Read the book: «Новая судьба»

Font:

ISBN 978-5-4483-1482-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Никогда не ожидала от себя, что умею так хорошо танцевать вальс. Я кружилась в танце с каким-то незнакомым мужчиной под странную мелодию дождя и чувствовала себя необыкновенно счастливой. Он говорил мне что-то смешное, я весело смеялась, но вдруг он схватил меня за плечо и начал трясти, взволнованно крича почему-то голосом Галины, няни моего сына Игоря:

– Матушка! Матушка Елена Васильевна! Проснись! Да проснись же ты!

– А?! Что?! – подскочив на кровати, спросила я, зажмурившись от света, а в комнате все продолжала звучать музыка релаксации – птичье пенье в дождливом лесу – которая включалась автоматически, стоило мне лечь на постель. – С Игорем что-то?

– Да бог с тобой! – негодующе отмахнулась она.

– Тогда, что? – уже спокойнее спросила я, недоумевая, что могло привести эту каменно спокойную бабищу с очень богатым уголовным прошлым в такое невменяемое состояние. – Кстати, который час?

– Да начало седьмого всего, – извиняющимся голосом сказала она. – Только Вадим Родионович уж очень настойчиво просил тебя разбудить.

Оп-па! Вадим был секретарем Матвея, который сейчас пребывал в свадебном путешествии, показывая своей молодой жене никогда ей прежде невиданные красота мира. «Только бы с ними ничего не случилось!» – мысленно взмолилась я, а в трубку сказала:

– Орлова слушает!

– Елена Васильевна! – напряженным голосом сказал Вадим. – Извините, что беспокою, но боюсь, что вам придется прервать ваш отдых в санатории и вернуться в усадьбу. Владимир Иванович вчера срочно вылетел в Москву и оттуда сразу же за границу. Таким образом, на хозяйстве остаетесь вы как его заместитель. Вертолет за вами я уже выслал, он будет минут через двадцать. И машина за вашими вещами тоже уже вышла, так что время на долгие сборы не тратьте, пожалуйста.

– Что-то случилось? – мгновенно насторожившись, спросила я.

– Да! – предельно серьезно сказал он.

– Уже собираюсь! – коротко ответила я и встала с кровати – музыка тут же смолкла.

– Матушка! – грозным голосом сказала Галина. – Не мотай мне нервы! Говори прямо, что стряслось? Какой беды нам ждать?

– Сама еще толком ничего не знаю, но, судя по тону Вадима, ничего хорошего, – вздохнув, ответила я и распорядилась: – Собирай Игорька! Ты вместе со мной на вертолете вылетаешь, а Марина, – это была горничная из усадьбы Матвея «Сосенки», откомандированная вместе со мной в санаторий, чтобы я во время отдыха не отвлекалась на всякие бытовые проблемы, – пусть вещами займется. Ее попозже моя машина заберет, и она отвезет их в мою квартиру. И поторопись! – распорядилась я и вздохнула: – Вертолет будет уже совсем скоро, – и направилась в сторону ванной.

– Матушка! – осторожно спросила мне вслед Галина. – Да я смотрю, ты, никак, с Орловым встретиться боишься?

– Нет! – отрывисто бросила я на ходу, но потом повернулась и объяснила: – Я для себя все уже давно решила, а вот он, судя по тому, что ко мне на свадьбе подошел и каким подошел, – выделила я, – с моим решением не смирился. Вот это-то меня и напрягает!

– Подошел-таки! – всплеснула руками Галина. – Вот паразит! Ну, я ему!

– Не вмешивайся! – приказала я. – Сама разберусь!

Стоя под душем, я предавалась невеселым размышлениям о неожиданно свалившейся на меня проблеме. Являясь третьим человеком в Семье Матвея, я в отсутствие его самого и Пана, как мы для краткости звали Владимира Ивановича Панфилова, должна была руководить всей деятельностью Семьи, о которой, в смысле – деятельности, имела пока очень смутное представление. Но не только это меня волновало. Я не знала, как мне себя вести с моим бывшим мужем, в недавнем прошлом военным летчиком, гвардии полковником и командиром авиационного полка Владиславом Николаевичем Орловым, по прозвищу Батя, с которым у меня не было ни малейшего желания встречаться. А ведь придется!

Собирая свою сумку, я осторожно положила туда простоявшую все эти дни на прикроватной тумбочке Снежинку, брелок-козочку, которую когда-то Игорь подарил мне на счастье, предварительно погладив ее по завиточку на лбу, как я это всегда делала перед очередным расследованием, чтобы не спугнуть удачу.

– Помоги мне, Снежинка! – шепотом попросила я. – Кажется, случилось что-то очень нехорошее и мне без тебя никак не обойтись.

Мои опасения по поводу Орлова оказались совершенно напрасными. Он даже не высунулся из кабины пилотов, отделавшись дежурным «Доброе утро!», брошенным через открытую дверь, а близнецы Саша и Леша Репнины, его бывшие подчиненные и самые преданные на свете друзья, быстренько и тоже без лишних слов погрузили нас в вертолет и мы взлетели. До этого я уже дважды летала на вертолете, так что полетов уже не боялась и стала от нечего делать осматриваться в вертолете Матвея, где была впервые – рассуждать о том, что могло случиться в усадьбе, было совершенно бесполезно из-за полного отсутствия исходной информации.

В «Сосенках» на вертолетной площадке меня уже ждал Вадим. Галина с Игорьком тут же отправилась в его детскую, а меня он, прихрамывая гораздо сильнее обычного – вероятно, из-за волнения – так ничего и не объяснив, быстро повел на второй этаж прямо к кабинету Матвея. Он с трудом отпер замок (эта комната была единственной в доме, которая в с е г д а, если хозяина не было внутри, запиралась на ключ) и молча показал на лежавший на столе лист бумаги, на котором было всего три слова: «Будьте предельно осторожны!». Прочитав это предупреждение, я почувствовала, как у меня между лопатками потекла струйка холодного пота, и невольно сжала кулаки, но вслух насмешливо сказала:

– Фу, как неинтеллигентно! Мог бы подписаться как-нибудь! Например: «Доброжелатель». А что? Очень уместно было бы! Кстати, Вадим Родионович, посмотрите-ка вы внимательно по сторонам! Как бы этот самый «доброжелатель», – с издевкой в голосе сказала я, – не спер из кабинета чего-нибудь. От таких незваных гостей всего, чего угодно, ожидать можно.

– Да, вроде бы все на месте, – пожал плечами Вадим.

– А вы все-таки посмотрите! Посмотрите! Но только глазками! Глазками! А руками ничего не трогайте, а то вдруг этот визитер-инкогнито нам тут бомбу подложил. А я вам помогу!

Я стала медленно обходить кабинет в поисках каких-нибудь следов чужого присутствия, но ничего подозрительного не заметила. Окна были закрыты и, судя по виду, в последнее время не открывались.

– Все в порядке, Елена Васильевна, – сказал, наконец, Вадим. – Ничего не пропало.

– Нет, ну что за честные взломщики пошли! – притворно восхитилась я, а потом, нахально покопавшись в столе Матвея и найдя прозрачный файл для бумаги, осторожно взяла ногтями записку и аккуратно положила в него. – Ладно, Вадим Родионович, давайте оставим здесь все, как есть, запрем кабинет и пойдем себе восвояси. Вот приедет начальство, пусть у него голова и болит.

Вадим удивленно уставился на меня и хотел что-то сказать, но я, приложив палец к губам, остановила его, и только тогда, когда мы вышли в коридор и он запер дверь кабинета, сказала:

– Я все это специально говорила на тот случай, если этот типчик там «жучок» оставил. Пусть думает, что мы ничего сами предпринимать не будем. Вы Павлу уже сообщили, что у него кабинет вскрыли?

– Нет! – помотал головой Вадим. – Они же спят еще! Разница во времени.

– Ну и не надо их беспокоить! Пусть спокойно отдыхают. А Пану?

– Он вне зоны досягаемости, – развел руками Вадим. – Вот уж, как на место прибудет, тогда сам с нами и свяжется.

– Да-а-а… Дела! Ладно, Вадим Родионович. Давайте-ка мы с вами пока решим, где бы нам сесть и обстоятельно поговорить.

– Можно в библиотеке, – предложил он.

– Можно-то можно, – задумчиво сказала я, – но подальше от чужих ушей лучше будет, – и решительно закончила: – Погода, конечно, не располагает, но набрасывайте-ка вы куртку и пойдем мы с вами в беседку для жутко конфиденциальной беседы, а то тут еще ни шиша не ясно, а услышит кто-нибудь что-нибудь краем уха и взбаламутит весь дом.

Вадим быстро заскочил в свою комнату, находившуюся, как и кабинет, на втором этаже в конце коридора, вернулся уже в куртке и мы с ним направились к выходу. Выйдя во двор, мы прошли до беседки, стоявшей возле самой ограды, закрывавшей отвесный спуск вниз к Волге, и я, усевшись, закурила и спросила:

– Когда там наши молодые собираются вернуться?

– Завтра…

– Ну и, слава богу! – обрадовалась я. – Тогда нам с вами, как тому Мальчишу-Кибальчишу, надо только день простоять да ночь продержаться до приезда Павла Андреевича.

– Да нет! Вы меня не так поняли! – охладил мой пыл Вадим. – Это изначально Павел Андреевич планировал вернуться завтра, потому что у него на ближайшие дни были намечены некоторые неотложные дела, в том числе и переговоры с очень серьезными партнерами, которые он хотел провести лично. Но вчера днем он позвонил мне и велел провести переговоры самому, потому что они в Париже задержатся, оттуда вылетят в Гамбург и уже оттуда чартером домой, чтобы в Москве пересадки не делать. Так что прилетят они только к его дню рождения.

– Понятно, – кивнула я. – А вам не страшно будет самому такие ответственные переговоры проводить? – уже задав этот вопрос, я поняла, что спросила что-то не то.

– Простите за нескромность, Елена Васильевна, – веско сказал Вадим. – но я не только двадцать лет провел бок о бок с Павлом Андреевичем и стоял у самых истоков создания нашей фирмы, но и, закончив экономический институт, являюсь доктором наук и свободно владею английским и немецким языками.

– Извините, Вадим Родионович, – покаянно сказала я. – Я всего этого действительно не знала. Та-а-ак! Что же мы имеем на данный текущий момент? День рождения у Павла, если мне память не изменяет, 10 апреля, а сегодня у нас еще только 4-ое, воскресенье начинается. Да-а-а… Худо дело! – вздохнула я. – Его – нет, Пана – нет, я ваших людей еще толком никого не знаю, а предстоит мне одной продержаться почти целую неделю в обстановке, максимально приближенной к боевой, если не в действительности боевой. Надо же, как совпало! – горестно качая головой, задумчиво говорила я и тут у меня в голове словно что-то перещелкнуло и я решительно потребовала: – А ну-ка, Вадим Родионович, давайте все с самого начала!

– Хорошо! – согласился Вадим и начал рассказывать: – Вчера мы с Владимиром Ивановичем пришли в кабинет за документами, потому что на одном из наших предприятий произошел некий прискорбный инцидент…

– А поконкретнее можно? – потребовала я.

– Елена Васильевна! Да зачем вам это? – удивился он.

– Вадим Родионович, для того, чтобы наша работа была более продуктивна, я расскажу вам одну старую притчу. Не возражаете? – Он только недоуменно пожал плечами, давая понять, что время я для сказок выбрала совсем неудачное, но он готов потерпеть, и я начала рассказывать: – Жил да был когда-то один купец, и было у него два приказчика. Одному он платил двадцать рублей в месяц, а второму – сто. И вот этот первый, страшно обиженный на то, что получает намного меньше своего коллеги, спросил как-то у хозяина, с чего бы это вдруг такая несправедливость. Купец подумал немного, а потом показал ему на стоящий во дворе воз с мешками и велел пойти узнать, кто это приехал. Приказчик побежал и, быстренько вернувшись, сообщил, что это мужик с товаром приехал. Тогда купец послал его узнать, что же это за товар такой. Приказчик опять побежал и потом сказал, что это мука. Купец его снова послал и велел спросить, сколько ее. Приказчик опять побежал и, вернувшись, сообщил, что двадцать мешков. Купец опять послал его узнать, сколько крестьянин за нее хочет. Приказчик вернулся и сказал, что тот просит за нее двадцать рублей за пуд. Тогда купец послал приказчика узнать, а не уступил ли мужик в цене. Приказчик опять побежал и, вернувшись, сообщил, что если хозяин заберет весь товар, то он уступит муку по девятнадцать рублей. Потом купец позвал того приказчика, которому платил сто рублей в месяц, и отправил уже его к тому же мужику. Приказчик вернулся и сказал, что это приехал крестьянин из одной из близлежащих деревень и привез на продажу двадцать мешков муки, за которую просит по двадцать рублей за пуд, но, если купец будет брать всю партию, то он согласен уступить по девятнадцать. «Вот теперь-то ты понимаешь, – сказал купец двадцатирублевому приказчику, – почему я плачу тебе в пять раз меньше?». Смысл притчи уловили, Вадим Родионович? Так что не будьте таким двадцатирублевым приказчиком и расскажите мне внятно, с чувством, с толком, с расстановкой все, что здесь произошло, чтобы мне не приходилось вас постоянно переспрашивать. Итак, начинаем с самого начала.

От этой моральной порки Вадим сидел красный, как рак – видно его еще ни разу в жизни так не отчитывали, но мне было самым решительным образом плевать на муки его трепетной души, и он это понял, потому что проглотил обиду и начал рассказывать.

– Вчера была суббота, 3-ье апреля, – сухим, официальным тоном говорил он, – и я весь день провел в усадьбе – готовил отчет о работе к приезду Павла Андреевича, а Владимир Иванович сначала тоже был здесь, а потом поехал к себе домой. Ему туда из офиса позвонили и прочитали только что пришедшее по электронной почте письмо из Австралии, где Павел Андреевич является одним из крупнейших акционеров международного концерна по добыче и переработке редких металлов. Там произошла серьезная авария с человеческими жертвами, рабочие грозят всеобщей забастовкой, и потребовалось обязательное и срочное! – подчеркнул Вадим, – присутствие кого-то из руководства нашей фирмы. Владимир Иванович, естественно, тут же перезвонил мне и, быстро собравшись, приехал сюда за кое-какими документами. Я же в ожидании его начал названивать нашему представителю в Австралии, но!.. – он развел руками. – У них там уик-энд в разгаре. Святое время, когда ни до кого не доберешься. Так что я позвонил в наше московское представительство и попросил забронировать для Владимира Ивановича билет на ближайший рейс, которым, пусть и с пересадками, но можно добраться до места.

– Так Пан же по-английски, насколько мне известно, не говорит! – удивилась я.

– А с ним из Москвы переводчик вылетел, – объяснил Вадим и я, понятливо кивнув, спросила:

– И часто у вас такие ЧП бывают?

– Бог миловал! Тьфу-тьфу-тьфу! – Вадим поплевал через левое плечо. – И, вообще, надо вам сказать, Елена Васильевна, что работа наша налажена так, что сбоев уже много лет не было. Ни одного! – подчеркнул он. – И поэтому мы, конечно же, были сильно обеспокоены. Так что Владимир Иванович прямо отсюда выехал в аэропорт и вылетел в Москву, потом в Австралию.

– Вадим Родионович, а поближе ничего подходящего нельзя было найти? – грубовато спросила я. – Кой черт потребовалось в Австралию забираться? Я, конечно, читала в журналах об обширных интересах Павла по всему миру, в том числе и об Австралии, и еще тогда поразилась, на кой ляд ему это сдалось.

– Я тоже в свое время и именно по этой причине был категорически против нашего участия в этом предприятии, но предложение было слишком выгодным, и Павел Андреевич сумел убедить меня, что стоит попробовать.

И тут у меня возник совершенно обоснованный вопрос, ответ на который, во избежание возможных недоразумений, я должна была получить немедленно.

– Вадим Родионович! – постаралась, как можно деликатнее, спросить я. – А почему третьим человеком сделали меня, а не вас? Ведь вы, по сути, являетесь не секретарем Павла, а его заместителем по экономическим вопросам.

– Все правильно, Елена Васильевна, – мягко улыбнулся он. – Секретарь я действительно только по названию и ни одно серьезное решение, касающееся коммерческой стороны деятельности нашей фирмы, Павел Андреевич никогда не примет, не посоветовавшись предварительно со мной. Но, видите ли, я слабый человек, кабинетный работник, – он с грустной миной развел руками. – Я могу просчитать любую задачу и выдать ее оптимальное решение, но… Я никогда не смогу его реализовать, воплотить в жизнь, потому что у меня совершенно нет того, чем в избытке обладаете вы – характера, силы воли, упорства в достижении цели, настойчивости… Жесткости, наконец! И потом… Стань я официально заместителем Павла Андреевича, мне пришлось бы постоянно находиться в центре внимания, общаться с журналистами и все такое прочее. Не для меня это, Елена Васильевна! Совсем не для меня!

– Знаете, Вадим Родионович, – сочувственно сказала я. – Я ведь тоже не родилась такой вот бой-бабой. Меня такой воспитали.

– Я знаю вашу историю, – покивал он. – Но, вместе с тем, такое поведение для вас естественно, вы чувствуете себя, как рыба в воде. А вот, попытайся я себя так вести, выглядел бы смешно и нелепо. Так что не думайте, что я на вас в обиде, хорошо?

– Хорошо, Вадим Родионович, – согласилась я и предложила: – Но давайте вернемся к нашим баранам. Значит, как я поняла, ни вы, ни Владимир Иванович само письмо и в глаза не видели и знаете о нем только с чужих слов, так?

Он на мгновенье задумался, а потом удивленно покивал головой:

– Выходит, что так!

– Ладно! – махнула я рукой. – Потом с этим разберемся, а сейчас давайте все про кабинет.

Он кивнул и начала рассказывать:

– Когда Владимир Иванович приехал в «Сосенки», мы с ним вошли в кабинет, взяли документы…

– Минутку! – перебила я его. – Кто конкретно открывал кабинет?

– Владимир Иванович своим ключом, – тут же ответил Вадим и пояснил. – Это дверь только выглядит, как деревянная, а на самом деле она стальная и огнеупорная, замок же к ней изготавливали по спецзаказу в Швейцарии. От этого замка существует всего три ключа. Первый – у Павла Андреевича, но он его перед отъездом оставил в усадьбе – у него в кабинете есть сейф с внутренним секретным отделением, шифр от которого знает только он. Вот в нем-то он и оставил и ключ, и еще некоторые вещи. Второй – у Панфилова, но он вчера его тоже здесь оставил и я его просто в сейф запер – у нас не принято в дальние поездки эти ключи брать. А третий – у меня, – он показал связку ключей.

Я взяла ее в руки и, найдя самый замысловатый, показала на него:

– Этот? – Вадим кивнул, и я спросила: – А Владимир Иванович вчера нормально открыл замок? Ничего не заедало, например?

– Нет, – уверенно сказал Вадим. – Все было, как обычно, а запирал кабинет уже я, и замок тоже нормально работал. Так вот вчера никакой записки на столе не было, а сегодня утром…

– Подождите! – остановила его я. – Во-первых, почему вы так рано пошли в кабинет, а, во-вторых, вашим ключом сегодня утром замок в первый раз нормально открылся или поддался с трудом, как и сейчас?

– Да не спалось мне – все думал, как же там такое могло произойти, – объяснил он. – Стал собираться, да вспомнил, что свой органайзер накануне в кабинете забыл, вот и пошел за ним. А насчет замка… – он задумался, вспоминая. – А вы знаете, Елена Васильевна, – с удивлением сказал он, – я ведь его действительно еле-еле открыл.

– Все ясно! – раздраженно сказала я, а он непонимающе на меня посмотрел. – Ключей от замка только три и они очень сложные, то есть таких заготовок ни у одного специалиста нет. Предположим, что некто исхитрился снять оттиск с ключа и обратился к какому-нибудь Самоделкину, чтобы тот изготовил ему дубликат. Но, не имея перед глазами оригинала, а еще лучше – самого замка, даже самый лучший мастер не сможет сделать точную копию, подогнать ее тютелька в тютельку. Поэтому, когда попытаются этим «левым» ключом открыть замок, он закапризничает, и нужно будет прилагать немалые усилия, чтобы его все-таки открыть, и при этом замок обязательно будет поврежден. Понимаете? – Вадим неуверенно кивнул. – Далее. Этот некто мог исхитриться поменять местами родной ключ и вновь изготовленный дубликат, но Панфилов вчера легко открыл замок своим ключом и вы своим тоже нормально закрыли – вывод: они у вас настоящие. А вот то, что сегодня утром вы открыли дверь уже с трудом, значит, что ночью замок отпирали или дубликатом, или отмычкой. Так какой у нас из всего вышесказанного напрашивается вывод? – я посмотрела прямо в глаза Вадиму. – Или это кто-то из домашних сделал себе дубликат и ночью лазил в кабинет, чтобы вот так по-идиотски пошутить, или в доме ночью был посторонний.

– Да никогда никто из обитателей усадьбы не решился бы войти в кабинет Павла Андреевича в его отсутствие, даже если бы дверь была открыта настежь! – гневно выпалил он. – А вы намекаете на то, что кто-то тайком сделал себе дубликат и ночью проник! Это невозможно! А охрана у нас такая, что и мышь не проскочит!

– Тогда найдите мне другое объяснение! – взорвалась я, и Вадим мрачно насупился. – Здесь, что, привидения ночью шастали? Или кто-то лунатизмом маялся? Так вчера не полнолуние было! Кстати, кто сейчас живет в усадьбе? Есть кто-то новые, которых я не знаю?

– Да нет, все те же, – буркнул он, еще не придя в себя. – Власов вот только в Москву по делам уехал, – он имел в виду троюродного брата Матвея и жениха его приемной матери Лидии Сергеевны Печерской. – А остальных вы всех знаете. В гостевом домике, где ваша мама с Орловым живут, теперь еще и Георгий Дмитриевич с Ниной Максимовной поселились. А еще там Вера Николаевна…

– Бабушка Ирочки? Мать ее родной мамы? – удивившись, уточнила я и он кивнул. – А она-то с какого перепуга сюда влезла?

– А ей Владимир Иванович разрешил, – объяснил Вадим. – Хочет она поближе к Ирине Георгиевне быть. Ведь счастье-то для нее какое – наконец, по-настоящему рядом с внучкой оказаться. Вот они с Ниной Максимовной все о ней и говорят: Нина Максимовна рассказывает, какая она дома была, а Вера Николаевна – какая в школе.

– И давно она здесь обретается?

– Да уже два дня.

– Черт побери! – не выдержала я. – Какое-то общежитие из усадьбы устроили! Ну да это не мое дело. А в данной ситуации оно и к лучшему, что все они в одну кучу собрались. Но это все родственники, а из обслуги никто новый не появился?

– Не знаю, можно ли их назвать обслугой, – с сомнением в голосе сказал Вадим. – Видите ли, после того, как из Принстона вернулся Григорий, сын Олега Кошечкина, Павел Андреевич решил создать своеобразный «техцентр», который занимается… – и тут он начал подозрительно путаться в словах. – Конечно, у нас на фирме есть специальное подразделение по обеспечению информационной безопасности, и оно вполне справляется со своими обязанностями, но… – он помедлил, подбирая слова. – Понимаете, Елена Васильевна, во-первых, это подразделение тоже необходимо контролировать, а, во-вторых, бывают моменты, в которые нельзя посвящать даже очень доверенных, но посторонних людей. Сейчас в «техцентре», которых находится во втором гостевом домике, работают Олег с Григорием и Николай Егоров, которого вы сами прекрасно знаете, в их ведении и компьютерная сеть, и наша АТС, и кое-что другое.

– Подождите! – остолбенела я. – Когда же это Егоров успел в особо доверенные лица попасть? Он же в Семье без году неделя?

– Ну, – пожал плечами Вадим, – его проверкой занимался лично Владимир Иванович, и потом у Николая Владимировича еще нет права выхода с территории, к чему он, откровенно говоря, и не рвется – не слишком-то счастливо у него семейная жизнь сложилась. Так что он здесь в «техцентре» и живет – там есть жилые комнаты, да и Григорий тоже там же. Они оттуда практически и не выходят, там и едят – им весь свет в окошке монитор заменяет, – усмехнулся он. – А Олег постоянно живет здесь, в доме – у него, – Вадим на секунду замялся, – некоторым образом роман.

– На Николая не удивляюсь – ему действительно в родном доме делать нечего, разве что только ночевать, да и кроме компьютера ему ничего в жизни не надо, а вот то, что Григорий там отшельником сидит – странно. Мы, помнится, в его годы много чем интересовались, да и плотских утех не чурались, а у этих только папки с файлами и размножаются. Да-а-а… Странная молодежь пошла! Ладно, познакомлюсь я попозже с этим вундеркиндом. Сейчас для нас с вами главное то, что все трое ночью были в усадьбе. А что еще нового здесь произошло, пока я в санатории была?

– Да ничего, – пожал он плечами. – Раздел имущества ваших родителей произведен и коттедж теперь – собственность Зинаиды Константиновны, правда, она туда еще не перебралась.

– Естественно, – усмехнулась я. – Она же без Орлова дня прожить не может, а на каком основании он теперь будет там жить, если мы с ним разведены?

– Кстати, об Орлове. Контейнеры с его вещами прибыли, но Панфилов распорядился их пока не разгружать, потому что некуда. В ваш коттедж, как вы правильно заметили, уже нельзя, а в гостевом домике своя мебель есть. Вот уж как Светлану найдут, определятся они с Орловым, где жить будут, тогда и до вещей дело дойдет.

– Хорошо, что напомнили, – спохватилась я. – Ее еще не нашли?

– К сожалению, нет, – вздохнув, ответил он.

– Черт! – выругалась я. – Ну, сколько можно копаться?! Не иголка же она в стоге сена! – Вадим на это только развел руками. – Ладно! Отыщется же она когда-нибудь! А что на заводе? Я имею в виду поиски тайника.

– Тоже ничего. Павел Андреевич сказал, что…

– Да знаю я, что он сказал! – отмахнулась я. – Что наткнуться на него мы можем только случайно, потому что в старину такие вещи умели делать. Так?

– Так, Елена Васильевна, – кивнул он. – Работы там постоянно ведутся, но результатов пока никаких нет.

– Плохо! – выразительно сказала я и спросила: – А об Уразбаевой какие-нибудь новости есть? – Вадим только отрицательно покачал головой. – Жаль! Как бы я хотела, чтобы у них с Владимиром Ивановичем все наладилось! – вздохнула я.

Дело в том, что после того, как от Панфилова ушла жена, они с Юлей стали жить вместе. Она-то его давно любила, а вот он считал ее серой домашней мышью, постоянно сравнивал с бывшей женой – дамой яркой и эмоциональной – и относился соответственно. Юля не выдержала этого и уехала. Известие же о том, что она оказалась на самом деле совершенно незаурядной личностью, которая не только смогла найти Ирочку, но и потом на протяжении многих лет защищала ее от всяческих жизненных невзгод всеми возможными способами, вплоть до самых крайних, здорово подкосило Владимира Ивановича. Он-то ее, наконец, оценил по-настоящему, а вот она… Она, по-видимому, возвращаться к нему совсем не собиралась.

– Значит, за это время в «Сосенках» новых непроверенных людей не появилось и не произошло никаких настолько значительных событий, который могли бы вызвать приступ столь буйной шизофрении, вылившийся в появление этой записки, – подытожила я. – Итого: это был посторонний.

– Да нет, Елена Васильевна, – помотал головой Вадим. – Я говорил со старшим смены охраны – все было абсолютно спокойно.

– Угу! – хмыкнула я. – Мне бы вашу уверенность! – и задала чисто риторический вопрос: – Так что же мы с вами, уважаемый Вадим Родионович, имеет на данный текущий момент? А имеем мы незаконное проникновение неизвестного нам лица на самым тщательным образом охраняемый объект – кабинет Павла Андреевича, где рекомое лицо порезвилось самым циничным образом, оставив лаконичную записку смутного содержания. Ну и как оно могло туда проникнуть? – это был еще один риторический вопрос и поэтому Вадим только пожал плечами. – Если начисто отметать предположение о том, что это кто-то из домашних, а охрана никого не засекла, то получается, что постороннего в дом провел опять-таки кто-то из домашних…

– Вы думайте, что говорите! – взорвался Вадим. – Вы хоть на секунду можете себе представить, кем для всех нас является Павел Андреевич?

– Это лирика, милейший! – огрызнулась я. – А я мент поганый, пусть и в прошлом, и в телекинез, телепортацию, барабашек и прочую нечисть не верю! Я на земле нашей грешной обеими ногами стою и мыслить привыкла категориями реальными! А предают, как совершенно справедливо говорят французы, только свои! Та-а-ак! – я задумчиво побарабанила пальцами по перилам. – А скажите-ка мне, сотовые, которыми Семья пользуется, оплачивает фирма?

– Естественно, – удивился Вадим. – Кто же еще! Кстати, для вас тоже приготовлен сотовый. Он, конечно, не золотой, как ваш собственный, но тоже очень престижный и надежный. Все необходимые номера в него уже занесены, так что вам не придется ни о чем заботиться, и об оплате счетов в том числе. Он сейчас в офисе – никто же не думал, что вам придется так срочно в город возвращаться, но я сейчас распоряжусь, и его привезут.

– Спасибо! – машинально поблагодарила я. – Можете не торопиться – мне пока и моего хватит, а в офис я сама попозже заеду и заберу! – и вернулась к тому, что меня сейчас волновало гораздо больше, чем оплата счетов за разговоры. – Значит, распечатки поступают в бухгалтерию, так? – Он кивнул. – Сказочно хорошо! Так вот, Вадим Родионович, можете считать меня, кем угодно, но их все нужно будет проверить: кто куда звонил и кому кто звонил, потому что… – и тут я увидела, что Вадим страшно смутился и, буквально не зная, куда девать руки, усиленно смотрит в сторону. – Что такое? – удивилась я.

– Дело в том, что эта работа проводится уже много лет, – смущенно пробормотал он. – Это было распоряжение Владимира Ивановича. И обычные звонки с наших городских телефонов тоже отслеживаются.

– Никогда не сомневалась, что Пан необыкновенно умный человек! – восхитилась я. – Кто в курсе этой работы и кто ее проводит?

– Павел Андреевич, Владимир Иванович, я и Олег Кошечкин, который ей и занимается. А теперь вот еще и вы знаете.

– А что? Олег с его аналитическим складом ума для этого дела человек самый подходящий, – одобрительно сказала я. – Поинтересуюсь у него попозже, не было ли в последнее время чего-нибудь подозрительного.

– Если бы что-нибудь было, то он тут же доложил бы Панфилову, а в его отсутствии – мне, – возразил Вадим. – А он ничего не докладывал.

– Угу! – для вида согласилась я, решив про себя, однако, что в этом направлении еще есть над чем поработать. – Хорошо, предположим, что домашние здесь не причем. Тогда остается тот вариант, что охрана прошляпила, а теперь стыдливо молчит. Ну и что мне теперь прикажете делать? – и стала перечислять: – Кабинет на «жучки» и на взрывчатку поверить надо? Надо! Замок проверить надо? Надо! А я ваших людей никого не знаю! А приглашать для этого людей со стороны – позора не оберешься. Ведь с мужика какую подписку о неразглашении ни возьми, а он все равно не удержится и похвалится своей законной мегере, как бы, между прочим, что у самого Матвея в усадьбе был, а уж она из него слово за слово вытянет и то, зачем его туда звали. А это копия на базар! Нам такая реклама нужна?