Read the book: «Сон о пустыне»

Пролог

Египет, октябрь 1964-го года

– Я помру раньше, чем привыкну к таким переменам между днём и ночью, – усмехнулся герр Клаус и поёжился, застёгивая лёгкую куртку песочного цвета. – Догоняйте, юнцы, а то нас выгонят раньше, чем мы что-то найдём.

Анкель кивнул, облокотившись о кусок развалины из известняка, и когда Клаус скрылся внутри храма, начал поглядывать в сторону раскинувшихся в обширном дворе палаток. Они устроили лагерь как можно ближе к постройке, хотя недалеко и располагалась деревня. Местные отчего-то были не любителями приглашать в гости иностранцев, а уж тем более предоставлять им ночлег. Но и в этом имелось своё преимущество. Их крайне редко можно было встретить поблизости от храма, а значит, археологам от них меньше беспокойства.

Анкель не слишком рассчитывал на то, что они сумеют обнаружить здесь что-то новое. Впервые храм расчистили и реконструировали около сотни лет назад, и после не одна группа учёных успела в нём побывать. И никто не отправил бы их в полностью изученное место, если бы не одна маленькая деталь – прошедший слушок о пророчестве на стенах храма.

Археологическое сообщество – такая же болтливая горстка людей, как и в других сферах, и сто́ит им прознать о чём-то необычном, как новости разлетаются по всему свету, несмотря на, казалось бы, скрытность таких заявлений. Но даже учёные – те ещё выдумщики, когда им это выгодно.

Слушок или нет, а рисковать немцы не собирались. Если здесь действительно есть что-то интересное, что не сумели обнаружить ранее, значит, нельзя позволить археологам из других стран их опередить.

Понимая, что его спутница не торопится, Анкель уже думал было идти за ней, но заставить её сделать что-то – дело не из лёгких. Скажи ей, что храм вот-вот рухнет, и она наперекор пойдёт туда, лишь бы доказать обратное. Анкель частенько уступал ей, да и вообще спорить не любил. Вкинуть пару шуток – это пожалуйста. Но и тут надо быть очень осторожным, иначе от криков потом звон будет стоять в ушах. Ведь он даже не обижался, принимал свою избранницу такой, какая она есть. А всё потому, что не мог иначе. Странная штука – любовь.

Обернувшись на храм позади, Анкель мысленно сравнивал его с фотографиями из отчёта, предоставленного его руководителем с института. Храм представлял собой широко раскинувшееся сооружение, крыша которого спереди поддерживалась огромными колоннами, а перед входом внутрь располагался обширный двор, где они и устроили свой лагерь. Работать, конечно, вернее было бы при свете дня, но тогда им мешались бы туристы. Местные проводники не хотели оставаться без дохода, а власти были тесно связаны с недоброжелательной к ФРГ страной, поэтому отказывались потакать западноберлинским археологам. Хоть пропуска выдали, и то ладно.

Полная луна сегодня создавала неплохое освещение, так что больших проблем не возникнет, к тому же фонарики имелись. Только холод совсем не помогал в работе. При дневной жаре заниматься даже раскопками на солнцепёке они привыкли, но ночью пустыня быстро остывала, из-за чего Анкель решил, что не обойдётся без захваченной куртки-сафари поверх льняной рубашки, которая ещё днём прилипала к его подтянутому телу. Хотя бы набитый желудок немного согревал, а в воздухе до сих пор витал запах пожаренных на ужин сосисок.

– Заждался, знаток лабиринтов? – улыбнулась русоволосая девушка, потрепав его по копне золотистых кудрей, из-за чего его очки слегка съехали к кончику носа.

– И не я один, Беатрис, – поправляя очки, ответил он. – Все уже внутри, кроме нас.

– Ставлю всё своё имущество, что мы зря тратим время на это, кхе-кхе, сооружение, – закатила глаза она.

– Не всё ж по пирамидам сокровища искать, – подмигнул он и, поднявшись в полный рост, возвышаясь над своей супругой на голову, начал отряхивать пяль известняка со светлых брюк.

Она лишь махнула на него рукой и двинулась по ступенькам своей, как всегда, грациозной походной, несмотря на рюкзак за спиной. Анкель нагнал её на входе в храм и выхватил рюкзак, доставая оттуда фонарики.

Внутри, сквозь проломы и провалы, пробивались лунные лучи, падающие на узкое личико Беатрис, из-за чего оно казалось белее обычного и почти сливалось со светлым хлопковым комбинезоном. Встревоженные пауки разбежались по щелям и укромным местечкам от обилия людей в эту ночь. Повсюду виднелись всё те же рисунки, древние символы, и коллеги археологов, записывающие информацию в свои экспедиционные журналы.

– На нас сегодня пятая молельная комната и коридор за ней, – произнёс Анкель, включая фонарик и передавая второй Беатрис.

Когда они дошли до места назначения, начали осматривать стены, подсвечивая всё те же изображения, символы и древние иероглифы, подобные тем, что были обнаружены в других комнатах. Известняковые плиты пола давно потеряли свою ровность, провалившись во многих местах, и в наполненном сумраком пространстве приходилось постоянно смотреть под ноги, прежде чем продолжать осмотр.

– Коридор-то едва держится. Стены вот-вот рухнут, – пожаловалась Беатрис, выглянув в проход за комнатой.

– Тише. Ты слышала? – шёпотом спросил Анкель, когда до него донёсся странный глухой протяжный звук.

Беатрис, замерев на месте, спустя пару мгновений ответила:

– По-моему, похоже на детский плач.

– Откуда здесь взяться ребёнку?

– А мне почём знать! – повысила голос она, но под шипение мужа смолкла.

Анкель осмотрел коридор, прислушиваясь. Плач не умолкал, слышимый из-за единственной полностью целой стены, исписанной известными им символами одного из египетских богов, которая казалась тупиком.

– Либо за этой стеной улица, – тихо начал он, – либо… потайная комната?

– Здесь тебе не пирамиды, – ответила так же тихо Беатрис, закатывая глаза. – В храме-то кто станет такую сооружать?

– Он же древний, почему нет? Проверить-то можно. Давай, поищи рычаг что ли какой, а я ощупаю эту стенку.

Анкель занялся делом, а Беатрис начала выискивать хоть что-то, отдалённо напоминающее рычаг. Уж где-где, а в работе его всегда было не переспорить. Он был готов затеряться в лабиринтах, лишь бы выглядеть уверенным, будто действительно знает, что делает.

Ни один из выступов не действовал, как рычаг, и Беатрис громко выругалась, возвращаясь к стене, обдумывая что предпринять, и в этот момент часть известняка отъехала в сторону, что обычная выдвижная дверь. В проёме показалась маленькая девочка с мокрым от слёз, но скривившимся в злобе, лицом. Она бросила на археологов удивлённый взгляд и сразу же указала рукой куда-то за свою спину.

Беатрис вскрикнула от увиденного и сползла по стенке, прикрывая рот ладонью. Анкель, замерший на пару секунд, спохватился и взял девочку на руки.

– Меренуннефер, – всхлипнув, прошептало дитя.

Анкель, несмотря на знание перевода, расширил глаза от непонимания, но у него не было времени на раздумья, и он протянул руку сидевшей на пыльном полу жене.

– Пойдём, Бет, позовём остальных. Нужно отнести девочку в безопасное место.

Взяв его ладонь своими дрожащими пальцами, Беатрис поднялась, и они кинулись к выходу из храма.

Глава 1. Слова могут быть оружием

12 лет спустя

Берлин, октябрь 1976 года

Уши заложило. Она посмотрела на свои руки, которые совсем не походили на человеческие. Лишь смутные чёрные очертания, что набросок карандаша. Но неправильности происходящего не возникало. Она – тень, и так должно быть. А вокруг – простирающаяся далеко вперёд пустыня, и это тоже казалось нормальным.

Тишину прорезал странный звук, отдалённо напоминающий плач. Она вскинула глаза к небу и увидела, как пространство осветила молния, когда полную до этого луну закрыли тёмные облака, а следом услышала гром. Но в данный момент её ничего не волновало, кроме этого глухого, очень похожего на детский, плача, который призывал заглянуть за возвышающуюся прямо перед ней песчаную дюну.

Карабкаться наверх не пришлось. Она едва касалась песка, почти что пролетая над ним, что призрак. Но стоило ей оказаться на вершине, перед глазами пронёсся вихрь образов, который за мгновенье поглотила тьма.

Эффи дёрнулась в постели, открывая глаза. Резкая боль в левой руке заставила приподняться. Кольнул её блеклый шрам, и дрожь пробежала по всему телу. За стеклом слышались звуки бьющихся капель, и она мысленно усмехнулась, зная, что бабушка сказала бы, что это у неё на погоду старые раны ноют.

За окном всё ещё стояла ночь, а значит, стоило попробовать снова лечь спать. Хотелось узнать продолжение сна – отчего-то возникло ощущение, что он очень важен. Конечно, ей и раньше снилась пустыня, ведь она знала, где родилась, но никогда до этого она не чувствовала себя тенью. И никакого плача уж точно не было в прошлые разы.

Проворочалась она в итоге до самого рассвета, но едва задремала, как режущий по ушам звук разбудил её.

– Твой чёртов будильник меня в могилу сведёт! – крикнула Эффи, вздрогнувшая от резкого пробуждения. – Сегодня же субботааа, – протянула она, утыкаясь лицом в подушку.

– И тебе доброе утро, сестричка, – донёсся до неё голос Лиссы с ноткой самодовольства. – Не знаю как у вас, бездельников, а у меня сегодня куча дел.

В такие моменты Эффи жалела, что они делят с сестрой одну комнату. В доме семьи Вальтер их было предостаточно, но ни одна из девушек не хотела покидать единственную с выходом на террасу. Лисса была любительницей встать пораньше, чтобы на свежем воздухе встретить рассвет да почитать очередной любовный роман, на который у неё не будет времени в остальную часть дня. Часы у неё были расписаны, причём буквально, и учёба занимала первое место в её графике ежедневных дел.

Эффи же не могла отказаться от такого привлекательного выхода наружу. Прямо у террасы рос большой старый дуб, ветка которого подбиралась к баллюстраде. Она частенько посиживала там, несмотря на упрекающие взгляды остальных членов семьи, а Лисса, конечно же, не один раз называла её поведение легкомысленным. Но Эффи ничего не могла поделать со своей детской привычкой.

Она приподнялась на локтях, устремляя взгляд исподлобья на старшую сестру, накидывающую халат поверх своей новенькой бордовой пижамы, которую она ей подарила на шестнадцатилетие.

– Я – умываться, и тебе советую, – бросила Лисса, направляясь к двери из светлого дерева, но, перед тем как скрыться, с ехидным шепотком добавила: – Уборка-то сегодня на тебе.

Выругавшись под нос, Эффи вновь опрокинулась на подушку, прикрывая глаза. Ворох мыслей снова не позволит уснуть, в этом она не сомневалась. Уж больно странным показался этот сон. Родители нашли её где-то там, в пустыне, но имелась ли здесь какая-то связь? Сны – всего лишь сны, однако тайны, которые от неё скрывали, уже давно не давали ей покоя.

Анкель и Беатрис Вальтер каждый раз с увеличивающейся настойчивостью отказывались отвечать на вопросы о том, где конкретно они её нашли, и как это произошло. Их скрытность только усугубляла её рвение узнать правду. Но как добиться её от них, она не знала. Испробывала все возможные способы от заискивания до угроз сбежать, но ничего на них не действовало. А потому оставался единственный вариант – раздобыть их археологические отчёты.

Она и раньше об этом подумывала, но побаивалась рисковать. Знала – если поймают, то непременно запрут, и домашнего ареста ей не избежать. Эффи пусть и не была любительницей просиживать в больших компаниях, и уж точно не стала бы скучать по школе, но сидеть в четырёх стенах – довольно неприятная штука.

Шрам зачесался, и Эффи растёрла его до красноты. «Что за сверхъестественные манёвры?» – мысленно усмехнулась она. Но тяга в груди согнала улыбку с её лица. Казалось, кто-то нашёптывает ей о том, что пора бы уже предпринять хоть что-то действеннное, иначе она так и просидит в невединии всю жизнь, не узнав о своём происхождении.

Поднявшись с одиночной кровати из светлого дерева с резным узором, она проследовала в освободившуюся ванную, накинув поверх майки тёплый белый халат. Стоило ей запихнуть щётку в рот, как на пороге возникла Беатрис со скрученными в низкий пучок волосами с выбивающимися впереди русыми прядями.

– Собирайся поскорее. Сегодня едем к старикам Вальтер.

Та не слишком-то любила их посещать, о чём вскользь обязательно упоминала при супруге, но хотя бы не называла их при нём стариками, и то ладно.

– Я не поеду, – сплюнув, ответила Эффи. – Уверена, по мне они не соскучились.

В её голове тут же созрел план, ведь бабушка с дедушкой жили в Потсдаме, что в двадцати километрах от её дома в Берлине, а значит, пока родители катаются, она вполне успеет залезть в их рабочий кабинет и пошариться в записях.

– Не говори глупостей. Они любят тебя не меньше твоей сестры.

В этом Эффи сомневалась. Элеонор и Фридрих Вальтер её явно недолюбливали. Они не обрадовались известию о том, что их сын подобрал какую-то сиротку, находясь на исследовании в Египте, при учёте того, что у него уже была маленькая дочь. На время экспедиций родители часто увозили девочек в Потсдам к бабушке с дедушкой, и Эффи замечала, что к её старшей сестре относятся иначе. Чаще хвалят, меньше ругают. А в прошлое день рождение Лиссы они подарили той золотое кольцо с красивым зелёным камнем, в то время как Эффи от них на пятнадцатилетие достался толстый том по истории Германии. И всё потому, что дедушка решил побеседовать с ней про франко-прусскую войну, вследствие которой была провозглашена Германская империя, а она не особо помнила все эти факты. Лисса же, услышав их беседу, тут же влезла в разговор и начала раскидываться своими глубокими познаниями в данной сфере.

Понятно, что, занимаясь частичным воспитанием внучек, они привыкли к Эффи и, возможно, даже полюбили её как-то по-своему. Но в них ещё жили старые убеждения, что родная кровь превыше всего.

– Мам, ну можно я не поеду? – протянула Эффи, умыв лицо. – У меня же уборка!

Упустить такой шанс остаться дома и заглянуть в отчёты родителей она не могла, поэтому ухватилась за то, за что было можно ухватиться. Если она поедет, то сможет заглянуть в рабочий кабинет не раньше понедельника, и то, при условии возвращения из школы не позже сестры и родителей.

– Пыль никуда не денется! И никаких возражений! – сверкнула глазами Беатрис, и тут же захлопнула за собой дверь.

Эффи рыкнула в пустоту, с таким же хлопком покидая ванную, и, вернувшись в комнату, начала нарочито медленно одеваться.

– Все планы в пропасть! – воскликнула Лисса, заправляя белую водолазку в хлопковую зелёную юбку ниже колена. – Но что поделать, расстраивать мне их совсем не хочется. Тебе-то терять нечего. Какая разница, где бездельничать.

– Засунь свои нравоучения куда подальше, – скинув халат, ответила Эффи, натягивая бордовый свитер толстой вязки, подходящий её угрюмому настроению. – Дела имеются не только у таких всезнаек, как ты.

– Ну да, ну да. Пропустишь уборку, – хмыкнула Лисса, хватая свою сумку. – Пошли уже, вечно тебя ждать приходится.

Эффи показала жест по локоть, когда та закрыла за собой дверь, и мысленно выругалась из-за того, что упускает идеальную возможность выяснить хоть что-то о своём прошлом.

***

Пристроившись в углу дивана, Эффи откинула свою темноволосую голову на спинку, погружённая в далёкие от происходящего вокруг мысли, пока Лисса увлечённо рассказывала бабушке с дедушкой о своей учёбе, о том, как заняла первое место на олимпиаде по литературе, и, конечно, как усердно она занимается.

– О, твой отец в твоём возрасте был таким же неусидчивым и постоянно искал, что бы нового почитать, – с улыбкой потрепала бабушка Элеонор золотистые кудри Лиссы, сидя, как всегда, с прямой осанкой, на зелёном бархатном диване, находящимся напротив того, который заняли Эффи с Беатрис. Эта статная женщина с волевым подбородком в один момент могла превратиться из мягкой и чувствительной в строгую, с камнем вместо сердца.

– Эффи, а у тебя как с учёбой? – обратился к ней дедушка Фридрих, но она прослушала его реплику, думая о том, как в понедельник попадет в кабинет родителей и узнает все тайны, что они скрывают от неё. – Эффи?

– А? Что? – опомнившись, спросила она, поднимая голову.

– Что за рассеянность? На уроках ты себя так же ведёшь? – возмутилась Элеонор, нахмурив свои светлые брови.

Наигранно улыбнувшись, Эффи произнесла:

– Что ты, бабушка. Я теперь лучшая в классе по истории. Ещё раз спасибо вам за чудесный подарок.

– Так может, напомнишь мне, что послужило поводом к франко-прусской войне? – хитро прищурившись, спросил дедушка.

Разговаривая с этим крупным, но всегда бодрым мужчиной, Эффи понимала в кого на самом деле Лисса такая заучка.

– «Эммская депеша» – намеренно искажённая, – выпрямилась она, вздёргивая подбородок. Если ей нужно было утереть нос таким зазнайкам, пусть он и её родственник, то она была готова даже учиться.

– И какой урок можно вынести из этого?

– Я думаю…, – начала Лисса, но Эффи протестующе подняла руку.

– Слова могут быть оружием.

***

Почти до самого вечера они просидели у стариков Вальтер, чем знатно попортили себе выходной, как считала Эффи. Но главное – весь её план к чёрту! По пути домой она напряжённо думала о своём сне, о месте, где она родилась. В голове всплывали лишь очертания песчаных холмов, пирамид с картинок книг и верблюдов, ассоциировавшихся у неё с пустыней, ведь она так мало знала о своей родине.

Сейчас, кладя голову на подушку, Эффи почёсывала зудящий шрам. Она понятия не имела, как его получила, а родители лишь кратко отвечали, что уже нашли её такой. Странный бугристый знак на внутренней стороне локтя был похож на какой-то сужающийся в середине прямоугольник, хотя она отчётливо помнила, что в детстве тот выглядел иначе. Однако ранее ей дела не было до какого-то там шрама на руке, у неё их и без него было хоть отбавляй. Когда лазаешь по деревьям, и не такое случается.

Проблема была лишь в том, что, когда она вдруг начала задавать о нём вопросы, родители подозрительно отмахивались, но Эффи видела страх в глазах Беатрис. Ещё одна тайна, до которой ей предстояло докопаться. Кто знает, возможно, если в экспедиционном журнале Анкеля или Беатрис есть хоть какая-то информация о найденном во время исследований ребёнке, то и о том, как она выглядела тоже может что-то быть. Учёные, когда занимаются делом, запросто отбрасывают человеческие чувства, и найденное дитя вполне могло стать неким объектом для изучения.

Засыпала она долго, а проснулась быстро, будто и вовсе не спала. Оттого утро воскресенья выдалось мрачным. Эффи разочарованно вздохнула, затыкая уши, вновь заслышав будильник сестры. Она рассчитывала, что в эту-то ночь заглянет за песчаную дюну и сумеет разглядеть, что там происходит внизу, и что за плач она слышала, но, проснувшись, вообще не помнила, что ей снилось.

– Доброе утро, сестричка, – тронула её за плечо Лисса, и Эффи подняла голову от подушки, посматривая на сестру с полуприкрытыми веками. – Какие планы на вечер?

– А есть предложения?

– У Лео вечеринка в честь Хэллоуина. Его родители сегодня уезжают в командировку, и он позвал весь наш класс. Прошёл слушок, что не только наш, потому я и спрашиваю.

– Лео? – зевнула Эффи, садясь на кровати и прикрывая рот ладонью. – Ричард говорил что-то такое, но мне это не особо интересно.

– Не строй из себя тихоню, – упёрла локти в бока Лисса. – Я, между прочим, вчера целый день пропустила, но всё равно пойду. Мои девочки от меня не отстанут. А тебе уж тем более заняться будет нечем.

– Без тебя разберусь, укротительница книг. И никого я из себя не строю. Не люблю я людские сборища.

– Как знаешь. К экзаменам ещё нужно готовиться, – протянула Лисса, взглянув на гору учебников на своём письменном столе из светлого дерева, подходящем под общий настрой комнаты. – Не посплю часок-другой, что ж теперь вечеринки пропускать?

– Серьёзно, Лис? – фыркнула Эффи, закатив глаза. – Экзамены только через полтора месяца.

– Уже, – выделила та, – через полтора месяца. И тебе советую взяться наконец за ум.

Лисса нравоучительно помахала пальцем, отчего на лице Эффи сама собой появилась усмешка. Она покачала головой, помахивая рукой, отгоняя от себя старшую сестру, что надоедливую муху.

Вздёрнув подбородок, Лисса прихватила пару книг со стола и покинула комнату. А Эффи потащилась в ванную, перед тем как заняться уборкой. Придумали же люди дурацкое правило, что пыль не может полежать дольше недели! Лисса и вовсе жить спокойно не могла, если её книжки не расставлены ровно.

Пол дня ушло у Эффи на то, чтобы обойти с тряпкой весь дом, возвышающийся в два этажа и раскинувшийся недалеко от юго-западной окраины Берлина. Вернувшись в комнату, она вышла на террасу, чтобы охладиться свежим ветерком, и тут же приметила внизу каштановую макушку Ричарда, идущего по гравийной дорожке к её дому и насвистывающего какую-то мелодию.

Июнь 1972 года

Эффи, болтая ногами, сидела на ветке старого дуба, укрывшись в его тени от зноя, когда увидела, как у соседнего дома остановилась красная и вычурная, по её мнению, машина. Первым выскочил мальчишка примерно её возраста на вид, и пока его, по всей видимости, отец выходил из машины, после ещё и открыв дверь перед женщиной, он уже поднял крышку багажника, хватаясь за сумки.

Эффи же перед этим ужасно поссорилась с Лиссой. Та назвала её эгоисткой из-за глупых шуток, мешающих другим спокойно жить, поэтому Эффи очень уж хотела доказать обратное. Она, не слезая с дерева, крикнула погромче, поздоровавшись и предлагая мужчине с женщиной свою помощь в переносе вещей. Решила, что они – новые соседи. Но те вежливо отказались как раз тогда, когда мальчишка уже с пустыми руками вышел из дома и разглядел её.

– Ты как там очутилась? Свалиться не боишься? – крикнул он, нахмурившись.

– Ещё чего! – усмехнулась Эффи. – Я отпетый древолаз, каких ты ещё в своей жизни не видывал! И, в отличие от других, ничего не боюсь!

– На что это ты намекаешь? Да знаешь сколько я деревьев на своём веку повидал? Для меня это лёгкая задачка!

– А доказать-то сумеешь? Давай, – похлопала она по ветке, – попробуй.

Прищурившись, он закатал рукава рубашки и, обойдя ограду, подошёл к дереву, на что его родители только головой покачали. Он начал карабкаться наверх, и почти добрался до Эффи, но нога соскользнула, он бросил взгляд вниз и дёрнулся. Ещё немного и свалился бы, но Эффи удержала его за руку и помогла устроиться рядом.

– Я просто отвлёкся, – втянув голову в плечи, сказал он, потирая ушибленное колено.

– Знаю, – улыбнулась Эффи, пусть была уверена, что он от испуга едва не упал. Но Анкель всегда говорил, что иногда нужно держать язык за зубами, особенно, когда с кем-то знакомишься. Лучше показать свой истинный характер, когда человек уже не сможет от тебя отвязаться. А мальчишка её заинтересовал. Всё же подружки Лиссы были ничем не лучше неё, а девчонки в классе косо посматривали на Эффи из-за того, что внешне она от них слишком отличалась. Они обзывали её пустынной сироткой, потому что Лисса как раз-таки не умела держать язык за зубами, да и один только бронзовый цвет кожи выделял Эффи среди них. – Со всеми может случиться подобное. Но мало кто вообще решится. А ты смелый. Дружба, а? – протянула руку она.

– Дружба, – пожимая её ладонь, расплылся в улыбке он.

Октябрь 1976 года

– Эй, Рич! – помахала ему Эффи с террасы.

– Привет, принцесса, – широко улыбнулся он, одёргивая своё серое пальто. – А я к тебе.

– Куда ж ещё. Забирайся, я за курткой.

Порывшись в шкафу, она вытащила лёгкую зелёную олимпийку и, накинув её на плечи, прямо с террасы забралась на свою излюбленную ветку, усаживаясь рядом с посвистывающим Ричардом.

– Не знал, куда идёшь? – закатила глаза она, хватаясь за его рукав. – Пальто нацепил – какая важная персона.

– Брось, я всегда так хожу. Да и рассчитывал на твою комнату, вообще-то.

– С чего бы? Надоел мой дуб?

– Зима на носу, – улыбнулся он, тыкнув пальцем в кончик её носа, – а дуб твой почти все листья сбросил. Нас теперь отсюда прекрасно видно.

– О, так ты переживаешь за свою репутацию? – усмехнулась она, прежде отстранившись. – Скоро станешь такой же занудой, как Лисса.

– Боже, сплюнь! – рассмеялся он. – Ладно, тут у тебя действительно какая-то особая атмосфера.

– Если тебя что-то стукнет по голове, то это не я, а атмосфера падающих желудей.

– Полегче! Держи себя в руках, а то всех друзей отпугнёшь.

– Ой, как больно! – закатила глаза она, толкая его локтем. – И без тебя знаю, что ты тут единственный, кто меня терпит. Если что-то не нравится…

– Всё мне нравится, – перебил он, снова улыбаясь. – Но нам сегодня на вечеринку идти, вот я и даю тебе напутствие.

– Я согласия не давала. Да и что за дурацкая идея устраивать её в воскресенье?

– Ну, другого варианта нет, но тут соглашусь. Лео не слишком-то умён, главное – в глаза ему этого не говори, а то ты можешь, я знаю.

– По-моему, ты торопишься, голубоглазка, – похлопала она его по плечу. – Я на этом пьяном сборище присутствовать не собираюсь.

– А, по-моему, никто тебя не спрашивал. Обойдёмся без костюмов, но мы идём. И точка.

– Забываешься, Ричард Штайнхерц!

– Смотри-ка, солнце уже заходит, – кивнул он в сторону ярко-оранжевой полоски на чистом небе. – Ступай, переодевайся. Народ как раз должен начать собираться. А тебе даю десять минут. Жду внизу, Эффи Вальтер, – закончил он и полез вниз.

– Рич! – раздражённо стукнула она кулаком ствол и полезла за ним вниз. – Ты думаешь, меня можно заставить?!

– Ты…, – он устало прикрыл глаза, очутившись на пожухлой траве, и когда она оказалась напротив, продолжил: – Просто пойдём, а. – Эффи продолжала стоять на месте, смотря на него со вскинутыми в мольбе бровями. – Мне это нужно.

– Только на пол часа, Ричард! – раздражённо топнула она ногой, и развернулась, направляясь в сторону входа с застеклённой дверью с деревянной белой рамой.

Громко протопав по лестнице, Эффи столкнулась с Лиссой на пороге комнаты. Короткое красное платье сестры и помада с разводами, вероятно, подразумевали образ Кровавой Мэри. Та бросила на неё взгляд со вскинутой бровью, но ничего не сказала и прошла мимо.

Причесав и без того ровные волосы, Эффи надела тёмно-зелёный свитер в цвет глаз, заправив его в джинсовую юбку чуть ниже колена, и подвязала её кожаным поясом. Накинула сверху всё ту же куртку и спустилась вниз, сообщив родителям о своём уходе. Анкель, читая какаю-то книгу в тёмном переплёте, лишь кивнул, а Беатрис махнула рукой, занятая готовкой ужина.

Перед Ричардом Эффи появилась уже со скрещёнными в недовольстве руками на груди. Он же, не обратив внимания, схватил её ладонь, подмигнув, и повёл в сторону дома Леонарда. Кажется, такое у того было полное имя. Леонард Шмидт – одноклассник Лиссы, – всё, что Эффи о нём знала.

Его особняк с голубой штукатуркой находился на соседней улице, и когда они приблизились, из него уже доносилась музыка, а фасад был украшен гирляндами. Они спокойно прошли внутрь, и первым делом Ричард поспешил от неё избавиться. По крайней мере, так она ему сказала, когда он решил оставить её с группкой подружек Лиссы.

– Хочешь, можешь пойти со мной, – с ухмылкой ответил он. – Я поздороваюсь с парнями…

– О, и с Гилбертом? – перебила она, нахмурившись. – Нет уж, увольте!

Этот парень был одним из хороших приятелей Ричарда, но ужасно раздражал Эффи. Ещё до приезда Ричарда четыре года назад Гилберт был единственным, кто из класса общался с ней. Он знал, что её нашли где-то в Египте, но не усмехался, как другие, из-за её происхождения. Однако стоило девчонкам нашептать ему о том, что кровь её грязная, и с ним никто не будет общаться, ведь он тоже станет заморышем, Гилберт быстро поменял сторону.

Эффи осталась у стола с напитками рядом с подружками Лиссы, но как только Ричард скрылся, она отвернулась от них. Лучше сразу расставить всё по местам, чем потом зажиматься от того, что разговор не клеится. Подхватив пластмассовый стаканчик с соком, она принюхалась, но от него слишком несло спиртом. Вернув его обратно, она осмотрелась, и, не найдя в передвигающейся туда-сюда толпе Ричарда, двинулась к кожаному пустому диванчику в углу гостиной.

Усевшись, она откинула голову на спинку, прикрыла веки, и тут же ощутила, как кто-то опустился рядом, проминая под собой место. Эффи не открыла глаза, надеясь, что как сели, так и встанут. Но её плеча коснулись, и пришлось поднять голову.

– Привет, – произнёс смутно знакомый парень со светлыми короткими кудрями и достал пачку сигарет из кармана.

– Ну привет, – ответила Эффи, с интересом посматривая на него. С интересом и настороженностью. Редко кто проявлял к ней внимание открыто. Если она кому-то и нравилась, они пытались подойти к ней не в присутствии толпы, чтобы никто не знал, что они водят дружбу с пустынной сироткой. А если уж вот так прямо заговаривали, значит, вполне могли придумать какую-то новую шутку и наговорить гадостей. Только Ричард никого не боялся и не стеснялся общаться с ней прилюдно.

– Ты же Эффи, да? – затянувшись сигаретой, спросил он. – Лисса говорила, что ты не придёшь.

– А что, кто-то интересовался?

– В общем-то, нет. Я просто слышал, как она о тебе говорила.

Эффи мысленно выругалась, сжав подлокотник дивана. И почему у этой девчонки рот не закрывается?

– И что же она говорила?

– Да ничего особенного. Ты не беспокойся. Она о тебе всегда хорошо отзывается.

– Если это правда, тогда завтра снег пойдёт, – хмыкнула она, и, не зная, что ещё сказать, пригляделась к выпускающему колечки дыма парню. – Так значит, это ты Леонард? – Его полные губы растянулись в улыбке, когда он кивнул. – Классная вечеринка.

– Не похоже, что тебе весело, – рассмеялся он, туша сигарету о пепельницу на рядом стоящем стеклянном столике. – Но я старался. Жаль только, что родители отправились в командировку сегодня, а не вчера. На учёбе будет голова трещать.

– Пей поменьше, Леонард, и жизнь наладится, – усмехнулась Эффи, но улыбка быстро сошла с лица, когда она заметила Ричарда недалеко от входа, болтающего с Кларой, девчонкой из их класса. – Знаешь, я сюда с другом пришла. Думаю, он меня потерял.

– Во-первых, просто Лео. А во-вторых, я вижу, куда ты смотришь, – он взял её за руку, – и если Ричард Штайнхерц тот самый друг, то сомневаюсь, что тебе стоит мешать ему.

Эффи выдернула ладонь, взглянув на него исподлобья, и поднялась с места, решив, что полчаса наверняка прошло, а Ричард справится тут и без неё. Но Леонард поднялся следом, хватая её за плечи, и, нагнувшись к её уху, прошептал:

– Хочешь, отомстим ему?

Эффи задумалась, но лишь на мгновенье. Когда Леонард потянулся к её губам, от него знатно несло алкоголем, и она вздёрнула руку, собираясь дать пощёчину, однако он ловко перехватил её ладонь, и успел коснуться своими губами. Эффи толкнула его в грудь свободной рукой, а следом кто-то потянул его назад. Отшатнувшись, она увидела, как Ричард ударил Леонарда кулаком в лицо. Казалось, должен был возникнуть страх за себя или за друга, но Эффи испытала лишь удовлетворение. Наглец заслужил, но ещё хотелось, чтобы тот ударил Ричарда в ответ. Он тоже заслужил за то, что бросил её здесь одну.