Одержимые

© Линн Вер, 2024

ISBN 978-5-0062-8698-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Прага-Троя¹, Чехия,

Декабрь 2018 года

Марина Вербицкая страстно желала оказаться где угодно, но только не здесь. Она ехала на заднем сиденье такси, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Коснулась чёрных шёлковых лент узорчатой маски, лежащей на коленях. Всего час отделял её от начала Сатурналий – праздника, посвящённого древнеримскому богу земледелия.

О том, что будет на мероприятии, знали только приглашённые. Те, кто получил узкий конверт с золотистыми витиеватыми буквами на карточке внутри и звонок с озвученным кодовым словом. Приглашение лежало рядом в сумке, а слово до сих пор эхом звучало в ушах. Messis. Урожай.

Жатва.

Зажмурившись на мгновение, Марина открыла глаза. Достав зеркало из сумки, поднесла его к лицу и всмотрелась в неровно, впопыхах, накрашенные ресницы и подрагивающие губы, покрытые тонким слоем блеска. Кого она надеется впечатлить? Если это не типичная снобская вечеринка, то её дела плохи. Даже маска не спасёт от тревоги, скрытой за кодовым словом. Не спасёт от того, с чем предстояло встретиться…

Всего лишь мгновение. Его хватит, чтобы завязать ленты маски на затылке и протянуть руку услужливому швейцару.

Разрешив себе помочь, она аккуратно вышла из машины и огляделась.

Шёл мокрый снег, и сквозь белёсую пелену едва можно было разглядеть высокие шпили собора Святого Вита, красные черепичные крыши, потемневшие от сырости стены старинных домов, исчезающую в тумане Влтаву. Вдалеке виднелись неясные тени людей, которые скользили по сырым улицам, и шелест их шагов смешивался с перестуком талой воды. Никто не обращал ни малейшего внимания на Марину, и она немного успокоилась. Придерживая подол чёрного платья, подхватила сумку и шагнула в распахнутые перед ней тяжёлые дубовые ворота.

Штаб-квартиру Братства, названного «I Sette Fratelli di Tutte le Cose»². Сокращённо – ISF («семеро братьев»), возглавлял Драгомир Новак – от его имени пришло приглашение на Сатурналии. Двухэтажный прямоугольный особняк выглядел мирным убежищем, с его белёными каменными стенами, маленькими квадратными окнами и красной черепичной крышей. Марина вспомнила, как читала в интернете, что именно здесь располагались жилые комнаты и офисы Братства – дом в Праге-Трое являлся штаб-квартирой, помимо которой существовали ещё частная психиатрическая клиника, онкологический центр и хоспис.

Именно здесь на мать Марины снизошло озарение. Именно здесь та отреклась от православной веры и посвятила себя старинным культам, сулящим ей исцеление. Именно здесь она умерла, вдали от родины.

За воротами тянулась аккуратная каменистая дорожка, пройтись по которой услужливо предлагал швейцар в синей униформе. Марина отвергла его руку и с тревогой уставилась на территорию ISF. Меньше всего ей хотелось находиться здесь. И Братство знало об этом – именно в его пользу мать Марины завещала двадцать четыре миллиона рублей. Пятидесятидевятилетняя женщина была в здравом уме и трезвой памяти, составляя завещание, которое Марина тщетно пыталась оспорить в суде, но тот отклонил заявление, сославшись на международные договоры между Россией и Чехией. В переписке с Братством ей приходилось читать наполненные любезными и витиеватыми фразами ответы, ничуть не отличающиеся от их напыщенных постов в социальных сетях. Марина Викторовна хочет посетить места, где её почтенная мать провела последние дни? Пройтись по коридорам клиники и посмотреть условия содержания пациентов? Заглянуть в онкоцентр? Или начать с визита в посольство, чтобы пообщаться с назначенным им судебным комиссаром – нотариусом? Конечно же, члены ISF будут рады помочь ей с тем же великодушием, которым славились античные боги.

Марина не сомневалась, что основатель Братства имел какие-то определённые отношения с её тщеславной матерью, имевшей две квартиры в Санкт-Петербурге. Иначе зачем той понадобилось срочно продавать недвижимость и переезжать в Чехию? Да и кто так скоро помог ей с визой и биометрической картой? На каких основаниях? Не дождавшись ответа от Министерства юстиции и российского посольства в Праге, Марина совершенно растерялась. И когда, спустя два месяца после известия о смерти матери, пришло приглашение на Сатурналии, отпечатанное на дизайнерской бумаге Tervakoski, Марина долго не раздумывала. Уже имея на руках билет в Прагу, она получила письмо на электронную почту:

«Vaše matka nikdy neměla rakovinu. K tomu se připojil jeden z našich mužů. Věděla, co ji čeká. Čekala na to. Přijďte k nám. Společně najdeme nesporné důkazy pro nové soudní spory³».

Глава I. Сатурналии

Марина помнила, как ошарашенно смотрела на экран своего смартфона. Онлайн-переводчик. Всего три строчки. Неизвестный почтовый ящик на @post.cz. Первая мысль была о том, что это провокация! Всё-таки речь шла о трёхстах семнадцати тысячах евро, которыми ловко воспользовались мошенники из ISF. В ответе на запрос Марины, они ловко сослались на Гражданский кодекс, который не предполагает выдачу свидетельства о праве на наследство. Предложили той обзавестись местным представителем по доверенности, чтобы участвовать в судебных заседаниях и озвучили сумму, которой у Марины не было. Оказавшись на празднике, она была уверена, что сам господин Новак будет присутствовать, и даст ответы на все вопросы.

Теперь её окружало великолепие, едва она оказалась в атриуме, отдав пальто кому-то из обслуживающего персонала. Воздух наполнен ароматом множества расставленных на подставках восковых свечей. Оглядевшись, Марина узнала репродукции известных картин живописца Тьеполо, работы которого она видела на красных стенах одного из залов в Эрмитаже. Золочёные рамки, изящные фрески, лепнина, холодный блеск мрамора, пёстрая мозаика на полу. Незыблемый мир золотистых, жёлтых и красных оттенков, словно олицетворяющих все приятные эмоции. Радость. Экзальтация. Восторг. Умиротворение. Удовлетворение. Восхищение.

Марина завертелась на месте, не зная, куда идти дальше. О Драгомире Новаке в интернете нашлось несколько скупых на подробности статей. Не было его фотографий. Полной биографии. Складывалось ощущение, что он – просто учредитель «I Sette Fratelli di Tutte le Cose», не имеющий к нему никакого отношения. Марина понимала, что это не так. Она всматривалась в лица гостей, которые скользили по ней равнодушными взглядами за масками. Видела обслуживающий персонал в длинных балахонах, напоминавших некрашеную шерсть. Швейцара, услужливо распахивающего двери вестибюля для новоприбывших. Закуски, аккуратно расставленные на столе с льняной скатертью – фрукты, маслины, сыр, нарезанная колбаса, керамические чаши с мёдом, бокалы с вином, ветви оливкового дерева и базилика, а также салфетки, перехваченные тёмными шерстяными лентами. Вилки с двумя зубцами и небольшие серпы с костяными ручками вместо ножей.

Подняв голову, Марина поняла, что, скорее всего, первый этаж занимает большой зал для приёма гостей – атриум, за которым должна быть кухня и офисные помещения. На втором этаже могли располагаться жилые комнаты, чьи небольшие оконца, как в отелях, она увидела, когда приехала сюда. Если хозяина вечеринки здесь нет, то он может быть только наверху. Марина видела, как на перилах переливались светодиодные гирлянды, над которыми приглушённо горели настенные лампы в виде свечей на витых кованых подставках. Сам коридор уходил в полумрак, и, не успев сделать ни шагу, она столкнулась с двумя телохранителями. Их напряжённые лица не выдавали никаких эмоций, но затем один из громил с короткими рыжими волосами нахмурился и шагнул вперёд:

– Vstup pro hosty není povolen⁴.

– Я не понимаю, – Марина пыталась объясниться по-английски. – Где Драгомир Новак?

Телохранители перекинулись короткими фразами и рыжий скрылся в одной из боковых комнат. Марина судорожно выдохнула, ожидая, что её сейчас проведут к основателю ISF, но тут же мысленно обругала себя, увидев, как к ней вышла сухонькая женщина средних лет в длинном балахоне с капюшоном. Представившись Боженой, та отвела Марину в левое крыло, возле которого, в отличие от правого, не было телохранителей.

– Пан Новак велел разместить вас здесь, – она открыла дверь в небольшую комнату, залитую сумеречным уличным светом. Марина недоверчиво покосилась на Божену, бойко говорившую по-русски. – Приношу свои извинения, что не успела встретить вас в атриуме. Один из наших сотрудников приболел, и ему понадобилось всё моё внимание.

– Когда я смогу поговорить с господином Новаком? – Марина неуверенно застыла на пороге комнаты, теряясь в догадках. – Он же будет на этом вашем празднике? Ну, который в честь Сатурна?

– Вы сможете переговорить с ним, когда он будет готов. Большую часть времени пан Новак проводит в чтении и размышлениях. Пока что он пожелал, чтобы мы приняли вас в нашем доме.

Марина обвела взглядом скромное убранство комнаты с голыми стенами, покрытыми известью, узкую кровать с тёмно-синим одеялом, деревянную тумбу с керосиновой лампой и стопку книг на одиноком стуле у окна. За ним сгущались сумерки, скрывая подтаявший снег и лёгкий туман, спускавшийся в низину.

– Я остановилась в гостинице недалеко от Вацлавской площади, – наморщив нос, сообщила Марина. – Все мои вещи там. И я хочу переговорить с господином Новаком сегодня!

– Сегодня он во главе празднества. Его нельзя отвлекать. Возможно, он сможет пообщаться с вами завтра или послезавтра. Всё зависит от итогов Сатурналий.

– И чем же они могут завершиться? – Марина скептически приподняла левую бровь, едва удержавшись от усмешки.

– Принесением всех необходимых жертв, – Божена оставалась невозмутимой.

– Ни хрена себе! Вы, что, сатанисты? Или язычники? Сектанты?! На суде не было ни слова об этом…

– Братство сочетает в себе множество граней, – уклончиво отметила собеседница. Её аккуратно уложенные пепельно-русые волосы блеснули в сиянии настенной лампы. Губы тронула мягкая понимающая улыбка. – Все, кто вступает в наши ряды, обретают себя. Становятся новыми личностями во всех смыслах. Вы так же можете…

– Нет, – перебила её Марина. – Меня моя прежняя личность устраивает.

– Представление начнётся через сорок минут, – ничуть не смутилась Божена. – Сейчас продолжают прибывать гости, но самое главное – наши хранители уже здесь.

– Хранители? – Марина неуверенно шагнула в комнату и обернулась.

– Да, в мифологии Юпитер считался хранителем небосвода, а мы лишь стремимся воссоздать культ древних богов. В совете хранителей присутствует пан Новак и шестеро членов. Без них ни одно наше мероприятие не начинается. Должна вас предупредить: перед тем, как войти в зал, вас обыщут и на время заберут телефон, потому что снимать и записывать происходящее запрещено. Это старинный, воссозданный обряд, который тщательно берегут от лишнего внимания.

– На нём отрезают головы? – поймав удивлённый взгляд собеседницы, Марина пояснила: – Я читала в интернете о культе Сатурна. Также я читала, что в его храме находилась государственная казна, и с господином Новаком хотела бы обсудить именно финансовый вопрос.

– Да, верно. Хранилище в храме называлось эрарий, а на стене у входа висели важные документы и объявления. Но об этом, вы правы, подробнее расскажет пан Новак.

– Почему вы тогда пригласили меня? – Марина пыталась отыскать на лице Божены хоть какие-либо эмоции, но женщина оставалась учтивой и доброжелательной, словно ей не впервой задавали провокационные вопросы.

– Наши мистерии рассчитаны, как и в античные времена, на узкий круг лиц. Однако мы живём в современном мире, и Сатурналии – праздник широкого круга, в то время как есть праздники узкого круга, куда не принимают никого, кроме наших последователей. Сегодня же здесь собрались не только они, но и представители благотворительных фондов, филантропы и меценаты.

– Прямо как в сектах, да, – поморщилась Марина.

– Соглашусь с вами только в части маркетинга, потому что любое дело вынуждено использовать рекламу, чтобы обратить на себя внимание. Также у нас есть взносы, но они всегда идут на добровольной основе, и я полагаю, что вы читали в интернете отчёты о нашей деятельности. Она достаточно прозрачная, чтобы не вызывать лишних вопросов. Также мы не пропагандируем спасение человечества, а отдаём дань древним традициям, которые были не лишены красоты и торжественности.

– Понятно, – Марина подавила разочарованный вздох. Вряд ли ей прямо с порога расскажут об оборотной стороне ISF…

Когда Божена удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь, Марина устало опустилась на край кровати. Почувствовала сквозь тонкую ткань платья колючее одеяло и не удержалась от раздражённого вздоха. Разумеется, господин Новак не бросился отвечать на её вопросы сразу, как только она переступила порог этого дома! У него есть дела важнее наследства покойной Веры Вербицкой – например, поразмышлять, кому отрезать голову сегодня вечером? Или чем здесь ещё могут заниматься чокнутые последователи античного культа? Конечно же, мама в такой обстановке окончательно потеряла связь с реальностью! Они могли купить заключение психиатра. Подделать анализы. Довести её до безумия… Иначе как бы она, продав недвижимость, тут же перевела всю сумму на их счёт? Марина тщетно пыталась разобраться в своих чувствах – ей не столько было жаль денег, а сколько хотелось восстановить справедливость. Наказать мошенников! Но чем больше она старалась в этом, тем больше ощущала себя глупой и безрассудной. Сунуться в логово ISF! Один в поле воин, да? Выпила храброй воды?

Пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение и досаду, Марина переключилась на мысли о Братстве. Перед тем, как её самолёт приземлился в аэропорту имени Вацлава Гавела, она успела перерыть немало сайтов и постов в Фэйсбуке⁵. Вновь перечитывала определение суда об отказе в принятии искового заявления в поисках хоть какой-либо зацепки. Искала членов Братства в социальных сетях…

Здание штаб-квартиры ISF было отстроено в мае 2013 года на месте особняка, проданного за долги обанкротившегося прежнего владельца. Мрамор, который Марина видела в атриуме – настоящий, как и камень, которым был облицован дом. Строили на совесть! И всё благодаря тем средствам, которые на строительство привлёк человек, отсидевший в тюрьме за непредумышленное убийство в пьяной драке.

Драгомир Новак не раз бывал в России, но по каким делам – Марина не нашла информации. Судя по всему, неплохо владел русским. Возможно, навещал родственников, или пытался открыть бизнес. С тех пор, как он вышел из тюрьмы по условно-досрочному освобождению, прошло девять лет. И только тогда о нём заговорили: сначала осторожно, словно боязливо прикрывая рты руками, а затем его имя замелькало в газетных статьях и интернет-журналах. Безупречная репутация. Благотворительность. Масса пожертвований в социальные проекты. Помощь воспитанникам из детских домов. Привлечений инвестиций от спонсоров крупных компаний. Статьи на порталах об организации бизнеса и распределении бюджета в благотворительных организациях. И ведь никто за всё время не решился разоблачить этого мошенника! Понимая это, Марина не могла избавиться от растущей тревоги, готовой словно схватить её за горло. Оставалось узнать, кто послал ей то электронное письмо и как скоро этот человек свяжется с ней, если он существует? Также это могло быть ловушкой, но Марина не понимала в таком случае мотивов неизвестного отправителя. Ведь она уже получила приглашение на Сатурналии, с какой целью было тогда направлено то письмо?..

Поднявшись с кровати, Марина расправила плечи, чувствуя, как кожа под длинными узкими рукавами платья покрылась мурашками. Её знобило, но она уже не могла оставаться в этой комнате, за дверью которой приглушались все посторонние звуки. Хотелось выйти, пройтись по залам Братства и найти неуловимого Драгомира Новака. Ждать, пока его светлость соизволит назначить аудиенцию? Ну, уж нет!

Пройдя мимо молчаливых громил, оберегавших правое крыло, Марина спустилась в атриум. Вновь разглядывала гостей и обслуживающий персонал. Тщетно пыталась понять, за какой маской могли скрываться Драгомир Новак или хранители ISF. Множество чёрных одежд – мужчины в одинаковых фраках и белых рубашках, а женщины – в длинных платьях, как того требовал дресс-код мероприятия. Минимум украшений. Никто не мешал Марине заходить в любое помещение на первом этаже, кроме большого зала, расположенного в конце дома. Казалось, что она просто на экскурсии, которая ничем не отличается от подобных экскурсий в России или в любой другой стране. Вот только нигде ни следа таинственного и именитого гида…

Марина полчаса бродила по дому, но так и не обнаружила ничего примечательного. Тем временем люди начали стекаться к двойным массивным дверям зала, огибая небольшой квадратный бассейн, облицованный мозаикой. По его периметру стояли масляные бронзовые светильники, и их трепещущий огонь всколыхнул успокоившуюся было тревогу в душе Марины. Что сейчас начнётся? Из того, что она узнала, Сатурналии спустя годы превратился в весёлый бесшабашный праздник, где хозяева менялись ролями с рабами, а мужчинам и детям дарились вполне безобидные подарки вместо отрезанных голов и ёлочных украшений в виде кишок и органов животных. А что если мама увидела за этими дверьми то, что помутило её рассудок? Марина почувствовала подступающую панику. Она озиралась по сторонам, стремясь уловить хоть какое-то волнение в толпе, но собравшиеся смеялись, шутили и чокались бокалами с вином. И ни одного слова на русском! Марина судорожно выдохнула и постаралась взять себя в руки. Возможно, она зря себя накручивает! Скорее всего, это реально снобская вечеринка с театральным представлением, не более того.

На входе, как и говорила Божена, всех обыскивали охранники с ручным металлодетектором. Для телефонов предназначалась отдельная корзина, на дне которой лежала красная бархатная подушка. За дверьми Марина увидела лишь расставленные полукругом кресла вокруг импровизированной сцены, на которой никого не было. Горели свечи на высоких подставках вдоль стен. Тёмно-вишнёвые шёлковые портьеры, начищенный паркет, выложенный узором «ёлочка» и небольшая пихта, стоящая у противоположной стены в керамическом горшке с землёй. Над ней виднелась изящная лепнина в виде округлой римской арки с двумя колоннами по бокам. Марина села недалеко от пихты и поправила маску, жалея, что не может снять её – кожа под ней покрылась испариной от волнения, несмотря на то, что в помещении стоял холод.

Гостям потребовалось ещё какое-то время, чтобы заполнить зал и рассесться. Затем за последним вошедшим человеком один из охранников закрыл дверь, и электрический свет погас, оставив собравшихся в торжественном полумраке. На импровизированную сцену вышел человек в длинном чёрном плаще с капюшоном, наполовину закрывавшим лицо. Марина разглядела золочёную маску в виде мужского бородатого лица с изображением молнии на лбу и поблёскивающий серп в руке. За мужчиной на сцену прошествовали шестеро в серых шерстяных плащах и серебряных масках. Их выход сопровождался тревожными и торжественными нотами небольшого оркестра, игравшего в затемнённой нише позади сцены.

Зал наполнился ароматом горьких трав, и Марина почувствовала, как заслезились глаза. Оглядевшись, она заметила, что зрители спокойно сидели на своих местах, не подавая никаких признаков беспокойства.

Мужчина в чёрном плаще начал что-то декламировать, и Марине показалось, что он говорит на латыни, потому что его монолог завершился не раз слышанной ею фразой: «Carpe diem⁶». Стоящие полукругом шестеро кивнули и отошли в сторону, давая обнажённому парню пройти на сцену. Марина ошарашенно смотрела на его тело, покрытое густой чёрной краской и опутанное шерстяной нитью. На его ногах виднелись цепи, отчего его замедленный шаг казался поступью мученика, идущего на казнь. Его глаза были завязаны шёлковой лентой и, когда он оказался на сцене, то шестеро в серых плащах тут же подхватили его под руки.

Тем временем ведущий продолжил что-то говорить на латыни, и его голос крепнул с каждым произнесённым словом. Марина уловила в его речи бархатистые низкие ноты, от которых словно вибрировал воздух. Она не понимала, о чём говорит мужчина в золочёной маске, но явственно чувствовала, что тот вкладывал в свои слова определённый смысл, хорошо известный собравшимся. Часто упоминал «Saturnia voluntas⁷» и при этой фразе окружавшие его участники представления склоняли головы.

Парень стоял рядом с ним, и Марина готова была поклясться, что он явно находился под влиянием веществ: вся его поза выражала странную расслабленность, и, казалось, он едва заметно раскачивается из стороны в сторону. Наконец, ведущий закончил свою речь, и музыка стихла на длинной печальной ноте.

Когда оркестр вновь заиграл, то зал наполнился мелодией, от которой у Марины побежали мурашки по коже: в музыке звучало одновременно и величественные и чарующие ноты, напоминая древние напевы в современной версии. Под эти звуки ведущий занёс серп над головой юноши и начал разрезать его шерстяные путы. Тем временем двое в серых плащах снимали с него цепи.

– Elegimus te! Iam Saturnus es⁸, – торжественно объявил мужчина в золочёной маске, отступая от юноши.

К нему начали подходить женщины в простых домотканых платьях, в руках которых Марина видела корзины с яблоками, орехами и финиками, зажжённые свечи, листья папоротника, глиняные фигурки, бокалы из цветного стекла, амфоры, графины и стопки тканей, перевязанных лентами. С юноши сняли повязку, и его лицо засияло радостью, словно его чествовали как бога. От этой мысли Марину передёрнуло, она почувствовала, как дурнота подкатывает к пересохшему горлу. Сердце колотилось в груди словно сумасшедшее. Марина озиралась по сторонам, но зрителей, казалось, всецело захватило происходящее на сцене безумие. Под конец представления зал взорвался аплодисментами и вскоре все действующие лица покинули сцену. Первым шёл юноша, окружённый женщинами с дарами, и, на мгновение остановившись, он посмотрел на Марину, отчего ту пробрал озноб. Она застыла на месте, не в силах пошевелиться. Отчего-то ей показалось, что сейчас парень укажет на неё и с ней произойдёт что-то непоправимое… но он, отвернувшись, сошёл со сцены, больше не оглядываясь.