После смерти отца Дина испытывала острый голод в общении с человеком, который знал бы ее лучше, чем она сама. Заменить отца было некем. Сейчас ей бы очень пригодился его совет, совет мужчины. Джиллиан подумала о Керкмале. Она мгновенно выстроила в голове схему своего разговора с Керкмалем, чтобы он не смог отказать ей в беседе – тема касалась вещей глубоко личных, даже интимных для его хозяина – Керкмаль избегал их последовательно и умело. Но только не на этот раз… А вдруг она ошиблась и Джафар не разочарован, а наоборот, доволен тем, что произошло?

Джиллиан больше не расстраивалась и не ругала себя уничижительно. Она готовилась к продолжению и это ожидание наполнило ее энергией. Импульсивная натура Джиллиан требовала поля деятельности. Если принц даст ей еще один шанс, она будет оч-ч-ень убедительна. Джиллиан овладел кураж, который хорошо знаком опытным любовникам, но для нее это было нечто новое, как стихия, которой ей только предстояло научиться управлять. А пока она отдавалась ей и была счастлива. ***

Эстель приходила в себя, прорываясь сквозь пелену вязкого тумана. Она всё еще была там, в склепе Дракулы, который проявил к ней такой интерес, что даже пригласил к себе. Интересно, для чего?

Заведя ее в свои покои, граф оставил Эстель одну, чтобы она освоилась.

– Вы должны хорошо подумать, прежде чем согласитесь стать моей.

У Эстель от этих слов сначала приятно потянуло внизу живота и сразу после этого сдавило голову, будто ей надели железный обруч. Ощущения были не из приятных, похоже на пытку. Она попыталась «снять» воображаемый «обруч», даже прикоснулась обеими руками к голове и поняла, что там ничего нет.

Граф всё это время изучающе смотрел на нее:

– Вам неприятно?

– Нет, дорогой граф.

– Значит, вы не возражаете, что вам предстоит разделить со мной ложе, имейте ввиду, отказа я уже не потерплю. Да будет вам известно, что я никогда не навязываюсь. Меня призывают сами. Иногда люди желают это необдуманно, в порыве гнева, неудовлетворенности, ревности или зависти или всего вместе, – граф при этих словах снова посмотрел на Эстель, словно хотел убедиться – не пропустил ли он что-то важное. Эстель вздрагивала от каждого слова. Удовлетворившись тем, что увидел, граф кивнул головой.

– Чем вы будете меня радовать?

– Приказывайте!

– О, нет, только не это. Вы все сделаете сами. Я полагаюсь на вашу фантазию и вкус. Я уже видел, на что вы способны и не возражаю, если вы повторите мне какой-нибудь номер. Я не ревнив.

– Что именно вам понравилось? – спросила Эстель, вспоминая последнюю встречу с Джафаром. Ее глаза невольно задержались на фигуре графа, она посмотрела туда, где не так давно нашла объект для своего внимания и изысканной ласки, но другого мужчины. Сейчас это будет граф, если он имел ввиду это. Эстель провела языком по губам, вспомнив ощущения.

– Не возражаю, – ее мысли, похоже, прочитали. – Надеюсь, вы справитесь, если нас будет двое.

– «О ком он говорит?»

Её не спрашивали, а ставили перед фактом. Эстель не успела задуматься, каким образом этот сценарий будет реализован, как увидела, что рядом с ней стоит мужчина, похожий на принца Джафара, как две капли воды, только обнаженный. Он выглядел растерянным. Судя по всему, его вытащили из ванны, которую он принимал только что – на коже виднелись капли воды.

– Начинайте пока без меня, – приказал граф и направился к глубокому креслу, которое стояло возле огромного камина, в котором можно было приготовить целого быка.

– Что начинать? – Эстель смутилась. Возбуждение пропало.

– Так дело не пойдет, – граф начал сердиться. – Вам придется еще раз продемонстрировать то, чем вы радовали принца Джафара. Настаиваю. Хочу видеть всё с близкого расстояния. Я присоединюсь, когда сам решу. Хочу предупредить, что мои предпочтения не ограничиваются женщинами, я всеяден.

Эстель поняла о чем речь и ей стало страшно. Она привыкла видеть в Джафаре объект для обожания, а сейчас ей предстояло стать соучастницей изощренной пытки? Она этого не хочет!

– Ну, же! – голос проявлял недовольство.

Эстель переминалась с ноги на ногу.

– Пожалуй, я не хочу его, – признание Эстель прозвучало неожиданно для нее самой. Граф отреагировал незамедлительно – секунда и он оказался рядом с ней – она не успела заметить даже момент, когда он встал! Он перемещался подобно молнии и был так же опасен.

– Что это, Эстель? Вам кажется, что так вы изменяете? Но кому, позвольте узнать? Принцу Джафару с принцем Джафаром?

Граф захохотал.

– Вы слишком долго думали. Поиграем в другое. Третий, как я понимаю, лишний. Но что же нам с ним делать? Не выгонять же его в таком виде на улицу?

Эстель уже и не пыталась что-либо понять, она просто плыла по течению.

– Вы тут хозяин, вам и решать, – ответила она, надеясь, что это не прозвучало слишком грубо.

– Как скажите, дорогая Эстель, как скажите. Слуги! Ко мне! – Цепеш хлопнул в ладоши – из полумрака склепа, который вдруг превратился в огромный зал, размером с футбольное поле, вышли темные фигуры. Эстель показалось, что она в этот же момент стала размером с куклу. Граф, наоборот, существенно подрос, включая отдельные части тела. Она не могла отвести от этого глаз.

– Впечатляет? – В голосе слышалась насмешка. – Скоро вы его познаете.

Если бы Эстель накинули на шею веревку и сказали, что сейчас её повесят, она испытала бы меньше ужаса, чем от перспектив, что ее будут «пытать» подобным способом. Она обернулась в поисках защиты, но то, что Эстель увидела, испугало уже до полусмерти.

Пока она рассматривала графа, принца Джафара уже связали и готовились насадить на огромный вертел.

– Что они делают? Зачем это? – сознание Эстель пыталось пробиться сквозь тьму, которая плотно держала ее в своем плену. Происходящее казалось реальным, но сознание твердило, что она непонятным образом попала в гипертрофированный кошмарный сон. «Знать бы, чей он? Этого человека давно пора лечить! А вдруг это все наяву?»

Граф подошел и с улыбкой протянул ей руку. На секунду Эстель показалось, что всё еще может вернуться в русло приятного общения со своим кумиром и он не захочет ее расстраивать и отпустит принца, даже если он и не настоящий. Но она ошибалась.

– Скоро начнется самое интересное. Вы не должны пропустить такое зрелище.

Граф повел ее ближе к камину.

– Остановите это! Я не хочу!

– Я не могу. Вы сами сказали, что он вам мешает раскрепоститься. Вам придется принять все, как есть и пережить этот момент или вы присоединитесь к нему, ибо я голоден. Что предпочтете?

Эстель затошнило. У нее перехватило дыхание, спазм не давал дышать. Она попыталась выдернуть свою руку, но граф держал ее крепко, а потом дернул ее к себе, развернул спиной и прижал, Эстель чувствовала его каждой клеткой своего тела. В нее входило что-то смертоносное. Эстель поняла, что сейчас умрет. Она хотела повернуть голову, чтобы увидеть принца, но клыки графа впились ей в шею. Перед глазами мелькнуло лицо Набу, которая грозила ей пальцем и улыбалась. Эстель попыталась вырваться, но это только усилило боль. Она перестала сопротивляться. Река подхватила ее и понесла прочь…

– Выводите! Быстрее! Кислород!

Эстель слышала голоса. Граф и склеп исчезли. Ее тело скручивало от боли, словно вся молочная кислота мира собралась в ее мышцах и разъедала их. Она вспомнила лицо Джафара, как он смотрел на нее перед тем, как вертел пронзил его и забилась в истерике.

– Обезболивающее! У нее шок.

***

Эстель возвращалась к жизни медленно и тяжело. Мысли, как огромные черепахи, пытались протиснуться в узкий поток ее сознания, но только блокировали его. Она попыталась открыть глаза. Первая попытка оказалась неудачной – свет причинял боль.

Эстель застонала и попросила:

– Свет…уберите.

Стало темно. Неприятные ощущения в веках пропали. Она открыла глаза.

– Где я?

– Госпожа, назовите свое имя, – Эстель не поняла откуда шел голос, ей казалось, что с ней разговаривает тень – она все видела смутно.

– Эстель…

– Хорошо. Эстель, вы помните, что с вами произошло? Что вы помните? – спросили ее, одновременно смачивая губы влажной салфеткой – они пересохли и лопались.

– Что со мной? Я ничего не помню, – Эстель с трудом собирала пазл недавнего прошлого, но получалась бессмыслица.

– Нарушения есть. Насколько они серьезные, поймем, когда проведем все исследования. Оставайтесь возле нее, не отходите ни на минуту. Следите за всем. Ведите запись. Но помните – она должна оставаться здесь, кто бы у вас ее не попросил. Без распоряжения, ничего никому не передавать.

– Да, господин Шадид, все сделаем, как вы говорите.

– «Шадид?» – Эстель попыталась вспомнить, где слышала это имя, но память ей не повиновалась. Она будто бродила по пустым комнатам, откуда вынесли всю мебель и сняли со стен картины, даже обои ободрали – стены были неопрятными, шершавыми и бугристыми.

Эстель вспомнила, что видела подобное в детстве, когда болела тяжело ангиной. Она лежала, отвернувшись к стене, на которой висел прикроватный коврик. Вместо него появилась такая же стена. Когда она стала выздоравливать, первым признаком было исчезновение той стены. Ощущения повторялись. Но на этот раз была не ангина, а что-то посерьезнее.

Эстель попробовала «мониторить» свое тело, как делала перед тем, как выйти на помост – изгоняла все мысли, оставляла только инстинкты – она, ее мышцы, которые знали, что им надо сделать и больше ничего. Она захотела согнуть ногу. Команда ушла, но мышцы неповиновались. Эстель снова запаниковала.

– Что со мной? Меня парализовало!

– Госпожа, госпожа, пожалуйста, вам нельзя нервничать. С вами все будет хорошо. Вам сделали укол, чтобы вы не поранили себя. Его действие пройдет, и вы сможете ходить. Сейчас отдыхайте, как сказал доктор. Вам нельзя нервничать.

Эстель снова провалилась в сон, хрупкий лед реальности не выдержал сущности, в которую она успела переродиться.

Глава 38.

Рискуя вызвать недовольство, Керкмаль высказал Джафару то, о чем долгое время не решался сказать.

– А что, если ее увлечение мистицизмом, Дракулой не просто интерес, а причина ее поступков? Ее одержимость вами пробудила в ней демона, который уже давно обосновался там. Уверен, что в Трансильвании, откуда она, эта форма сумасшествия не редкость. Они гордятся этой жутью.

– Их можно понять, это привлекает туристов. Насчет Эстель, все же не согласен, это твои фантазии, Муста, ее обследуют и мы все узнаем.

– Но факты…

– Какие! Это все можно объяснить, я уверен. Если хочешь, поговори со следователем Лекабом, я разрешаю. Но сделай это конфиденциально, не привлекай внимания. Иначе дядя меня съест. Да, и не надо говорить о «беременности». Тем более, что она признала, что обманула. Не хочу, чтобы Борад вцепился в тебя. Хватит того, что он тебя постоянно покусывает, пока. Хочет, оторвать тебя от меня.

– Пока вы доверяете мне, у него это не получится.

– Вот именно, пока.

– Разве я дал вам повод усомниться в себе?

– Если такое случится, я спрошу тебя об этом прямо. Не начинай. Но будь осторожен. Вокруг меня что-то происходит. И все же не понимаю, что нашло на Эстель? Пожар случаен, как думаешь? Или она хотела сжечь весь дворец? А, вижу по твоим глазам, эта версия тебе нравится. Нет, я пока не готов согласиться с тобой. Мне надо самому убедиться в том, что ею движет не любовь ко мне, а безумие. Но меня даже не пустили к ней!

– Доктор Шадид опытный специалист, доверимся ему. Эстель в надежных руках. Если ее болезнь, допустим, что это болезнь, в стадии обострения, то она может причинить вам вред. Не стоит рисковать. Доктор Шадид…

– Ты так ему веришь? А что, если это просочится в прессу? Дядя с меня спустит шкуру раза четыре, а потом повесит у себя во дворе. И тебя заодно. Может быть надо отменить праздник? Не знаю, что делать, Муста. Все было хорошо и вдруг на тебе – одно за другим! Проклятье какое-то!

Керкмаль вздрогнул и внимательно посмотрел на Джафара.

– Почему вы это сказали?

– Что именно? Про дядю? Ты и сам знаешь, как он тебя «любит».

– Нет, не про него. Вы сказали, что это проклятье. Почему?

– Потому, что творится такое! Я ничего не контролирую! Кто тут всем командует? Может ты скажешь?

– Стечение обстоятельств…

– Муста, не будь наивным, не беси меня.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы произносили это слово.

– О, нет, ты стал таким суеверным! Или это Эстель так тебя напугала? Признайся, ты веришь в проклятья? Она тебя в этом убедила? – Джафар провоцировал Керкмаля, хотя на самом деле хотел успокоить друга, который воспринял происходящее во дворце слишком близко к сердцу. Не так, как Джафара, чьи мысли были далеко отсюда. Будь его воля, он бы бросил все и вернулся в Касль-аль-Фарид… печь блины. Это лучше, чем разбираться с трупом служанки, пожаром и обезумившей наложницей.

– Скажу иначе. Я верю в их силу. Под проклятья, на мой взгляд, обычно маскируют конкретный умысел и делают это вполне живые люди. Расчет прост – вынудить человека думать, что у него есть враг, за которым стоят потусторонние силы. Мы говорим, что не верим в духов, но не хотим встречи с ними. Не много ли для несуществующего? Мне кажется, что за всем этим стоит тот, кто заинтересован, чтобы вокруг вас создалась накаленная атмосфера. Сначала Набу, потом Эстель. Покусывают меня, как вы сами заметили. Кто следующий? Вас пока не трогают. Но тех, кто вокруг, уже начали убивать. Я склонен расценивать пожар, как покушение на жизнь Эстель. Она чудом уцелела.

Джафар задумался. Он привык доверять Керкмалю, особенно в том, что касалось интриг, он был неплохим аналитиком, мог сопоставить разные факты и сделать прогноз, который к удивлению Джафара, почти всегда оказывался верным. Его реакция на «проклятие» – слово, которое Джафар произнес просто так, в сердцах, теперь вынуждала прислушаться внимательно к тому, что говорил преданный слуга и почти друг.

– Ты что-то заметил из того, что пропустил я? Говори. Я не привык прятаться от врагов, Муста, ты это знаешь. Если мне угрожает опасность, как ты говоришь, предпочитаю нанести удар первым.

Керкмаль не торопился с ответом, думал. Джафар знал эту особенно своего помощника и не торопил.

Он вспоминал события последних часов и не нашел в них ничего, что могло бы спровоцировать несчастье. Эстель всегда была осторожна с огнем. Свечи она любила, как и он и следила, чтобы капли не портили дорогую обивку и пол, сложенный в мозаику из драгоценных пород дерева. Про ковры и говорить было нечего – Эстель не подошла бы к ним с огнем на пушечный выстрел. Что же произошло?

Следователь Лекаб должен был зайти к нему с минуты на минуту. Может быть он что-то разъяснит?

Джафар переглянулся с Керкмалем, казалось, что оба читают мысли друг друга:

– Когда Лекаб обещал прийти? – спросил Керкмаль. – Может я съезжу за ним и привезу сюда?

– Да, пожалуй, так и надо поступить, пока дядя не перехватил его и не начал душить его, в переносном смысле.

***

Когда случился пожар, Лекаба вызвали во дворец сразу, как и всегда, если дело касалось гарема и ближайшего окружения. Обычно это были кражи, утечки информации, но не убийства и не пожары.

– Что на этот раз? – поинтересовался он.

– Твой любимый гарем.

– Что на этот раз, спрашиваю, – Лекаб, который расследовал дело об убийстве служанки гарема, на такие шуточки уже реагировал настороженно. Он опасался, что дело все же заберут у него прежде, чем он успеет что-то нащупать. С появлением Купера это сильно затруднило бы ему выполнение данного обещания. Лекаб чувствовал себя обязанным Куперу, а повода отплатить до сих пор не представлялось.

***

Вскоре Керкмаль входил к принцу Джафару в сопровождении Лекаба.

– Что так долго?

– Прошу прощения, господин принц, но дело усложнилось состоянием вашей наложницы, госпожи Эстель.

– Что с ней? Расскажите. Шадид первым делом побежал докладывать моему дяде. С этим Шадидом разберусь потом. Вы хотя бы не подведите меня, Лекаб.

Следователь поклонился, но выражение лица стало еще более озабоченным.

– Странно. Шадид сказал, что поехал к вам.

Керкмаль и принц Джафар снова переглянулись – Борад слишком активен, но это объяснимо – гарем – его голованя боль, а жизнь принца – его ответственность перед династией.

– Рассказывайте!

Лекаб начал со своих подозрений.

– Так вы думаете, что звериные следы – это мистификация? – начал принц Джафар.

– Несомненно.

– Кто же за этим стоит? Кому понадобился этот цирк? Служанка интересна тем, что оказывала услуги госпоже Эстель, с которой случилось несчастье. Помимо этого, в ней ничего особенного. Эти два случая связаны между собой? – принц Джафар демонстрировал осведомленность и рассудительность.

– Пока не знаю. Идет следствие. Проблема в том, что у меня нет помощников. Все занимаются подготовкой к празднику.

О Купере и о чем тот успел ему рассказать, Лекаб решил ничего не сообщать, пока не соберет достаточно информации.

– Помощники у вас есть, Лекаб. Вы можете рассчитывать на нас с Керкмалем.

– Немало и недостаточно.

– Придется смириться. Лекаб. У вас есть хоть какое-то предположение?

– Есть. Но я не уверен, что его следует озвучить, пока я не нашел более веских доказательств.

– Говорите.

– Это всего лишь предположение…

– Чёрт бы вас побрал, Лекаб!

– Прежде чем я начну, скажите, вы не замечали за госпожой Эстель что-то странное?

– Например, – Джафар нахмурился. Он даже не взглянул на Керкмаля, и так знал, что тот выглядел озабоченным и взволнованным, да еще начал красноречиво постукивать по столу. Надо было решать, как поступать с Лекабом дальше – делиться с ним информацией или скрывать? Судя по заданному вопросу, он слишком близко подошел к их тайнам. О том, что Эстель «бредит» своим графом, знали немногие. Служанки только шептались, но ничего толком не понимали.

– Почему вы спросили?

– Потому, что, когда госпожа была в бреду, она часто произносила «господин граф». Что она могла иметь ввиду, по-вашему. О каком графе могла идти речь?

– Граф Дракула, – произнес Джафар.

– Он же Влад Цепеш, – добавил Керкмаль. – Реальный персонаж, жил там же, откуда госпожа Эстель родом, в Трансильвании.

– Так, так, – проворчал Лекаб, который всегда был недоволен, если в начале расследования возникали версии с мистическим душком – толку в них не было, а драгоценное время на распутывание надуманных клубков терялось, затягивая следствие. – Но может речь о реальном человеке? Вам известен круг знакомых госпожи?

– Полагаю, это единственный граф из знакомых Эстель, насколько мне известно. Если только она не утаила от меня. Но Эстель не из тех, кто хранит тайны, особенно о графах – она кичлива. Если бы хоть один реальный граф в ее жизни появился, об этом бы все уже знали.

– Насколько хватает моих познаний в истории, это мифический персонаж… Вы полагаете, что эту версию следует изучить?

– Да. Это будет не лишним. Она была помешана на этом вампире, – Джафар уже не выбирал слова. – Что именно она говорила в бреду?

– Вот стенограмма, я захватил. Полагаю, вас поразят некоторые вещи.

Джафар углубился в чтение. Его брови все больше сдвигались к переносице. Наконец, она закончил и передал листы Керкмалю. Джафар посмотрел на Лекаба?

– И..?

– Это похоже на бред, вы не находите? – спросил Лекаб.

– Намекаете на то, что в гареме завелась сумасшедшая? Очень свежо для нашей прессы – давно гарем не радовал их своими новостями. Но как это связано с убийством?

Лекаб посмотрел выразительно на Джафара и тот понял, что слова не нужны – он догадался сам.

– Муста, что скажешь?

– Догадка насчет имитации звериной лапы могла быть связана с биографией Эстель. Предположим. Но увлечение вампиром и реальное убийство – согласитесь, между этим есть расстояние, с какой стати Эстель было его преодолевать? Мотив..? Джафару и Керкмалю уже не надо было обмениваться взглядами – оба подумали об одном – ревность.

– Госпожа Эстель в бреду упоминала кое-что еще. Я могу это обсудить с вами? – спросил Лекаб, обратившись к Джафару, который и так уже сидел мрачнее тучи.

Керкмаль тоже вдруг покраснел. Представить, что Эстель могла вспоминать о нем в своем бреду, было еще хуже, чем наблюдать за тем, как она разминалась на пилоне.

– … она видела что-то ужасное, что ее напугало. Понятно, что госпожа находилась в плену не просто бреда, а кошмара, который казался ей вполне реалистичным. Если бы я не был атеистом, я бы сказал, что она общалась с нечистой силой. В контексте истории с графом Дракулой, который, как мы выяснили, тоже там «фигурировал», картина складывается весьма тревожная.

– Что же нам делать?

– Вы можете распорядиться о том, чтобы госпожу перевели сюда, во дворец. Здесь мы сможем установить за ней наблюдение. Полагаю, ваш дядя, господин Борад, будет возражать.

– Эту проблему я решу, – отрезал Джафар.

– Хорошо. Свое молчание я гарантирую. Можете на меня положиться. У меня, э-э, как бы это сказать, теперь есть личный интерес к этому делу.

Не обращая внимания на недоуменные взгляды принца Джафара и его помощника, Лекаб в общих чертах пересказал то, что узнал от Купера. Но начал с вопроса.

– Господин Джафар, не сочтите за бестактность, но я должен задать вам один весьма деликатный вопрос.

Джафар ответил взглядом, который можно было истолковать как приказ – рассказать, а вовсе не разрешение, попробовал бы Лекаб теперь этого не сделать.

– Джиллиан Кистель, известная супермодель, у вас?

– Мой помощник и секретарь, который сидит перед вами, провел с ней переговоры. Она согласилась подписать контракт, – отрицать то, что она была во дворце, было бессмысленно.

– Какой контракт?

– Ничего особенного, контракт на особый гостевой визит. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

– Можно взглянуть на эти бумаги?

– Разумеется, нет.

– Тогда вынужден вас огорчить, господин Джафар. Ко мне обратилось лицо, пока неофициально, с просьбой разыскать мисс Кистель и предоставить убедительные доказательства, что с ней все в порядке. Если я не смогу этого сделать, будет начато официальное расследование. Будет задействован интерпол. Мисс Кистель гражданка России.

– Вы бредите, Лекаб? Что происходит? – Джафар вскочил со своего места и был готов накинуться на сыщика, но ограничился тем, что ударил кулаком по столу. Керкмаль не двинулся с места и помалкивал. Джафар кинул в его сторону гневный взгляд и понял, что оттуда поддержки ждать не стоит. Это было сигналом для Джафара, что следует немедленно брать себя в руки и переходить на деловой тон, если он не хочет нажить себе крупные неприятности. Присутствие Джиллиан на фоне последних событий выглядело особенно пикантным. А если принять во внимание подозрения, что ее появление спровоцировало вспышку ревности Эстель, которая едва не сожгла дворец, история получалась что надо.