Что такое высший разум? К чему может привести увлечение дополненной реальностью, и появятся ли когда-нибудь среди нас киборги? На эти вопросы неоднократно пытались ответить голливудские кинематографисты. Но никто из них не раскрыл тайны о том, как именно это должно случится, и что ожидает человечество на самом деле. А ведь об этом написано даже в Библии…

«Киберфауст» – это серия из 4 книг. Главный герой, молодой и успешный программист Карл Гринберг, пытаясь разработать нейронно-цифровой вирус, предназначенный для внедрения в мозг каждому жителю Земли, сам того не подозревая, рискует повторить судьбу персонажа из книги средневекового поэта-философа.

В XXV веке Земля превратилась в гигантскую микросхему. Линзы дополненной реальности, цифровой телепорт, роботы и разумные голограммы – все это уже привычные атрибуты жизни землян.

Число людей на планете вот-вот перевалит за пятьдесят миллиардов. Все они расселены по девяти ярусам-платформам, различным по социальному уровню и составляющим единый мировой мегаполис – USE.

Осторожно! Вас ждет полное погружение в виртуальную, но приближающуюся реальность.

Пока все описанные в книге события, как имена и названия, являются вымышленными, но всякое совпадение с реальностью, хоть оно и случайно, означает, что это ненадолго.

КНИГА ПЕРВАЯ
ПРОТОКОЛ «ИНТЕЛЛЕКТ»
Глава I

На самом верхнем, тысяча восемьдесят шестом этаже одного из современных бизнес-центров Мейн-Йорка, блистающих синевой панорамных окон, в офисе новой, пока никому не известной организации «G-MIND-G», что готовилась вскоре пополнить ряды разработчиков передовых электронных устройств, состоялось первое закрытое заседание ее членов – весьма серьезных и влиятельных лиц.

Просторный и круглый по форме офис скрывался от фар пролетающих мимо аэрокаров за непроницаемым стеклом, что окружало его по всему периметру. Стекло имело надежную электронную защиту, так что снаружи ничего не было видно даже тем, кто успел приобрести самые новые умные линзы.

Комфортабельный деловой интерьер, подобранный с тонким вкусом, и ультрасовременные цифровые устройства вызовут ощущение погружения в иную реальность, пожалуй, даже у тех, кто с самого рождения живет на девятом городском уровне.

Окно, окружающее пространство офиса изнутри, выглядело почти незаметным – настолько было прозрачным и чистым. Сквозь него прекрасно видна панорама самого верхнего, девятого уровня города – линии последних этажей небоскребов с коттеджными поселками на крышах, воздушными зелеными парками и парящими рядом с ними дорогими ресторанами. С нижними ярусами его соединяли воздушные коридоры, по которым двигались частные и общественные аэрокары, а также скоростные лифты и массивные подъемные платформы, предназначенные для пешеходов – людей и роботов.

Многоуровневая структура города позволяла эргономично расходовать физическое жизненное пространство, которого в последнее время всем так не хватало. Для собравшихся в офисе людей было особенно важно иметь возможность наблюдать сразу все городские уровни, или ярусы, которых было всего девять. Поэтому округлое панорамное окно, являясь по сути интерактивным сенсорным монитором, могло в любой момент подключиться к одной или нескольким из миллионов видеокамер, расположенных на каждой улице каждого уровня, и получить видеотрансляцию жизни горожан в режиме «on-line». Благодаря высокому уровню синхронизации изображений создавалось впечатление, будто офис, словно он сам является лифтом, перемещается то вверх, то вниз, на необходимый ярус. Более того, присутствующие могли без труда заглянуть в любой другой мегаполис, расположенный даже на противоположном конце Земли, и совершить по нему виртуальную экскурсию.

За большим круглым столом, подсвеченным снизу неоновыми лучами, сидели несколько мужчин в дорогих костюмах. Иссиня-черная глянцевая столешница зажглась отдельными сенсорными модулями, ровно по числу сидящих.

– Еще четыреста лет назад, когда увидевший свет первый смартфон считался невероятным технологическим достижением, а у жителей бывших стран «третьего мира» не было даже самого примитивного кнопочного телефона – еще тогда то, чем мы пользуемся сейчас, было самой настоящей научной фантастикой. Я думаю, никто из нас, если бы застал еще те, первые громоздкие компьютеры, которые занимали огромные площади и весили несколько тонн, не поверил бы, что в будущем они смогут уместиться в человеческом глазу! Вы согласны со мной, Нейман?

До предстоящего заседания оставалось еще несколько минут, поэтому Векслер вновь решил завести философский разговор с одним из своих новоиспеченных коллег – упитанным мужчиной в годах, с серьезным выражением лица и густыми нахмуренными бровями, который, по всей видимости, был не особенно расположен к беседе.

– Без сомнения, – коротко ответил он, даже не посмотрев на Векслера.

– Все же мне жаль, что нам не довелось хоть сколько-нибудь пожить в то время, когда еще ничего этого не было – то есть технологий, таких, как сегодня. Недавно я пересматривал видеозаписи, сделанные нашими предками, которые как раз застали появление первых телефонов. – Нейман невольно обратил на него свой строгий, недоумевающий взгляд. Векслер сначала трогательно улыбнулся, но затем задумчиво погрустнел. – Для них было удивительным, когда человек шел по улице и громко, во весь голос разговаривал, как будто бы сам с собой. А сейчас уже нет ничего необычного в том, что люди, идя по улице или сидя в бистро, постоянно шевелят пальцами в воздухе, – он поднял руку и взглянул на микроманипуляторы на подушечках пальцев, в отчаянии мотая седой головой, – и мало того, что не слышат, так еще и не видят происходящего вокруг. – Он пытливо посмотрел на Неймана и даже чуть пригнулся, чтобы опять обратить на себя его внимание. Тот снова недовольно на него покосился. – А как росли дети? Они ведь играли в футбол во дворе – в настоящий футбол, я имею в виду. Еще в бейсбол и в прятки. Вот вы, Нейман, – в детстве вы играли в прятки?

– Черт бы вас побрал, Векслер! – разгоряченно воскликнул Нейман, чем привлек внимание окружающих. – Вы не видите, что я занят?

Кажется, он действительно был занят чем-то очень важным: над его сенсорным сектором плавно передвигались голографические документы, которые он тщательно изучал, стараясь абстрагироваться от пустой болтовни навязчивого профессора.

Векслер с виду был ничуть не моложе Неймана, даже старше, но в нем присутствовала какая-то детская наивность и простодушие, которое многих откровенно раздражало. Сконфузившись от осуждающих взглядов, он обиженно потупил взгляд, затем встал из-за стола, взяв в руки стакан из-под воды, и, по-стариковски шаркая об пол ногами, вышел из офиса – очевидно, опять за водой, ведь с самого утра от волнения его мучила жажда.

Молодой блондин, сидевший рядом с профессором, худой, но широкоплечий, с модно зачесанной прической, деловито закинул ногу на ногу и, провожая Векслера взглядом, пренебрежительно ухмыльнулся:

– И это он, тот самый выдающийся генетик? – спросил он как бы у всех. – Как-то простоват он для этого проекта, мне кажется. Неужели не нашлось других?

Посмотрев напротив, он встретил на себе взгляд, полный возмущения от подобной дерзости.

– Перестаньте, Гринберг. Вам-то уже должно быть известно, что другого такого генетика просто нет и быть не может. При всей его неординарности и странности поведения, Векслер – наиталантливейший ученый, и мы бы не сидели с вами здесь, если бы не его открытие. Сколько лет, или, возможно, десятилетий еще потратили бы на расшифровку недавно открытого участка ДНК те, кого мы содержали в лучших лабораториях и кому платили непомерно высокие жалованья, – трудно даже представить! И, спрашивается, за что платили? За то, что они ставили свои бесполезные опыты на крысах и дрозофилах, которые раз за разом так ни к чему и не приводили, – вот за что. Так что профессор Векслер, как никто другой из присутствующих здесь, является самым полноправным участником проекта. И я бы на вашем месте не спешил с заявлениями и относился бы поуважительнее к другим.

Этого человека зовут Эдриан Паттерсон. Нет, не то, чтобы он симпатизировал профессору, просто он уже давно поджидал момента, чтобы заткнуть за пояс этого молодого нахального типа, который ему сразу не понравился. Говоря «мы», он, конечно, сильно преувеличил, но нужно же как-то показать новобранцу, кто здесь хозяин.

Ущемленное самолюбие Гринберга стремилось обернуть ситуацию в свою пользу. Он подернул бровью, будто услышал бесполезный звук, затем воссоздал над столом рабочую записную книжку и, закурив виртуальную сигарету, сделал вид, что с головой погрузился в работу. На самом деле это была внешняя защитная реакция, и внутри себя он все же пожалел, что посмел вслух оскорбить профессора.

Повисшую в воздухе напряженную паузу прервал мягкий шипящий звук открывающихся дверей. В продолговатом освещенном коридорчике, преодолев защитную цифровую завесу, появилась симпатичная секретарша-робот по имени Бризелла. Она неторопливо переставляла свои стройные металлопластиковые ножки и широко улыбалась, кокетливо взмахивая длинными ресницами. Минут двадцать назад она уже появлялась здесь с большим подносом – предлагала собравшимся напитки. В этот раз она несла поднос поменьше, с одной единственной кофейной чашкой и небольшим черным футляром. Присутствующие уже успели выучить: Шпектор никогда не рассматривает ни одного важного документа и не ведет ни одной беседы без чашки крепкого ароматного кофе – говорит, что его терпкий вкус помогает лучше сосредоточиться на работе. Был ли это единственный секрет его необычайной рассудительности, ораторского мастерства и дара убеждения? – вряд ли. Ни один из них не знал другого такого успешного кофемана.

По правилам, Бризелла должна была ровно за минуту до его прихода подать поднос, так, чтобы кофе был еще горячим, но она уже успела уйти.

Наконец, к собранию все было готово, все заняли свои места. Бризелла поставила поднос на стол, рядом с сенсорным дисплеем Шпектора и уже собралась уходить, как вдруг с ее программой что-то случилось: ее заело на одном и том же движении, а после системного звука, сообщившего об ошибке, она потеряла сознание и с металлическим грохотом повалилась на пол.

В это время из-за цифровых дверей показался и сам Леонард Шпектор. Это был высокий, довольно плотный человек, в дорогом костюме из темной ткани, мерцающей струящимися потоками сине-зеленых пикселей. Такая текстура подходила, скорее, для праздничных костюмов, нежели для деловых, но экстравагантный Шпектор, предпочитающий во всем только высокие технологии, умел сделать лаконичным любой свой образ. На вид ему чуть более сорока, хотя на самом деле – десятка на полтора больше. У него была полностью лысая голова, что подчеркивало его примечательную, чуть угловатую форму черепа. Лицо его было беспристрастным и не выражало никаких эмоций, как, впрочем, и всегда, и поэтому порой очень сложно понять, какое у него настроение. Коллеги иногда, конечно, за глаза, не всерьез говорили, что он – самый настоящий робот. Но никто из них не отрицал одного любопытного факта: всегда, когда он появлялся в поле зрения, буквально у каждого возникало ощущение какой-то необъяснимой, мощной деятельной энергии, которая от него исходила.

Зная жесткость его характера и то, как его может огорчить даже мелкая бытовая неприятность, присутствующие занервничали и даже почувствовали себя виноватыми за то, что случилось с Бризеллой.

– Какая незадача! – разочарованно произнес Векслер, подойдя к ней. – Может, она еще очнется?

Увидев «мертвую» секретаршу, Шпектор с виду остался таким же невозмутимым и хладнокровным. Перешагнув через ее металлическое тело, он прошел к своему креслу. Члены собрания в знак приветствия поднялись со своих мест.

– Бросьте, Векслер, – ровным и насыщенным голосом ответил он и, попробовав кофе, неприязненно сморщился. – Это лишь робот. Один из миллионов. И кофе, как всегда, поганый. – Отодвинул чашку подальше. – Нет, господа, как бы вы не пытались мне доказать, что роботы – это наше будущее, и что они вскоре смогут заменить людей абсолютно во всех сферах деятельности, я всякий раз буду отвечать вам: вы в корне не правы.

Собравшиеся воссоздали над секторами предложенные им электронные материалы – поняли, что Шпектор, прокомментировав к месту произошедшую случайность, плавно и без особых церемоний, что, впрочем, было в его стиле, подводит к сути сегодняшней встречи.

– Какими бы сообразительными ни были роботы, – продолжал он, – им никогда не сравниться с человеком. Природу превзойти невозможно. Однако, – он выждал многозначительную паузу и интригующим взглядом обвел коллег, – мы можем научиться сотрудничать с ней в творчестве. – Затем он встал с места, медленно и важно направился к окну-монитору. – Сегодня чрезвычайно много внимания уделяется усовершенствованию умной техники, и все меньше – проблеме, которая костью в горле торчит у современного социального организма, и никто ничего с этим поделать, увы, не может. Поэтому сегодня, господа, я хочу обратить ваше внимание на то, что происходит за окном.

Он нажал на стекле одну из сенсорных кнопок, и изображение города на нем вдруг стала ярче, отчетливее, а вся его поверхность, покрывшись едва заметной цифровой сеткой, подготовилась к восприятию дальнейших команд.

– Я полагаю, все вы уже догадались, что я имею в виду. Но давайте же еще раз все вместе смело посмотрим на ту атмосферу хаоса и безобразия, в которой сегодня приходится жить нашим согражданам. Возможно, вы скажете: расслоение общества по финансовому признаку сформировалось за несколько столетий, так сказать, в результате естественного отбора, и что физическое пространство нашей планеты – это тот лимитирующий фактор, который вынуждает человечество, число которого не сегодня-завтра перевалит за пятьдесят миллиардов, жить в условиях такой вот социальной этажности. И мне, конечно, придется с вами согласиться. Но стоит ли разбираться в причинах? Не лучше ли пытаться найти выход из этой ситуации?

Шпектор говорил так доходчиво и проникновенно, так увлекал глубиной и убедительностью мысли, что некоторые из присутствующих кивали чуть ли не после каждого его слова.

– Что вы видите за окном сейчас? Девятый городской уровень. Спросите любого, где находится рай на Земле, и никто из них не ошибется с ответом. Самая современная инфраструктура, летающие аэрокары с голосовым управлением, шикарные коттеджные поселки на крышах небоскребов, высокотехнологичные умные дома – вот он, рай для современного человека, о котором мечтает каждый. Конечно, некоторые с пренебрежением называют его логовом толстосумов, но их слова – лишь порождение зависти и отчаяния, так что не стоит на них обижаться. А экология? Все самые дорогостоящие технологические инновации, обеспечивающие идеальные экологические условия, сосредоточены именно здесь. Это и безотходные заводы, и системы аэрации и ионизации воздуха, и настоящие зеленые парки, какие редко встречаются уже даже на шестом ярусе, и мощные метеоустановки, позволяющие нам наслаждаться прекрасной погодой круглый год. Наконец, только над нашими головами есть настоящее, а не голографическое, небо, и только над нашими головами светит целых два солнца!

Действительно, в современном небе было два настоящих солнца. Второе является детищем организации «WESPA», которая занимается информационными разработками в космических, в прямом смысле этого слова, масштабах. Появилось оно относительно недавно, порядка пятнадцати лет назад. В отличие от настоящего солнца, которое является генератором естественной энергии и тепла, его маленький двойник, вращающийся по низкой околоземной орбите, предназначен для излучения ультра-коротких вспышек света, служащих энергией для поддержания жизни голограмм, которыми заполнена современная атмосфера.

– Однако даже здесь, в этом раю, существуют свои неблагоприятные факторы. И самый злободневный из них вам хорошо известен – это огромный налог на пространство. Сегодня он составляет 25% от дохода каждого живущего здесь гражданина, являющегося по сути денежным ангелом для правительства, которое с каждым годом все крепче цепляется к его электронному кошельку.

Члены собрания соглашались с каждым словом Шпектора, ведь почти все они жили именно здесь.

Леонард нажал на стрелку, указывающую вниз, и все, что окружало их за окном, стало плавно подниматься вверх, а сам офис, подобно лифту, поехал на более низкий уровень – разумеется, это был лишь визуальный эффект.

Восьмой уровень не разительно отличался от девятого: те же дорогие коттеджи на крышах небоскребов, что заканчивались здесь, те же блестящие аэрокары, рассекающие воздух, и самые совершенные роботы последних моделей, идущие куда-то по своим делам. Как и наверху, роботов здесь можно встретить чаще, чем людей, но в целом на улицах было чуть более оживленно. В общем, все то же, только небо видно не полностью, и естественного света сюда доходило меньше – мешал девятый уровень.

Еще ниже уже встречалось воздушное метро, которым пользовались люди, не имеющие личного транспорта, а персональные летающие машины – тех, кто мог себе позволить, – значительно отставали в развитии от своих умных верхних собратов: при полете они нуждались в участии пилота. Плотность населения здесь значительно выше, а потому становится заметнее и навязчивее реклама. На смену частным комфортабельным домам приходят жилые многоквартирные небоскребы, правда, пока еще класса «lux». В нескольких районах платформы восьмого яруса, то есть потолки, почти полностью закрывают небо. В таких случаях на них, на этих самых потолках, включается небо голографическое.

Наверняка читатель уже догадался, что по мере того, как лифт опускался все ниже, члены заседания могли наблюдать за окном постепенное увеличение количества жителей и снижение качества их жизни. Начиная с третьего экологичные аэрокары и распространенные на средних уровнях электромобили полностью вытеснялись транспортом с бензиновым двигателем, появлялись многокилометровые заторы на дорогах, и, как следствие этого, воздух становился все грязнее. Все примитивнее становились роботы, гуляющие по замусоренным улицам, да и повседневно используемые технологии в целом здесь были проще. Все скромнее, все меньше квартиры, скуднее зарплаты и непосильнее налоги, все грустнее лица пассажиров в городских автобусах, томящихся в пробках. Они, живущие здесь люди, уже не помнили настоящего неба и солнечного света, и даже вместо нарисованного неба все чаще видели на потолках рекламные ролики.

Наконец, спустившиеся сверху обладатели роскошеств и привилегий, оказались на самом нижнем уровне жизни – первом. Тут горожане вынуждены ютиться в тесных коммунальных квартирах – иных вариантов жилья попросту не было. В загазованном воздухе летали мусорные пакеты, повсюду разбросаны бытовые отходы, с которыми не успевала справляться уборочная техника. На улицах полно бездомных пьяниц и бесчинствующих бродяг, которые так и норовят затеять очередную заварушку в каком-нибудь магазине или в одном из дешевых придорожных кафе. И люди вокруг… – столько людей, что, посмотрев сверху, и не догадаешься: то ли это и впрямь городские кварталы, то ли гигантский бетонный карцер, забитый сплошняком непрерывной человекообразной биомассой.

Иными словами, пришло то время, когда всем стало хорошо известно, что такое рай и ад на Земле, а главное – где они конкретно находятся. И единственной религией живущих внизу теперь была лишь вера в то, что когда-нибудь они смогут подняться выше в буквальном смысле слова. Но беспощадный дьявол по имени «безработица» всякий раз разрушал их мечты и низвергал вниз при любой попытке вскарабкаться наверх. Верхние же молились, ясное дело, тому, чтобы сохранить в своих руках доставшийся им драгоценный грааль современной жизни.

Вообще, за последние четыре столетия многое изменилось на Земле. Предыдущие поколения, взглянув бы на нее сейчас, вряд ли бы ее узнали. Соединенные Штаты Земли, в которых существующие политически и финансово обособленные регионы с каждым днем все больше утрачивали свою автономность, а вместе с ними и те немногочисленные независимые государства, которые можно пересчитать по пальцам, сегодня похожи на единый гигантский мегаполис, где каждый город, еще не успев закончиться, сразу переходит в другой. Три континента из шести существующих ранее были затоплены из-за резкого потепления климата и разрушительных землетрясений, бушевавших на планете около трехсот лет назад. В результате, чтобы разместить на оставшихся континентах аномально выросшее в численности население, осваивались и заселялись даже самые непригодные для жизни территории. Вырубались леса, осушались болота и пресные водоемы, дорог был каждый уголок, каждый клочок земли. На некогда плодородных почвах, где выращивалась натуральная пища, вскоре тоже выросли небоскребы, так что сельское хозяйство сохранилось только в видео-летописях истории.

Процесс жизнедеятельности людей сегодня поддерживается в основном за счет стремительно развивающихся технологий. Ученые нашли легкие способы опреснения морской воды и научились искусственно создавать кислород, который поступает в безжизненную городскую атмосферу из мощных аэрационных труб, всюду возвышающихся из недр земли. Исключительно все продукты питания прибывают на прилавки супермаркетов с заводских конвейерных лент, и уже никто не сомневается в том, что настоящие овощи и мясо должны рождаться именно в лабораторных пробирках.

Однако у технологического прогресса была и другая сторона медали, о которой мы уже вскользь упомянули. Дело в том, что роботы уже давно вытеснили людей с их рабочих мест во многих отраслях производства и сферах услуг. Это-то и стало причиной продолжающихся по сей день массовых сокращений и тотальной безработицы, особенно ужасающей своими масштабами на нижних уровнях. Ситуацию усугубляло то, что все, от мала до велика, независимо от того, есть ли у них работа, и обеспечены ли они пусть даже самым скромным жильем или же нет, должны были платить налог на занимаемое пространство. Для жителей первого яруса, как вы понимаете, этот налог был платой не за возможность жить как-то и где-то, а за возможность жить в принципе.

Введение налога с первого же дня привело к небывалым массовым беспорядкам в обществе, что особенно характерно опять же для так называемого «подвала» мегаполисов, где социальное напряжение и без того было высоким. Все чаще случались ожесточенные протесты, грабежи, разбои и убийства. Это повлекло за собой значительное увеличение штата полицейских и блюстителей порядка, таким образом создав некоторую квоту свободных вакансий, за которыми выстраивались многомиллионные очереди безработных. Однако из-за стремления сократить расходы на выплаты зарплат и на эти должности все чаще ставили роботов.

Неспособные выплачивать налог, как животные, отлавливаются бдительными полицейскими. Они группами, на нескольких машинах курсируют по кварталам, рассматривая толпы прохожих через сканирующие зонды-экраны, умеющие весьма быстро выискивать неплательщиков. Пойманных людей помещают в фургоны, отвозят в участок, и, чтобы не создавать перед входом вереницу из все новых, поспевающих машин, набитых людьми, тут же, без разбора определяют их на постоянное место жительства в орбитальные поселения. Последние, как видно из названия, располагаются на околоземной орбите и являются местом пожизненного пребывания осужденных, обвиняемых в преступлениях так называемой нулевой тяжести. К ним относятся лица, уклоняющиеся от уплаты налога на пространство, и психически невменяемые люди, которые не подлежат лечению и могут быть потенциально опасны для общества.

– Итак, – громко сказал Шпектор, подводя итог виртуальной экскурсии. – Как мы увидели, социальное расслоение – это бич современной жизни людей, от которого нужно избавляться. И я хочу обратить ваше внимание на то, что, как бы велика ни была разница между людьми, всех их объединяет одно – уже давно ставшая базовой потребность в информации. Вы согласны со мной? – Присутствующие дружно закивали головами: согласны. – Но так же, как испорченная вода или еда, или отравленный воздух, негативная информация губительна для человеческого организма. Негативная информация, – еще раз отчетливо повторил он, указывая на экран, где транслировалось очередное буйство бездомных бродяг, – вот корень всех социальных бед! И сегодня в наших с вами руках есть мощный инструмент для того, чтобы его устранить. Сейчас вы все поймете. – Он вернулся к столу и с подчеркнутой почтительностью обратился к тому дерзкому молодому человеку: – Карл, могу я попросить тебя?

Коллеги непонимающе переглянулись. Гринберг привстал с кресла:

– Конечно.

Он набрал на своем дисплее комбинацию цифр, и в тот же момент изображение за окном погасло, стекло сделалось темным, непроницаемым для света. Офис наполнился полумраком, по всему периметру зажглись мелкие синие огоньки. Сенсорные секторы на столе по очереди вспыхнули, стали сплетаться между собой световыми импульсами, и вскоре столешница превратилась в единый яркий дисплей, на котором постепенно вырисовывалась карта Мейн-Йорка, только что полученная со спутников. Плавно движущееся изображение было настолько реалистичным, что у сидящих даже слегка закружилась голова от чувства настоящего полета над городом. Повинуясь взмаху руки Гринберга, карта начала приобретать объем, и на поверхности стола вскоре выросли миниатюрные голографические небоскребы, один за другим появлялись ярусы – воссоздавалась динамичная трехмерная модель мегаполиса.

– Город как на ладони, – довольно улыбаясь, сказал Шпектор и с хитрой ухмылкой вновь посмотрел на Гринберга. – Но разве только город?

Тот ввел в систему новый код, и масштаб живой карты стал быстро мельчать. Теперь на столе уместились и другие, соседние, мегаполисы, а затем обозначились и целые штаты. Вскоре появились моря и океаны, очертились границы материков, которые тоже становились все меньше, пока, наконец, не образовалась выпуклая поверхность земного шара, окутанная сверху, словно паутиной, сетью цифровых сигналов и лазерных голограмм. Земля была большей частью невидима и как бы скрыта под столом. Приводимая в движение прикосновением руки Гринберга, она медленно поворачивалась, а ее материки то поднимались на видимую поверхность, то вновь исчезали, опускаясь вниз.

– Кем были боги древних людей? – вновь зазвучал голос Шпектора. – Разве они не были теми, кто с неведомых высот наблюдает за Землей и людьми? Разве им не было известно, что происходит сейчас в любой точке мира, где находится и чем занимается абсолютно каждый человек? Многие до сих пор считают это средневековым вымыслом, слепой, примитивной верой наших диких предков. Но что, если это было их даром предвидения? Что, если, утверждая это, они подсознательно чувствовали и понимали, что такие боги действительно могут существовать, только им суждено появиться лишь в далеком будущем? Вы не задумывались над этим? Карл, я прошу тебя, выбери абсолютно любого человека с земного шара.

Гринберг несколько раз развел руками в стороны, соприкасаясь ладонями с виртуальной поверхностью Земли, и масштаб изображения вскоре вновь был увеличен. Постепенно стали просматриваться верхние уровни городов, их кварталы, улицы и перемещающийся над ними воздушный транспорт. При большем приближении удалось рассмотреть и гуляющих по тротуарам людей и роботов. Он произвольно выбрал один из небоскребов восьмого уровня – торговый центр, сверкающий пестрыми рекламными баннерами, возле которого было много народа, и стал растягивать его изображение. Каменно-стеклянный образ так стремительно рос и расползался по столу, что пришлось его отключить. Среди направляющихся к дверям покупателей Карл выбрал одного – ничем не примечательного мужчину, одетого дорого, по-деловому – как и надлежало выглядеть в это время суток живущим здесь предпринимателям. Мужчина вдруг замер в одном положении, увеличился почти до половины своего реального размера и, переместившись в самый центр стола, как манекен, стал вращаться вокруг своей оси. В это время на окне-мониторе, словно на информационном табло, тут же появились сведения из его профилей в социальных сетях, список родственников и друзей, карта сегодняшних перемещений, перечень посещенных мест, электронный календарь с задачами на день, а также количество покупок за сегодня и сумма потраченных денег – как видите, окно умело подключаться еще и к банковским серверам.

Гринберг стал бегло читать воспроизведенную информацию:

– Томас Уэйн, 2378 года рождения, Амстервуд. Место работы – производственная компания «Freshme», пищевая промышленность. Должность – директор департамента контроля качества. Женат, двое детей, а судя по скрытым фотографиям, есть и любовница. Вот она, рыжая красотка Фелиша.

На столе, рядом с образом Томаса возник привлекательный женский силуэт с выдающимися, чуть полноватыми формами. Члены собрания, улыбнувшись, оценили вкус Томаса. Карл продолжил:

– Из недвижимости – дом на Green Street, восьмой уровень, сейчас строит еще один – там же. Недавно приобрел новенький «Aeroford i-Car» за двести тысяч долларов. Хобби: домашний хэндмэйд – изготовление детских игровых роботов. Интересы: социальная психология и общественное сознание. Активно комментирует политические события на форумах, крайне негативно относится к вмешательству спецслужб в личное информационное пространство. – По офису пролетел едва слышимый смех. – Далее. Будильник сработал сегодня в 8:00. Жена выложила в сеть их утреннее фото, на котором он был отмечен. Сейчас, в свой обеденный перерыв, направляется в торговый центр, список планируемых покупок прилагается. Так, посмотрим, что было вчера. – Информация на экране обновилась. – Весь день провел на работе, вечером купил букет в «Flowers Shop» и поехал в ресторан «Levern», где еще утром зарезервировал столик на двоих. По приезде отправил жене сообщение: «много работы, буду поздно». Жена, по всей видимости, была расстроена – ничего не ответила. Зато через несколько минут ему пришло сообщение из банка о перечислении ежемесячного аванса в размере 1780 долларов, 50 центов. Банковские реквизиты есть, пароль для доступа к счету: MI008OP4566. Доступный баланс на настоящий момент – 103 908 долларов. Хм… У кого-нибудь есть задолженности по кредитам?