Кукол бояться – в лес не ходить. Мистические истории

Параллели

Беременна! Этого Валентина не ожидала, хотя почему бы и нет, ведь они месяц назад сыграли с Валеркой Афанасьевым свадьбу. Выйти замуж не напасть, кабы замужем не пропасть. Вот она и пропала, послушалась мать. Очень уж хотела Алевтина Родионовна Карпова дочь выгодно пристроить, пристроила. Отец у Валерки директор завода, мать – завуч в школе, семья интеллигентная, обеспеченная. Валечке всего-то восемнадцать годков, не видела ничего, да мама побоялась, что спутается доченька с голодранцем, а голодранца сорокалетняя Алевтина Родионовна не потерпит, стыдно перед людьми будет. Её солнышко достойно богатства и процветания, ведь красавица писаная.

Муж Карповой недавно умер. Если не считать свекрови, остались они с дочкой одни-одинёшеньки. Что не любит Валюшка Валерия, по Алиному мнению, ерунда: стерпится – слюбится, сама Аркашку не любила.

Не стерпелось, не смогла непослушная девчонка ласки законного супруга терпеть, убежала от него в опустевший без Аркадия дом. Говорит, аборт сделаю.

– Не сделаешь, – заупрямилась Алевтина. – К мужу вернёшься, вон под окнами стоит, ждёт, когда образумишься.

– Ну и пусть стоит, – фыркнула негодница, а когда мать ушла на свою кондитерскую фабрику, налила полную ванну горячей воды и погрузилась в неё, стараясь вызвать кровотечение. Ранее и с шифоньера она прыгала, и тяжести поднимала, и аспирин пила…. ничего не помогло.

«Ещё бабушка по телефону свою линию гнёт, – думала, обливаясь потом, Валюшка, – греховны эти аборты, говорит, на том свете отвечать придётся».

Ванна результата не принесла, и шевельнулась в душе молодой женщины ненависть к будущему ребёнку.

Вечером мать пришла с работы сама не своя, засмеяли сотрудницы. «И что, – перемигивались и хихикали они, – лучше твоя красотуля наших дочек»? Легла Алевтина в постель и к стене отвернулась. Ходила возле неё Валя, ходила. А потом и сама на диване приткнулась. И тогда тяжёлый сон, как комара, прихлопнул её эфирной ладонью.

*****

Утром зазвонил будильник, и Валентина вспомнила о своём незавидном положении. Жить не хотелось, хотелось выброситься из окна.

– Только рожать! – прошептала мать, видно, уже давно лежала без сна.

К Валерке Валечка так и не вернулась, по настоянию мамы и бабушки произвела на свет сына, как две капли воды похожего на своего отца. Приехали Афанасьевы в роддом, хотела родильница внука бабке с дедкой отдать, но Алевтина не позволила.

– Сами будем воспитывать, – проворчала она. – Папочка тебе алименты платить станет.

– Обязательно помогать будем, – вставила веское слово несостоявшаяся свекровь.

А Валерка смотрел на бывшую жену и, казалось, облизывался. Тогда вспомнила Валя его слюнявые поцелуи, и её затошнило. А ещё секс вспомнила, гаже ничего на свете она не испытывала.

Мальчика назвали Аркадием, в честь умершего деда. Алевтина души в Аркашке не чаяла, только молодая мать морщилась, когда кормить его собиралась – смотрела на пухлые губы малютки и губастого Валерку вспоминала.

Жизнь померкла. Валя всё больше и больше с ужасом понимала, что сопящий в кроватке малыш вызывает у неё неприязнь. А однажды вытащила её на танцы во Дворец Культуры подруга Тоня. Громкая музыка оглушила Валюшку, она оглянулась по сторонам и встретилась глазами с Никитой Елисеевым. Красив, как бог, Никита – черноокий, мускулистый. Засмотрелась девушка на него, да и он кареглазую красавицу приметил, подошёл пригласить на вальс, а затем и к себе в гости позвал, чтобы познакомить с родителями и братьями-близнецами. После пяти месяцев встреч потеряла голову Валечка, переспала с парнем.

– Молод ещё, чтобы жениться, – заявил Елисеев, – и мама против женщины с ребёнком. Делай аборт.

– Не сделаю, – заупрямилась Валентина, – рожать буду.

А сама подумала, что это дитя будет самым красивым и самым любимым, а ещё оно свяжет навеки её с избранником.

– Тогда пеняй на себя, – огрызнулся Никита. – Моё дело маленькое, не хочу чужого пацана растить.

– У меня врач знакомая, – узнав о решении дочери, стала умолять её Алевтина Родионовна. – Пусть папашка операцию оплатит, а я уж обо всём договорюсь.

И тогда Валя стала сомневаться в принятом решении. Сомневалась до тех пор, пока из деревни бабушка не приехала.

– Аборт – грех, – вновь возмутилась Анастасия Антоновна. – Пущай рожает, воспитаем.

– Надо мной и так смеются, – заплакала Алевтина.

– Рожу ребёночка, вернётся ко мне Никита, – заявила Валя, – Вот и бабуля поддерживает.

Через семь месяцев произвела Валентина на свет двойню – Максима и Марата.

И тут даже бабушка запаниковала.

– Девчоночку бы, – жаловалась она подругам, – да одну. А туточки три охламона в три горла кричат. Как поднимать будем, ведь у внучки и образования-то нет?

Никита так к Вале и не вернулся, а она потеряла связь с окружающим миром, затворилась с детьми в квартире. Аркашке только два года, а новорожденные орут ночами, спать не дают. Тут-то и вспомнила молодая женщина о Валерке, на поклон бы к нему пойти, да женился Афанасьев, неприметную девушку в жёны взял.

Тут и мама заболела. Всё чаще она брала больничные, а потом и вовсе в стационар легла – сердце.

– Не могу помочь тебе, – заплакала бабушка, когда ей Валя позвонила. – Хвораю сильно. Видно, Бог прибрать хочет.

Не стало Анастасии Антоновны ровно через полгода после разговора, а ещё через полгода и Алевтины не стало – инфаркт.

И осталась Валентина одна с тремя мальчишками на руках.

– Я же тебе говорил, чтобы аборт сделала, – начал кипятиться Никита, когда Валечка попросила о помощи. – Расхлёбывай проблему сама, я мало зарабатываю. Ну, немного помогу, конечно, заначка от жены имеется. Только ей ни-ни!

Время шло, Валя трудилась на трёх работах, мыла полы в коридорах жилых домов, сторожила четыре раза в неделю школу да иногда нянчилась на дому с ребёнком соседки.

Валерий регулярно присылал ей алименты, так что семья кое-как сводила концы с концами.

Красота Валечки померкла, руки огрубели. Её не узнавали на улице бывшие одноклассники.

А когда дети подросли, попал Аркашка в плохую компанию. Наркоманом стал.

– Что ты делаешь? – узнав об его пристрастии, заплакала женщина. – Одни убытки от тебя!

– Не любила ты меня никогда, – отмахнулся от Валентины юноша. – Семнадцать мне уже, сам решать буду, как дальше жить.

– И мы сами будем решать, – поддакнули сзади пятнадцатилетние Максим и Марат.– Мам, ну скажи, зачем ты нас родила? Для того, чтобы несчастными сделать? Смотри, как живут наши ровесники: у них и машины есть, и дачи, и приличные прикиды, и айфоны… А у нас….

И мальчишки отвернулись, давая понять, что оправданий матери не приемлют.

– Жизнь не удалась, – зарыдала тогда женщина и вышла во двор, чтобы уйти от ужаса бесконечных будней, куда глаза глядят.

*****

Утром зазвонил будильник, Валентина с трудом открыла глаза и вспомнила, что беременна.

– Дитя оставишь, – прошептала Алевтина Родионовна и повернулась к расплакавшейся дочери.

– А это уже моё дело, – сквозь зубы процедила Валюшка. – Не вам с бабушкой мои дела решать.

К Валерию возвращаться Валя не стала, вопреки уговорам матери сделала аборт, как не стращала её гинеколог бездетностью.

– Я не люблю этого ребёнка! – оборвала перед операцией врача молодая женщина. – Он всегда будет чувствовать мою нелюбовь.

– Полюбишь, когда родишь, – пообещала докторша.

– Ни за что, – помотала головой Валя.

– Как скажете, – обиделась та. – Ложитесь!

Вернись к Валерику, – плакала вечером мать, когда дочь укладывала в сумку халат и тапочки, – он ждёт тебя, и свекровь со свёкром ждут. Не теряй малыша!

– Нет, – категорически заявила дочь.

На следующий день после аборта появилась надежда на будущее. А через неделю Валентина по настоянию подруги пошла на танцы в местный Дворец Культуры и там встретила Никиту. Красивый парень покорил её сердце, не смогла устоять перед ним девушка, а когда снова забеременела, решила открыться Елиссеву.

Ещё вчера вспоминала она влюблённого Валерку и надеялась на то, что Никитка, оценив подарок судьбы, поднимет её на руки и торжествующе закричит:

– У нас будет ребёнок!

Но получилось совсем не так.

– Ты девушка красивая, – минуя паузу, выдавил из себя будущий папаша. – И мама не против тебя, только я ещё молод. Погулять хочу.

И отвернулся к расхохотавшимся девчонкам.

Валя проплакала всю ночь, а утром объявила матери о своём решении.

– Вот и правильно, – облегчённо вздохнула Алевтина Родионовна – От Валеры не стала рожать, а от этого голодранца и вовсе не надо.

– Как же правильно! – возмутилась Анастасия Антоновна. – Грех это – детей убивать, перед богом отвечать будешь!

– Отвечу, – насупилась внучка и вновь направилась к гинекологу. Через две недели дело было сделано, у неё оказалась двойня.

– Если ещё раз попадётесь, на этот раз уж точно останетесь бесплодной, – заверил Валечку хирург и осуждающе покачал головой.

– Поезжай-ка ты лучше в Москву, доченька, – в выходной попросила Валентину мать, – в институт поступай, с золотой медалью же школу окончила.

И Валя уехала. Поступила сразу, а на четвёртом курсе встретила свою судьбу – Анатолия Рубинштейна, сына декана медицинского вуза.

Поженились с родительского благословения молодые, двоих детей родили, а затем Толик собственную клинику открыл. Через полгода после рождения малюток Алевтина Родионовна на постоянное место жительства к ним приехала, тоже замуж вышла, а ещё через полгода Анастасия Антоновна пожаловала, чтобы внучке помогать ребятню растить.

Девочки – погодки у Рубинштейнов красавицами и умницами выросли, в вузы поступили, замуж удачно вышли.

– Жизнь удалась, – как-то вечером, глядя в далёкие небеса, проговорила Валечка и заплакала, прося прощения у Бога.

*****

– Я беременна, – объявила матери Валентина и в упор поглядела на неё, ожидая ответа.

Перед глазами стоял Валерка Афанасьев. На его губах пузырилась слюна.

Любовь или шашлыки

– Как же хочется вернуться в детство, – вздохнула Беата, и её пухлые губки задрожали. – Соскучилась по мороженому, конфетам, сливочному варенью. Знаешь, я очень любила сливочное варенье, которое готовила мама.

– Наверное, сливовое, – поправил очаровательную блондинку черноволосый юноша с правильными чертам лица, сидящий рядом с нею на скамейке в цветущем яблоневом саду.

– Ах да, сливовое. Мама начиняла каждую ягоду грецким орехом, – девушка причмокнула и зажмурилась. – До чего же вкусно было! А когда вырасту, чтобы в меня влюблялись все парни.

– Тебе мало меня? – удивился юноша и поцеловал изящную ручку подруги.

– Но у нас с тобой нет секса, – поморщилась мечтательница.

– Хочешь секса со всеми, кто положит на тебя глаз? – поднял брови прелестный собеседник.

– Не придирайся, Ариэль, – передёрнула плечиками красавица. – Я выйду замуж за богатого иностранца и буду путешествовать с ним по миру, чтобы ходить по ресторанам.

– Дались тебе рестораны, – вздохнул юноша. – А путешествовать и здесь можно.

– Неужели тебе не хочется обыкновенного шашлыка? – удивилась Беата. – Бывало, вонзишь зубы в сочное, ароматное мясо и застынешь от восторга…. И вино! Я так давно не пила вина!

– Цветы пахнут лучше любой пищи, – нахмурился Ариэль, но спустя минуту улыбнулся и закружил девушку в зазвучавшем внезапно вальсе. – Ради шашлыков и варенья возвращаться назад глупо, ты вспомни, что там было!

– И вспоминать не хочу, – фыркнула упрямица. – Не могу долго находиться на одном месте, мне надо постоянно что-то в своей жизни менять.

– Так меняй, давай переедем к морю, – юноша волновался. – Здесь не стареют, не болеют, здесь нет войн, здесь нет злобы.

– Сплошная любовь, – расхохоталась плясунья. – Сплошные ангелы, архангелы, святые и праведники…. Скучно! Знаешь, я уже облюбовала одно место. И мне двенадцать недель.

– Не может быть! – вскричал Ариэль и опустил партнёршу на газон.

– Вика очень обрадовалась, и Миша обрадовался, я же у них первая, – изрекла Беата и неожиданно поняла, что отправится на землю без своего верного друга. Эта мысль занозой засела в её сердечке, но девушка усилием воли выдернула её оттуда. Стало легче. – А ты собирайся со мной, Мишина сестра замуж вышла, ребёночка зачать хотят.

– Ну, уж нет, – холодно произнёс парень. – Заново барахтаться в животе и слушать, как желудок и кишечник переваривают еду? А после рождения стареть, чтобы снова умереть? Ни за что!

– Тогда улетай, – поджала губки красавица, – а я сегодня ночью спускаюсь вниз.

И она отвернулась, показывая воздыхателю, что разговор окончен.

*****

Журчала вода, лежать, свернувшись калачиком, было неудобно, но на помощь приходил сон. Бесконечный сладкий сон, в котором она, Беата, рыбкой плавала в глубоком озере. Время от времени её покой нарушал чей-то голос, и тогда окружающая жидкость начинала мелко вибрировать. Если голос сердился, капельки влаги превращались в остроконечные льдинки и больно ранили кожу, если радовался, льдинки таяли и начинали ласкать крохотное тельце. Иногда извне доносилась музыка, которая заставляла либо дёргаться от грохочущих басов, либо млеть от счастья в лучах нежных классических мелодий.

А наутро Вика пошла на УЗИ. Яркая вспышка пронзила эмбрион насквозь, и он зажмурился, сердце исступленно застучало, началось удушье.

«Вы же меня убьёте»! – хотела закричать кроха, но наглоталась околоплодных вод и обречённо затихла.

– У вас девочка, поздравляю, – сообщил кто-то будущей маме.

– Машка! – обрадовалась Вика и погладила свой живот. Тепло её руки проникло внутрь, удушье отпустило.

«Какая такая Машка»? – удивилась Беата.

Менять своё имя не хотелось категорически: в прошлой жизни Марией звалась её злобная свекровь, и не было для невестки ненавистнее никого на свете. И тут, как ножом, полоснула мысль, что Машка может родиться уродиной, ведь не всегда у красивой пары рождаются красивые дети.

«Как же я не проследила родовые древа с обеих сторон», – задумалась кроха и засеменила ножками.

– Спасибо, – послышалось издалека.

Живот поднялся, равномерная приятная тряска напомнила поездки в поезде. Вновь захотелось спать. Плод открыл рот, чтобы зевнуть, хлебнул кисло-солёной водички и закашлялся. В горле запершило, захотелось чихнуть.

– Вот это ливень! – спать не дали. За Беату чихнула её будущая мамаша. – Ой, ноги промочила!

– Ну и лето нынче, – а это уже Миша. – Синоптики предсказывают, что в этом году тепла не будет вообще.

– Лишь бы дождей не было, – вздохнула Вика. – Надоели, каждый день льют.

– Так что на УЗИ сказали? – наконец, поинтересовался Михаил.

– Сказали, что девочка будет,

– Девочка, так девочка, – не проявил особой радости Мишка. – Сына, конечно, хотелось бы.

«Сына тебе подавай, – передёрнулась Беата. – А я не хочу быть мальчишкой! К тому же, при ранней реинкарнации не забывается предыдущий пол и человек начинает страдать от нетрадиционной сексуальной ориентации. Брррр».

На душе стало муторно. Вспомнились райские сады и нежный Ариэль. Он обещал ждать её вечно. Так сколько же лет придётся коптить здешнее небо из-за секса и шашлыков: шестьдесят, семьдесят, восемьдесят?

*****

К вечеру Беата крепко заснула, но сон прервал включенный телевизор. Громкий мужской голос утробно вещал политические новости. Разбуженная, она попыталась зажать уши, не получилось. Америка, Украина, Сирия, ещё раз Америка, Украина. Порошенко, Трамп, Путин, снова Порошенко. Одна и та же песня, и как её слушают живущие на земле люди? Не надоело?

– Над Средиземным морем упал пассажирский самолёт, – провозгласил ведущий, и было неясно, радуется он этому факту или огорчается.

– Вчера крупная автокатастрофа произошла, – жалобно проговорила Вика. – И позавчера произошла.

– Ты ещё про террористические акты вспомни, – посоветовал жене Миша.

– Человечество вымирает, – всхлипнула молодая женщина. – Что ни день, то какое-то ужасное происшествие.

– Общество, построенное на несправедливости, обречено! – торжественно объявил глава семейства.

– Слушай, а мы сможем в таких условиях дать счастливую жизнь Машеньке? – Вика начала нервничать.

– Да уж, – замялся Михаил. – Вчера Серёгу из-за оптимизации сократили, а на днях Витька потерял работу – у банка лицензию отобрали. Жёны в декретных отпусках. На что семьи жить будут?

– А если и тебя сократят? – печально поинтересовалась Вика. – Продукты дорожают с каждым днём, да и ЖКХ за ними торопится. К тому же, такая страшная политическая обстановка в мире…

– И медицина страшная, – добавил мужчина. – А у меня мама болеет, материально поддерживать надо.

Беата вздрогнула и снова вспомнила Ариэля и безопасный, счастливый Рай.

Когда-то, в прошлом воплощении, она жила в великом и могучем государстве, которое заботилось о своих гражданах. Сейчас ситуация изменилась. Кардинально изменилась. Неуверенность в завтрашнем дне после болезней – самое жуткое, что может познать человек. Так стоит ли рождаться, чтобы изо дня в день испытывать унижение бедностью и бесправием?

– Выключай телевизор, – послышался Викин голос, – спать пора. Мне завтра в полседьмого вставать, чтобы не опоздать на работу, иначе начальница снова поедом есть будет. Что за жизнь такая!

Живот затрясло – женщина пошла в ванную. Затрясло и Беату. Минуту поразмышляв, она выпорхнула из крохотного тельца плода, чтобы покинуть его навсегда. Там, за облаками, любимую с нетерпением ждал нежный Ариэль.

«Мне это надо? – паря над поблекшей землёй, думала душа. – Секс, шашлыки, мороженое – такая чепуха по сравнению с любовью».

Почему они нас не любят

Маргарита подошла к зеркалу и вгляделась в своё отражение – седая, совсем седая, лохмы в разные стороны, а она не может их расчесать. Проведёт пальцами по голове, но волосы как торчали, так и торчат. И расчёску взять не получается, руки не слушаются.

А глаза пустые-пустые, никакого выражения, будто налиты оловом. Почему именно оловом, она не знает, просто это выражение как нельзя точнее подходит к её настроению, которое хуже некуда.

Сегодня в её дом приехали чужие. Они были не просто чужие, они были не такими как она, то есть, шумными и суматошными. Похожая на неуклюжего медведя девчонка лет двенадцати сразу уселась за её рояль и стала бренькать на нём чёрт знает что типа «чижика-пыжика». Мальчишка, чуть младше, прискакал в Ритину спальню, где она как раз дремала и вспоминала своё детство с молодостью, которые прошли здесь.

Когда-то она купалась в счастье, у неё были муж и дети. Сначала утонул в лесном пруду муж, за ним от клещевого энцефалита умер старший сын Олег, а потом и младший Денис попал под машину. Больше она их не видела никогда. Сколько тогда ей было? Сорок лет, всего сорок лет!

Рита покосилась на малолетнего негодника, нарушившего её покой, и отвернулась к стене, а сама подумала, что обязательно им отомстит. Как она будет мстить, женщина не знала. Пока не знала.

Будто почувствовав угрозу, скакун удалился, на лестнице послышался стук каблуков, удаляющихся вниз по ступенькам.

Ощутив запах готовящегося супа, Марго пробудилась от многолетней апатии. Неожиданно засосало под ложечкой, и она сглотнула слюну. Пахло свиной тушёнкой и варёной капустой.

«Щи, – догадалась она. – А что если попросить налить и ей тарелочку»?

Почему бы и нет? Рита встала и последовала в кухню-столовую. Бородатый мужчина средних лет сидел на диване и читал газету, миловидная светловолосая дама топталась возле плиты.

– Сначала заправимся, а потом будем убираться, – пробуя суп на достаточное наличие соли и специй, распорядилась блондинка.

– Как скажешь, Валюша, – отлип от газеты мужчина. – Нам повезло. Где ещё найдешь за такие смешные деньги подобное двухэтажное великолепие с двадцатью сотками в придачу?

– Племянница бывшей хозяйки берегла его для своей малолетней дочери, да раздумала, – Валентина положила половник, расставила на уже вымытом столе Ритины тарелки из сервиза, подаренного свекровью им на свадьбу, и крикнула:

– Лиза, Тарас, обедать!

Проводив именную посуду негодующим взглядом, Маргарита обрушилась в кресло-качалку и замерла. Её, как всегда, не замечают, будто её не существует.

– Витька, а ты что руки не моешь? – обратилась женщина к мужу.

– Сейчас-сейчас, – вздрогнул бородач и бросился в санузел. Оттуда послышался плеск воды.

«С каким удовольствием приняла бы душ», – опечалилась Марго и вспомнила былые времена, когда она, красивая и молодая, по вечерам отлёживалась в пенной ванне.

Прибежали дети, гадкая толстая Лизка схватила кусок пирога с мясом и, чавкая, стала запивать его супом, тощий Тарас бухнулся на стул и заныл.

– Не хочу щей, – нудно заканючил он. – Пирожного хочу!

«Здесь есть и пирожные! – уразумела Маргарита. – Ну, уж от пирожных я не отступлюсь, пусть даже придётся ради них выселить из своего дома всю эту громкоголосую ораву».

– Смотрите, кресло качается! – перестав хныкать, внезапно кивнул в сторону Риты мальчишка.

– Сквозняк, – нервно хихикнула Валентина и поставила перед мужем полную тарелку восхитительного варева. – Налетайте, я счас компота налью.

Семья принялась обедать. Облизнувшись, Маргарита подплыла к свободному стулу и неслышно опустилась на него. Руки, как всегда, не слушались, но, сделав несколько попыток, она всё же взяла со стола Валину ложку и сунула её в Валин суп.

«Ничего себе! – не веря в свою удачу, ахнула Рита. – Наконец-то! Если долго мучиться, что-нибудь получится – так когда-то пела Алла Пугачёва».

– Мамочка! – завопила Лизка и круглыми глазами уставилась на дымящиеся щи со сметаной, предназначенные матери. – Мамочка, ложка сама двигается!

– Во даёт! – вскакивая, восхитился Тарас. – Клёвый ролик для Ютуба будет. Щас за смартиком сбегаю!

И он помчался на второй этаж, где облюбовал себе комнату.

– Полтергейст, – сделал каменное лицо Виктор. – Кажется, я кое-что начинаю понимать.

Над ухом голодной Маргариты, с аппетитом уплетающей дармовые харчи, неожиданно исступленно взвизгнули.

– Поэтому этот дом так дёшево стоил! – налившись свекольной краской, закричала ставшая вдруг некрасивой прежде эффектная блондинка, – Витя, мне плохо!

– Маме плохо! – засуетился бородач. – Лиза, Тарас, немедленно принесите воды!

– Щас токо сниму, – появился на лестнице взъерошенный мальчишка. В его руках красовалось незнакомое Маргарите устройство, которое малолетний преступник наставил на стол. В устройстве загорелась лампочка.

«Убить хотят, – усмехнулась Марго и поднесла ложку ко рту, – теперь уже не убьёшь».

– Класс! – подпрыгнув, возликовала Лизка. – Я за айфоном!

– Не за айфоном, а за мной! – отец семейства, подхватив на руки беспамятную жену, побежал в сад. За ними неохотно потрусили отпрыски.

«Ну, и убирайтесь, мне больше достанется», – со злорадством подумала Марго и проводила торжествующим взглядом удаляющихся квартирантов.

В холодильнике наверняка находились пирожные, и преграды к ним не было.

Опустошив тарелку, Марго встала и, довольная, побрела к мирно урчащему агрегату, который они с мужем купили годков эдак десять назад. Дернув несколько раз металлическую ручку, она осознала, что без посторонней помощи не обойтись. Для того чтобы попробовать лакомство, о котором мечтала много лет, нужны были люди. Вернее, их сильные руки.

Чертыхнувшись, Марго поплелась за перепуганной семейкой. Взрослые сидели на лавочке под берёзой. Валя ревела в три ручья, Витя её утешал. Дети, как ни в чём не бывало, с интересом рассматривали незнакомое устройство, принесённое Тарасом со второго этажа.

– Клёво! Заснял! – ликовал мальчишка.

– И селфи не надо делать, и так прославишься, – поддакивала ему сестра. – Интересно, скоко лайков соберёшь?

– Последние деньги истратили, – жаловалась Валя мужу и притихшему саду. – Нам сейчас даже ехать некуда и не на что!

В душе Риты шевельнулся червячок сострадания.

– Ну, и не езжайте, вместе жить будем, – присев рядышком, шепнула она супругам, хотя намеревалась громко попросить. – Откройте, пожалуйста, холодильник!

– Не хотел тебе говорить, да придётся, только ребятишкам ни-ни, – игнорируя соседку по скамейке, Витька сделал загадочное лицо. – Здесь семь лет назад после того как погибла её семья, повесилась сорокалетняя хозяйка дома.

– И ты молчал! – взвыла женщина и стала дробно стучать по широкой груди мужчины костлявыми кулачками.

– Не верил я в призраки, – покаялся Виктор и прижал к груди трясущуюся голову жены. – Вызовем батюшку, и дело с концом. Или лучше экстрасенса.

– Батюшку! – прекратила плакать Валентина, и минуту подумав, выдала. – И экстрасенса.

– Ироды! – поперхнулась Маргарита, и настоящие слёзы заструились по её бледным щекам. – Надо было сидеть тихо – мирно и не высовываться. И чего нас живые не любят, ведь сами когда-то такими же будут? Вот и Валентина не гарантирована от потери близких и умопомешательства, благодаря которому она, Марго, переступила черту, а потому её оставили на Земле.

Всхлипывая, привидение побрело в свою комнату, а там легло в постель и разрыдалось. Очень хотелось пирожных. И очень хотелось с кем-нибудь поговорить, поиграть с детьми в прятки, вместе с женщиной приготовить любимые круассаны из слоёного теста и обсудить политику с мужчиной. От знакомых фантомов слышала, что скоро будет третья мировая война. Неужели будет?

Наплакавшись, Марго заснула.

Проснулась от шума в доме. Внизу что-то выкрикивали, но слов она разобрать не смогла, а потому вышла в коридор и свесилась через перила.

В окна бил утренний свет, по гостиной расхаживал добродушный батюшка и, скороговоркой читая длинную молитву, размахивал дымящимся кадилом. На диване пристроился незнакомый мужик, скорее всего, экстрасенс, и ждал своей очереди. Семейка столпилась возле стола и наблюдала за священнодействием.

– Вот и всё! – поняла Маргарита и долгим прощальным взглядом окинула свой любимый дом, с которым ей предстоит навсегда расстаться. Куда её заведёт судьба, она не знала.