Read the book: «Эхо озера Велес»
Пролог
Холодный ветер октября больно хлестнул отяжелевшими волосами по лицу. Намокшими от воды, как плетьми по глазам. Она злобно отмахнулась – не до того сейчас!
Со скального берега видно, как озеро тревожно взбрыкивало крупными волнами – мрачный гнев не ушел. Раскаты грома эхом звучали в груди и растекались вибрацией до самых кончиков пальцев. Окровавленных пальцев, на которых еще не остыла чужая жизнь. Внимательно рассмотрела каждую деталь – сломанные ногти, кровь, собравшуюся в сморщенной коже суставов, в рисунке ладоней. Девушка шевелила ими, изучала словно впервые видит, потом свела вместе и с некоторым усилием развела – неприятная бордовая липкость и едва слышный звук, рождающий в груди волну омерзения.
Необычная концентрация на медленных действиях, словно они имели величайшее значение. Она зафиксировала даже запахи. Такой аромат стоял недавно на заднем дворе хозяйственного крыла, когда свежевали тушу оленя. Кровь, мокрая шерсть, запах остро наточенных лезвий и горящих углей в жаровне. Позже добавится и новая нота – вонь выпотрошенных кишок. Она никогда не любила смотреть на кровь и смерть. А теперь ее кожу стягивала багровая пленка, а разум – глухой шок. В ушах бухало сердце.
Реальность тяжело накатила и разбила ступор. С паузами и всплесками, словно боролась с приливом, возвращалась память.
– Невеста! – губы тяжело разлепились а голос с сипом вырвался из горла.
Вот кем она являлась недавно! Горький смешок – вспомнила, лучше бы забыла навек. Перевела взор с рук и осознала, что все это время стояла на коленях и не совсем одна. У ног лежало тело. По-птичьи склонила голову, рассматривая мертвое лицо и слипшиеся черные волосы, пятнающие подол ее наряда кровью. В последний раз коснулась влажных прядей, погладила высокий лоб, заглянула в пустые поблекшие глаза. Обняла лицо ладонями и прижалась к холодным губам своими. Прозрачная капля упада на мертвую скулу. Отстранилась, шокировано утерла что-то теплое на щеках. Слезы? Она плачет? О нем? Неуверенно слизнула влагу с уголка губ – соленая, горькая. Больно. Чувства кирнулись на нее как завывающие призраки. Почему так больно? Схватилась за грудь и тихо закричала. Эхо прокатилось над озером. Замолчала растерянно, потом прислушалась и поняла что это утихающие раскаты грома. Они уносили с собой низкие черные тучи. Вместе с ними уплывал звон в ушах и заторможенность.
Пошатываясь, встала с колен. Голова покойника скатилась с подола платья и ударилась о камни. Непочтительно. К бесам! Ему уже все равно. Порывы ветра качали девушку как сухой камыш, но она упрямо держалась. На остатках сил, уперлась руками в мертвое тело, подкатила к краю обрыва, то и дело ругалась сквозь зубы.
Понадобилась всего минута промедления, чтобы посмотреть вдаль, в почти непроглядную тьму горной осени и беззвучно шепнуть несколько слов прощания, их услышал только ветер. А потом столкнула тело вниз. Он хотел остаться здесь, что ж, желание исполнено. Снова слезы. Зло смахнула их, размазывая по лицу, смешивая с кровью – своей, его. Это к лучшему. Никто не уйдет сегодня просто так. Никто.
В раненом боку кольнуло – лезвие сестрицы вошло между ребер удачно, если так можно сказать. Нареченная проживет достаточно времени, чтобы завершить дела. Снова качнулась и едва не последовала за несостоявшимся женихом. Бесов красавчик! Змий! Жаль, не предвидел подобного исхода. Хрипло хохотнула-ухнула, как простывшая сова, споткнулась об острые камни и выругалась. Пожалуй, босым ступням на сегодня хватит. Безжалостно разодрала подол платья на полосы, обмотала окровавленные ноги и с тихим шипением поковыляла к месту ритуала. Тут недалеко, шагов сто и чуть левее нависающей над озером скалы, откуда провела в последний путь жениха. Подонок умудрился все-таки избежать свадьбы! Мысль вызвала веселый смех, который больше был похож на кашель. От него снова вспыхнула вездесущая боль. Ну, здравствуй, родная, без тебя было лучше.
А вот и место последней семейной встречи. Окинула взглядом разоренный ведьмин круг и мысленно коснулась оборванных струн магии. Сила еще здесь! Стала возвращать на места упавшие свечи, приходилось прилагать усилия, чтобы фитили вспыхивали от прикосновения пальцев. Вернула в рисунок камни, травы и чаши с символами стихий. Обновила кровавую дань, рассадив запястье, зашипела от режущей боли, но сдержала проклятия – нельзя нынче в круг призывать, кого попало. Чем скорее наступала ночь, тем сильнее она сама теряла силы, жизнь утекала с каждой каплей крови, которая впитывалась в белую ткань на боку и гротескно стекала к измочаленному подолу наряда. Она припадала на ногу и старалась не обращать внимание на пляску реальности – голова кружилась, тело все хуже слушалось команд. Должно быть, выглядела не лучше беспокойной упырицы.
Последнее усилие, чтобы замкнуть разорванный круг, он еще не остыл, в нем теплилась сила, тлела чужая воля. Надо только удачно разжечь огонь и канал восстановится.
– Я взываю… – прошептала хрипло и вложила в слова всю оставшуюся волю, – взываю к Силам…
Порыв ветра раздраженно хлестнул по спине и едва не уронил ведьму на землю. Устояла, прохрипела с нужной интонацией строку из древней песни – зов, который второй раз за день звучит над этим озером. В ответ вдали громыхнуло. Она криво усмехнулась, произнесла на выдохе еще несколько слов и без сомнений сунула руку в жаровню, где краснели угли.
Крик сквозь зубы полный отчаяния, запрокинула голову к темному небу, там за тучами свидетельницей была холодная полная луна.
– Поддержи свою дщерь безголовую, – взмолилась мысленно, опуская отяжелевшие веки.
Усилившийся стук сердца и ощущение чужого внимания дали понять – она услышана. Снова. Словно кто-то обернулся уходя, уже у самой двери. Могущественный и всезнающий, недобрый и незлой.
– Постой…
Боль в руке утихла, словно и не было жестокого ожога, забылась тяжесть в грудной клетке. Она встала с колен и зажмурилась, в надежде унять головокружение. На миг показалось, что ничего не получится. Ведьма не имеет права даже дышать, не то, что просить о чем-то. И как подтверждение догадки, по чувствам полоснуло чужим гневом, как пощечина из пустоты. Носом хлынула кровь, а она захрипела словно выбили весь воздух.
– Я знаю, что нужно делать, – пошевелила одними губами.
Глаза широко распахнулись, зрачки расширились, а белки покраснели от лопнувших капилляров. Хороша невеста в свой праздничный день! Почти ослепшая в кромешной тьме, одержимая предсмертным озарением – поняла, что они натворили! И есть лишь небольшая надежда исправить ошибку. Заплатить. В ответ равнодушное внимание. Это хорошо, это не отказ. Губы беззвучно произнесли еще несколько слов, пока в душе билась отчаянная надежда.
Словно ушат колодезной воды на голову во время зимних морозов стал знакомый голос позади, среди деревьев:
– Что ты творишь, неразумная?! Вернись сейчас же!
Оглянулась, качнула головой и зло усмехнулась. Нет, этот день должен закончится здесь и сейчас, совсем на другой ноте. Она получила ответ на просьбу. Ноги медленно, послушные последней воле вели вверх, к острому пику утеса, откуда ушел жених. Ведьма знала, чего хочет, что необходимо всем. И пока Силы были готовы слушать, пока дверь не захлопнулась перед самым носом на весь отрезок вечности:
– Забери меня с собой… – оглушающий мистический шепот разнесся над долиной.
Последний шаг в холодную пустоту сопровождался криком позади. Она прикрыла веки и с облегчением шагнула вниз, чтобы через растянутый миг встретиться с обжигающим холодом злых волн. Чудом разминулась с мокрыми скалами. Удар выбил остатки воздуха из легких, вода залила распахнувшийся рот. Голодная глубина с вожделением ухватила девичье тело склизкими бледными руками утопленников.
Глава 1
Музыка для атмосферы The EverLove – Walk Through Fire
Сейчас – Ника
Поселок Елень, встретил тишиной и одиночеством. Тем самым, что позволяет поддерживать иллюзию полного спокойствия. Это место будто застывшая в янтаре бабочка – замершая на пике своей красоты, будто время над ней не властно. Тут, в сердце гор, очень легко поверить, что миг можно остановить. Ника хотела бы это сделать.
Чистейший воздух кружил голову, пьянил и искушал, как бокал игристого. Вероника сняла шапку, позволяя ветру играть с длинными рыжими волосами. Прикрыла глаза и сделала еще один глубокий вдох. Так легко и вкусно не дышала давно – несколько лет. Городской смог оскорбленно покидал тело, уступая место обжигающему кислороду. Легкие сопротивлялись, они привыкли к столичному яду, он почему-то считается воздухом. И снова глубокий вдох, до рези в легких – пусть город окончательно отпустит, отодвинется на задворки и выйдет из тела вместе с пылью.
Невольно улыбка сама появилась на лице, встречая лучи раннего солнца. Будто написанное кистью талантливого художника, фантастическое утро проявлялось над Карпатами.
Музыка в наушниках усиливала магию погружения, утягивая сознание куда-то далеко-далеко в небо, в рассвет. Ника стояла у низкого ограждения, сжав его замерзшими ладонями. Не чувствовала ни холода, ни росы, ни ветра. Ничего кроме единения с природой. В душе воцарилась целительная пустота, остро резонируя с музыкой в ушах:
Silence, let me hear your growl
There is no one else I could call
I feel way too good in a room
Without a single door[1]
Она беззвучно подпевала словам – более удачную в этот момент песню выбрать невозможно. Всем естеством чувствовала, что в этот раз приехала домой не зря. Легкое, как паутинка, ожидание чего-то грандиозного окутывало Нику.
Полосы молочного тумана еще скрывали долину, но высокие ели на склонах гор приветствовали новый день, расцвеченные проказливыми лучами зари. Лиственные деревья, одетые в сочные цвета осени сияли. Интересно, если жить здесь, видеть эти разрывающие сердце рассветы, можно привыкнуть к красоте? Можно считать их обыденностью? Голос Шейки Сью[2] умолк, знаменуя окончание песни, и Ника вынула наушники – за спиной кто-то стоял, очень недовольный. С некоторых пор не нужно оборачиваться, чтобы понять, что больше не одна.
− Машина ждет, − волшебство момента разрушено раздраженным мужским голосом. Наверное, окликает Нику не впервые.
Медленно повернулась и встретила колючий взгляд давнего друга. Когда-то с Захаром они возились в одной песочнице, в младшей школе делили шоколадку на двоих. В седьмом классе играли в бутылочку на поцелуи и робко бросали заинтересованные взгляды друг на друга. А потом все закончилось. Дети выросли. Так бывает. Захар предпочел перенять дедовскую ненависть к семье Велес. Теперь подобно местному народу не жалует Веронику. Во всяком случае, после того как Ясен увез племянницу, отношения совсем охладели.
Не то чтобы Ника не привыкла, все равно неприятный осадок оставался от каждого злого взгляда. Иронично: насколько влюблена она в эти места, настолько враждебны местные жители. И хоть лично не сделала ничего плохого, с ней разговаривали неохотно, сквозь зубы.
Кивнула Захару, без обиды – люди вольны выбирать свой собственный путь и отношение к миру. Давно выучила урок – никто не обязан оправдывать ожидания. Она сунула парню в карман куртки хрустящую бумажку, с лихвой компенсировав беспокойство и неторопливо пошла к амбару, где ожидал семейный пикап. Предстояло еще час добираться до дома на озере по горному серпантину. Владения Велес располагались в отдалении от поселков и туристических троп.
– Благодарю.
В амбаре пахло деревом, сеном, пылью и легким запустением. Постройкой давно никто не пользовался по назначению. Теперь это импровизированный склад ненужного хлама и немного гараж. Девушка с нотой сомнения посмотрела на свои модные ботинки, а потом на грязный пол. Решительно шагнула к старому сундуку – там должно что-то быть на замену тонким шпилькам. Ника в спешке собиралась в дорогу, когда сбегала из квартиры и не подумала о комфорте заранее. В сундуке ковырялась добрых полчаса, приглушенно матерясь. Откопала не только старые сапоги, но и дневники за среднюю школу. Весело хмыкнула – одни пятерки и двойка за криво связанный шарф. Эх, когда это было! Сейчас бы грозная инструктор удивилась тому, что Велес создает своими руками украшения, которые покупают люди по всему миру.
Все вещи были погружены Захаром в багажник пикапа, только небольшую сумку и бумажный пакет Ника бросила на переднее сидение. Парень небрежно облокотился на крыло машины и недовольно наблюдал за ней. Оглушительно чихнула два раза подряд, встала на ноги и повернулась:
– Даже не пожелаешь здоровья? – ироничный вопрос как попытка разбить надоевшую атмосферу.
– Могу пожелать счастливого пути, – после паузы ответил тот, откинул небрежным жестом челку со лба и с нажимом добавил: – домой, в город.
Негромко хохотнула и не стала продолжать диалог. С ним все ясно. Оперативно переобувшись, девушка бросила школьные дневники обратно в сундук и закрыла тяжелую крышку. Минута ностальгии закончена.
«Надо бы напомнить дяде Ясену, что в амбаре пора прибраться, – сделала зарубку на память, – в конце концов, злиться вечно он не станет и наверняка позвонит».
− Извини за задержку, Зара, − улыбнулась, – и еще раз спасибо за помощь.
– Захар. Или Захария, – поправил бывший друг, – и помогать тебе – не моя воля.
– Черт… – ругнулась вслух, а мысленно Ника отвесила себе оплеуху. Его имя любила сокращать раньше. – Прости. Я знаю, господин Шухт. Мы больше не друзья и все такое. Забирай свои бумажки…
Теперь уже не ирония, а скорее ехидство прорвалось сквозь попытки быть великодушной. Терпение не безгранично, потому тон девушки утратил легкость:
– Элементарную вежливость никто не отменял, кажется?
− Не приезжала бы ты больше, − то ли посоветовал, то ли пожелал в ответ он и отошел от машины. Его распахнутая куртка на миг приоткрыла бок, где мелькнули ножны с охотничьим ножом. Все местные вооружены так или иначе. Наверняка в машине у Зары есть что-то вроде обреза.
– Это угроза? – подначила, приподняв уголок губ в ухмылке.
Мазнула взглядом по широкой грудной клетке парня и мысленно попробовала сопоставить то, что видит с образом из памяти. Не так много времени нужно на взросление, правда? Отметила что Шухт стал гораздо крупнее, как и его старший брат и отец. Улыбчивый мальчишка с льняными волосами, романтичный подросток с длинной челкой в прошлом… Сейчас о них напоминал только старый шрам под подбородком, даже волосы потемнели и утратили былую мягкость.
Захар не ответил на ее реплику, только чуть закатил глаза и сложил руки на груди. Он так делал всегда, если заканчивалось терпение. Ника взялась за ручку дверцы, собираясь на этом закончить общение, но природная вредность, замешанная на зудящем желании уколоть, взяла верх:
– У тебя язык отсохнет, если скажешь мне хоть одну нормальную фразу? – сарказм в голосе мог проигнорировать только глухой.
– Мне платят не за любезности, – ответил Захар, а потом смерил девушку странным взглядом – вроде и любуется, как она минутой раньше, но недоволен. Ею, амбаром, машиной, миром вокруг, воспоминаниями.
– Нравится? – отбросила рыжие пряди за спину, – Я тоже изменилась, да?
Посмотреть действительно было на что – Ника занималась спортом, потому худоба и острые коленки в прошлом, Захар вряд ли не заметил, ведь были времена, когда обнимал ее совсем не по-дружески. Рыжие волосы отрастила и теперь стала выглядеть ярче.
– О? – деланно удивилась, не дождавшись ответа, – сколько нужно заплатить, чтоб ты был ласков? Если дело только в сумме, назови ее, Захар. Вдруг мне станет скучно осенним вечером.
Собеседника перекосило, а Велес с явным интересом смотрела как он закипает. В глубине души пожалела, что не сдержалась. Мелочно мстить за испорченный рассвет глупо.
− Ты знаешь, я не могу бросить деда, − вернулась к его совету не приезжать, – кроме того, здесь мой дом. Точно так же как твой. Стоит ли ненависть того, чтобы перечеркнуть все хорошее, что было ранее? В любом случае, прекращай пыхтеть и открой ворота.
– На дедуле Марко пахать можно! Всем бы такое здоровье, – проворчал, лишь бы оставить последнее слово за собой, – и я тебя не ненавижу.
– Угу, – отвернулась.
Захар пошел выполнять просьбу – хотел быстрее избавится от нежеланной обузы? Интересно о чем он думает. На секунду захотелось окликнуть его, извиниться за грубость, но вспомнила, кто первый начал и задавила порыв. Шухт всегда был зачинщиком мелких споров!
«Но защищал тебя от остальных детей, – напомнил вкрадчиво голос совести».
Это было давно. Будто не в этой жизни, будто не с ними. Улыбчивый и милый Захар охотно общался с туристами, но жалел слова доброго для девчонки из детства. Да и к черту их всех!
Парень оглянулся, на лице застыло странное выражение, он хотел что-то сказать, но Ника уже бодро запрыгнула на воительское место. И не заметила как он глубоко вздохнул и раздраженно бросил металлический запор в сторону.
Долой все воспоминания! Внучку ждет любимый дед, ее уютная комната под крышей, где нет ни соседей, ни их злых взглядов. Впереди живописная дорога, любимая музыка и долгожданная встреча. Вырулила за ворота, на миг остановилась и бросила взгляд на окрестности – странно, сердце екает нехорошо. Или это последствия невеселого разговора?
Шухт постучал в окно костяшками пальцев. Едва заметно вздрогнув, опустила окно и вопросительно вскинула брови. Парень облокотился локтем на дверцу машины, его лицо оказалось напротив ее:
– Ты права. Я ненавидел тебя. Очень долго. Но вовсе не из-за глупых суеверий, – скривился, вспомнив местные страшилки.
– Что ж, спасибо за признание, – стекло медленно поехало вверх, пока сердце Ники застучало быстрее. Она понятия не имела что он имел ввиду, но уточнять не повернулся язык. Душу и без того охватила сумятица.
Поймала в стекло заднего вида деревянное, потемневшее от времени строение на клочке ровной поверхности. Вдалеке угадывался шум реки, длинные палицы, прибитые к столбикам, имитируют ограждение в высокой траве. И на десяток километров вокруг едва ли найдутся люди. Кроме Ники и Захара. Идеальное место чтобы поселиться и познавать дзен. Или спрятать труп. Улыбнулась диким мыслям и выехала, наконец, на дорогу. В зеркале в последний раз мелькнул Захар в старой стильной куртке с нашивками и выбеленных джинсах – почти американский фермерский сын. Ника махнула рукой на прощание и повела машину прочь.
***
Обязательная остановка – у натоптанной тропки, которая примыкает к хорошей асфальтированной дороге и ведет вглубь леса. Съехав на обочину, Ника затянула ручник и забрала бумажный пакет с соседнего сидения. Дальше пешком. Спугнув рыжую белочку с низкой ветки, бодро побежала по тропе вглубь леса. С детства знакомый маршрут порадовал. Сквозь листву пробивалось солнце и расцвечивало тропинку солнечными зайчиками. Камни, старая хвоя и почва пружинили под подошвами старых ковбойских сапог. Ника вслушивалась в звуки леса и млела от восторга. Она ценила комфорт и цивилизацию, но только здесь, в отдалении от всех, в живом лесу, ощущала себя спокойно и на своем месте. Стоит подумать над тем, чтобы перевести всю работу в онлайн и остаться жить здесь.
Всего через минут тридцать Ника пришла на место. Тропа вывела ее к небольшому бревенчатому дому, знакомому до боли. Он притаился над ручьем в густых зарослях кустарника. Вода весело пела на дне оврага. С берега на берег, заботливо был перекинут деревянный мостик, а по краю обрыва – плетеный заборчик предотвращает падение вниз. Отсюда открывается захватывающий вид. На секунду Ника замерла от восхищения, любуясь: склон горы, покрытый осенним лесом, полосы тумана и серебристая лента ручья, в каменном русле.
Этот «пряничный» дом – самая настоящая избушка Бабы Яги. Так уютно, атмосферно, будто кусочек сказки вынули заботливой рукой и оставили здесь, в красивом месте. Наверняка хотели сберечь для себя.
− Я тебя пару дней как жду, силы сообщили о желанной гостье, − низковатый голос за спиной зажег теплый огонек в груди.
Дара любила появляться неожиданно и всегда вовремя. Нике ни разу не удалось застать ее врасплох, лесная ведьма всегда знает, когда не одна.
− Карты нашептали или Марко заходил? – лукаво улыбнулась гостья.
Ее дед, в отличие от местной Яги не чурался пользоваться благами цивилизации, потому новости ему приходили по телефону. Дара же отмахивалась и утверждала, что вполне может узнать все, что требуется своими способами. Впрочем, странные привычки женщины не смущали никого, в том числе и местных жителей, которые захаживали к ней за помощью. Опытный гомеопат и костоправ нужен многим. Не одного пациента Дара выходила и вернула к нормальной жизни. Она это называла колдовством, люди – знахарством, а Ника – хорошим образованием. Кто прав?
– Карты сказали, – распахнула объятия Дара радушно, – иди ко мне, детка. Я жутко соскучилась.
Крепкие объятия и глаза на мокром месте, улыбка и душевное тепло, что невозможно описать – им не нужны слова. Ника чмокнула в щеку свою любимую подругу, бабушку, мать и совесть в одном лице. А еще, единственная местная жительница, которая всегда с любовью относилась к вредной девчонке Велес.
Ее дом стал вторым родным пристанищем: всегда двери открыты, уютно, тепло и вкусно. И жутко интересно в логове настоящей колдуньи – огромные тома книг по медицине, языкам, философии, герменевтике, древней истории, магии, травам и человеческой энергии. На множестве полок – руны, пучки трав, разные фигурки из камня и дерева, масса бутылочек из темного стекла и несметное количество других магических штук. Но более всего Нике нравились колоды карт – красивые, таинственные картинки завораживали более их метафорического языка.
«Внучка Бабы Яги, − шутила Дара, обучая премудростям гадания и законам проведения ритуалов».
Сначала это казалось интересной игрой, особенно притягательной за счет бесчисленных подарков: то блестящий камушек на кожаном шнурке, то свеча из цветного воска, то хрустальный флакон, пахнущий чем-то терпко-сладким. А потом стало понятно, что странные правила работают – нацарапанные руны приносят удачу, подношения духам меняют погоду, а вовремя нашептанное словцо отворачивает беду. В детстве все казалось волшебным, так было легко верить в магию.
– Учишь ребенка всякой ереси, – неодобрительно вздыхал Ясен.
– Она талантлива! – не соглашалась Дара, – у девочки есть дар, и я его развиваю…
– Какой, к бесам, дар?!.. – вечный спор взрослых никогда не заканчивался.
Девочка Ника с удивлением слушала переругивания и вновь точно угадывала погоду, видела знаки, безошибочно ощущала людей. А потом и в игральные карты сходиться с ней стало чревато! Феноменальное везение наводило на мысли о шулерстве. Но она не мухлевала никогда. А после того как увидела что Марину – продавца в магазине – одолел вовсе не рак, а странная полупрозрачная тень над головой, уроки Дары изменились. Ведьма стала гораздо серьезнее относиться к ее таланту. Пока все не изменилось и Ясен не увез племянницу в столицу.
После этого ее жизнь изменилась, детское увлечение было забыто…
– Ты совершаешь ошибку! И поплатишься за нее! – пригрозила Дара, но ее слова не повлияли на решение опекуна.
– Не забивай ей голову сказками! Ника будет жить в реальном мире!
Отмахнулась от неприятного воспоминания и снова крепко обняла Дару. Сколько их, этих воспоминаний в безразмерном сознании? А теплых встреч – всего ничего.
– Я так рада тебя видеть, – с чувством призналась и даже смахнула слезинку, чтобы тут же с жадным любопытством изучить облик старшей подруги.
Почти не изменилась: длинные волосы цвета вороного крыла, тронутые сединой − это ничуть не смущало Дару. Она заплетала толстую косу и как девчонка оставлядя свободные пряди у висков. Те же тонкие морщинки у глаз, которые часто улыбаются. И проколотые множество раз уши как прежде радовали россыпью серёжек. Темные глаза и смуглая кожа женщины тоже не постарели. Дара не изменила яркой рубашке с длиннополой юбкой. Вокруг стройной талии завязан фартук, испачканный растительным соком, свечным воском и еще бог знает чем. Она пахла лавандой, можжевельником и мелиссой. Вероника глубоко вдохнула аромат и окончательно почувствовала себя дома.
− Я тоже очень скучала, − рассмеялась ведьма.
В жизни иногда случается человек вне возрастных категорий, вне социальной лестницы и прочих человеческих ярлыков. Человек. Который становится близким и любимым, который словно часть твоей души. Наверное, это тот самый случай.
− Идем в дом. Посмотрим, что ты для меня принесла, – лукаво кивнула на бумажный пакет, – и опробуем мой новый травяной сбор.
Вероника тихо хмыкнула и улыбнулась, можно подумать подруга могла не почуять запах кофе. Традиционный гостинец. На этот раз кофе приехал из Бразилии, по специальному заказу. Вероника довела продавца до нервного тика, очень тщательно выбирая сорт, чтобы порадовать Дару любимым напитком. Бедняга был готов отдать его бесплатно, лишь бы придирчивая клиентка ушла.
Едва Ника переступила порог дома, наперерез бросилась рыжая стрела чуть не бив с ног. Девушка счастливо пискнула и на ближайшие десять минут была потеряна для мира. Сита – яркая, как пламя лиса, радостно облизывала лицо и руки, нежно прикусывая пальцы. Она сунула свой длинный, влажный нос в каждый карман и даже ухо. Гостья весело смеялась, сидя на полу посреди большой передней, позволяя непоседливой и любопытной бестии творить, что заблагорассудится. Дара весело рассмеялась и не стала разнимать давних подружек.
− Как ты, милая? − хозяйка быстро освободила стол от воска, трав и готовых свечей.
Когда ей удалось, оторвать двух рыжих дамочек друг от друга и усадить одну за стол, а вторую прогнать в кресло, обе были счастливы до визга и сверкали блестящими глазами.
Ароматный борщ в чугунном чавуне и домашний хлеб разбудили зверский аппетит. Последний раз Вероника перекусывала протеиновым батончиком в поезде. То есть, около восьми часов назад. Молодой организм решительно против такого обращения, о чем незамедлительно сообщил громким урчанием в животе. Дара покачала головой и жестом поторопила заканчивать умывание и садиться за стол.
− А карты разве не нашептали? – лукаво улыбнулась гостья и утерлась куском светлого полотна, пытаясь стереть следы поцелуев Ситы.
– От как дам сейчас ложкой по лбу! – притворно сварливо пригрозила Дара.
− Отлично все, тетушка! Учусь, тренируюсь и разрабатываю новый дизайн браслетов, – со смехом в голосе ответила на вопрос. Преувеличенная бодрость не обманула подругу. Ника наткнулась на внимательный взгляд ведьмы и вздохнула: – По правде, я взяла академический отпуск в университете. Решила уехать на время. Хочу заниматься любимым делом.
Опустила глаза и села за стол. Горло сдавило от обиды и стыда. Она не врала, но не сказала правды о том, почему срочно сбежала из столицы. Говорить о том, как болят глаза от слез, как ноет в груди от болезненной вины невыносимо. Гораздо проще рисовать искаженную картинку реальности. Не для того, чтобы успокоить Дару, а чтобы обмануть себя.
– Хочешь об этом поговорить? – мягко спросила Дара. Пауза. Оторвала взгляд от столешницы и поняла, что ее спектакль неудачен, а подруга – прекрасный человек.
– Да что рассказывать? – снова улыбка только на губах, – браслеты будут парные. Для влюбленных и близких друзей…
– Отличная идея, – поддержала ведьма, – хочешь, я покажу тебе отличный заговор, чтобы сделать дружбу крепче? Помнишь, как хорошо у тебя раньше получалось работать с плетеными амулетами?
– Что? – озадаченно моргнула Ника на второй вопрос. Она ничего такого не помнила. Ясен и без того с ума сходил, когда в детстве упоминала о свечах, картах или даже сказках, – о чем ты?
Снова короткая пауза и легкий налет удивления. Сначала растерянный, а потом странно понимающий взгляд Дары и она беззаботно отмахнулась:
– Ох, прости, дорогая! Это я с Ритой занималась. Так что там с браслетами?
Вероника несколько лет подряд создавала украшения ручной работы. Вдохновляясь этническими мотивами и мифологией, создавала не только привычные глазу вещи, но и уникальные короны, фантазийные венцы, необычные наручи и даже несколько разных крыльев по индивидуальному заказу. Для косплея. Это второе занятие, которое она обожала. Первое – воздушная гимнастика, к которой теперь вряд ли вернется.
– Нормально, – вздохнула, – хочу побыть здесь, на своем месте. Подальше от… всех, – голос все же дрогнул.
Закинула голову, чтобы предательские слезы не брызнули из глаз. Вот же… Думала что способна спокойно говорить! Надеялась, что сердце отболело. Недавно смогла сходить в реабилитационный центр к Давиду и не плакать. И плевать, что прогнал ее…
Ника убежала не только из палаты, но из дома, где все напоминало о трагедии и полетах под куполом. Сбежала от, до тошноты заботливого, Ясена; от покалеченного Давида. От себя. Им всем нужна реабилитация.
– Ох… – подруга стремительно подошла и сжала ее в объятиях, – мне так жаль. Прости старую дуру, что напоминаю.
– Ты знаешь?
– Нет, подробностей не знаю, – тихо ответила, – но, когда будешь готова, я выслушаю, хорошо?
– Спасибо, – глубокий вдох, украдкой утерла слезинку, – что случилось – не отменишь. И даже уезжая на край света, с собой берешь себя, да? Так что приехала восстанавливаться, Дара. И понять, что со мной происходит.
– А что происходит? – насторожилась женщина, – Я могу помочь?
– Это… сложно, – уклончивый ответ, – сначала я должна разобраться сама.
– Конечно. Прости еще раз, что заставила вспомнить плохое. Давай лучше вот ешь, – отвела глаза Дара от девушки, словно стесняясь своего любопытства.
После обеда, они устроились в плетенных креслах, прямо над ручьем. Ника укуталась в плед и потягивала обещанный травяной взвар с вкусными пирожками. В душе снова установилось шаткое равновесие.
Интересное свойство характера – подозрительно быстро переключалась на разные эмоции. И это наводило на нехорошие мысли, ведь так не бывает! Ника обещала звонить психотерапевту и вести дневник, записывать свое состояние, принимать лекарства. Но с последней встречи девушка не следовала инструкциям. По-настоящему лучшей стало, когда села в самолет, потом в поезд, и совсем хорошо – когда вдохнула чистый горный воздух.
– Хочешь, я возьму карты и…
– Нет, лучше заверни с собой твои волшебные свечи, – улыбнулась Ника, слушая лес, – не хочу ничего знать о будущем, не хочу советов, анализа и пристального внимания. Мне нужен покой, тишина чтобы услышать собственный голос. И теплые огоньки.
– Обязательно, и чай тебе тоже положу. Марко такой не пьет, да и не мужской он, – засуетилась подруга, – слышишь? Деду не заваривай, а сама пей вечером, чтобы сон хороший был, чтобы восстанавливалась хорошо.
