Read the book: «Обитель боли и страданий»

Пролог. Камилла

Пролог

Камилла

Я еще раз взглянула на свое отражение в огромном зеркале, рама которого из чистого серебра. На мне было темно-синее платье, расшитое сапфирами и белыми алмазами. Слои юбки беспорядочно накладывались друг на друга, они были от обычных синих цветов до очень темных почти черных оттенков. В области таза справа я нацепила огромную сапфировую брошь, похожую на раскрытый лотос. Под длинным шлейфом обувь не было видно, но я все равно надела шестидюймовые каблуки, чтобы не запутаться в полах платья.

Макияж оставался довольно ярким и смелым, но аккуратным. Я хотела выглядеть дерзко, а не вульгарно.

Мария, являясь единственным человеком во всем замке, который не считал меня стервой, уложила мои темные волосы на затылке. Я могла проворачивать этот трюк с волосами даже во сне, но сегодня решила не испытывать судьбу.

– Мария, как думаешь, празднество уже началось?

Она терпеть не могла людные места и шумные мероприятия по понятным причинам, а я, пользуясь своими привилегиями, позволяла подруге оставаться в стороне, хотя не признавалась в этом даже ей.

– Нет, Ками. Они не могут начать без тебя.

– Тогда помоги мне поскорее с этим покончить.

Блондинка стянула с вешалки черные перчатки, которые закрывали плечи и смыкались вокруг шеи подобно ошейнику. Открытый участок кожи я украсила кулоном из синих алмазов, а в уши вдела длинные бриллиантовые серьги.

Мое боевое облачение готово.

Я готова.

– Не слишком ли это провокационно?

– Если мой ответ был ему неясен с первого раза, мне не сложно повторить.

Мой отец был строгим приверженцем всех законов и обычаев, он не терпел такой наглости, но, на его несчастье, я унаследовала отцовское упрямство и решимость.

Я круто развернулась и уверенной походкой вышла из своей комнаты, высоко подняв голову.

Когда я дошла до главных дверей, ведущих в огромный праздничный зал, стражи, облаченные в парадные черные мундиры, тяжело вздохнули. Впечатление произвел не столько мой вопиющий образ, сколько я сама. Люди в замке шептались, что в моих ярко-голубых глазах искрится что-то жестокое и инородное и, честно говоря, временами я тоже это чувствовала.

– Вы откроете мне двери или этой ведьме следует наслать на вас проклятье, мальчики? – произнесла я жутко сладким голосом.

– П-п-простите, принцесса, конечно, – произнес старший страж, исполняя приказ. – Выглядите великолепно.

– Как и всегда, Маршалл.

Напоследок я ему подмигнула и запорхала в зал, мимо тяжелой золотой двери, украшенной драгоценными камнями. Как и подобало законной наследнице, я держалась уверенно.

Первым меня заметил распорядитель Джеффри. Его морщинистое лицо пришло в ужас при виде меня, но он тут же спохватился.

Старик прочистил горло, поздоровался со мной как следует и указал к основному выходу к гостям.

– Наследная принцесса Оркарии Камилла Савур Первая! – традиционно объявил распорядитель в громкоговоритель. – И по совместительству виновница торжества – невеста наследного принца Тенебри Александра Лотара Десятого.

Все верно. Поводом сегодняшнего бала стала моя долгожданная помолвка. Мой любимый папочка решил, что раз уж я унаследую его бесценный престол, будучи единственным ребенком, то мне нужна сильная поддержка в лице мужчины королевских кровей. Иными словами он хотел, чтобы мой дорогой муж управлял мной словно марионеткой и правил нашей страной самостоятельно.

Идеальной партией оказался мой двоюродный брат Александр, который разве что ноги не целовал королю Оркарии.

Когда-то давно сестра моего отца Эстер вышла замуж за одного из принцев Тенебри Алана. Она родила ему сына, но вскоре скончалась, когда ее повозка съехала с обочины. В той же повозке находился и наследный принц Нельсон, так что право наследовать корону досталось дядечке Алану.

Чудесным образом через неделю после происшествия от горя утраты умер и король Тенебри.

Разбираясь с двойными похоронами, коронацией и прочей ерундой, Алану пришлось отправить пятимесячного Александра в Оркарию к моему отцу пока его дела не устаканятся. Но шли годы, а о возвращении ребенка на родину не было и речи. Папа не возражал, он сразу же полюбил племянника, в котором видел отражение любимой и единственной младшей сестры, но беспокоился за будущее Алека. У нас его обучали самые лучшие учителя и специалисты, взращивая будущего короля.

Однако кровь – не вода. Предательство могло ждать на каждом углу, а мой отец отказывался в это верить. По-настоящему король не доверял только мне.

Из яростных раздумий меня вывели перешептывания гостей.

– Что происходит?

– Что за непозволительное хамство, король Дориан?

– Принцесса свихнулась!

– Этот цвет!

– Они позволяют такое своей дочери?

Шоу началось, Камилла.

Я оглядела зал, по мраморному полу сновали гости в волнующем ожидании. Потолок украшала громадная бриллиантовая люстра и множество маленьких фонарей, которые застыли в воздухе в паре дюймов от него.

Какая безвкусица.

Мой отец горделиво стоял на традиционном возвышении и улыбался, беседуя с моей матерью и ее троюродным братом. Когда заметил меня, его выражение лица сменилось на жесткое и почти свирепое. А голубые глаза, такие же, как у меня, давали понять, что мое бесстыдство будет иметь последствия.

Он взял себя в руки, извинился перед собеседниками и прошел к центру зала прямо навстречу ко мне. На голове была черная корона. Меньше настоящей, чтобы не доставляла неудобства, но такая же вычурная, ясно давала понять, какой человек правит страной. Черный камзол короля портные расшили золотыми и голубыми нитями, словно феи распылили свою пыльцу. Должно быть, без магии здесь правда не обошлось.

Сделав, несколько твердых шагов, мы встретились, а я улыбнулась со всей фальшивой искренностью, на какую была способна, и сделала легкий реверанс. Несмотря на то, что в моих глазах отражался неприкрытый вызов, а в отцовских обещание его непременно принять.

Все наши балы начинались с церемониального танца короля с наследницей, который давал позволение всем остальным начать веселье. Это ознанаменование тесной связи между отцом и дочерью и демонстрация грации и элегантности королевской семьи. И, конечно же, наша с папой любимая неизменная традиция.

Отец взял мою руку и закружил в медленном вальсе под живой оркестр и аплодисменты зрителей.

– Бал объявляется открытым! – заголосил Джеффри.

Гости, среди которых были как знакомые лица, так и не очень, начали сходиться к центру. Юноши приглашали своих матерей и родственниц, а более взрослым мужчинам достались молодые девушки, что посещали подобные мероприятия в поисках выгодных партий. Многие женщины глазели на моего отца, он выглядел неприлично молодо и невероятно красиво для своих сорока лет.

Я собиралась отыскать Алека и взглядом дать ему понять, что он труп, раз не разубедил папу в гениальности его глупой затеи. Уверена, ему было так же противно, как и мне даже от мысли о том, что мы можем пожениться. Но, возможно, я переоценивала своего кузена и лучшего друга. Может, на самом деле его устраивала ситуация, в которую нас занесло?

У меня не было ни единой возможности спросить у брата, потому что мы не виделись уже целый месяц. В Тенебри были какие-то проблемы с торговым портом на границе Немезии, так что Александр вернулся на родину, да бы помочь отцу с его многочисленными проблемами, которые, честно говоря, в последние годы никак не заканчивались, из-за чего мы практически не виделись. Я очень скучала по брату, привыкла видеть его каждый день, проводить с ним все свое время. И откровенно ненавидела Алана за то, что он использовал сына лишь как политический козырь.

В толпе я узнала двоюродную тетушку преклонного возраста Шарлин, энергично танцующую с каким-то мальчишкой, которому на вид нельзя было дать больше шестнадцати. Да и то с натяжкой. Дело было в огромных карих глазах и длинных ресницах, мальчик походил на совершенного ребенка. Я пыталась понять, кого он мне напоминает этими поджатыми тонкими губами, когда мое внимание привлекла другая пара – Леди Маргарет с ее новым мужем. Худой, высокий и весьма непривлекательный мужчина на фоне этой шикарной женщины с высокими скулами и статной осанкой. Кажется, он был уже седьмым, но Маргарет продолжала верить в любовь как в первый раз. А вот я в нее не верила. Я вообще практически ни во что больше не верила.

– Король Дориан, позволите мне?

Я обернулась на голос с хрипотцой и увидела высокого мужчину, облаченного в иссиня-черный костюм, который сочетался с угольным цветом его зачесанных наверх волос.

– Конечно, Рион, но предупреждаю, – на удивление почтительно произнес отец, а затем подмигнул. – Она кусается.

– Спасибо, но думаю, что в силах справится с плохим настроением своей дамы.

Я удивилась, что на такое наглое заявление король лишь ухмыльнулся и направился к своей королеве, что пыхтела от злости, ведь никто не хотел с ней танцевать.

– Что вы сделали с моим отцом, милорд? – спросила я, начиная ненавистный вальс. – От вашей дерзости он стал похож на промокшего щенка.

– Тихо, принцесса, тот, кто тебя услышит может подумать, что ты замыслила измену короне, – мой спутник театрально вздохнул.

– Обижаете. Как я могу, милорд, – поддержала я его игру. – Для меня нет в этом надобности, я единственная законная наследница во всей Оркарии. Я вас раньше на наших балах не видела, не хотите представиться?

Пока он делал вид, что рассуждает над моим вопросом, я без стеснения разглядывала мужчину.

Жилет не прикрывал грудь, облегая живот от талии. Пиджак оказался достаточно коротким, чтобы рассмотреть мышцы бедер, которые двигались при каждом танцевальном движении. Ровную линию челюсти портил только свежий синяк, небольшой нос украшала привлекательная горбинка. Хмурые черные брови, крепкое тело внушительных размеров, красивые губы, от которых сложно оторвать взгляд, и миндалевидные серо-голубые глаза.

– Похоже, тебе нравится то, что вы видишь, – заметил Рион, ухмыльнувшись.

– Боюсь я слишком избирательна, чтобы оценить ваши достоинства. Почему бы вам не попытать удачу у менее придирчивых дам?

Мужчина застал меня врасплох резким выпадом. Он склонился надо мной, что определенно не было частью танца. Его губы почти касались моего уха, и я почувствовала, как щетина колет мне щеки, когда он произнес:

– Потому что я тоже очень избирателен, Камилла, – хрипло выдохнул он. – Поэтому танцую с самой красивой женщиной во всех частях света.

На последних словах он выпрямился и завершил танец.

Знал бы этот лорд, сколько раз мне делали комплименты такого рода, как пытались привлечь хотя бы толику моего внимания, совершая безумные поступки, он бы ни за что не применил этот дешевый трюк.

Меня сложно впечатлить.

Он повел меня к столам, полным угощений.

Ох, вот это уже правильный подход.

Мой живот заурчал, и я потянулась к своим любимым сэндвичам с лососем, затем налила себе немного пунша и бесстыдно облокотилась на стол спиной. С этой части зала нас сложно было увидеть.

– Какие манеры, – произнес Рион, пытаясь скрыть свое явное отвращение. – Где твой жених?

– Меня не волнует, где находится этот индюк, – ответила я, жуя свое любимое лакомство – шоколадные круассаны. – Почему вы продолжаете говорить со мной неформально?

– Ты слишком юна, чтобы я чувствовал надобность в формальностях.

– А вы слишком неинтересны для того, чтобы я чувствовала надобность в том, чтобы их отбросить.

– И тем не менее ты продолжаешь на меня глазеть.

На этих словах я поперхнулась остатками круассана. Рион вовремя подал мне бокал с водой, и я отпила от него, пытаясь прийти в себя.

Правый рукав пиджака с серебристым манжетом задрался, и я заметила множество шрамов, покрывающих его запястья. А также кожаный шнурок, в который была вшита металлическая монетка с изображением. Я схватила его руку.

Синий феникс, расправивший свои огромные крылья и гордо смотрящий вперед. Его тело обрамлял красно-оранжевый свет, а вокруг клубились черно-синие языки пламени. Я хорошо знала эту печать, наделенную магией. Ее не мог получить простой лорд только за свои красивые глазки.

– Это герб Зарадана, – утверждала, а не спрашивала я.

– Это не ваше дело, – грубо произнес мой спутник, отдергивая руку и поправляя костюм.

– Ох, значит, теперь мы заговорили вежливо?

Одним почти незаметным движением руки, я достала из-под стильной брошки небольшое лезвие с рукояткой и приложила его к боку Риона. Конечно, само оно вряд ли причинило бы существенный ущерб, однако пропитанное смертельным ядом, который готовила Мария специально для меня, «оружие» убило бы парня в следующие пять минут.

На тридцатой секунде начинается легкая покалывающая боль, постепенно распространяющаяся по всему телу, следующие девяносто три секунды вены натягиваются подобно струнам, готовым вот-вот разорваться. Кислород заканчивается на третьей минуте, тогда-то и одолевает паника. Человек цепляется за горло, царапая его до крови.

– Лучше скажи, что, черт возьми, делает зараданская задница на моей территории?

На четвертой минуте некоторые либо от страха теряют сознание, либо преждевременно умирают от сильного шока.

– Очень красивая задница, должен заметить.

Да, он чертовски прав.

Пятая минута не оставляет шанса никому.

– Я уже говорила, что меня не привлекают мальчики в смокингах?

Преимущество синдыка в том, что он не оставляет никаких следов.

– Уберешь свою игрушку от моего тела, и я разрешу тебе его снять, а ты убедишься в том, что перед тобой стоит мужчина.

Не то, что бы я уже проворачивала подобное. Я имею в виду, отравление. И прибавлять к пустому списку эту красивую голову казалось слишком напрасной тратой этой самой красивой головы.

– Думаете, я жду разрешения?

Он был абсолютно спокоен, словно мы обсуждали погоду или то, что ели на завтрак. Но странно было не это, а то, что я тоже не чувствовала от него никакой опасности и точно знала, что могу отпустить его в любой момент.

В любой, в который захочу.

– Ну, – он поднял глаза, словно всерьез задумался об этом. – Это, как минимум, было бы учтиво.

Придурок.

– Для начала мы с тобой поговорим, – жестко проговорила я, а когда он кивнул, не глядя убрала маленький клинок на место в потайной кармашек. – Можешь оставаться в одежде, – оценивающе оглядела его. – Не выглядит так, будто она скрывает что-то интересное.

На этот раз он искренне рассмеялся, что меня несколько насторожило..

– А слухи о тебе не лгут. Ты действительно горячая штучка, верно, Камилла Савур? – встретив взгляд моих злых глаз, он поднял руки над головой, якобы сдаваясь. – Хорошо, принцесса, спрашивай, что тебя интересует.

– Для начала объясни, кто ты и зачем сюда явился?

Может, я сегодня и бунтовала, но не была глупым капризным ребенком. Если он все-таки опасен, надо это выяснить.

– А ты у всех гостей спрашиваешь такое?

Козел.

Я показала ему средний палец и развернулась, чтобы уйти, но он нежно схватил меня за локоть и потянул обратно в пригласительном жесте. Как и ожидалось.

– Как ты уже заметила, меня зовут Рион Карригган, я лорд из дальних земель Зарадана и главный советник своего короля. И да, я попался, как мальчишка, но в свое оправдание скажу, что обычно держусь от людей на расстоянии, а они, в свою очередь, не пытаются меня лапать, – вполне внятный намек, взгляд его ледяных глаз словно видел меня насквозь. – Особенно у тех, кто так феноменально по памяти знает зараданский герб. Я чего-то не знаю, принцесса?

Взглянула на него с вызовом. Он собирался хранить свои тайны, но я тоже имела на это право.

– Я играю либо по правилам, либо не играю вообще, Рион.

Может, у этого мужчины и не было ко мне теплых чувств или даже немного хорошего отношения, но, заглянув в его глаза, в которых плескались чертики, я осознала, что им движет необъяснимый жадный интерес к моей персоне.

И надо признать, я тоже была немного заинтригована.

– И какое у нас первое правило, Камилла?

Схватила его за край пиджака и придвинулась на шаг. Его желваки заходили, но он не выдал больше никаких эмоций. Только этот огонь в глазах.

– Первое правило, – я подняла взгляд на его губы. – Ты делаешь то, о чем думаешь, глядя на меня вот так.

– Прямо здесь? – удивился Карригган моей дерзости, подняв брови.

Отец открутит мне голову. Нам.

Но ведь именно этого я и добивалась?

– Прямо сейчас.

Его губы тронула отнюдь не добрая ухмылка, когда он изучающе обхватил большими мозолистыми ладонями мое маленькое лицо. Они оказались на удивление теплыми и уютными. В отличие от моих, которые леденели даже в самую жаркую погоду.

Рион наклонил голову, несколько прядей выбились из идеально небрежной прически, но он даже бровью не повел. А мне непозволительно сильно захотелось их поправить и запустить в них свои бледные пальцы.

– Правило второе, – его рваное дыхание в такой близи щекотало мой подбородок, когда он произносил. – Ты делаешь то, о чем думаешь, глядя на меня вот так.

Мы стояли так близко, что я не понимала, где заканчивался мой пульс и начинался его.

Подняв руки к лицу Карриггана, правой начала направлять эти непослушные волосы обратно наверх совершенно обыденным движением.

Краем глаза я заметила закипавшего от гнева отца и стала наслаждаться каждой секундой происходящего.

Мне нельзя ставить ультиматумы, папочка.

Я притянула Риона со всей силы и прижалась губами к его губам, положив ладони на его затылок. Волосы оказались на ощупь мягкие как шелк и проходили сквозь пальцы подобно воде.

Мужчина не отстранялся, но и вольностей себе не позволял. Только спустил свои ладони к моим плечам, а затем и предплечьям очень нежными движениями, которые не сочетались с его опасным нравом.

Я коснулась его крепкой груди, даже под одеждой ощущая сильные мышцы, и почувствовала как его кадык дрогнул.

От неожиданности я распахнула глаза, когда Карригган больно укусил мою нижнюю губу. Он нагло смотрел на меня. Мне показалось, что он пытался меня оттолкнуть своим напором. Хотел спугнуть. Игрался со мной, как это делала я. В любом случае он ошибся, если решил, что перед ним стоит робкая девушка. Я давно перестала чего-то бояться.

Я вновь прижалась к нему, заставив его снова закрыть глаза, и прикусила зубами его привлекательную губу до крови. Его грудь напряглась под моими блуждающими руками, а ладони еще крепче обхватили меня.

Я ощутила довольно выраженный металлический вкус, когда отстранялась. В глазах Риона промелькнуло разочарование, но к его чести он ни на что не настаивал. Внешне парень никак себя не выдавал, но я знала, что внутри него все ломается. Чувствовала это в каждом его вдохе и выдохе, в каждом движении мыщц. И он ничего не мог с этим поделать. Мое королевство – мои правила.

Ну, ладно. Одно правило я все-таки позволила ему, но только, потому что сама этого хотела.

Он не мог делать с наследной принцессой, что ему вздумается. Только отдавать то, что я беру, и получать то, что я ему позволяю. По крайней мере пока нас видели так много людей и стража, готовая в любой момент оторвать голову тому, кто неправильно на меня посмотрит.

– Понял, – выдохнул он мне в губы, и я готова была поклясться, что его голос дрогнул. Впрочем я могла ошибаться, ведь следующая фраза звучала с привычной грубостью. – Ты очень горячая штучка. Переходим к части, где я остаюсь без смокинга? Хотя ты уже раздела меня этими привлекательными глазками, судя по огню в них, – прошептал Карригган прямо над моих правым ухом, словно обещание, затем выпрямился и отодвинулся на приличное расстояние, поправляя рубашку и рассеивая иллюзию, что возникла между нами. – А теперь объясни, почему оркарийская принцесса разыгрывает перед королем дешевый спектакль с участием зараданского посланца, вырядившись как чертов флаг Зарадана? Так не терпится выйти замуж?

Последнее он произнес с особой жестокостью и отвращением, что у меня побежали мурашки по коже от неожиданности.

С его слов, я поняла, что он находится здесь в качестве посла. Это меня несколько удивило. Единственное королевство, с которым Оркария сохраняла более менее дружеские отношения – это Тенебри. И на наших торжествах нельзя было увидеть зараданцев или даже немезийцев, если только они не являлись близкими родственниками нашей аристократии.

Слухи, что отец тайно налаживает связи с ближними граничащими странами, ходили по замку, но я даже подумать не могла, что он захочет иметь что-то общее с этими людьми.

Они столетиями вели беспощадную кровавую бойню на нашей территории. Все прекратилось лишь около тридцати лет назад, когда короли обеих сторон заключили шаткое перемирие. Но мало кто из оркарийцев успел оправится и никто не смог забыть и простить, учитывая, что набеги происходили до сих пор, хоть и намного реже.

Нацепив на себя символы главного врага, я выражала непростительный протест королю, закрывая глаза на боль придворных при виде меня и оправдывая сплетни, что обо мне пускали. Я никогда не отличалась особой чуткостью и не жаждала что-то менять.

– Как раз потому что я не собираюсь ни за кого выходить. И больше не смейте разговаривать со мной в таком тоне, иначе я не побрезгую замарать руки грязной зараданской кровью, – я не шутила. – И мне даже не придется дожидаться стражи, – выдержала его надменный взгляд и продолжила. – Что вы здесь делаете? Планируете убить еще дюжину мирных жителей, как сделали это в прошлом месяце?

Рион демонстративно тяжело вздохнул и провел рукой по своим темным волосам.

Он наверняка не участвовал лично в подобного рода набегах. И все-таки, если парень являлся приближенным короля, значит он этому содействовал. Какой бы черствой меня не считали, я не могла простить такого. Все эти люди ни в чем не были виноваты.

Но от его следующих слов и ненавидящего взгляда, мой желудок провалился куда-то под землю.

– Похоже, ты действительно не в курсе, – я наконец заметила, каким уставшим он выглядел с темными кругами и красными воспаленными сосудами в глазах. – Я здесь, чтобы наша помолвка состоялась, принцесса.

Какого черта.

– Думаю, теперь мне стоит представиться более официально, – он сделал весьма умелый книксен. – Принц Иларион Кэмерон Арвенделл собственной персоной, второй сын короля…

Иларион. Рион.

Как же глупо.

Потрясающие манеры, магическая печать, безграничное самодовольство. Буквально все в нем кричало о его до омерзения великолепном происхождении. К тому же Иларион был точной копией своего отца, изображение которого я видела в портретном зале Оркасла. Картина, нарисованная много лет назад в знак примирения наших стран.

– Короля Зарадана Римуса Арвенделла, – закончила я за Риона. – Но король Римус умер почти полгода назад, а значит…

– А значит временно на престоле Заркасла восседает мой брат, – до нас доходили новости, что Тобиан самопровозгласил себя королем по праву старшего сына, хотя в Зарадане престолонаследие работает иначе. – С твоей помощью, невеста, я собираюсь это исправить.