8
Рина закончила рабочий день ровно в шесть, как приказал граф. Она уже приметила для себя полку с книгами, посвящёнными истории Циммера и геноцида, а также несколько дневников знаменитых деятелей и приближённых королей. Рина сделала предположение, что все, кто имел доступ к правлению, обладали силой. И в воспоминаниях этих людей она хотела найти ответы. Но девушка решила оставить изучение этой полки до завтра. Она разумно решила посвящать этому не больше часа в день, чтобы граф вдруг не зашёл и не застал её за чтением вместо работы. А ещё девушка стала думать о том, как бы стянуть пару книжек себе в комнату. Сделать это тайком не выйдет – судя по их разговорам, Рина поняла, что у графа были глаза во всём доме. Значит нужно что-то придумать, чтобы вынести книги в комнату законно. А ещё нужно пробраться в кабинет графа. Но для начала можно сделать так, чтобы он сам привёл туда Рину, и она смогла бы разведать обстановку.
В общем, голова девушки активно работала, Рина строила стратегические планы, и совсем не ожидала увидеть в своей комнате огромный букет голубых роз. Рина удивлённо замерла на пороге. Неужели это от графа?
На букете не было записки. С другой стороны, кто бы ещё мог ей подарить такой букет? Рина терялась в догадках, но при этом была ужасно рада. Нет, она была рада не цветам – к таким знакам внимания Рина была равнодушна. Девушка обрадовалась, что теперь у неё есть законный повод явиться к графу в кабинет. Ей ведь нужно отблагодарить его за подношение, так?
Рина улыбнулась сама себе и тому, как всё удачно для неё складывается. Она подошла к зеркалу, похлопала красной помадой по губам, ярче подвела глаза.
– Боевой раскрас, – хмыкнула Рина, глядя на себя в зеркало и расправляя каштановую копну волос. Волосы за это время отросли и доходили почти до поясницы. Рина отметила, что стала краше, даже несмотря на мучащие её кошмары и недосып.
Первая дверь от гостиной – вспомнила Рина, где находился кабинет графа, который он всегда держал запертым, и даже запирался изнутри. Рина неуверенно подошла к двери, но всё же собралась с силами и постучала.
– Заходи, – услышала она голос графа.
Дверь была открыта. Граф сидел за столом и листал ту самую книгу. Рина постаралась не так откровенно пялиться, и решила рассмотреть кабинет. Он был таким же – из чёрного дуба – как и всё в этом доме. Массивные шкафы с книгами, рабочий стол, огромное кресло и тумбочка с бутылкой вина и фужерами. В кабинете царил полумрак, лишь настольная лампа слабо освещала жёлтым рабочий стол и лежащие перед графом записи.
– Виктор, я хотела поблагодарить тебя.
Граф оторвал от тетради горящие золотом глаза и посмотрел на Рину. «Накрасилась», – улыбнулся про себя граф.
– Букет просто чудесный.
– Голубые – в цвет твоих глаз, Рина.
Девушке всё это казалось странным. Она шла сюда, желая притворяться и улыбаться. И даже слегка обольщать графа, чтобы выиграть его расположение, рассмотреть кабинет получше и попросить взять книжки. Однако сейчас, когда он так смотрел на неё, ей захотелось говорить с ним честно. И она сказала:
– Правда я не совсем понимаю, к чему это.
Граф чуть повёл бровью. Похоже, Рина удивила его.
– Не понимаешь, почему мужчины дарят цветы женщинам, Рина? – он попытался галантно улыбнуться, но его улыбка в полумраке напоминала оскал.
– Не понимаю, почему ты подарил мне цветы, Виктор. Это неожиданно. И, честно говоря, не вполне тебе свойственно. По крайней мере, мне так показалось.
Брови графа уже откровеннее поползли вверх. Да, всё-таки девушке удалось удивить его.
– Что ж, значит, ты плохо меня знаешь. Но мы можем это исправить.
Рина смотрела на графа и думала. Ей очень хотелось, чтобы всё это было правдой. Его забота, интерес к ней, подарки. Ей ужасно хотелось, чтобы в её снах он не пил её кровь, а обнимал и целовал. Но она чувствовала – всем нутром своим, интуицией, той частью, что содержала крупицы силы, – граф ведёт какую-то игру с ней. Вот только она не понимала, зачем. Наконец, она сказала ему:
– Мы действительно плохо знаем друг друга, Виктор. Я не люблю розы. Но знаешь, что я действительно люблю? Книги. И я была бы безумно рада, если бы ты разрешил мне прочитать книги в архиве. Потому что я прочла или когда-то читала уже всё, что стоит у тебя в гостиной. А вот ценные архивные книги… Понимаешь, даже в Академии они упоминались только в учебниках. И вдруг я увидела их перед собой! Я и мой исследователь внутри будем признательны, если бы ты разрешил…
Граф откинулся на спинке кресла и улыбнулся. Девушка оказалась не так проста. Но от того расколоть её становилось интереснее. И он сказал Рине:
– Хорошо, Рина. Ты уже выбрала что-то конкретное?
– Да, – ответила девушка. – Я бы хотела больше узнать про магов. В Академии не говорят ничего толкового, сам знаешь. А тут у меня доступ ко всем знаниям… Я хочу знать.
– Хочешь знать… – граф снова улыбнулся, а Рина силилась понять, что же его так веселит. – Хорошо, бери, читай.
– Спасибо.
Они помолчали, глядя друг другу в глаза. Рина не выдержала и первой отвела взгляд. Всё вышло гораздо проще, чем она думала, и в голову закралось лёгкое подозрение, что с ней опять играют, и она явно проигрывает.
– Да, и ещё, Рина, – сказал ей граф, когда девушка уже собиралась уходить. – Я слегка расстроен, что ты так восприняла мой подарок. Надеюсь, ты расскажешь мне больше о том, как я могу тебя порадовать. Ты отлично выполняешь свою работу, и мне хочется тебя отблагодарить.
– Тогда выпиши премию, и можно отправить её сразу маме. – Сказала Рина, понадеявшись, что это не выйдет ей боком. С другой стороны, граф сам это предложил. Виктор лишь снова хмыкнул:
– Я ошибался, думая, что ты романтичная натура. Да ты самая практичная из всех девушек, что я встречал.
– Приятно слышать, Виктор, – обворожительно улыбнулась ему Рина и даже слегка присела в реверансе. Виктор негромко рассмеялся, а Рина вышла, мягко прикрыв дверь за собой.
«Становится всё интереснее», – подумал про себя граф, глядя хищно на закрывшуюся дверь.
Рина тут же спустилась в архив, взяла отложенные книги и погрузилась в чтение. Первым делом она открыла дневники Циммера. Ей запомнилось содержание ещё с того раза, когда она, ошеломлённая, впервые открыла эти записи. Теперь Рина смотрела на них иначе – это были воспоминания человека, непосредственного имевшего дела с магами. Конечно, в его глазах они выглядели угрозой. Так он о них и писал:
«Маги – это опасный элемент общества. Человек, владеющей силой, противоестественен. Всё в мире устроено так, что живёт в гармонии за счёт энергетических потоков. Тёмные, светлые – они формируют мироздание, и ни один человек не имеет права влиять на них. Маги чудовищная ошибка природы, мутация, что повлечёт за собой конец всего живого. В наше время сила доступна людям с их жалкими и мелочными желаниями. Что хорошего они могут создать? Ничего. Только по глупости своей они могут нарушить порядок и гармонию мира. Только из самых своих низменных порывов они могут загубить жизнь. Человек должен быть человеком, он не имеет права влиять на космическое устройство вселенной».
Рассуждения тирана, начинаясь логически, перетекали в бредовый поток сознания. Тиран будто наполнялся гневом, призывая изничтожить любое явление магического в человеке. Однако вот что Рине показалось странным – Циммер почти не приводит ни одного прямого описания магов, лишь косвенные, искажённые его собственным восприятием. Когда она, наконец, нашла текст, посвящённый личности мага, она кое-что поняла:
«Когда сила захватывает человека – а это неизбежно произойдёт, ведь ни один человек не способен подчинить себе мироздание, как бы ему ни хотелось – человек, охваченный силой, утратит разумность. Сила сожжёт всё живое, человеческое, логическое, оставив лишь саму себя внутри человека. Не важно, будь то сила светлая или тёмная. Она победит человеческое существо. Что будет с нашим миром тогда? Нет, я не могу этого допустить».
– Как странно… – рассуждала девушка про себя. – Он описывает, как маги теряют разум, но мысли его самого и есть самое неразумное, что может быть. Он противоречит сам себе, а слова его… Ненависть его к магам так сильна, словно бы…
Предположение, возникшее в её голове, так поразило девушку, что она чуть не выронила дневник из рук. А что если Циммер сам был магом? Тогда его страх, ненависть, потоки бреда и рассуждения о благе человечества – всё были его внутренние демоны, пожирающие человека, не сумевшего совладать с силой. Тогда это многое бы объяснило. Но почему он скрывал это?
Рина решила, что читать дневники Циммера стоит по-другому. Если её догадка верна, это значит, что перед ней ничто иное как воспоминания самого мага, обуреваемого силой, вышедшей из-под контроля. И влияние силы отражается в тексте. Если смотреть на текст как на шифр, Рина сможет разгадать, как сила влияет на человека, и что она собой являет.
– Пожалуй, стоит провезти подробный анализ, – подумала девушка и вышла из архива, прихватив дневники с собой.
Рина открыла дверь в свою комнату и второй раз за день застыла на пороге от удивления. В лунном свете, что падал из окна, Рина увидела фигуру графа. Он стоял спиной к девушке, рядом с розами, и повернулся, лишь она вошла.
– Подойди, – сказал он ей, а глаза его светились невероятным золотом.
Рина задержала дыхание. Взгляд графа был совсем как в её кошмарах. Но граф лишь спокойно улыбнулся ей и слегка подался вперёд навстречу девушке.
Рина медленно закрыла дверь и подошла к графу. Он приблизился к девушке и произнёс почти шёпотом:
– Значит, не любишь розы… А знаешь ли ты, Рина, что сама пахнешь, как роза?
– Виктор…
Рина неловко отвернулась и положила дневник на кровать. Граф мельком проследил за её движением и сразу заметил, что именно она читала. Но ничего не сказал. Мужчина подошёл к ней сзади и склонился к её шее. Рина замерла. Граф убрал волосы девушки, играя с шёлковыми прядями. Он обжёг ей кожу дыханием, затем втянул запах и тяжело произнёс:
– Каждый раз, когда я рядом с тобой, я ощущаю этот запах. Ты как цветок, красивый, но с шипами. Но знаешь, что самое горькое в этом всём? Что я могу лишь любоваться тобой.
Рина повернулась к графу, что стоял слишком близко, и непонимающе смотрела на него. Он легонько дотронулся до её щеки, отчего девушка вздрогнула. Всё это до жути напоминало мучащие её кошмары.
– Да, – повторил Виктор, – лишь любоваться. Но не могу сорвать.
Виктор тяжело выдохнул, оторвал руку от лица девушки и вышел из комнаты. Рина перевела дыхание. Ей всё это не нравилось.
9
Рина ворочалась с боку на бок, не желая подпускать сон, что окутывал её своими чёрными щупальцами. Она боялась закрыть глаза и вновь увидеть кошмар, в котором граф пьёт её кровь. Она понимала, что это лишь её эмоции, которые возникли после столь тесного общения. И эта близость, постоянное нахождение бок о боком с человеком, лишающем её сна, изматывала девушку. И сейчас она пыталась перебирать в голове всё что угодно – учебные годы, друзей, семью, болезнь Бетти, Алекса, – лишь бы не думать о Викторе. Она отчаянно пыталась думать о том, каково ощущать прикосновения Алекса, когда проваливалась в сон.
Граф вновь появился перед ней. Его глаза горели так же ярко, а на лице отражался всё тот же голод. Рина ощутила прилив страха, думая о том, что сейчас произойдёт. Граф приблизился к ней и припал к шее. Но вместо того, чтобы укусить, Виктор поцеловал Рину прямо в пульсирующую артерию. Рина замерла на миг от удивления. Её тело вдруг отозвалось желанием на поцелуи Виктора, которыми он стал покрывать девушку – шею, губы, щёки, глаза, снова шею и губы. Она оцепенела и не могла ни ответить ему, ни оттолкнуть, а поцелуи графа становились всё чаще и жарче. Вдруг Рина поняла, что она совершенно голая в руках графа, а его руки гладят её бёдра, грудь, талию, ноги. Она почувствовала, как мышцы внизу сжались.
Виктор навис над ней, раздвинул руками ноги и резко вошёл. По телу Рины разливалось тягучее удовольствие. Это продолжалось долго, Рина мучительно желала оргазма, но он не наступал. Виктор двигался внутри девушки и всё так же покрывал её поцелуями. Рина стонала, но не могла пошевелиться, лишь принимала ласки. В уголке её сознания очень слабо звучал протестующий голос. Там, совсем глубоко, она чувствовала отвращение к тому, что с ней происходило. Но этот голос был так слаб, что Рина не вслушивалась в него, позволяя Виктору делать всё, что он хочет. Он задвигался сильнее, зарычал ей в шею, и тело Рины отозвалось ему. Мышцы внизу отзывались, удовольствие становилось ярче и сильнее, и она желала, чтобы Виктор не останавливался.
Прозвенел будильник. Рина долго не могла открыть глаза, пытаясь успокоиться после увиденного. Она так явно ощущала Виктора внутри себя, что на миг ей показалось, будто это был и не сон вовсе. Но с пробуждением громче зазвучал голос, что лишь шептал о сопротивлении.
Рине стало стыдно. Почему она позволила Виктору делать это с ней, пусть и во сне? И почему она так желала его? Ведь это всё не то, всё неправда. А правда была в том, что она боялась Виктора всем своим нутром и не доверяла ему. И видя его голодный взгляд, думала, что это вовсе не тот взгляд, которого она ждала от любящего мужчины.
За завтраком Рина отстранённо ковырялась вилкой в тарелке и пила кофе. Кусок в горло не лез. Виктор смотрел на неё как-то странно. Девушке даже показалось, что в его словах прозвучала издёвка, когда он спросил:
– Опять плохо спала?
– Да… – ответила она и сделала глоток кофе. Или не показалось?
– Что, снова кошмары с моим участием?
Рина оторвала голову от тарелки и посмотрела на Виктора. В его глазах дребезжали огоньки. Но откуда бы ему знать? Виктор засунул в рот кусок хлеба с маслом и смотрел на Рину, облизывая палец. Она нахмурилась и ответила:
– Не то слово. Ты меня замучил. Мало того, что вижу тебя целыми днями, ты ещё и ночью ко мне являешься.
– Извини, больше не буду, – улыбнулся Виктор и продолжал есть, не сводя с Рины горящих глаз.
Рина уставилась на чашку. Оставшееся время за завтраком она пила кофе и не поднимала головы. Но всем нутром чувствовала хищный мужской взгляд на себе.
Рина решительно направилась к полке мифов и легенд. Сегодня у неё не было ни сил ни желания работать. Была только одна почти навязчивая идея разобраться во всём, что происходит.
Легенду о вампирах она нашла сразу. Все знали эти истории с самого детства, все в тайне грезили встретить вампира и стать его бессмертной, вечно молодой и смертельно красивой невестой. Рина слегка разочарованно повела плечами – даже в архивах графа о вампирах не было написано ничего такого, чего бы ни описали все сказочники Сведённых Королевств. Она знала – кто они, как ими становятся, какие у них способности, равно как и знала – всё это выдумки. Всё лишь фольклор, воплощение суеверных взглядов и магического сознания древних людей. Однако Рина надеялась найти хоть какую-то связь между тем, что существовало, – людей с силой, и тем, что столь образно – в мифах и сказках – описывало реальность. Но Рина не нашла ничего, что связывала бы магов и всем известные сказки.
– Значит, я ищу не там, – в очередной раз вздыхала Рина, откладывая ещё одну пролистанную книгу.
Нехотя она подумала, что стоит вернуться к чтению Циммера. Девушка чувствовала, что в его – хоть и бредовых – записях она найдёт больше смысла, чем в перелистывании детских страшилок.
Подумав так, девушка принялась за работу. Она решила продолжить копаться в стеллажах с фольклором, мифами и легендами, разбирая их и систематизируя.
Лишь только побило шесть, Рина выбежала из архива прямо в конюшню. Ей не терпелось увидеть любимую чёрную пятёрку коней, к которым успела привязаться. Но по дороге к выходу её перехватил граф.
Он стремительно открыл дверь своего кабинета, словно ждал Рину, и чуть дотронулся до её руки, перегораживая путь.
– Рина, мне надо уехать.
Граф выглядел чуть уставшим и обеспокоенным.
– Что-то случилось? – посмотрела она ему в глаза.
«Надо же, и правда переживает», – хмыкнул про себя граф, а ей сказал:
– Дела в правительстве. Надо показаться Президенту. И решить кое-какие вопросы.
– Это звучит так по-мужски, – сказала ему Рина.
– Не понимаю, что это значит, – слегка улыбнулся ей граф. – Я очень надеюсь, что с тобой ничего не случится за время моего отсутствия.
– Что со мной может случиться? – деланно удивилась Рина, втайне думая, что единственный источник её проблем сейчас – это сам граф. И он уезжает.
– Вот именно. С тобой ничего не случится, если ты не будешь выходить за пределы этого дома, не ускачешь на Танатосе далеко в лес, не решишь полетать на машине и не станешь делать кучу других безрассудных вещей. Ты меня поняла?
– Поняла, граф зануда.
В глазах графа появились огоньки. Рине стало не по себе – снова эти огни в глазах графа, как в её снах. Граф заметил перемену в ней и нахмурился:
– Что-то происходит с тобой. С нами. Я бы хотел, чтобы ты мне всё рассказала.
Рина посмотрела на него задумчиво. И ответила:
– Ты же знаешь, какими девушки бывают во время критических дней. Не бери в голову.
Граф чуть не зарычал. Порой Рина удивляла его, но иногда просто выводила из себя. Рина лишь улыбнулась ему, намереваясь пройти мимо, и сказала:
– Не переживай, граф зануда. Я никуда от тебя не сбегу. И не буду развлекаться без тебя. Хорошей дороги!
Рина пропорхнула мимо, боясь, что граф может кинуться на неё с прощальными объятиями. Граф лишь кинул вслед:
– Это точно. Никуда не сбежишь.
Но Рина подумала, что ей послышалось.
Танатос ждал её, как ждал всегда, замерев и нетерпеливо глядя поверх денника. Рина подошла к коню, открыла стойло и бросилась к пышущей морде. Танатос уткнулся девушке в грудь, она по обыкновению залезла в его гриву, припала губами ко лбу, обняла за шею.
– Знал бы ты, малыш, как мне нелегко здесь.
Танатос посмотрел на девушку внимательно. Рина продолжила:
– У меня чувство, будто все они что-то замышляют. Не только граф, но вообще все в этом доме. Будто моя работа с архивом – это какое-то прикрытие. Скажи, я сумасшедшая?
Танатос продолжал на неё смотреть, не моргая и не шевелясь, внимая каждому слову. Вдруг Рина услышала, как прорычал мотор автомобиля, взлетевшего вверх. «Виктор уехал», – подумала девушка и взглянула на Танатоса, что не сводил с неё глаз. Рине стало не по себе.
А вдруг граф слышит её? Если он поделился силой с конём, вдруг между ними возникла связь? Танатос был слишком внимателен к ней, смотрел по-человечески. Хотя Рина привыкла к такому, ведь лошади очень разумные существа.
Мысли путались. Рине казалось, что её накрывает паранойя. Отсутствие сна, работа в пыли архива, тоска по дому и близким, странные слуги-соседи и горящий золотом взгляд графа, неустанно следивший за каждым её шагом. Рина ощущала себе в клетке, хотя и свободно передвигалась внутри.
Рина отошла от коня, взялась за виски и стала тяжело дышать. Земля уходила из-под ног.
– Рина, ты в порядке?
Заботливые руки подхватили Рину. Девушка подняла затуманенный взгляд – два карих глаза смотрели на Рину с тревогой. Крис слегка приобнял её, в то же время помогая удержать равновесие. Рина опёрлась на его руку и слабо сказала:
– Спасибо. Не знаю, что со мной.
– Пойдём в дом, тебе надо поесть. Ты снова пропустила обед и не притронулась к ужину, так?
Крис повёл её в дом. Рина устало отметила про себя, что парень осмелел, лишь только граф покинул свои владения. Крис усадил её в гостиной на диване, отошёл и вернулся спустя пару минут с тарелками закусок, фруктов и бутылкой с красной жидкостью.
– Это сок. Сладкий и полный витаминов. Лучше пить его, а не кофе, который ты теперь поглощаешь литрами.
Рина уже даже не удивилась тому, что все в этом доме знали, позавтракала она или нет, что она пила, каким кремом мазалась и, видимо, даже какие её мучили сны. Так что она просто взяла стакан из рук парня и послушно выпила всё до дна. Крис смотрел на неё со скрываемой жаждой. Рина поморщилась.
– Что, с Виктором тебе пить приятнее, чем со мной?
Рина посмотрела на него резко:
– Что, граф уехал, и ты сразу осмелел? А мне казалось, что ты теперь боишься даже подышать в мою сторону.
– Тебе не казалось. Но я боюсь не тебя, Рина.
Девушка замерла. А Крис осёкся. Так они молча смотрели друг на друга, пока Рина не сказала:
– Спасибо за помощь, Крис. Со мной такого обычно не случалось.
– Просто ты много работаешь. У тебя нет выходных. Да и месячные скоро – сама сказала.
Рина лишь устало вздохнула.
– Нет, Крис. Если я говорю, что со мной такого не случалось, значит так и есть. Что-то странное происходит со мной с тех пор, как я поселилась у вас.
– Да, одна женщина в доме, полном мужчин, – это очень странно. Невыносимо странно, – отозвался Крис и облизнул губы.
И тут вдруг в Рине что-то проснулось. Словно щёлкнуло кнопкой – и слабости как и не бывало, а на её место пришла решительность. Девушка поняла, что это её шанс узнать больше о том, что происходит на самом деле. Рина так устала от происходящего, так устала чувствовать себя незнающей и беспомощной, что вдруг ощутила сопротивление и нарастающее внутри горящее чувство – гнев.
– Крис, а как давно ты работаешь на графа?
– Очень давно, крошка. Лучше тебе не знать.
– И что, всё это время ты живёшь вот так, у графа, без жены или девушки?
– Ну почему же… Иногда я выезжаю в город. И встречаюсь там кое с кем. Сам граф недавно заперся в доме, но раньше мы часто ездили по разным королевствам.
– А граф?
– А что граф?
– У графа бывают… хм… Гостьи?
– Гостьи? – Крис посмотрел на неё, едва улыбнувшись. – Нет, в последнее время кроме тебя тут не было девушек.
– А раньше? Виктор часто приводил девушек? Или девушку?
– Хах, что за вопросы, – Крис посмотрел на неё лукаво, – Ревнуешь?
– Просто интересно. У вас такая милая мужская тусовка. Вот я и спрашиваю.
Крис перестал улыбаться. Зато теперь веселилась Рина.
– Крошка, не понимаю, к чему ты клонишь, но если хочешь знать, ты тут не первая, и не только у графа. И не только в его архиве.
– Что?
Крис вновь осёкся. Рина жадно ухватилась за эту ниточку:
– То есть были ещё девушки, работавшие в архиве до меня? И где они? Что с ними случилось? Много их было?
– Ну ты же видела, в каком состоянии архив, – неуверенно сказал Крис после паузы. – Они плохо справлялись с работой. Граф их тут же увольнял.
– Странно, он ничего мне не говорил об этом. Сказал, что к архиву давно никто не притрагивался, оттого в нём такой бардак.
Рина пристально смотрела на Криса, а тот лишь слегка улыбался. Кажется, стюарт взял себя в руки и надел привычную ухмылку. Снова играем? Вот только чего ей будет стоить узнать правду на этот раз.
– Что ж, видимо, я первая девушка в этом доме, которая действительно приехала для того, чтобы работать. – Наконец нарушила тишину Рина.
– Ошибаешься, крошка, – медленно закачал головой Крис. – Всё как раз наоборот. Граф к тебе относится как к цветочку. Поверь, он очень дорожит тобой.
– Вот как, – только и сказала Рина.
Она ещё не понимала, как относится к этим словам. Тем временем она решила не поддаваться на эту удочку – пусть даже и не лживых – скрытых комплиментов. Девушка не желала терять тонкую ниточку, которая могла бы вывести её к правде. Рина чувствовала, что Крис уже сболтнул лишнего. Вот только не понимала, в каких его словах была та самая ниточка. Крис смотрел ей прямо в глаза, и она видела в его выражении лица маску игрока. Рина начинала волноваться – она теряла позиции в их сражении.
– Так что, Крис? Какая я здесь по счёту девушка? Третья? Пятая? Седьмая?
– Меньше знаешь – крепче спишь, крошка. А со сном у тебя и так непорядок, судя по твоему состоянию и внезапным обморокам.
– Почему нельзя просто ответить? – начинала открыто злиться девушка. – Почему надо играть со мной?
– Потому что так веселее, – улыбнулся Крис и слегка погладил её по плечу. – А теперь ешь и отдыхай, крошка. Кстати, – Крис поднялся с дивана, – Я проиграл тебе желание ужинать в одиночестве. Вот, смотри. Оставляю тебя в одиночестве, как ты и хотела. Увидимся.
Крис издевательски подмигнул Рине и вышел из гостиной. Девушке захотелось запустить в него стакан, но вместо этого она принялась есть. Силы ей точно понадобятся.
Граф вернулся за полночь, когда Рина уже спала. Но сон её был чуток, и она услышала, как шелохнулась дверь в комнату. Рина открыла глаза и чуть приподнялась. Граф закрыл дверь за собой и сел на край её постели. Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, а волосы слегка взъерошены. Граф выглядел уставшим. Он пристально посмотрел на Рину. Девушка ждала, что он скажет.
– Знаешь, о чём я думаю в последнее время?
Рина мотнула головой. Граф продолжил:
– О том, какая необыкновенная девушка приехала в мой дом. Как ты разительно не похожа на тех девушек, которых я встречал. Их всех интересовали только деньги, вещи и внешний вид. Но ты… Ты думаешь о семье и помогаешь им. Ты учишься и желаешь построить карьеру. Ты явно талантлива и способна добиться многого.
– Виктор…
– Это восхищает меня, Рина. Жаль, что ты сама не видишь этого в себе. Потому что если бы видела, то вела себя иначе.
– Я не понимаю тебя…
– Но самое печальное даже не это. А самое печальное то, что я тебя не достоин.
Рина не понимала, к чему он это говорит. Она смотрела на него удивлённо, а внутри у неё похолодело.
– Да, понимаешь, я совсем не тот, кто тебе нужен. Это меня ужасно печалит, но я надеюсь ты поймёшь. Я ужасный человек, Рина. И я не имею права быть с такой, как ты.
– Виктор, что ты говоришь?
– Да, наверное, не стоило начинать… Я так устал, впереди выборы и… Ладно, я пойду. Спокойной ночи, Рина.
Граф вышел. Рине захотелось заорать в подушку. Она устало вздохнула и легла. Что это? Девушка удивилась, как слеза скатилась из уголка глаза. Похоже, случилось то, от чего она так долго себя сдерживала. Чувства к графу. К тому, кто мог поддержать разговор, помог её семье, заботился, защищал… И как не кстати был этот непонятный монолог. Рина не спала почти до утра, думая о том, что он сказал. Всё вышло так странно. Это ведь она считала себя недостойной такого мужчины.
Будильник вырвал девушку из полудрёмы. Она натянула свитер, заварила кофе и вышла на террасу. В предрассветном часе Рина вновь услышала запах зимы. Лето пахло теплом, осень – дождём и листвой, а вот зима – морозным, пронзительным воздухом, что иголками впивается в кожу и лёгкие. Запах зимы ни с чем не спутаешь. Рина поёжилась и вернулась в дом.
Граф не пришёл работать в архив. И за ужином её никто не ждал, только тарелка с едой. Не пришёл граф и на следующий день. И на третий день девушка оставалась одна. В ночных кошмарах она видела лицо графа, что теперь не трогал её, а просто смотрел. И это мучило девушку больше всего – теперь ей хотелось его прикосновений. Она тосковала по нему, желала видеть не во сне, но в жизни. А в жизни, меж тем, её ждали пустой дом и прячущиеся от неё стюарты, сами собой появляющиеся ужины и гробовая тишина.
Рина сидела в комнате и листала дневник Циммера. Она выписывала в блокнот фразы. «Порождение тьмы», «против природы», «угроза обществу» … Девушка надеялась найти ключ к пониманию Циммера, но всё никак не выходило. Чем больше она выписывала и анализировала, тем более верной казалась её догадка. Наконец она дошла до того места, где Циммер описывал безумие, окутывающие властителей силы:
«Они теряют понятие реальности. Сны их, мрачные и тяжёлые, ложатся в самый центр сознания, и становятся невольным двигателем действий в реальности. Сила побуждает человека совершать то, чего бы не совершил он в светлом рассудке. Она оставляет только тёмные части сознания, питает их, и они завладевают всем человеческим естеством».
– Сны становятся реальностью, – повторила Рина. – Интересно.
Спустя ещё час чтения Рина схватилась за голову. Туманные рассуждения никак не выстраивались в единую картину. Возможно, думала она, так было и с Циммером – часы просветления сменялись долгими эпизодами тьмы, и сны в них смешивались с действительностью. Но что бы это всё означало – понять она не могла. Среди прочего Циммер повторял слово «жертва» несколько раз, и вот это уже совсем сбило девушку с толку.
«Простые смертные становятся жертвами людей, наделённых силой». Но что именно происходит с жертвой и как они ей становятся – Циммер не писал.
Рина устало потёрла глаза и закрыла дневник. Хватит на сегодня мрачных сказок. За окном и вовсе стемнело. Рина вздохнула: для вечерних прогулок поздно, а других развлечений, кроме книг и дневника сумасшедшего в этом доме не было. Хотя было ещё одно…
– Пожалуй, надо выпить. – Подумала девушка и направилась в гостиную.
Напротив камина в гостиной стоял огромный резной комод, в ящике которого граф хранил коллекционные бутылки. Рина знала, что они там, поскольку граф сам говорил о подарках, привезённых ему послами из других королевств. Никто в доме их не трогал, ведь бутылки были слишком дорогими, и хранились для особых случаев.
– Сейчас особый случай, когда мне скучно, – решила Рина и, как ребёнок, ворующий конфеты из кухонного шкафа, в предвкушении открыла ящик комода и выбрала самую неприметную из бутылок, чтобы граф не заметил пропажи. Ну или не сразу заметил.
Бутыль обнимал выпуклый зелёный дракон из стекла, хвост которого в три кольца обвивал бутылку, а конец хвоста полз по горлышку вверх до самой пробки, где заканчивался гребнем из кожи. Рина потрогала гребень – кажется, это была настоящая змеиная кожа. Она аккуратно сняла её и вынула пробку. Из горлышка полилась насыщенная багряная жидкость, отдающая ароматом куркумы, аниса и гвоздики. Рина не знала, где производят столь необычные вина, но по надписи на этикетке вычитала язык Ангорских земель, где дракон был символом и изображён на всех флагах.
Она сделала маленький глоток и закрыла глаза. Вино оставило нотки кориандра, аниса и гвоздики в финале. Рине понравилось и чувство облегчения, которое пришло с алкоголем в кровь. Слишком напряжёнными выдались последние дни, и слишком очевидным стало это облегчение.
Пока Рина медленно потягивала напиток, глядя на пламя камина, в гостиную вошёл Крис. Он застал Рину с блаженным выражением лица, раскинувшуюся на диване, с бокалом в руках и откупоренной бутылкой ангорского вина, которое стоило как его ежегодная выручка и зарплата всех его родственников вместе взятых. Рина вздрогнула, заметив стюарта, и невольно потянулась к бутылке. Но прятать улики было поздно. Крис захохотал на весь дом.
– Вот это да! Ты в курсе, что взяла самую дорогую бутылку из коллекции?