-дать знак», – вновь вынырнула из подсознания Глория, знатно испугав меня.
– Никогда не любила ждать у моря погоды, – буркнула я, борясь с раздражением.
Какой ещё знак? Камень на голову с кратким пояснением моей дальнейшей судьбы?
«Созд-дающий никогда не б-бросает д-детей своих», – начала проповедь девушка, явно являясь истинной фанаткой местного божка. – Он т-точно под-даст нам знак, в-вот увид-дишь!»
Святая наивность, тьфу. Вот как таким фанатикам что-то доказывать? Я и в родном-то мире не особо верила во все эти религии, что уж говорить за совершенно незнакомый мир и его пантеон. Прикрыв глаза, сосчитала до пяти, медленно выдыхая. Не время, Вика, для ссор с новой соседкой по телу.
– Хорошо, знак так знак, – медленно протянула я, открывая глаза. – Чем ты обычно занимаешься? Почему тебе запретили выходить?
«Я-я обычно п-помогаю слугам, – начала перечислять Глория, – м-молюсь и ин-ногда с-собираю т-травы. А в-выходить н-нельзя, п-потому что г-гости в-важные едут».
– Значит, тебя стесняются? – уловила я главное, и самое неприятное.
«А к-как же, – чересчур легко призналась девушка, отчего я даже впала в ступор. – Бел-льмо на род-ду н-никто не л-любит».
– Всё с тобой понятно, – тяжело вздохнула я.
Она была той, кем пытались сделать меня. Сломленной безвольной служанкой, недостойной ничего в жизни. Видимо, в Глории был слишком слабый стержень, что не выдержал всеобщего презрения из-за статуса. Мне было невероятно жаль девушку, которая смирилась со своим положением.
Детские воспоминания полезли в голову, сжимая её в тиски. Я несколько раз встряхнула ею, прогоняя их. Ненавижу прошлое, что стремится вырваться из запертого шкафа в глубине моего сознания. Я очень долго выстраивала вокруг него барьеры и вешала цепи с замками, лишь бы ничего не вспоминать. Прошлое осталось в прошлом, я поборола все преграды на своём пути к цели. Стала отличницей и лидировала в списках преподавателей как лучшая ученица. Мои стремления к знаниям окупались, несмотря на многочасовые зубрёжки научных книг. Моя мечта была практически в кармане, если бы не тот злополучный свет фар.
Теперь придётся искать новый смысл жизни, ещё и в компании Глории. Всё-таки удивительно, что телом управляю я – пришелец из другого мира, а не исконная хозяйка. Однако это развязывает мне руки, с моим-то характером жить жизнью тени не вышло. Не по мне это смирение и терпение к ближним, что каждый раз пытаются вытереть ноги о несчастных.
– Глория, ты очень хочешь остаться в этом доме? – немного помолчав, спросила у девушки.
«А р-разве есть в-выбор?» – удивлённо спросила владелица тела.
– Выбор есть всегда, – мрачно произнесла я, уже выстраивая план действий. – Вот скажи, в вашем мире акушерки ценятся?
«Ак-кушерки?» – к сожалению, Глория меня не поняла.
Как же нас называли в прошлом? Дай бог памяти.
– Повитухи, – наконец-то вспомнила я, обрадовавшись.
«Само с-собой! – вскрикнула девушка. – Ж-женщины часто г-гибнут, рожая дет-тей. Хорошие п-повитухи на в-вес золота».
– Вот и славно, – я довольно потёрла руки, уже представив золотые горы. – Значит, я попала в нужное место!
«Нет!» – внезапно чётко и громко прокричала Глория, отчего у меня в голове зазвенело.
Потерев уши, я заскрипела зубами. Вот же горластая гадина, так и оглохнуть можно.
– Почему нет? – проскрежетала я, всё ещё слыша звон.
«Я к-крови боюсь», – призналась несчастная, и я застонала.
Чудесно! Просто прекрасно! Я делю тело с тем, кто является моей полной противоположностью!
– У тебя нет выбора, Глория, – уняв первую волну злости, спокойно сказала я. Стараясь глубоко дышать, продолжила: – Я не собираюсь жить так, как ты привыкла. Не позволю вытирать о нас ноги и запирать в тесных комнатушках. Ты не нужна им? Замечательно, мы уйдём и найдём спокойное место. Будем работать, не зря же я училась столько лет и почти диплом получила. С голоду точно не умрём, это я гарантирую.
«Н-но…» – попыталась вставить слово девушка, но я не дала.
– Научишь меня всему, что знаешь об этом мире, и мы свалим куда подальше отсюда, – я решительно закончила свою речь.
«Т-ты… с-сумасшедшая!» – выдохнула Глория, стараясь подобрать слова.
– Разве что немного, – покривила я душой, решив не обращать внимания на нелестный эпитет.
Глория умолкла, словно ушла обдумывать мои слова. Я же встала с кровати и подошла к двери. Тяжёлая древесина была довольно прочной, надёжной. Толкнув пару раз дверь, убедилась, что та заперта.
Злая экономка побоялась оставить Глорию без контроля? Возможно, хотя эта запуганная овечка совершенно не способна на побег. Я знаю её совсем недолго, но уже успела кое-что понять о её характере. Глория скорее помрёт от голода, чем нарушит приказ этой старой гадины, что строила из себя заботливую опекуншу.
Немного поскребла ногтем замочную скважину, впервые жалея, что не изучала взлом замков. Нет, я помнила общие детали, но никогда не пыталась воплотить их в жизнь. Когда меня запирали в доме, я просто спрыгивала с окна, не заморачиваясь с замками. Благо первый этаж сельского домика это позволял делать без вреда для здоровья.
Не успела я затосковать от одиночества, как вернулась Глория.
«Ладно, я с-согласна», – нотки сомнения проскальзывали в её дрожащем голосе, однако я была довольна.
– Молодец, правильный выбор, – я улыбнулась, касаясь груди.
Там, где билось сердце, появилось тягучее ощущение надвигающихся перемен.
Глава 3
Раскрыв шторы, я вновь уставилась в окно. Взгляд блуждал по саду, что виднелся перед замком, и мельтешащих людях. Солнце постепенно клонилось к закату, подсвечивая уже желтеющие листья. Значит, времена года совпадают – уже хорошо. Облокотившись руками на каменный подоконник, я почти уткнулась лбом в стекло. Там, в бескрайней вышине небес, мелькнул удивительный силуэт. Сначала, признаюсь, подумала, что это такая большая птица. Но, присмотревшись, поняла, что в небе парит самый настоящий дракон.
– Эй, Глория, – зачарованно протянула я, взывая к своей соседке по телу. – У вас что, драконы водятся? Самые настоящие драконы?
«А у в-вас нет? – удивлённо уточнила девушка, выныривая на поверхность сознания. – Др-раконы – ув-важаемые п-правители многих з-земель».
– Ничего себе, получается, людьми правят ящерицы? – искренне удивилась я, пытаясь понять, как же они контактируют.
Помнится, в наших фильмах и книгах драконы – очень древние и мудрые создания, падкие на драгоценности и девственниц. Ну и огнём дышат, да. Но не припоминаю, чтобы они имели достаточно разума для правления людьми.
«Д-драконы – сильн-ные маги, – пояснила Глория, словно маленькому ребёнку. – Они н-не п-просто ящеры, а об-боротни».
– Поразительно, – выдохнула я, не в силах поверить, что ящеры могут превращаться в людей.
«Д-да, они удивительные, – мечтательно произнесла Глория. – Жаль, т-только люд-дей не с-слишком жалуют».
– Они правят, но не любят? – задумчиво произнесла я и тут же поняла, насколько глупо это прозвучало.
Чтобы руководить, не обязательно любить подчинённых. Впрочем, не думаю, что столкнусь с кем-то из правящих мира сего. Я собираюсь тихо и мирно работать повитухой, помогать роженицам и младенцам. Всегда мечтала об этом, даже пошла наперекор бабушке при поступлении. Она жутко злилась, однако характером я пошла в неё. Если уж решила что-то – костьми лягу, но сделаю. При воспоминаниях заныла спина, отчего я повела плечами, унимая иллюзорную боль. Нет там больше ничего, даже тело и то другое.
– Значит, у вас тут и магия есть, – продолжила я выпытывать интересные подробности нового мира. – Ею все владеют или только избранные? Что могут маги?
«М-многие умеют колд-довать, это пер-редаётся по наследству, – нехотя сказала Глория, явно замечтавшаяся о драконах. – По-настоящему с-сильные редкость, маг-гия любит только д-драконов. А так д-даже я владею к-крохами маны».
– О-о-о, правда? А что можешь? – заинтересовалась я, уже представляя себя ведьмой у котелка с зельями.
«Себя л-лечить и д-других, н-но м-моя магия слабо пом-могает», – уныло пробормотала девушка.
– Понятно, пригодится, – я осталась довольна: целительство точно необходимо при родах.
«Скоро у-ужин принесут, – тихо сказала Глория, когда я уже отходила от окна. – Г-госпожа Брунхильда с-сразу п-поймёт, что что-то не так».
– Не боись, всё будет хорошо, – успокоила я разнервничавшуюся соседку и закрыла штору.
Сколько прошло времени, не знаю, но солнце успело скрыться за высокими деревьями. Сумерки окутали сад, в котором замерцали крохотные светлячки. Ночь ещё не завладела правами на мир, однако серп полумесяца игриво выглядывал из-за кучерявых облаков. Красиво, даже звёзды видно, хоть и слабо. В моём родном городе давным-давно ночное небо скрыл свет неоновых огней. Чтобы полюбоваться звёздами, нужно было выезжать загород, и желательно как можно дальше.
Заскрипел замок, под дверью замерцал свет. Я подобралась, состроив самый несчастный вид из всех возможных. Прищурившись, смотрела, как открывается преграда к свободе. В проёме показалась тучная фигура экономки с подносом в руках и перевязью ключей на поясе. Смерив меня презрительным взглядом, женщина вошла и громко поставила поднос рядом со мной. Глядя на неё снизу вверх, я поражалась её трём подбородкам. Разве можно себя так запускать? Хотя, может, здесь это признак достатка, а я просто не знаю об этом.
Скосив взгляд на принесённый ужин, едва не скривилась. Варёная картошка, даже без зелени и масла, и кусок чёрствого хлеба. Щедро, очень щедро.
– Ешь, завтра отправишься на конюшню, – грозно произнесла госпожа Брунхильда, сводя кустистые брови к переносице. – Там конюх давно просил помочь с лошадьми, да только не радуйся раньше времени. После конюшни пойдёшь на кухню – мадам Брулло не справляется с объёмом готовки.
– К-как скажите, – я попыталась скопировать заикание Глории, но не слишком преуспела.
– В главное крыло не смей соваться. Узнаю – шкуру спущу! – напоследок пригрозила экономка и громко захлопнула дверь.
Замок вновь заскрипел, но уже закрываясь. Я тяжело вздохнула, с тоской глядя на скудный ужин. Кстати, а почему я вижу в таком сумраке? До меня только сейчас дошло, что всё это время я сидела в темноте. Однако это мне ничуть не мешало видеть очертания предметов, пусть и не так чётко, как при дневном свете.
– Глория, тут все в темноте видят? – полюбопытствовала я, беря в руки картошку.
«Н-нет, – запнувшись, призналась девушка. – Это м-моя ос-собенность. Н-наследие м-матери…»
– Она… погибла? – робко спросила я.
«Да, при р-родах», – печально ответила Глория, и я ощутила, как осталась в одиночестве.
Вот как. Ещё одно сходство между нами, – печально отметила я. Моя мама умерла вскоре после родов от осложнений, а большего я и не знаю. Отец не выдержал её смерти и спустя три года отправился следом, оставив меня на свою мать. Только вот, – я болезненно поморщилась, – лучше бы я отправилась в приют. Нельзя, нельзя так говорить, однако… Не любила меня эта женщина, не считала за внучку. Для неё я навсегда осталась монстром, который погубил своих родителей.
Кулаки сжались сами собой, а перед глазами встала самая яркая и запоминающаяся картина: мой шестой день рождения.
Комната в советском стиле, роскошно обставленная на те времена. Тихо играющее радио и шипение вновь сломавшегося телевизора. За окном пели птицы, ласково светило холодное осеннее солнце. Я в нетерпении ждала бабушку с работы, уже приведя квартирку в порядок. Бабушка не любила беспорядок, особенно сотворённый моими маленькими руками. После работы она часто ругалась, но я продолжала любить её. Потирая небольшие синяки на руках, посматривала на настенные часы с кукушкой.
Совсем скоро они пробьют пять часов, и дверь в квартиру откроется. Мне хотелось верить, что хоть сегодня у нас будет праздник. Мне ведь целых шесть лет, в следующем году в школу пойду. Я мечтательно зажмурилась, подставляя лицо солнечным лучам.
– Чего улыбаешься, а? Весело тебе, да? – донёсся до меня злой голос бабушки.
Она стояла на пороге комнаты, держа в руках сумку. Родные глаза с ненавистью смотрели прямо на меня, отчего я испуганно сжалась. Почему опять она злится? Сегодня ведь такой день…
Вздрогнув, я ощутила, как из глаз льются слёзы. Смахнув их рукой, до боли прикусила губу. В тот день мне доступно объяснили, почему в день рождения нельзя радоваться. Следы бабушкиных «объяснений» ещё долго сходили с моей спины и попы, отпечатавшись в памяти. Я долго просыпалась по ночам, тихо плача в подушку. Долгие годы мне пришлось прожить с мыслью, что я погубила собственную семью, и лишь поступив в медицинский, я осознала, насколько была не права. Моей вины там не было. Только вот для бабушки это не значило ровным счётом ничего.
