Read the book: «Непридуманные истории»

Font:

ISBN 978-5-4498-8383-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Эти истории происходили непосредственно со мной. Это не вымысел, это всё было на самом деле. Я не включил в свои истории ни одной истории, которой лично я не был бы свидетелем. Все истории разные. Какие-то весёлые, какие-то не очень. Какие-то о дружбе, какие-то о подлости. Эти истории – это моя жизнь с 1961 года по 2019. То, что запомнилось.

…

Когда-то давно, я читал книгу «Алмазный Мой Венец» Катаева. Хорошая книга, мне очень понравилась. Книга о великих писателях начала 20-го века. Все имена в книге были зашифрованы. Для полной расшифровки кто есть кто, нужно было обладать хорошей начитанностью и эрудицией.

Но главное, что мне очень понравилось в этой книге, это идея ассоциативного мышления. А, ведь правда, мы же думаем и вспоминаем всё ассоциативно. Одна мысль цепляется за другую, и часто цепочка этих ассоциаций уводит нас далеко от начала размышлений. И ты даже не можешь потом вспомнить, как вдруг ты оказался своими мыслями в этом месте. Или с какой мысли все начиналось.

Вот я и подумал, что писать так будет проще. Не нужно выстраивать все в хронологической последовательности. Это же очень большой труд вспомнить, что зачем было. Попытайся вспомнить, какое событие было раньше, какое позже. Без каких-то других, дополнительных событий, которые каким-то образом достаточно точно привязаны к времени, хронологическую цепочку не построить. Ну и бог с ней. Буду вспоминать – как вспоминается.

Все истории записаны не в хронологической последовательности, скорее одно воспоминание цепляется за другое. Метод ассоциативного мышления.

Вместо вступления

Как я начал писать эти истории?

…

Когда мы только приехали в Канаду 1998 году, мой близкий друг Саша Шахин, с которым мы вместе работали ещё в СКБ АЛиАС (Московское Специальное Конструкторское Бюро Автоматических Линий и Агрегатных Станков), рассказывал мне как начальник конструкторского отдела компании LAMB Technicon в Детройте. Так вот начальник конструкторского отдела, по секрету показывал Саше заветную тетрадочку с секретными формулами, которые позволяют ему (начальнику) правильно рассчитывать ускорение приводов на автоматической линии. И эти секретные формулы – это… первый закон Ньютона!!!

Этот начальник, показывал Саше эту тетрадку, из великого расположения и слегка под «шафе». Саша рассказывал мне эту историю, когда мы тоже что-то там отмечали. Посмеялись, и удивились, как они добились таких успехов?

Так вот, прожив в Канаде 22 года, я сам могу подтвердить, про три Закона Ньютона – всё ЧИСТАЯ правда, и даже больше. Но об этом позже.

…

У меня на работе есть вечная проблема – я очень быстро работаю! Мне всегда было интересно то, что я делаю. Даже когда работа была не очень интересной, я всегда находил в ней что-то, что могло сделать её интересной. Работать, что-то придумывать, решать какие-то технические задачи – это всегда было для меня интереснее, чем любая игра на компьютере.

…

Здесь, в моей компании я занимаюсь конструированием механизмов, которые никто больше у нас в компании сделать не может. Скажем так – нестандартное оборудование из разных областей. Из тех 16 конструкторов, которые сидят со мной в одном зале, никто даже не представляет, с какой стороны подходить к решению проблемы. Если только это не непосредственно то, чем они занимаются многие годы.

Шаг вправо, шаг влево – полная некомпетентность. Я не преувеличиваю.

Я знаю, что я хороший конструктор, жизнь доказала. Но здесь, у нас в компании, общий уровень инженеринга мне не объясним. Я, боюсь обобщать на всю Канаду, хотя я уже успел поработать в трёх компаниях, и везде было то же самое. Я ничего не выдумываю. Но как относиться к инженеру механику с полным высшим образованием – мастер дегри – магистр, который не знает, что значит число «пи». Не его числовое выражение 3.14, а по сути, что оно означает? Или не знает законов Ньютона?? Это не анекдот!

…

В общем, то, что я работаю быстро для меня очень большая проблема.

Я все делаю очень быстро, … а потом очень долго жду, когда проект воплотится в жизнь, и осуществляю авторский надзор. Несмотря на то, что иногда у меня идёт по 7 проектов одновременно, у меня остаётся куча времени, когда мне нечего делать.

…

У меня здесь в компании есть приятель Клод. Он из Южно-Африканской Республики. Наладчик по штампам, с хорошими знаниями в своей области. У него та же проблема, что и у меня. Ну а так как он работает наладчиком, и вокруг него работает ещё 20 человек наладчиков, только Канадцев, то ему ещё хуже. Он в работе, быстрее и лучше других, и за это его не любят.

…

Был такой случай, мне нужно было построить переходник, с одной трубы в 320 миллиметров диаметром на три рукава по 200 миллиметров диаметром, для воздушного конвейера. Я сделал все необходимые чертежи, раскрой металла и все необходимые инструкции по сварке. Раскрой был вырезан на лазерной установке. И детали передали в цех, для гибки и сварки. На второй день, когда я спустился в цех проверить, как там идут дела, я увидел, как один из рабочих несёт с лазерной установки новые раскроенные детали. Я спрашиваю, а где старые детали? Да у нас не получилось, ответил он мне.

Рабочие в цеху 3 дня пытались сделать переходник, трижды заказывали новый раскрой и… полная жопа! … Роберт, мой босс, и хозяин компании, мне говорит – это очень сложный дизайн, нужно его упростить.

Я не видел в дизайне ничего сложного, поэтому просто пошёл к ребятам на лазерную резку и попросил, что бы мне сделали новый раскрой. После этого я взял детали и поехал с ними к Клоду на завод по переработке резины. И за два с половиной часа мы с Клодом сделали переходник по чертежам тик в тик. Очень симпатичный переходник получился. В этот момент на завод приезжает Роберт, смотрит на законченный переходник и говорит: «Вы зачем это сделали? Вы что, хотите показать, что кроме вас у нас никто работать не умеет?»

Я ему говорю: Роберт, ты чего? У нас же линия стоит. За простой, ты же свои деньги платишь, из своего кармана! А, кроме того, кто видит, что переходник сделан? Вроде до него дошло, но все равно он остался недоволен.

Да, так я вот о чем. Я пожаловался Клоду, что я не могу сидеть, ничего не делая, скучно и грустно. А он мне и говорит: а ты книгу пиши, у тебя же очень много всяких интересных историй, вот и пиши, когда время некуда девать.

Вот теперь, когда мне нечего особо делать, я занимаю своё рабочее время написанием непридуманных историй.

Глава 1. На рабочем месте

Как я уже писал, понять, почему в бывшем Советском Союзе мы жили хуже, чем здесь в Канаде – я не могу! Образование, и квалификация людей, у нас были лучше. Да и отношение к труду тоже.

Ну да, любили у нас выпить. У нас на заводе Серго Орджоникидзе, при котором было наше СКБ, каждые две недели – аванс и получка, были наполовину нерабочими днями. Ну, плюс ещё накануне больших праздников. Несмотря на проходную систему, принести на завод выпивку большой проблемы не представляло. И у нас в конструкторском бюро, тоже всегда происходили отмечания праздников с выпивкой.

Я не помню, чего мне вдруг понадобилось в цеху, да ещё накануне Ноябрьских праздников. Вопрос был какой-то ерундовый, но ответить мне на него могли только в цеху. А телефонов тогда не было столько как сейчас. День был предпраздничный укороченный, работали в этот день без обеда до часа дня.

Короче, я иду в сборочный цех. Состояние на всём заводе уже не рабочее. В главном механическом цеху, через который я прохожу, почти тихо. Из трёх сотен станков работают всего несколько. Захожу я в главный сборочный цех.

Цех наполовину-вымерший, почти никого не видно. Я увидел мастера, который мне был нужен, и кричу: Володь постой, есть один вопрос. Он останавливается, поворачивается ко мне, и я начинаю излагать суть вопроса, зачем пришёл. Володя начинает мне отвечать, при этом стараясь дышать в сторону. Ну, понятно, уже отметили наступающие праздники. И он не хочет дышать в мою сторону. И тут я обращаю внимание, что он ведёт себя как-то странно. Он как бы повторяет мои переминания с ноги на ногу. Если я наклоняюсь влево – то и он наклоняется влево, я наклоняюсь вправо – и он вправо. Что-то тут было странное, я сначала и не понял. А потом я сообразил. Володя, что-то собой прикрывает, что бы я не увидел.

Я говорю: ладно Володь, что там такое? Чего ты мнёшься, ты же знаешь, я не заложу. Ну ладно, говорит он вдруг как-то резко захмелевшим голосом, смотри. Только, чур, это наше изобретение.

Он делает шаг в сторону и мне открывается вид на ряд верстаков вдоль стены сборочного цеха. В 10 метрах от нас рядом с верстаком стоит рабочий. Стоит он как-то странно. Толи медленно танцует на месте, толи делает какие-то физические упражнения. Но все движения происходят как-то в неестественно замедленном темпе. При этом движения какие-то совершенно невероятные, при которых совершенно не понятно, как ему удаётся удерживаться на ногах и не упасть. В цеху освещение нормальное, но я все равно не могу понять, как это происходит, и как так что он не падает.

Я спрашиваю: Володь, а это как это? Он мне говорит: да ты подойди поближе и посмотри. Я подошёл, … рабочий стоит рядом с тисками, и пряжка его брючного ремня зажата в эти самые тиски. Вот он и выписывает кренделя вокруг пряжки, а упасть-то не может! Мне показалось, что он вообще спит.

Ну! Он же на своём рабочем месте, – какие претензии?

Глава 2. Надышался

Написал я предыдущую главу и вспомнил курьёзный случай.

1972 году я был в организованном лодочном походе по Карелии. Дорогу в Карелию проложила моя сестра, плюс песня: «Долго будет Карелия сниться!».

Летом 1972 года мы переезжали из Омска в Москву. Папа демобилизовался и имел право вернуться на место своего постоянного проживания, до военной службы. А в армию папа ушёл, из Москвы, поступив в артиллерийскую спецшколу. Естественно, право переехать в Москву получала и вся папина семья, которая в этот момент состояла из мамы и меня. Наташа, моя сестра, была уже замужем, и их семья оставалась в Омске.

В 1972 я году закончил второй курс Омского Политехнического института, и с переездом в Москву, мне нужно было перевестись в один из Московских институтов. Поэтому я забрал все свои документы и академическую справку об окончании второго курса Политеха, и мы уехали в Москву. Папа с мамой занимались съёмом квартиры на первое время, до тех пор, пока нам дадут государственную квартиру. А я бегал по институтам с академической справкой из Политеха с целью найти, куда мне перевестись учиться дальше.

Так, стоп, ассоциативное мышление сейчас уведёт меня не в ту степь.

Я хотел написать о Карелии. Путёвку в Карелию я купил ещё в Омске до отъезда. Это был организованный лодочный туризм. Маршрут начинался на турбазе Яркое – это в 15 километрах от города Приозёрск. Маршруты были двух видов. Линейные – это когда маршрут начинается на одной турбазе и заканчивается на другой турбазе. И Кольцевые – это когда маршрут начинается и заканчивается на одной и той же турбазе. Я выбрал кольцевой 14-дневный маршрут по Вуоксе и Ладоге. Вуокса – это как бы много разных озёр и совсем маленьких озерков, соединённых каналами и протоками. Всё это Карелия – озёрный край. Всё это в окружении великолепных лесов. Плюс к этому красивейшие Карельские скалы. Потрясающе!

Первые два дня наш маршрут проходил по Карельским озёрам. Потом, через какую-то маленькую протоку мы должны были выйти на Ладожское озеро. Потом десять дней маршрут по островам Ладожского озера. И обратно на базу по Вуоксе ещё два дня.

…

Все вновь прибывшие туристы сначала проходят инструктаж и тренировку. Потом все разбиваются на отряды, в зависимости от выбранных ими маршрутов. Потом, за день до выхода на маршрут отряд получает шлюпки, от тех отрядов, которые только что вернулись из своих походов. И вечером накануне выхода на маршрут устраивается «отходняк» – ужин с выпивкой для более близкого знакомства.

Лодки, на которых мы ходили – это шлюпки парки. Первый тип это Сигары. Четырёхместные – двое на вёслах, один за другим, загребной ближе к корме, и баковый ближе к носу и два человека на корме. И второй тип это Фофан. Пятиместные – двое на вёслах, двое на корме, и один на носу. Как правило, гребцы за вёслами периодически меняются, что бы можно было отдохнуть от гребли. Спасибо моей сестре, я уже знал, что Сигары быстрее и легче в ходу, чем Фофаны, поэтому выбрал Сигару.

В нашем экипаже как-то само собой определилось, что я буду загребным, а Володя баковым. У нас с Володей получился классный слаженный экипаж. Нам было так легко вдвоём на вёслах, что сразу стало ясно, что наши девушки смогут отдыхать всё время – нам ни к чему меняться местами.

В последний, перед выходом на маршрут день, мы получили военные топографические карты местности. На 3 часа. Чтобы мы могли перерисовать на пергамент, ту часть карты, по которой будет пролегать наш маршрут.

Так как я занимался спортивным ориентированием, и имел небольшой опыт в картах такого плана и их копировании, то копировать карту поручили мне с Володей. И ещё нам в помощь дали Серёгу из другой лодки.

За вином на «отходняк» нужно было плыть в Приозёрск. И естественно, что нам как подготовившим карту и хоть чуть-чуть представляющим окрестности, доверили это ответственное предприятие.

Нам нужно было пройти по 8 – 9 озёрам соединёнными узкими протоками. А сидя в лодке на уровне воды, заметить эту протоку на расстоянии полутора километров не так-то просто. Есть карта и компас, но ходить по азимуту тоже нужно уметь. Особенно когда ты плывёшь на лодке. Ошибка в выборе направления может дорого стоить.

В качестве тары для вина, нам выдали огромную кастрюлю, литров, наверное, на 25 – 30. Её называли котлом, и предназначалась она для приготовления еды на костре на весь отряд. Как то так получилось, толи крышки к этому котлу не полагалось, толи мы её забыли взять, я не помню.

Поплыли мы на нашей лодке. Мы с Володей на вёслах и Серёга на руле.

До Приозёрска на вёслах примерно час ходу – километров 9 – 10. Приплыли, мы в Приозёрск, вытащили лодку на берег и пошли искать винный магазин. Описанный нам магазин, в котором вино «Солнцедар» продавали на разлив, мы нашли достаточно быстро. Купили мы Солнцедара 15 литров, чтобы не расплескать на обратной дороге, и отправились назад к берегу. Спихнули лодку на воду, Серёжа сел на руль, бак с Солнцедаром, поставили ему между ног, чтобы он придерживал, на всякий случай. И отчалили в нужном направлении.

Как я уже писал Карелия это озёрный край, так что река Вуокса это огромное количество озёр соединённых протоками. Озера самого разного размера и формы. Какие-то озёра совсем маленькие, буквально 100 метров, а какие-то огромные до двух километров. Кроме того все разные по форме. Какие-то озера проходные, какие-то нет, и имеют только один вход, как горлышко, соединяющее это озеро с общей системой. Как я уже говорил, карта, по которой мы шли, была скопирована с армейской топографической карты на пергамент. Поэтому сориентироваться по карте было непросто.

Отплыли мы от Приозёрска, и пошли в заданном направлении. Минут через 20 после отплытия, я обратил внимание, что лодка сбивается с курса. Гребцы сидят лицом против движения, поэтому для того, чтобы держать направление, делаешь как бы обратный прицел. Намечаешь себе какой-нибудь предмет сзади на берегу, и держишь лодку по отношению к этому предмету. Так вот я заметил, что здание на берегу сместилось с азимута градусов на 15. Я говорю: Серёга ты держи лодку по курсу, что мы рыскаем из стороны в сторону. Серёга говорит: Ага, но лодка продолжает уходить в сторону. Я опять: Серёга ты куда рулишь? А Серёга не отзывается и смотрит на меня совершенно осоловевшими бессмысленными глазами. Я загребной, Серёга сидит передо мной, в 3х метрах и я точно знаю, что к бачку с вином Серёга не притрагивался, но я вижу, что он какой-то квёлый, и совсем не понимает, чего от него хотят. Я сначала думал, что он придуривается. Разозлился, встал, выдернул руль из петель и бросил его на дно лодки. Так мы и пошли без руля.

Минут через 40 мы вернулись на турбазу.

Вытащили лодку на берег, сдали вино командиру отряда. А Серёга, сидит и из лодки не выходит. Подошли ребята из его экипажа и спрашивают, вы чё с Серёгой сделали? Я им говорю: сами разбирайтесь с вашим рулевым.

А Серёга оказывается вдребезги пьяный. То есть в полном ступоре. Только тут до нас дошло – на улице +30, солнце светит, а у него открытый бак с вином между ног стоит. Он надышался!!!

Серёга пришёл в себя и проснулся только на следующий день утром, буквально за пару часов до выхода на маршрут. Так что в отходнике он участие не принимал!

Глава 3. Самые красивые бомбардировщики

Я продолжаю Карельскую тематику.

Это был 1972 год – год обалденной жары и засухи. Под Москвой горели торфяники, а на Ладоге стояла жара +30 и ни каких дождей. Короче с погодой нам повезло! Это без шуток. Обычно на Ладоге достаточно дождливо и не очень тепло. Особо не покупаешься, вода +20. А в этот год вода прогревалась до +28. Понятно, что засуха и пожары это плохо. Но когда ты на отдыхе, хочется погоды получше.

Вышли мы из турбазы на маршрут около 11 часов дня. Солнце светит, вокруг красота. На воде жар не чувствуется, просто прекрасно. В первый день наш переход был где-то пять часов. Выбрали место для стоянки, вытащили лодки, обживаемся, ставим палатки и готовим обед.

У нас в отряде 9 шлюпок. 3 Фофана (по пять человек) и 6 Сигар (по четыре), всего 39 человек. Каждый день устанавливается дежурство, по два экипажа. Дежурные отвечают за приготовление еды – завтрак обед и ужин, мытье котлов и за дежурство у костра по ночам. Нашему экипажу в паре с ещё одним должны были дежурить в первый же день. Кроме меня и Володи в экипаже было две девушки, Валя – ей было 26 лет, и Таня – 20 лет. Мне 19 и Володе 20.

Первые четыре часа дежурства с 22:00 до 2:00 выпали на долю Вали и меня. Как оказалось нам очень сильно повезло. В этот первый день плавания все обгорели на солнце. Северное солнышко коварное. Я вообще белокожий обгораю моментально, а тут 6 часов на воде под солнышком. Я сгорел капитально, то есть до ярко-красного цвета. А тут ещё ночью на нас накинулись комары. Вот пытка-то! Хочется ходить без ничего, что бы хоть как-то ветерок остужал обожжённое тело. Но не можешь – Комары! Одежда обрызгана Хлорофосом, ничего лучшего не было. Но каким-то отчаянным комарам все же есть хотелось сильнее, и им удалось меня покусать. А вот почесаться я не могу, так как дико больно, из-за того что обгорел.

Причём, сидеть нужно с прямой спиной, что бы ни к чему не прислониться – больно. Я попробовал залезть в воду. Но долго я так не выдержал. Вода была невероятно тёплая для Карелии, градусов, наверное, 26. Но через полчаса у меня зуб на зуб не попадал. Кроме того я боялся заснуть и утонуть. Так мне и запомнилась эта первая ночь в походе.

Почему я сказал, что нам повезло, потому, что нам нельзя было спать по службе. Все остальные спать имели право, но тоже ни у кого спать не получалось. У всех всё болело от обгара. И комары всех доставали одинаково. Из палаток постоянно слышались чертыханья и причитания.

В любом походе, первые пару дней самые тяжёлые. Спать жёстко и непривычно, ни как не можешь приспособиться. Комары жужжат, палатка тесная. Даже деление мальчики налево и девочки направо не воодушевляет. На третью ночь уже все равно. К этому моменту у всех наступает накопленный недосып, и ты уже готов спать в любом положении. Проблемы с туалетом тоже перестают тебя доставать, даже можешь, есть чернику, сидя на корточках.

…

На второй день мы должны были выйти на Ладожское озеро. Протоки, которые соединяли озера, иногда были узкими и очень мелкими 10 – 15 сантиметров. Шлюпку приходилось проводить, идя по воде рядом с ней. И почти во всех протоках на дне лежали камни. Иногда эти камни были маленькие, с достаточно острыми краями, а иногда громадные булыжники по полтора метра. У нас у всех, по инструкции, на ногах были полукеды, именно зашнурованные полукеды, чтобы не потерять, а не резиновые тапочки. Специально для того чтобы ходить по воде проводя лодки. Иногда протаскивая лодку, за камнем, на котором ты только что стоял, ничего не оказывалось, и ты с головой уходил в воду. А иногда протоки были вполне проплываемы, шириной метров 10 и с достаточной для лодки глубиной.

Наш групповод и командир отряда Семён, такой же парень, как и мы, просто закончивший какие-то дополнительные курсы. Как оказалось, что после прохождения первого маршрута, мы все получили звание инструкторов, и уже могли водить группы сами. Семён был курсантом Московской Академии Жуковского в возрасте 21 года. Маршрут он знал не лучше нас, так как шёл по нему впервые. Поэтому, каждое утро мы с ним обсуждали куда идём.

Заходим мы в очередную протоку, вполне приличная протока, можно идти на вёслах. Наша лодка идёт последней, так как перед этим мы помогали одной из лодок в группе пройти узкую протоку и слегка заждались. Протока была метров 15 шириной, со скалистым высоким берегом, как ступенька в полметра высотой. Деревья, которые ветками доходили прямо до воды. То есть, пристать к такому берегу, и вылезти на него было не просто.

Идём мы по протоке, наши лодки растянулись на добрых 150 метров. Выйдя из протоки в небольшое озеро, стало понятно, что озеро тупиковое. Всё озеро всего-то метров в 100 – 150 в поперечнике и никакого другого выхода из озера не видно.

Наша лодка только-только последней вошла в озеро. В этот момент почти все лодки уже сгрудились вокруг лодки командира. Семён, встаёт в своей лодке и орёт во всю мощь: Лёня! плывите скорее сюда, надо с картой разобраться.

На крик Семена, взлетела стая лебедей. Они выбрали это озерко для выведения потомства, и наше появление им было явно не по вкусу. Ну, уж, а крик Семёна и вовсе.

А дальше, произошло то, чего никто не ожидал от этих грациозных птиц.

Там было, наверное, пять или шесть взрослых пар. Так вот эти громадные птицы взлетели и устроили настоящую бомбардировочную карусель. Они летали на бреющем полете на высоте 2 метра над водой, по кругу, почти касаясь крыльями, сидящих в лодках и прицельно ОБСИРАЛИ!!!

Так как наша шлюпка только-только вышла из протоки и была позади остальных, то мы среагировали мгновенно. Мы развернули лодку и через 10 секунд были опять в протоке. Над нами, на высоте четырёх метров были ветки деревьев. Поэтому мы могли совершенно безопасно с расстояния в 50 метров наблюдать за происходящим сражением. Сражением это назвать было нельзя, никакого сопротивления никто не оказывал. Все кинулись наутёк. Лодки стояли через-чур плотно, поэтому и сбежать-то сразу не смогли. Сначала только был слышен стук вёсел о вёсла. Лебеди одержали полную и безусловную победу. Они прекратили бомбёжку, только когда последняя шлюпка покинула озеро и скрылась в протоке. Восемь шлюпок, попавших под бомбёжку, были покрыты лебединым говном. От запаха ело глаза. Девушки плакали, потому что лебеди бомбили не лодки, а людей в лодках. Все были обосранны с головы до ног. Жалкое зрелище. Девушки жаловались, что щиплет голову и глаза.

Прямо здесь же в протоке, все вылезли из лодок в воду, благо было чуть глубже, чем по пояс и стали мыться. Стало ясно, что на этот день, наше плавание закончено, и не о какой Ладоге можно не мечтать. Наша, единственная не обосранная лодка кинулась искать подходящее место для лагеря. Пригодное место было найдено сразу на выходе из протоки в другое озеро. А все остальные последовали за нами, прямо так по воде, не залезая в абосранные лодки. Наш экипаж взял на себя дежурство ещё на один день. Все остальные полностью разгружали свои лодки и мыли. Мыли и мыли и мыли. Сколько им пришлось перемыть, мы поняли только слегка, очищая лебединое говно с котлов для приготовления еды.

Уделано было всё! Лодки, палатки, рюкзаки. Всё!

Хорошо ещё, что всю еду в лодках накрывали большими кусками брезента.

Под бомбардировку наш отряд попал около полудня. А вот закончили все приводить себя в порядок только к 11 часам ночи, благо ночи были ещё очень светлыми – начало Июля.

Я никогда не мог себе представить, сколько говна может быть в этих грациозных птицах.