Маленькая звёздочка летела по тёмному небу, преодолевая многомиллионное расстояние за секунды. Её безвозвратно и бесповоротно тянула огромная сила, отрывая по пути кусочки её света. Так действовали скорость и гравитация на её еле светящееся тело: звезда умирала, приближаясь к цели. Но маленькая звёздочка не скорбела о своей участи. Ей было так одиноко в большом и холодном Космосе, что она с благодарностью приняла свою судьбу и смотрела в глаза смерти храбро. Она надеялась, что слияние с большим и вечным подарит ей миг любви. Всего только миг любви, сотканной из света, тепла и покоя, – вот что нужно было маленькой звёздочке. И она в последний раз моргнула этому бесконечному Космосу перед тем, как произошло столкновение.

Взрыв озарил пространство вокруг. Из эпицентра его разлетелись снопы всполохов, заполоняя небосвод. Они растянулись в разные стороны, как лепестки раскрывающегося цветка, прогорели, как огненные брызги, и потухли, оставив белый след на небе.

Всё это наблюдал мужчина. Длинные рыжие волосы распластались по синей ткани его мантии, низ которой был припорошен звёздной пылью. Он смотрел своими жёлтыми глазами, не мигая и не отрываясь от неба, и песнь звёздных всполохов отразилась в его зрачках. Мужчина нахмурился, развернулся и направился прямиком в Обсерваторию.

Внутри его встретил седовласый старец в такой же мантии. Старец оторвался от телескопа. Он был взволнован, и, кажется, мужчина впервые видел его таким. Старец сказал вошедшему:

– Бетельгейзе притянула ещё одну звезду. Это не к добру.

Рыжеволосый молча кивнул. Рука его покоилась на ножнах меча из лунного камня. Он крепко задумался, а в глазах его ещё отражалась песня звёздных всполохов.

Глава 1

Дождь лил, как сумасшедший. Я выбрала не самый лучший день. Хотя для такого не бывает лучшего дня. Бывает подходящий и неподходящий.

Стояла середина июля. Листья деревьев, растущих по бокам дороги, склонились под тяжестью капель. В воздухе пахло асфальтом в лужах, тёплым ветром, мокрым лесом. Сначала я шла перебежками, от кроны до кроны, а потом просто зашагала вперёд, не боясь намокнуть. Футболка прилипла к рукам, джинсы тянуло вниз под тяжестью вымоченной ткани, в кроссовках хлюпало, волосы облепили шею и лоб, а я шла и улыбалась. Мне было хорошо, даже очень хорошо, и чем дольше я шла, тем лучше мне становилось. Видимо, я, наконец, почувстовала эффект. А, может, это и было счастье.

Один водитель притормозил, желая подвезти промокшую до нитки девушку. Я блаженно улыбнулась ему, мотнула головой и продолжила свой путь. Не знаю, о чём он подумал, но проехал дальше. Да какая мне разница, что он там подумал. В небе резко грохотнуло, и я засмеялась, возделывая вверх руки.

– О, Великий Космос! Забери мою душу, – проорала я вверх, глотая ртом дождевую воду. Если там и было что-то выше, то вряд ли бог. В бога я не верила. А вот в Космос очень даже. Его же вполне видно со всеми этими звёздами, метеоритами и Луной.

Но Космос мне не ответил. А я шла и смеялась, потом бежала, затем прыгала от одной лужи к другой, один раз подскользнулась и чуть не выскочила на дорогу, второй раз сделала это намеренно и просто пошла по шоссе. Водители сигналили мне, а у левого плеча проносились на огромной скорости авто. Я шла и смеялась, качаясь из стороны в сторону и размахивая в след руками проезжавшим водителям. Наконец, я увидела большое дерево с огромным стволом и раскидистой кроной, и резко свернула в его сторону.

Пока я шла по шоссе, то не заметила, как обочина стала ниже, а сама дорога возвысилась по небольшой горке и пошла вверх. Таким образом мне пришлось скатиться по мокрой земле до обочины, а когда я подошла к этому дереву, то шоссе оказалось высоко над моей головой. Там я обняла ствол и спустилась прямо на землю, обдирая кожу об жёсткую кору. Сунула руку в карман за добавкой и блаженно закрыла глаза. Эффект от предыдущей конфетки медленно угасал, а от новой ещё не вдарило, поэтому я просто ждала с закрытыми глазами.

– Привет, папа, – прошептала я и замолкла, прислушиваясь к ощущениям.

Вдруг веки мои озарил яркий белый всполох света, всё тело ощутило приход, а после я услышала грохот такой силы, что побоялась, как бы мои перепонки не лопнули. И вроде даже не лопнули, но я всё равно его не выдержала и отключилась.

Очнулась где-то в другом месте. Хотя была под тем же деревом, но вот всё вокруг… Такого я ещё никогда не переживала! Небо стало тёмным, усыпанным мириадами звёзд, а светились они так ярко и так близко, словно я сама находилась в Космосе. Мне даже показалось, что я чувствую их тепло. Я открыла рот от удивления и протянула руку, желая коснуться звезды. Так я провела какое-то время, водя поднятой вверх рукой по очертаниям созвездия, соединяя между собой звёздочки пальцем. Снова и снова, я складывала воображаемый рисунок и восхищённо улыбалась.

Наконец, мне надоело, а ещё захотелось есть и пить. Я посмотрела по сторонам: по зависшему наверху шоссе проносились машины. Дождь давно прошёл, как будто бы и июль тоже давно прошёл, потому что вокруг стояла прохлада. Я опустила взгляд ниже и поняла, что не одна. Мимо проходят люди: мужчины и женщины, девочки и мальчики, – все идут, смеются, разевают рты, болтают в парах или молча торопятся вперёд по одному. На всех них какая-то странная одежда, балахонистая, серебристая или золотая, и от курток отражаются фары машин. Кто-то из прохожих покосился на меня, но я в ответ показала средний палец. Видимо, я проспала какой-то модный показ, после которого все стали так одинаково выглядеть. И я вдруг очень громко рассмеялась собственной мысли, но вряд ли меня было слышно из-за близости шоссе.

Я смеялась и смеялась, пока вдруг живот не свело от голода. Я скривилась, медленно встала и решила отправиться на поиски ближайшей заправки, чтобы съесть хот-дог.

Я выехала за город намеренно, желая совершить задуманное подальше от любопытных глаз. Почему-то народу вокруг было много, несмотря на стоявшую ночь и загородную местность. Но мне было плевать. Я хотела есть, а думать на голодный желудок не получалось.

"Вот это меня накрыло", – прошептала я, когда мимо прошёл мужчина, лицо которого покрывала серебряная краска, куртка отсвечивала лунными переливами, а на поводке за ним бежало облако на ножках.

Я впервые в жизни увидела такую породу собак. Облако – пушистое, ватное, белое, со звёздочками на боках, – пробежало, нет, проплыло мимо, и даже не посмотрело на меня. Хотя ему было нечем смотреть. Я нервно сглотнула. Вторая конфетка была лишняя, это точно…

Дальше я шла, опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам. Я просто ждала, когда меня отпустит, а также разумно решила, что еда ускорит этот процесс. Посему я шла как могла быстро, не глядя на прохожих, пока, наконец, не почувствовала запах еды. Я подняла голову, и увидела что-то похожее на заправку. Большой круглый металлический овал, лежавший на земле, рядом с которым стояли вряд машины. Вот только это были не обычные марки, не какие-то рено или шевроле, а такие прямоугольные серые звери с небольшими крыльями по бокам. Похожие на машины из передач про будущее. Я решила, что мой мозг задействовал весь доступный арсенал из прочитанного и увиденного, чтобы сгенерировать окружение.

Я подошла к серому овалу, и он раскрыл свои двери. Внутри оказался обычный магазинчик, за прилавком стоял продавец всё в тех же странных ультра-модных вещах. Я решила сделать вид, что ничего особенного не происходит, дабы не выдать, что я под конфетой, и не навлечь на себя беду. Для этого я решила вести беседу как можно непринуждённее. Но мой план сразу же провалился.

– Пусть греет вас Альтаир, уважаемая астра, – улыбнулся мне парень.

Я моргнула два раза.

– Что желаете? – спросил он, всё так же учтиво улыбаясь.

– Мне бы еды, – выдавила я.

– Без проблем. Хорна в сливках? Есть шелкопряд на палочке. И ещё наше новое блюдо – глаз Тельца в сахаре. Что желаете?

Я опять моргнула. И кто из нас двоих тут под чем-то?

– Мне не сладкое, – нашлась я.

Парень кивнул и протянул мне фольгу с чем-то тёплым внутри. Я поблагодарила его, бросила на стол сотку и вышла из овала, разворачивая содержимое. Внутри оказался кусок мяса, в который завернули кусок сыра и посыпали сверху перцем и ещё какими-то жутко вкусными травами. Кажется, индийскими. Я слопала его в три укуса. Когда я стояла довольная, с набитыми щеками, дожёвывала свою еду, ко мне вышел тот самый придурочный. Он размахивал моей соткой и что-то говорил.

– Ты не заплатила! – наконец, разобрала я его гневные вскрики.

От возмущения у меня чуть не выпал кусок мяса изо рта. Я указала на сотку в его руке и возмущённо крикнула:

– А это, по-твоему, что? Это тебе чем не деньги?

– Понятия не имею, что это. Где твоя карта?

– Так вы не принимаете наличку? Извини, у меня только так. Карты нет.

– Тогда я вынужден обратиться к стражникам. Ты нарушила закон, не заплатив.

– Чего?! Да я же заплатила тебе!

– Увы. Стой тут, стражники скоро придут.

– Кого ты вызвал?!

Парень говорил мне что-то, а я смотрела на него с сожалением. Как же не повезло всё-таки человеку родиться умственно отсталым. А я ещё и накричала на него. Стало вдруг неловко за своё поведение. Эффект проходил, я начала мыслить яснее. Вот только парень никуда не уходил, и, похоже, он действительно вызвал полицию. А этого мне совсем не хотелось.

– Слушай, мне очень жаль. Но это всё, что у меня есть.

– Это ничего, уважаемая астра. Мы сейчас во всём разберёмся.

– Ой, кажется… – я похлопала себя по карману, делая вид, что нарыла что-то. – Вот, нашла! Помоги мне, придержи тут…

Парень тут же бросился ко мне помочь оттянуть карман, и я снова мысленно корила себя за то, что обманываю умственно неполноценных. И ещё за то, что бью их. Потому что как только он подошёл ко мне, я треснула его по голени ногой, затем дала кулаком по носу, а после этого развернулась и побежала со всех ног. Наверное, я хорошо ему надавала, поскольку он решил не догонять меня.

Я бежала и бежала, отдаляясь от серого овала, бежала по полю, а сверху проносились звёзды. Иногда я поднимала голову, но это было не нужно – звёзды были совсем рядом, напротив, сбоку, сзади. Небо укрыло меня звёздными объятиями, и от их постоянного движения у меня закружилась голова.

Впереди виднелся покосившийся сарайчик, и я недолго думая рванула к нему. Переночую в нём, а завтра продолжу начатое. Сарайчик оказался не заперт. Внутри было темно, но сквозь окно лился звёздный свет. В нём я увидела очертания стола и стула, и расположилась на стуле, переводя дыхание. Кроссовки хлюпнули – видимо, дождь залил и сюда, оставив хорошую лужу. Лужа оказалась липкой, подошва еле отдиралась от пола. Я опустила глаза – лужа была ещё и огромной и простиралась по всему полу вплоть до кучи тряпья, сваленной в углу. Я нахмурилась и передвинула стул в сухое место. И решила задремать, делать было всё равно нечего.

Сон не приходил, и я просто сидела с закрытыми глазами. Примерно полчаса спустя мой кроссовок опять прилип к полу. Я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что лужа стала больше.

– Да что там такое?

Я посмотрела на кучу тряпок в углу. Может быть, там прорвало трубу? Не хочу, чтобы сарай полностью затопило. Надо бы проверить. Я подошла к горе тряпок, стала отбрасывать их в сторону, а когда раскопала эту кучу, то заорала так, как не орала никогда в своей жизни.

Ровно в этот момент дверь сарайчика открылась и на пороге появился космонавт. Вернее, он был одет, как космонавт: в скафандр с огромным шлемом. Он ослепил меня светом фонаря, а после высветил кучу у меня под ногами.

В луче фонаря блеснула кровь. Он медленно обвёл лучом тряпки – они были пропитаны кровью. А под ними лежал мужчина. Совсем бледный, с закрытыми глазами и сочащейся из шеи кровью.

Космонавт вздрогнул и повернул шлем в мою сторону. Я сощурилась от слепящего глаза фонаря и сказала:

– Я никого не убивала.

Кажется, у меня проблемы.

Глава 2

Звёзд было так много, что и неба среди них не разглядеть. Сияние их расстилалось по земле, доходя до кончиков моих пальцев, проникая внутрь и растекаясь по телу. Я смотрела на эти звёзды, закрывала глаза и слышала их, открывала – и вновь окуналась в их мерцание. Они светили, не переставая, слагая песнь о своей жизни длинною в миллиарды лет, убаюкивая мои мысли. А мысли мои были мрачнее некуда.

За одним космонавтом пришли ещё двое. Они усадили меня в эту странную серую машину и повезли куда-то. Видимо, в ближайшее отделение полиции, меня ведь рядом с трупом нашли. Когда мы двинулись, крыша авто опрокинулась, открывая вид на небо. Я откинулась на спинку, вытаращила глаза и стала просто смотреть. И смотрела, и всё смотрела, и не могла насмотреться. Никогда не видела раньше такого неба… Разве оно всегда было таким? Я помню его серым, туманным, затянутым смогом, да так, что еле-еле разглядеть Полярную. Но это небо… Это небо было другим. И я всё смотрела, и не могла оторвать глаз. Мы ехали, и, судя по заносам на поворотах, довольно быстро. Но небо было неподвижным. Почему-то, глядя на него, я задумалась, как тщетна была моя жизнь. А ещё как низко мы, и как высоки они – звёзды. Эта мысль меня заволакивала, мне стало спокойно. Ровно в этот момент один из космонавтов тронул меня за плечо.

– Скоро выходим. Вы не заснули?

– Нет. Я…

А что я могла ему сказать? Например, «‎я не убивала». Или «‎вы всё не так поняли». Ситуация, в которой я оказалась, была настолько нелепа, что моя уже трезвая голова всё ещё не могла найти нужных слов. Космонавт отвернулся. Он не хотел диалога. Просто убедился, что я смогу покинуть авто на своих ногах. Я уже хотела вновь созерцать звёзды, но мы заехали в тоннель, и его крыша скрыла небо. В салоне зажёгся неприятный синий свет, обдавая холодом серые внутренности машины. Я сощурилась и посмотрела вокруг.

Один космонавт рядом, двое спереди. Между ними мигала приборная панель, выстраивая маршрут. Мы неслись вперёд с огромной скоростью, ряд фонарей по краям тоннеля сливался в один. Я как кошка уставилась на яркий свет и следила за огоньками. Пару минут спустя я отметила, что за это время ни одна машина не проехала нам навстречу. Впрочем, неудивительно, ведь сейчас ночь, и все наверняка спят. Не дремлют только стражи закона. Вот они, сидят рядом, скрывая свои лица под шлемами скафандров. Интересно, какие у них глаза? Отражаются ли в них звёзды, или, если они снимут свои защиты, то там будут только две холодные, чёрные, пустые глазницы? Никогда не любила представителей власти и правопорядка. У меня с ними были некоторые разногласия, базирующиеся на уголовном кодексе и его статьях.

Один увидел, как я пялюсь, и повернулся ко мне, отсвечивая шлемом. Я демонстративно фыркнула и отвернулась.

– Не вежливо, – заметил он.

Я еле сдержалась, чтобы не съязвить в ответ. Знаю, что за убийство мне предъявлять нечего, а вот за хамство лицам при исполнении – вполне. Космонавт то ли кивнул, то ли мотнул головой, и отвернулся. Тоннель закончился. А в конце его был… Свет. Да, свет миллиона звёзд, которые застыли яркими точками над огромной сферой, парящей по центру чёрного неба.

Космонавт вытолкал меня из машины, тут же второй подхватил под руку и надел на руку металлический браслет. Другая рука сама притянулась к нему, и браслет опоясал обе кисти плотным кольцом, сковав движения.

Я перевела взгляд на огромную сферу. Приступ страха, повысился пульс, утяжелилось дыхание. Мне доводилось испытывать панические атаки, но эта по силе не шла ни в какое сравнение с предыдущими.

Этот шар был словно метеорит, застывший над землёй в секунде от катастрофы, и у её эпицентра стою я.

Этот шар был гигантским. Ни одно земное творение, ни одна земная гора по величине не могла с ним сравниться. И присутствие этого объекта в поле зрения человека не сулило ничего хорошего. Всё это было неестественно. Нет в мире таких громадин, а если и есть, то они не иначе как посланы на Землю, чтобы совершить её финал.

Как ни странно, обдумывая свой страх, я вдруг успокоилась. А затем смогла разглядеть эту громадину получше. Вся она состояла из стекла, а за ним виднелись лестницы, коридоры, двери и люди… Сфера была громадным зданием, зависшим над земной твердью.

– Она, видимо, из астральцев, – сказал один из космонавтов, наблюдая за моей реакцией.

– Что-что? – переспросила я.

– Или память отшибло.

– Да она сумасшедшая. Она же мужика грохнула.

– Я не…

Я замолчала, вспомнив, что имею право хранить молчание до прибытия моего адвоката. Кажется, так?

– Иди вперёд.

Один из космонавтов толкнул меня, и я отмерла. Мы медленно приближались к огромной сфере. Позади оставался тоннель, по бокам простиралась пустыня, сверху – звёзды, а впереди – так напугавший меня гигант.

– Что это? – осмелилась спросить я.

– Точно сумасшедшая.

– Это Ялактос.

– Что?

– Ялактос, – повторил космонавт. Видимо, он сжалился над умалишённой и решил объяснить ей, то есть мне. – Там заседают Управители. Возможно, ты никогда не видела его, но наверняка о нём слышала.

Я не ответила. Я-лак-тос, если я правильно расслышала. Очень интересно.

Оказалось, что этот Ялактос вовсе не парит над землёй. Он стоит на тонкой стеклянной ножке, которую не видно издалека, за счёт чего и создаётся иллюзия парения. А внутри этой ножки ходит еле различимый лифт из такого же прозрачного стекла.

«Добрый» космонавт поднёс руку к стеклянной двери, и она открылась. Мы вошли внутрь, двери закрылись, и лифт повёл нас наверх.

Мы поднимались по этому гиганту с невероятной скоростью. За стеклом мелькали этажи, но я не могла их рассмотреть. У меня заложило уши, и я задвигала челюстью, чтобы как-то снять давление. Похоже, мы взбирались на самый верх Ялактоса.

Лифт плавно затормозил. Впереди виднелся просторный холл. Космонавты маршем прошли вперёд, потянув меня за собой. Я поплелась сзади, обводя взглядом каменные светящиеся глыбы хайтековских столешниц, возле которых расположились серебряные кресла-капсулы. По левую руку жёлтым янтарём светилась стойка ресепшн, за которой никого не было. Но больше всего меня поразило то, что я увидела впереди.

Холл заканчивался огромным панорамным стеклом, за которым виднелся весь город с высоты этой громадной сферы. Спирали и стрелки шоссе, освещённые огнями фонарей, простирались далеко вперёд по пустыне. Среди них прорастали шпили зданий, прорезались небоскрёбы и чёрные конусы. Город двигался, жил, кишел машинами, которые, как маленькие чёрные мушки, мелькали по стрелкам шоссе. Но не эти громадные спирали, не эти небоскрёбы в сто этажей, не этот яркий свет звёзд над мегаполисом поразили меня больше всего. Нет, самое большое впечатление на меня произвело то, что я не узнавала этот город. Я не понимала, где я. И вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

Космонавты не дали мне долго пребывать наедине со страхом. Один из них толкнул меня вбок. Стена отъехала в сторону, открывая проход в другую комнату. И похоже, славные космонавты привели меня на казнь. В этой чёрной комнате, освещённой холодным светом люминесцентных ламп, стоял длинный стол, за котором восседали люди в чёрных мантиях. Головы их, покрытые капюшонами, все, как одна, направились в мою сторону.

Бежать. Вот, что пришло мне на ум, когда мы встали у входа. Что ж, космонавта справа я смогу обескуражить ударом между ног. Первые два, возможно, растеряются от неожиданности. Мантии за мной не последуют. У меня будет время добежать до лифта. Те секунды, что я буду спускаться, обдумаю, как быть дальше. Внизу никого, никаких постов охраны, одна пустыня. Возможно, если я закопаюсь в песок, они меня нескоро найдут…

– Заводите её.

Громкий голос прервал поток моих мыслей. Космонавт, чьё мужское достоинство я только что хотела задеть, схватил меня за локоть и втащил в центр. Там стояли стул и стол, прямо скамья подсудимого, туда-то он меня и приземлил. Затем снял кольцо, сжимавшее мои запястья. Я потёрла след от оков.

Теперь на меня смотрели все – и скафандры космонавтов и капюшоны мантий. Я водила глазами от одного силуэта к другому, от серебряного космического жилета к чёрной гладкой ткани, но везде натыкалась на тишину.

Я насчитала, что сидящих передо мной было 13 человек. Мантия, которая отдала приказ, сидела ровно по центру. Она вдруг опустила капюшон. Из неё посмотрел мужчина лет пятидесяти с густой рыжей шевелюрой и такими же рыжими бровями. Он смотрел на меня глазами без зрачков. Два бельма пристально разглядывали меня, и я, не знаю, отчего, почувствовала жар.

– Как тебя зовут?

Имею право хранить молчание до прибытия адвоката.

– Из какого ты тригона?

Имею право хранить молчание до прибытия…

– Сколько тебе лет?

Имею право хранить молчание до…

– Высший, я предполагаю, что она не понимает нашу речь, – заговорила мантия, сидящая по правую руку от рыжего.

– Понимает, – ответил им «добрый» космонавт.

– Тогда почему ты молчишь и не отвечаешь на мои вопросы?

Имею право хранить молчание…

– Высший, позвольте…

Рыжий кивнул. Мантия справа сняла капюшон. Под ним оказался молодой мужчина. Его волосы отдавали рыжиной с бордовым оттенком, спускались бакенбардами по лицу и заканчивались острой бородкой. Глаза его были обычные, карие. Сам он излучал доброту и даже улыбнулся мне.

– Мы знаем, что ты не совершала преступление. Также мы знаем, что ты… Скажем так, не из наших мест.

Рыжий нахмурился. Человек справа продолжил.

– Это Всевышний Управитель Гелиос, – он указал на того, кто сидел в центре. – А моё имя Сагиттариус.

Повисла пауза. Имею право хранить…

– Тебя обнаружила наша стража, отряд космической дружины. Тебя доставили в Ялактос, Пантеон Астромерии. Астромерия – это пространство, в котором мы находимся.

Снова повисла пауза. Имею право… Хотя, какое, к чертям, право?! Тут творится что-то неладное. Или это всё розыгрыш? Да, точно, розыгрыш. Тут снимают какое-то шоу. Я довольно хмыкнула, радуясь, что так быстро раскусила их.

– Что тебя так веселит? – спросил рыжая бородка.

Даже не знаю. Всё это? Все вы? Или, может быть, мой трип не закончился, как я думала, и я всё ещё продолжаю бродить по бездне моего бессознательного, пребывая в иллюзии реальности происходящего?

– А, может, она просто притворяется?

Я замерла на миг. Посмотрела туда, откуда донёсся голос. Мантия сидела за левым концом стола и пристально смотрела на меня. Она не стала опускать капюшон, как другие, но мне на миг показалось, что я вижу эти два глаза. Две бездны, которые смотрели в самую глубь…

– В чём притворяется? – спросил бородка. – Девушка напугана. Не понимает, что происходит и где оказалась. Я понимаю, – кивнул он мне. – Не переживай. Мы все тебя понимаем. Тебе нужно нам доверять.

– Кирия, – медленно произнесла я по слогам своё имя. – Меня зовут Кирия.

Вновь наступила тишина. Мантии осознавали моё имя. Признаюсь, довольно редкое в наше время. Кто ж знает, почему родители выбрали именно его. И почему эти двое мужчин так странно смотрят на меня? Их имена ничуть не лучше.

– Кирия, – повторил бородка, – необычное имя. Ты ведь знаешь, Кирия, что имя влияет на судьбу человека? Как и множество других факторов, конечно же. Но твоё имя – это то, с чем ты идёшь в мир. То, как ты представляешь себя другим людям. Доверяя им своё имя, ты доверяешь им часть себя.

– Сагиттариус, это сейчас лишнее, – прервал его философский поток мыслей Гелиос. – Раз уж мы выяснили, что ты понимаешь и способна говорить, расскажи последнее, что ты помнишь.

– Я… Я имею право хранить молчание до прибытия адвоката, – выдавила я из себя.

На миг повисла пауза. А затем мантии затряслись. Я поняла, что они смеются. Рыжий и сидящая рядом бородка улыбнулись.

– Если хочешь, я буду твоим… как ты сказала? Адвокатом? Забавно, – хмыкнул бородка. – Давно я этого слова не слышал. Что ж, Кирия, рад представиться, твой адвокат, господин Сагиттариус. Расскажи нам подробно, как ты оказалась в том доме?

– Ну… – мантии перестали трястись и снова посмотрели на меня. Я выдохнула. – Я поехала за город, погулять. Шёл дождь. Я спряталась от него под деревом. И, наверное, заснула…

Мантии молчали, бородка кивнул, давая сигнал продолжать.

– Потом я проснулась. Мне захотелось поесть. Я отправилась на поиски ближайшей заправки, поскольку рядом с шоссе нет магазинов или кафе. Там я взяла что-то… Какого-то хорна с сыром, точно не помню. Короче, я его съела. А потом стемнело и похолодало, и я стала искать, где бы мне переночевать. Нашла этот домик в поле. А там…

Я замолчала. Кажется, основные события передать удалось.

– Что ж, Кирия, – дружелюбность бородки исчезла. Смена его настроения меня напугала. – Похоже, ты упустила некоторые важные детали.

– Ну…

– Например, ты не сказала, зачем тебе понадобилось бить астральца, парня, который работал в фэбе.

Какие-то мантии издали смешки. Я выдохнула.

– Он грозился вызвать этих ваших стражников, потому что ему показалось, что я не заплатила за еду. А я заплатила. Просто его почему-то не устроили мои деньги.

– Так. И поэтому ты его ударила?

– Бросьте! Прям ударила. Так, лёгкий отвлекающий манёвр, чтобы успеть сбежать. Я же девочка, как я могла избить парня?

Мантии снова затряслись от смеха. А вот бородке было не до веселья.

– Почему ты испугалась при упоминании стражников?

– Все боятся полицию.

– Стражники чтят закон и порядок. Они предотвращают опасные ситуации. Они – выражение доброй воли, защиты. Почему же ты боялась их?

До меня постепенно стало доходить, что я действительно оказалась в каком-то ином мире. Некоем зазеркалье, где всё наоборот. Ладно, может, в чём-то он и был прав. Ведь не у всех такие напряжённые отношения с этой самой доброй волей, как у меня.

– В прошлом у меня были проблемы с законом и порядком.

– Расскажи.

– Меня останавливали пару раз.

– За что?

– Ничего серьёзного, так… За баловство.

– Понятно. Ты испугалась, и…

– Да. Испугалась, и решила спасаться бегством. Бежала, и наткнулась на этот домик. Засела в нём. Было уже темно, как я сказала, поэтому я не сразу поняла, что там…

Мантии молчали. Я тоже решила не усугублять своё и без того шаткое положение лишней болтовнёй. Хотелось спросить, кто они такие, почему носят эти мантии, и где я вообще оказалась. Или не так. Хотелось закрыть глаза, потом открыть – и оказаться дома, в своей комнате, обвешанной плакатами и рисунками, с потёртым пианино в углу и гитарой без одной струны. Хотелось выйти в коридор и увидеть там…

– Кирия, скажи, а как ты оказалась под тем деревом?

– Под каким? – автоматически переспросила я, хотя поняла, о чём меня спрашивали.

– Под тем деревом, – продолжил Сагиттариус. – Когда началась гроза. Зачем ты поехала загород? Пошла гулять в грозу?

Я мялась, не зная, как объяснить истинную причину. Это была моя вторая попытка, она снова провалилась. Помню, как я сказала тогда, в первый раз, и встретила волну разочарования и даже презрения со стороны тех, кто спрашивал у меня. Я почувствовала тогда бесконечную пропасть между мной и другими. Отторжение меня как человеческого существа из мира, где все живут и чувствуют совсем иначе, чем я. С каждым днём эта пропасть увеличивалась, и я не знала больше, какими словами говорить. Да никто меня и не слушал. И вот сейчас я снова погружаюсь в свои мысли, отстраняюсь от них, сидящих напротив, которые ждут от меня ответ на этот тяжёлый для меня вопрос. Я выдохнула и сказала:

– Я хотела покончить с собой.

Когда я это произнесла, то уставилась на руки Саггитариуса. Он держал их сложенными ровно на столе, ладонями вниз. Один палец слегка дрогнул, но руки остались в том же положении. Мантии молчали. Я не поднимала глаза.

– Что ж, Кирия. Возможно, тебе это удалось.

Я медленно подняла глаза. Это сказал Гелиос. Как сложно прочитать эмоции глаз, которые смотрят на тебя бельмами. Это глаза без зеркал души, это пустоши, ничего не отражающие. Что же он думает, произнося это? Ни один мускул его не шевелится. Ровное, спокойное лицо, и два белых омута. Мне стало жутко.

– О чём вы говорите?

– Посмотри вокруг, – Гелиос медленно поднял руку. – Ты находишься в другом пространстве. Это не Земля. Ты покинула свой мир.

– Я… Как это возможно?

– Интересно, – заговорила вдруг одна из мантий, сидящих по правую руку от Гелиоса. – Если это действительно правда, значит, в пространстве возникла брешь.

Мантии вдруг разом загудели и зашевелились. Они выражали разные эмоции – недоумение, страх, возмущение. Мантии говорили что-то, вскрикивали, спорили. Гелиос вновь поднял руку, и они стихли.

– Позволь объяснить тебе. Астромерия находится в ином пространстве. Вы на Земле не знаете о нас, зато мы прекрасно знаем о вас. Мы наблюдаем за вами, и, нескромно скажу, помогаем. Люди попадают в Астромерию после конца физической жизни.

– Вы что-то вроде… Рай? Ад? Чистилище?

– Да, наверное, Чистилище больше подойдёт.

– Сагиттариус! – возмутились несколько мантий разом.

– Я просто пытаюсь объяснить девушке так, чтобы она поняла, – ответил мужчина.

– Да, пожалуй, можно и так сказать, – поддержал его Гелиос. – Если тебе это о чём-то говорит.

Ни о чём мне не говорило это понятие. Я просто знала, что в Чистилище души ждут своего приговора. Наверное. Точно не помнила, никогда не слушала лекций на подобную тему. И мне, честно говоря, стало очень плохо от происходящего. Голова закружилась и даже стало тошнить. Ситуация, мягко говоря, была необычной.

– Итак, мы сошлись на том, что ты оказалась в ином пространстве. Каким-то образом, мы не знаем, каким, ты оказалась в нём в своей физической оболочке. Это ведь твоя оболочка?

Я опустила взгляд на свои руки. Вот маленькая татуировка самолёта на запястье. Чёрные ногти со свежим маникюром (я хотела лечь в гроб красивой). Чёрные волосы уже успели высохнуть после дождя и слегка завиться. В зеркало бы ещё глянуть, чтобы убедиться наверняка, что я – это я. Хотя нет, это было моё тело. Я кивнула.

– Замечательно. Вернее, очень необычно, – Произнёс Сагиттариус, забавляясь над тем, как я проводила осмотр своего тела.

– Гелиос, хватит! – Одна из мантий вдруг вскочила с места, и её громкий голос заполнил комнату. Мантия была крупнее остальных, и сейчас мощная фигура возвышалась над столом. – Что ты придумал, Вышний? Это какое-то представление, чтобы впечатлить нас?

Точно, розыгрыш! Я тоже так и подумала вначале.

– О чём ты, Таурус?

– Скоро выборы. А тебе нужны голоса, чтобы сохранить свои позиции и не уступить Селене. – Прогремела мантия.