Read the book: «Код доступа: Счастье»

Глава 1+

«Дебилдинг», – беззвучно выдохнула я, поджав губы и прислонившись к холодной стене коридора. В голове тут же выстроилась очередь из нецензурных эпитетов, адресованных кадровому отделу вообще и двадцатичетырехлетней Катюше в особенности. Именно этой восторженной особе с дипломом по управлению персоналом и вечно горящими глазами пришла в голову «гениальная» идея – запереть весь финансовый департамент крупной строительной компании в подвалах заброшенного завода и устроить хоррор-квест. Для сплочения коллектива, разумеется.

Я медленно осмотрела мрачный коридор, пропахший сыростью и дешевым театральным дымом. Со своим коллективом я и так была сплочена по самые уши. Я знала, у кого из бухгалтерии аллергия на глютен, кто из планового отдела разводит улиток ахатин, и кто из сметчиков раз в полгода уходит в запой, который все деликатно называли «плановой диспансеризацией». Этого уровня близости более чем хватало для своевременной сдачи квартальных отчетов.

Но Катюша считала иначе. «Выход из зоны комфорта!», «Нестандартные решения в стрессовой ситуации!», «Эмоциональная перезагрузка!» – сыпала она терминами из модных психологических брошюр на общем собрании. Мне, которой на днях стукнуло сорок, из зоны комфорта выходить не хотелось. Я в эту зону слишком долго и мучительно входила после развода, ипотеки и отправки сына в университет в другом городе. Моя зона комфорта была моей крепостью, выстроенной из вечеров с книгой, утреннего кофе в тишине и стабильной, предсказуемой работы.

И вот теперь моя предсказуемая работа завела меня в темный коридор, где где-то впереди тоненько, на грани ультразвука, визжала юная практикантка Анечка. Слева что-то гулко ухало и скреблось – видимо, аниматор в костюме вурдалака пытался отработать свой скромный гонорар. Я плелась последней, стараясь держаться на расстоянии от основной группы. Не дай бог, придется с кем-то «сплачиваться» путем совместного преодоления страха.

Страха не было. Было глухое раздражение, которое нарастало с каждым шагом. Мой острый экономический ум автоматически прикидывал стоимость этого сомнительного мероприятия: аренда площадки, зарплата аниматорам, дешевые, но многочисленные спецэффекты, фуршет после. Сумма выходила приличная. За эти деньги можно было выписать всему отделу квартальную премию. Вот это я понимала – настоящее сплочение.

Коридор медленно поворачивал влево. Тусклая красная лампочка, изображавшая аварийное освещение, мигала с таким упорством, что вызывала не тревогу, а легкий приступ эпилепсии. Мои коллеги, сбившись в испуганную кучку, топтались у массивной металлической двери с надписью «МОРГ». Из-за двери доносились леденящие душу стоны, записанные, очевидно, на какой-то зацикленный mp3-файл.

– Там… там надо ключ найти! – пискнула Катюша, заметно побледнев. По долгу службы она должна была изображать бесстрашного лидера, но сейчас выглядела так, будто готова расплакаться. – Подсказка была в предыдущей комнате… «Ищи у того, кто вечно молчит»…

Я закатила глаза. «Тот, кто вечно молчит» – это, надо полагать, пыльный скелет в углу, наряженный в истлевшую тельняшку. Банальнее не придумаешь. Пока молодежь испуганно перешептывалась, решая, кто пойдет на верную смерть к пластиковому покойнику, я неторопливо осмотрела пространство вокруг. И заметила то, что пропустили остальные.

Сбоку, в тени, была еще одна дверь. Неприметная, деревянная, без всяких пугающих надписей. Служебный выход. Путь к свободе.

Я уже представила, как тихонько выскользну из этого дурдома, вызову такси и через полчаса буду сидеть на своей уютной кухне с чашкой горячего чая. А эти «сплоченцы» пусть ищут свои ключи хоть до утра. План был гениален в своей простоте.

И в этот самый момент со стороны двери с надписью «МОРГ» раздался не театральный, а самый что ни на есть настоящий, истошный крик. Это была Катюша. Судя по всему, аниматор-вурдалак решил отработать гонорар именно на ней. Крик был полон такого неподдельного ужаса, что вся группа шарахнулась в противоположную сторону, создавая панику и давку.

Я удовлетворенно хмыкнула и, пользуясь всеобщей суматохой, осторожно двинулась к своему спасительному выходу. Шаг, другой… Ручка двери была уже почти в моей руке.

И тут мир словно застыл.

Меня не ударили. Меня не толкнули. Меня просто… взяли. Сильная рука легла мне на талию, другая в то же мгновение мягко, но властно закрыла рот, пресекая любой возможный звук. Мое тело, потерявшее точку опоры, подалось назад, и в следующую секунду меня буквально втянули в узкое, абсолютно темное пространство. Дверь захлопнулась с тихим щелчком, отрезая меня от красного света, криков и всего остального мира.

Наступила абсолютная, бархатная чернота. Такая густая, что ее хотелось потрогать. На мгновение я перестала дышать. Первая мысль, пронзившая мозг – маньяк. Настоящий, не аниматор. Вторая – похищение с целью выкупа. Бред, я не топ-менеджер, выкуп за меня никто не даст.

Я стояла, вжатая в стену узкого пространства, похожего на шкаф или кладовку. Тот, кто меня схватил, стоял вплотную сзади, удерживая меня в неподвижности. Паника медленно подкатывала к горлу ледяной волной, но рука на моем рту не давала ей вырваться криком. Рука была теплой, сухой, с чуть шершавой кожей на ладони. Она не давила, не причиняла боли, она просто… изолировала.

А потом, когда первый шок начал отступать, на меня постепенно обрушился целый шквал ощущений, медленно вытесняя страх.

Сначала – тепло. От мужского тела за спиной исходила волна обжигающего жара, который проникал сквозь тонкую ткань моей блузки и кардигана. Он был высокий – мой затылок упирался ему куда-то в ключицу. И сильный – я чувствовала это по тому, как неподвижно и уверенно он меня держал. Моя спина была полностью прижата к его груди, и я ощущала упругость мышц, рельеф, который не мог скрыть даже слой одежды.

Затем – запах. Это был не резкий запах пота или дешевого парфюма. Это был сложный, почти гипнотический коктейль. Сначала я уловила терпкие ноты хорошего кофе и что-то древесное, как от дорогого одеколона, но уже почти выветрившегося. А под этим, глубже, был основной, самый волнующий аромат – чистой мужской кожи, чего-то теплого, пряного и неуловимо своего. Запах силы и уверенности. Запах, который я не вдыхала так близко уже много, много лет.

Мое собственное сердце колотилось где-то в горле, оглушая. Я пыталась услышать хоть что-то, но за дверью шкафа звуки стали глухими и далекими: скрежет, топот бегущих ног, затихающие визги. А здесь, в этой тесной темноте, был только звук нашего общего дыхания. Мое – прерывистое и частое, его – глубокое и ровное.

Мое тело, предав мой разум, отреагировало первым. Вместо того чтобы напрячься в попытке вырваться, оно вдруг чуть обмякло, инстинктивно принимая чужое тепло в промозглой сырости подвала. Я не чувствовала угрозы. Странно, но в этих руках, державших меня в плену, было больше защиты, чем опасности.

Но вот рука, лежавшая у меня на талии, чуть сдвинулась. Возможно, он просто менял положение, но его пальцы медленно скользнули ниже, по изгибу моей спины к пояснице. Легкое, почти невесомое движение. И по моему позвоночнику, от затылка до самых кончиков пальцев на ногах, пробежал электрический разряд. Кожа под блузкой покрылась мурашками. Это было не просто прикосновение. Это была ласка. Случайная или намеренная, я не знала. Но мое тело откликнулось на нее мгновенным, глубоким, давно забытым трепетом.

Я замерла, боясь пошевелиться, боясь спугнуть это странное, пугающее и одновременно пьянящее мгновение. Сколько мы так стояли? Десять секунд? Минуту? Вечность? Время сжалось в плотную точку, существующую только здесь, в этом темном шкафу.

И тут он заговорил. Его губы оказались так близко, что я почувствовала их движение у самого уха. Горячее дыхание обожгло кожу, и низкий, с легкой хрипотцой шепот заставил меня вздрогнуть всем телом.

– Тссс…

Голос был знакомым. Таким до боли знакомым. Голос красавца-инженера Алексея из проектного отдела, который сводил с ума всех незамужних особ компании до тридцати.

– За этой дверью зомби, – продолжил он шептать, и в его голосе слышалась усмешка. – Ты же не хочешь, чтобы тебя укусили?

Я судорожно сглотнула. Я не могла ответить. Я могла только быстро-быстро замотать головой, все еще прижатая к его горячему, так волнующе пахнущему телу, и чувствовать, как по моим венам вместо крови бежит расплавленное олово. Зомби. Конечно. Какие, к черту, зомби. Главный монстр был здесь, в шкафу. И он, кажется, только что укусил меня, даже не прикоснувшись губами.

Глава 2+

Я стояла, затаив дыхание, словно боясь нарушить это странное заклятие. Его слова, произнесенные шепотом, отдавались эхом в моей голове, смешиваясь с бешеным стуком сердца. Зомби. Я чуть не рассмеялась, но смех застрял где-то в горле, парализованный близостью этого мужчины и полной абсурдностью происходящего.

Рука, так властно державшая мой рот, медленно, почти неохотно отнялась. Я сделала судорожный вдох, и воздух в шкафу показался спертым, тяжелым, насквозь пропитанным его запахом.

– Думаю, они пробежали, – так же тихо сказал он, и я почувствовала легкое движение за спиной.

Его тело сдвинулось, освобождая меня из плена этой удушающей близости, и тут же я ощутила пустоту и холод там, где только что было его тепло. Потеря оказалась неожиданно болезненной.

Он нащупал ручку двери и приоткрыл ее на миллиметр. В узкую щель ворвался знакомый багровый полумрак и приглушенный шум – где-то вдалеке снова заиграла зловещая музыка.

– Путь свободен, – констатировал он и осторожно шагнул из шкафа первым.

Я последовала за ним, чувствуя себя так, словно вынырнула на поверхность из-под воды. Ноги были предательски ватными. Инстинктивно я одернула кардиган, расправила блузку, пригладила волосы – жалкие попытки вернуть себе самообладание и привычный, профессиональный облик. В тусклом красном свете я наконец смогла его хорошенько разглядеть.

Алексей собственной персоной. Он стоял, непринужденно прислонившись плечом к стене, и смотрел на меня. В его глазах, казавшихся в этом освещении почти черными, плясали смешинки. Высокий, широкоплечий, в простой черной рубашке с закатанными до локтей рукавами. Небрежно растрепанные темные волосы, легкая щетина на волевом подбородке. Он был красив. Нет, не так. Он был сокрушительно, головокружительно красив, и эта красота в полумраке заброшенного завода выглядела почти опасной.

– Спасибо за спасение, – выдавила я, стараясь придать голосу максимально саркастичный тон. – Я уж думала, моя карьера экономиста закончится в лапах аниматора-студента.

Он медленно усмехнулся, и этот простой жест преобразил его лицо, сделав еще более притягательным.

– Всегда к вашим услугам, Елена, – произнес он мое имя как-то особенно, не по-деловому, чуть растягивая гласные. – Хотя, признаться, я спасал не вас, а себя. Боюсь, вы бы подняли такой крик, что на нас сбежались бы все упыри из соседних помещений.

Я фыркнула, чувствуя, как ко мне понемногу возвращается способность мыслить здраво.

– Я не кричу. Это непрофессионально. Я бы молча дала ему в челюсть и выставила счет за моральный ущерб и химчистку.

Его смех был низким и бархатным, и от этого звука по моей спине снова пробежали предательские мурашки.

– Теперь я понимаю, почему вас все в компании побаиваются.

– Меня не побаиваются. Меня уважают, – поправила я, вскинув подбородок с привычной гордостью.

– Одно другому не мешает, – парировал он, не сводя с меня внимательного взгляда. – Так что теперь? Вернемся к нашим испуганным коллегам и будем вместе искать ключ в скелете?

Я задумчиво посмотрела в ту сторону, откуда мы пришли. Оттуда доносилось паническое бормотание и очередной визг практикантки Анечки. Потом медленно перевела взгляд на Алексея. Он терпеливо ждал моего ответа, и в этом ожидании было нечто большее, чем просто выбор маршрута. Это был выбор – вернуться в общий балаган или продолжить идти этим другим путем. Вместе с ним.

– У меня есть идея получше, – сказала я, удивляясь собственной решительности. – Поищем выход для персонала. Настоящий, а не игровой. И сбежим из этого вертепа к чертовой матери.

В его глазах промелькнуло явное одобрение, и что-то еще – что-то теплое и заинтересованное.

– Я знал, что вы не только самый умный экономист в нашей компании, но и самый здравомыслящий человек. Ведите.

И я пошла. Пошла по темному коридору в противоположную от группы сторону, остро чувствуя его присутствие за спиной. Это было странное, почти мистическое ощущение. Я не слышала его шагов – он двигался удивительно бесшумно – но ощущала его так же остро, как и в шкафу. Ощущала его тепло, его спокойную уверенность, которая, казалось, заполняла все пространство вокруг.

Мы шли в комфортном молчании. Коридор был служебным, не предназначенным для глаз посетителей. Голые бетонные стены, толстые трубы, покрытые пылью, свисающие с потолка провода. Наши шаги гулко отдавались в тишине. Это место было по-настоящему жутким, куда жутковатее всех старательно украшенных комнат квеста. Но рядом с ним мне не было страшно.

– Так почему вы вообще сюда пошли? – вдруг мягко нарушил он тишину. Его голос без шепота был еще глубже и бархатистее. – Не похожи вы на любительницу подобных развлечений.

– Приказ руководства, – коротко бросила я, осторожно перешагивая через какую-то ржавую балку. – Явка строго обязательна. Уклонистов обещали лишить тринадцатой зарплаты.

– Жестко.

– Эффективно, – поправила я с легкой усмешкой. – А вы? Я думала, вы в первых рядах поведете молодежь в бой с нечистью. Вы же у нас герой, любимец публики.

Он неторопливо поравнялся со мной, и теперь мы шли плечом к плечу. Я старалась не смотреть на него, но чувствовала его взгляд на своем профиле, словно физическое прикосновение.

– Я ценю хорошую компанию больше, чем дешевые спецэффекты, – сказал он задумчиво. – Мне стало скучно. А потом я увидел, как вы пытаетесь дезертировать. И решил, что с вами будет интереснее.

«С вами будет интереснее». Эта простая фраза заставила мое сердце сделать неожиданный кульбит. Я ничего не ответила, лишь слегка ускорила шаг, пытаясь скрыть смущение. Мы миновали какую-то подсобку, заваленную старой мебелью, и вышли в более широкий коридор, в конце которого виднелся слабый, но обнадеживающий проблеск света. Выход.

– Кажется, мы спасены, – с заметным облегчением произнесла я.

– А я бы не торопился, – усмехнулся он, остановившись. – Самое страшное впереди.

Я вопросительно на него посмотрела, приподняв бровь.

– Фуршет, – пояснил он с абсолютно серьезным лицом. – Теплый просекко, резиновые канапе и Катюша с отчетом о том, как мы все прекрасно сплотились.

Я не выдержала и рассмеялась. Настоящим, искренним смехом, чего со мной не случалось уже очень, очень давно. Он подхватил мой смех, и на несколько волшебных секунд этот пыльный, унылый коридор наполнился звуками нашего общего, незапланированного веселья. Когда я отсмеялась, осторожно вытирая выступившие слезы, я посмотрела на него и поняла, что ошибалась. Я считала его просто красивым мальчиком, офисным плейбоем. Но в его глазах сейчас был не только флирт, но и ум, и тонкая ирония, и какая-то неожиданная глубина.

Дверь в конце коридора действительно оказалась выходом. Она вела на задний двор завода, прямо на парковку. Мы вышли из душного подвала в прохладный ночной воздух, и я с наслаждением вдохнула его полной грудью. Запах мокрого асфальта, выхлопных газов и близкой реки – запах свободы.

Мы неспешно шли по гравию к тому месту, где я оставила свою машину. Тишину нарушал лишь мягкий хруст камней под ногами и далекий гул ночного города. Та интригующая, игривая атмосфера, что была между нами в подвале, постепенно улетучивалась, сменяясь чем-то иным. Неловкостью? Ожиданием? Я не могла понять.

Вот и моя машина. Я остановилась, медленно нащупывая в сумочке ключ. Что говорят в таких ситуациях? «Спасибо, что составили компанию»? «Что ж, до завтра»? Любая фраза казалась одновременно глупой и неуместной.

– Что ж, до завтра, Алексей, – наконец сказала я, стараясь придать голосу максимально нейтральный, профессиональный тон.

– До встречи, Елена, – ответил он мягко.

Я нажала на кнопку ключа. Машина отозвалась, моргнув фарами, и в их ярком свете я неожиданно увидела его лицо совсем близко. Он не уходил. Он просто стоял и смотрел на меня с какой-то новой серьезностью. И этот взгляд был таким прямым, таким пронзительным, что у меня снова предательски перехватило дыхание. Я поспешно открыла дверь, спасаясь бегством.

– Осторожнее на дорогах, – он плавно шагнул вперед и аккуратно закрыл за мной дверь, когда я уже села за руль. Его пальцы на мгновение коснулись стекла. Этот простой, джентльменский жест показался мне невероятно интимным. Я завела мотор, не решаясь поднять на него глаза. Он терпеливо стоял рядом, пока я не включила фары и не тронулась с места.

Всю дорогу домой я ехала словно в полусне. В салоне машины стояла привычная тишина, но в моей голове гремел целый симфонический оркестр. Я снова и снова прокручивала в памяти каждый драгоценный момент: темноту шкафа, его волнующий запах, тепло его сильного тела, шепот у самого уха, наш неожиданный смех в пыльном коридоре, его последний взгляд на парковке.

Мой сорокалетний, прекрасно организованный и откалиброванный мир дал трещину. Я, которая гордилась своей железной логикой и прагматизмом, которая давно решила, что все эти романтические глупости остались в далеком прошлом вместе с девичьей фамилией и верой в «жили долго и счастливо». Мой бывший муж, с которым мы прожили пятнадцать лет, никогда не смотрел на меня так. Даже в самом начале. В его взгляде всегда был расчет, удобство, привычка. А во взгляде этого мужчины, которого я едва знала, было что-то совершенно иное – что-то, от чего моя душа, казалось, проснулась после долгой зимней спячки.

Припарковавшись у своего дома, я еще несколько минут сидела в машине, не в силах заставить себя выйти. Медленно подняла руку к лицу. Моя одежда, мои волосы все еще хранили его запах. Этот волнующий коктейль из кофе, дерева и чего-то неуловимо мужского. Я прикрыла глаза, позволяя себе на мгновение вернуться в ту темноту. Мое тело помнило все: и твердость его груди, и властность руки на талии, и то, как предательски сладко заныло все внутри от легкого скольжения его пальцев по пояснице.

«Это безумие», – строго сказал мой разум. «Это служебный роман, худшее, что можно придумать. Он просто поиграет и бросит».

Но мое тело, моя душа, неожиданно проснувшаяся после стольких лет спячки, упорно не слушали. Они шептали совсем другое.

Я наконец вышла из машины и зашла в свою тихую, уютную квартиру, в свою крепость. Но сегодня она впервые показалась мне пустой. Слишком тихой. Слишком одинокой. Подошла к зеркалу в прихожей и внимательно посмотрела на свое отражение. На меня смотрела сорокалетняя уставшая женщина. Но в ее глазах, я это отчетливо видела, горел новый, незнакомый огонек.

Я медленно коснулась пальцами мочки уха, того самого места, которое обожгло его дыхание. И поняла, что из зоны комфорта меня все-таки вытолкали. И что, возможно, мне это даже нравится.

Глава 3+

Выходные потянулись нескончаемой чередой мучительных часов. В субботу я, как обычно, поехала за продуктами, но даже эта привычная рутина не приносила покоя. Я механически складывала в тележку кефир, гречку и яблоки, пыталась заставить себя думать о недельном меню, о необходимости позвонить сантехнику, о счетах за коммунальные услуги. Но мой мозг, этот предательский орган, обычно такой послушный и дисциплинированный, упорно отказывался подчиняться.

Вместо цифр в квитанциях он настойчиво подсовывал мне образ темных глаз с пляшущими в них смешинками. Вместо списка покупок в памяти неожиданно всплывал его низкий, бархатный смех. Я даже попробовала отвлечься тщательной уборкой, но это только ухудшило дело. Стоило мне на секунду остановиться и выдохнуть, как я снова ощущала фантомное тепло его руки на своей пояснице и непроизвольно вдыхала въевшийся в волокна кардигана запах кофе и чего-то неуловимо мужского.

Моя квартира, моя надежная крепость, постепенно превратилась в зал томительного ожидания. Тишина больше не успокаивала – она давила, звенела в ушах, напоминая о собственном одиночестве. Я садилась с книгой, но взгляд безучастно скользил по строчкам, не улавливая смысла. Включала привычный сериал, но видела перед собой не актеров на экране, а сцену на ночной парковке, его силуэт в свете фар.

В воскресенье я окончательно сдалась. Устроила беспощадную генеральную уборку, яростно оттирая и без того безупречно чистые поверхности, словно пытаясь изгнать из дома и из головы это навязчивое наваждение. Я чувствовала себя глупым, заблудившимся подростком, и это бесило больше всего остального.

В понедельник утром я проснулась с тяжелой головой, но с железным решением: все это немедленно выкинуть из головы. Пятница была случайностью, досадным недоразумением, побочным эффектом идиотского квеста. Алексей – просто вежливый и обаятельный коллега, который помог мне избежать сомнительного удовольствия общения с «зомби». И все. Точка.

Я надела свой самый строгий серый брючный костюм – мою надежную броню, сделала безупречный макияж, тщательно собрала волосы в тугой пучок и отправилась на работу. Готовая с головой погрузиться в привычный мир цифр, отчетов и балансов. В мир, где все логично, предсказуемо и подчиняется четким правилам.

Офис встретил меня знакомым утренним гулом. Размеренно жужжали компьютеры, тихо мурлыкал кофейный аппарат, в воздухе смешивались запахи свежесваренного кофе и офисной бумаги. Я уверенно шла к своему месту в финансовом отделе, привычно кивая коллегам, и чувствовала, как понемногу возвращаюсь в свою стихию. Вот мой стол, мой компьютер, моя аккуратная стопка документов, терпеливо ждущих внимания.

Я устроилась в кресле, сделала глубокий вдох и открыла сводный отчет по новому кварталу. Цифры. Милые, родные, понятные цифры. Никаких эмоций, никакой опасной двусмысленности.

Но что-то определенно изменилось. Воздух, казалось, слегка вибрировал. Обычно я работала, полностью отгородившись от окружающей суеты, но сегодня слышала решительно все. Беззаботное хихиканье Анечки, мерный скрип кресла начальника планового отдела, чей-то конспиративный полушепот по телефону о перипетиях пятничного «тимбилдинга». И краем сознания я постоянно фиксировала любое движение со стороны проектного отдела, который располагался в дальнем конце нашего просторного опен-спейса.

Мой слух и боковое зрение обострились до предела, словно у дикого животного, осторожно выслеживающего опасность. Или добычу.

Я злилась на себя за эту нелепую, неконтролируемую потерю концентрации. Заставляла себя сосредоточенно вчитываться в строки отчета, но буквы и цифры предательски плясали перед глазами. Прошло почти два долгих часа, прежде чем я его наконец увидела. Он стоял у кулера с водой и о чем-то оживленно разговаривал с кем-то из своих инженеров. В ярком, безжалостном свете люминесцентных ламп он выглядел иначе, чем в таинственном полумраке подвала. Более реально. И от этого – еще более недосягаемо.

На нем были простые темные джинсы и серая футболка, которая мягко обтягивала широкие плечи. Он выразительно жестикулировал, что-то терпеливо объясняя, и на его лице было сосредоточенное, деловое выражение. Он был полностью поглощен работой. Он даже не смотрел в мою сторону.

«Ну вот и все, – сказала я себе с горьким облегчением. – Он уже забыл. Для него это было минутное развлечение». Эта мысль должна была принести долгожданный покой, но вместо этого оставила во рту неприятный привкус разочарования.

Я снова решительно уткнулась в монитор, строго приказав себе работать. И именно в этот момент, когда я меньше всего этого ожидала, вдруг почувствовала его взгляд. Это было физически ощутимо, как легкое прикосновение. Словно невидимый луч протянулся через весь офис, через десятки столов и голов, и бережно коснулся моего затылка.

Я медленно, очень медленно подняла голову.

Наши глаза встретились.

Он больше не разговаривал с коллегой. Он смотрел прямо на меня. И в его взгляде не было ни тени равнодушия. В нем было теплое узнавание и тот же лукавый огонек, что и в пятницу. Он не улыбнулся – нет, это было бы слишком очевидно для всех. Он лишь едва заметно, на одно мгновение, приподнял уголок губ. Будто это был наш личный, безмолвный пароль. Невидимый привет, который не услышал никто, кроме меня.

Сердце пропустило удар, а потом заколотилось так сильно, что мне показалось, будто его стук слышен всем вокруг. Я почувствовала, как предательская кровь бросилась в щеки. Дура. Сорокалетняя дура, которая краснеет под взглядом мужчины, как школьница. Я резко опустила глаза на свой отчет, чувствуя себя пойманной на месте преступления. Но цифры на экране окончательно расплылись. Моя тщательно выстроенная броня дала первую трещину.

– … да вообще, такой кошмар! Я думала, у меня сердце остановится, когда этот упырь за мной погнался! – донесся до меня звонкий голос Анечки. Она оживленно стояла у соседнего стола и делилась впечатлениями с нашей коллегой.

Я старалась не слушать, но тут в разговор плавно вступил другой голос. Голос Светланы. Он был заметно ниже, с бархатными, вкрадчивыми нотками, но для меня в нем всегда звучала холодная сталь. Светлана была умна, амбициозна и всегда безупречно выглядела. Ее острый, оценивающий взгляд замечал абсолютно все. И я нутром почувствовала, что она тоже заметила.

– Ой, да ладно тебе, Аня, – протянула Света с ленивой, многозначительной усмешкой. – Некоторым, я смотрю, на квесте очень даже понравилось. Не только сплотились, но и… сблизились. Прямо не разлей вода стали.

Я замерла, болезненно вцепившись пальцами в мышку. Не смотрела на них, но знала, что этот изящный выпад был направлен точно в мою сторону.

– Ты о ком? – непонимающе спросила Анечка.

– Да так, – туманно ответила Света, и в ее голосе отчетливо прозвучало неприкрытое ехидство. – Наблюдаю просто. Все-таки опытные женщины – великая сила. Они точно знают, как произвести неизгладимое впечатление. Особенно на молодых и перспективных инженеров.

Последние слова были произнесены с особым, ядовитым нажимом. Они ударили меня под дых, жестоко выбив воздух из легких. Холодная, липкая волна унижения и бессильного гнева захлестнула меня с головой. «Опытные женщины». Это было сказано с таким ядом, с таким неприкрытым презрением, что не оставляло сомнений в истинном смысле. Старая хищница, цинично охотящаяся на молодых мужчин. Вот кем я выглядела в ее глазах. В глазах всего офиса.

Я сидела, выпрямив спину до болезненного хруста в позвонках, и смотрела на свой монитор с такой напряженной интенсивностью, будто пыталась прожечь в нем дыру. Остро чувствовала на себе их взгляды – любопытный Анечкин и торжествующий, победный Светланин. Она точно попала в цель. Она знала, куда больнее всего бить. И она прекрасно знала, что я все слышала.

Весь оставшийся день я провела как в плотном вакууме. Работала на чистом автомате, отвечала на письма, делала необходимые звонки, но значительная часть моего сознания была занята только одним: мучительным перевариванием этой унизительной сцены. Все мои страхи, все сомнения, которые я упорно гнала от себя все выходные, вылезли наружу и теперь злорадно ухмылялись. Я была права с самого начала. Это безумие. Это нелепо. И теперь это стало достоянием общественности, предметом для злых сплетен.

Я больше ни разу не подняла глаз в сторону проектного отдела. Боялась снова встретиться с ним взглядом. Та короткая, волнующая связь, что возникла между нами, теперь казалась мне безнадежно запятнанной, выставленной на всеобщее обозрение и осмеяние.

Когда рабочий день наконец закончился, я собрала вещи быстрее всех остальных. Мне хотелось только одного – немедленно сбежать. Сбежать из этого офиса, который вдруг перестал быть безопасным местом. Сбежать от любопытных и злорадных взглядов.

Выходя из здания, я почти столкнулась с ним в просторном холле. Он шел мне навстречу, и на мгновение наши пути неизбежно должны были пересечься.

– Елена, – начал было он, и в его голосе прозвучали знакомые теплые нотки.

Но я не дала ему договорить. Поспешно сделала вид, что страшно спешу, что не заметила его, и, торопливо пробормотав что-то нечленораздельное, почти выбежала на улицу. Не оглянулась, но спиной болезненно чувствовала его удивленный, растерянно застывший взгляд.

В своей машине я без сил откинулась на сиденье. Сердце неровно колотилось от мучительной смеси стыда и досады. Я только что повела себя как трусливая идиотка. Но по-другому просто не могла. Ядовитое эхо слов Светланы все еще звучало в моей голове. «Опытные женщины…». И это эхо безжалостно отравляло все: и дорогое воспоминание о его прикосновении, и неожиданную теплоту его взгляда.

Война, о которой я даже не подозревала, была мне официально объявлена. И я, кажется, проиграла первый бой, даже толком не вступив в него.