Read the book: «Василиса Немудрая и умный Иван»

Глава 1
Я вам не коврик, чтобы вытирать об меня ноги

Итак, с чего же началась моя история… Возможно, с того момента, как я, спокойно идя по улице поздним вечером, получила камнем по голове. И ведь в самом деле никому не мешала! А он взял и прилетел, откуда не ждали. Кстати, именно в этот момент в моих наушниках играла песня группы «Король и Шут»… И да, именно «Камнем по голове».

А может, все началось гораздо раньше. Когда я, поспорив с Янкой из параллельной группы, пошла и поцеловала красавчика универа. Вот так просто, у всех на виду. Ни капельки не стесняясь. А что такого? Она сама напросилась. Не надо было говорить, что у меня кишка тонка. Не ей в моих внутренних органах разбираться.

Как у Янки вытянулось лицо, кто бы видел… Ах, да, видели все. О чем это я. Тогда-то она меня и прокляла, поймав в коридоре за руку и утянув в темный угол. Сверкнула своими зелеными глазами и сказала, что я пожалею. Так вот, я жалею. О том, что пошла в технический универ, хотя всегда мечтала стать филологом. А вот о том, что умудрилась насолить своей врагине нет, не жалела. Ведь это она увела у меня парня на первом курсе. Продефилировала мимо него на высоченных каблуках, специально подвернула ногу и стала заваливаться на Петьку. Тот ее машинально и подхватил. Их взгляды встретились… А дальше все как в дешевом кино, снятом дрожащими руками и слепленном на коленке. И если Петр думал, что сможет скрыть свои новые отношения от меня, то он глубоко заблуждался. Потому как падала эта ощипанная индюшка при мне. И я по ее лицу наштукатуренному видела, как она тянет размалеванные губы в улыбке и хлопает своими опахалами. То есть, густо накрашенными ресницами.

Потом Янка бросила Петьку, и он снова решил (какого лешего решал, непонятно), что я его судьба. И стал ходить за мной хвостом. Вымаливал прощение, пытался дарить подарки. Но если Петушок думал, что меня можно задобрить шоколадками и купоном на скидку в ресторан, где готовят суши, он глубоко заблуждался. Хотя, чего скрывать, суши я любила.

Так вот, к чему это я?

Меня прокляла врагиня. Но это еще не все. Парень, которого я поцеловала… Как только я отстранилась от него, плохо соображая, что вообще вокруг происходит, он прошептал что-то типа «Я тебя убью» или «Я тебя люблю». В шуме коридора слова я плохо расслышала. Зато лицо парня видела отчетливо. И смотрел он на меня убийственно. Серые глаза потемнели и стали напоминать две грозовые тучи. Того и гляди ливень пойдет. Ага, и все на мою голову.

Так и представляла себе, как этот шкаф под два метра горько плачет, потому что я подмочила ему репутацию неприступного уро… мерзавца. И ведь ни в чем не виновата! Это все Янка, змея, подговорила. Специально вывела на эмоции. Я и поддалась, потому что всегда была немного несдержанная. Из-за этого и страдала. И, кажется, из-за этого меня и убили.

К чему это я веду? К тому, что виновников в моей смерти было двое. Либо Янка в порыве ревности решила избавиться от конкурентки… Хотя, если думать логически, чем я, лилипут со светлыми кудряшками и темными глазами, могла зацепить красавчика универа. Либо Иван, потеряв свою былую популярность, удумал отомстить. И, опять же, нашел из-за чего злиться. На поцелуй, между прочим, ответил. Вероятно, конечно, во всем виной внезапность моего поступка. А Ваня, растерявшись, перепутал меня с очередной своей пассией. Ну, как вариант. Но не убивать же из-за этого! Что-то во всей этой истории было не так.

Я ничего не видела. После того, как кто-то ударил меня камнем по голове, я на какое-то время отключилась. А когда пришла в себя, стала размышлять о смысле бытия. Точнее о том, кто виноват в моей смерти. Или я все-таки жива?

С трудом мне удалось открыть глаза. Но я их сразу же закрыла. Я, кажется, спала. Потому что ну никак не могла оказаться лежащей в пещере. Темной, холодной, мрачной… А где-то в отдалении слышалось, как капли воды бьются о грани камней. Противно, раздражающе.

Прикрыла уши руками, надеясь, что это поможет приглушить раздражающие звуки. Ничего не вышло. И… погодите-ка, а почему руки у меня такие странные. А уши…

Все так же не открывая глаз, стала ощупывать руками уши. Перепончатые такие, длинные. И явно не человеческие.

Мандарины в бикини, что происходит?!

Открыла глаза, резко села. И меня тут же повело в сторону. Ростом я явно была больше, чем раньше. Лапы большие, мощный хвост с чешуей.

Не выдержав поток новостей, закричала, запаниковав. Снова ухватилась лапами за уши и потянула их вниз, не веря, что все это происходит со мной. Вместо крика изо рта вырвался громкий рык. И да, черт побери, рта у меня нормального тоже не было. А была огромная пасть с острыми клыками.

– Мама-а-а-а-а-а!!! – закричала еще раз. Будто она могла прийти на помощь и объяснить, что же происходит. И почему я оказалась в теле дракона.

Дракона, чтоб его! Самого настоящего, большого, сильного дракона. Который, как оказалось, когда нервничал, выпускал из пасти поток огня. Который, вырвавшись из недр моего нового тела, закрыл собой проход в пещеру. Стало жарко.

Быстро захлопнула пасть и прикрыла ее, на всякий случай, лапами. Нет… Нет-нет-нет! Это сон. Жуткий, реалистичный, но сон. Такого просто-напросто не могло случиться на самом деле. Видимо, меня просто сильно ударили по голове. И теперь я ловлю яркие глюки.

Так страшно мне еще никогда не было. И как бы я ни старалась убеждать себя в том, что это всего лишь иллюзия, ничего не получалось.

Из глаз потекли крупные слезы. У меня сейчас, чтоб его, все было крупное. Хвост начал нервно дергаться, стуча по каменному полу пещеры. Мои завывания становились все громче. Уши, опять же, начали болеть.

Вот ведь мандарины в бикини, надо было так вляпаться!

Не знаю, сколько я плакала. В какой-то момент мне это стало надоедать, и я начала успокаиваться. В самом деле, слезами горю не поможешь. Надо было что-то делать. Сидеть и дальше в пещере и ждать… Какого-нибудь рыцаря, например, который захочет меня убить. Сомнительное времяпрепровождение… Далеко отходить не стану. Мало ли меня там, за пределами пещеры сотни разъяренных человек с вилами поджидают.

Попыталась встать, но задние лапы не хотели слушаться. Словно не принадлежали мне. Хотя, если так подумать, они ведь на самом деле не мои. Так чего удивляться.

Но я была бы не я, если бы снова не попыталась подняться. Уперлась о пол хвостом, который оказался более послушным чем задние лапы, и почти уже подняла свою пятую точку, как вдруг услышала тяжелые шаги.

Кто-то шел со стороны выхода из пещеры. Неужели непутевый рыцарь? Так я, если что, умею огнем пользоваться. Надо только приноровиться, открыть пасть, испугаться и…

И именно в тот момент, когда я попыталась это проделать, хвост не выдержал веса тела и дрогнул. Я плюхнулась на пол, придавив очень важную для каждого дракона часть тела. Пасть нервно клацнула клыками. Прямо по языку.

Завыв, я снова прикрыла ее (пасть) лапами, чтобы снова не заверещать. Не то, чтобы я надеялась остаться незамеченной… Все-таки пещера была не большой, и я оказалась для нее довольно внушительной.

– Зуся? – послышался обеспокоенный голос.

Зуся? Что за имя такое странное. И какое тогда полное? Зусия? Зульфия? Навряд ли… Да и к кому незваный гость обращается?

– Черт… Зуся!

А я так и сидела, не зная, куда девать свою внушительную попу, фиг его знает какого размера. И да, меня смущало то, что мое огромное чешуйчатое тело ничем не прикрыто. Боюсь подумать, как я вообще выгляжу со стороны.

И вот я увидела мужской силуэт. Он приближался стремительно, и шансов спрятаться у меня уже не было. Замерла, изображая статую. Вдруг он подумает, что я чучело какое и не станет убивать. С другой стороны, не это ли чудище он называл Зусей?

Незнакомец замедлил шаг лишь когда между нами осталось всего пару метров. И тут я узнала того, кто пришел по мою чешуйчатую душу.

– Ты проснулась? А Горыныч в курсе? Или для него, как и для меня, это станет сюрпризом.

Ясно, мандарины в бикини, Зуся – это я. И, кажется, убивать меня никто пока не собирается.

Медленно кивнула и стала ждать, что же этот уро… мерзавец скажет дальше.

– Что случилось? Почему ты проснулась так рано? Ведь не должна была сейчас просыпаться от колдовского сна.

Чего-чего? Какого еще сна? Впрочем, чего удивляться. Я в теле дракона. Первый шок и удивление уже прошли.

– Сон плохой приснился, – басовито проговорила я. Говорить, кстати, мне было трудновато. Попробовал бы кто-нибудь управляться с языком, больше напоминающим жирную змею, я бы посмотрела со стороны, каково это.

– Сон? – густые брови парня медленно поползли вверх. – О чем ты?

– Очень плохой, – закивала головой и посмотрела на Ивана честными глазами. Ну, надеюсь, что они были честными. А там уж, как получилось.

– Что-то не так, – задумчиво проговорил Ваня, хмуро смотря на меня своими «грозовыми» глазищами.

Кстати, ведь это он может быть виноват в том, что я оказалась черт знает где, да еще и в теле дракона. Значит, нужно быть настороже.

– Конечно, не так, – согласилась с Иваном. – Я проснулась раньше положенного из-за кошмара. Разве это нормально?

– И что это был за кошмар?

На меня посмотрели пытливо. Неужели заподозрил что-то? Так я пока еще ничего такого не сказала, а он уже чует неладное. И если узнает, что в теле дракона девчонка, которую он в свое время грозился убить… или любить, мне несдобровать.

– Если расскажу тебе, сам испугаешься, – стала заверять парня. – Мне-то страшно было, большому и грозному…

– Ты еще маленькая змейка, – немного мягче сказал Ваня, – а все считаешь себя большой. В общем так, – тут же посуровел он, снова хмуря лоб, – я сейчас вызову Горыныча. Пусть он сам прилетит и все увидит. Впрочем, надеюсь, что он, так же, как и я, уже почуял неладное. А если так, то скоро будет на месте. Я перенесся сюда из Хрустального, и координаты были выставлены точно, поэтому так быстро и оказался на месте. А вот где сейчас Горыныч и может ли он перенестись, я не знаю. Так что придется подождать.

Ничего страшного, я умею ждать. Я тот человек, который мог полчаса ждать гребанный автобус в тридцатиградусный мороз и не задубеть. Ладно, почти не задубеть.

– Хорошо, – покладисто пробасила.

А про себя подумала, что, кажется, у меня начал затекать хвост, на котором я так и продолжала сидеть. У вас когда-нибудь затекал копчик? Так вот, это еще хуже.

– Есть хочешь? – поинтересовались у меня.

Говоря это, Иван уселся прямо на каменный пол и сложил ноги по-турецки. Сейчас он меньше всего напоминал того заносчивого и самодовольного парня, которого я часто видела в универе. Тут, в пещере, в полумраке, он выглядел более живым и настоящим, что ли. И этот образ не вязался с тем, к которому я привыкла.

Страшно было подумать, чем питается, по его словам, змейка. Если эта самая змейка дышит ему в макушку и в любой момент может откусить голову.

– Я не голодна, – пробормотала. А точнее, прорычала.

– Точно? – на меня снова посмотрели с недоверием. Я все больше удивляла Ивана. Такими темпами он легко поймет, что в теле его чешуйчатой подруги кто-то застрял. А уж если узнает, кто именно… То меня еще раз убьют. Или как следует приложат камнем по голове.

– После такого страшного сна у меня аппетит пропал, – сказала и поморщилась, словно от зубной боли.

– Возможно и так, – не стал спорить со мной Иван. – Сейчас Горыныч прилетит и во всем разберется.

Закивала, соглашаясь с его словами. Хотя на самом деле никакого Горыныча видеть не хотела. Вдруг он сразу поймет, что Зуся вовсе не Зуся, а Василиса Ломова из другого мира. Кажется, Иван назвал мой родной мир Хрустальным. Если я ничего не перепутала.

– А выйти из пещеры хоть на немного я могу? – спросила, хотя особо не рассчитывала на то, что мне разрешат. Судя по всему, Иван для Зуси, словно нянька. Следит, наставляет, объясняет. Будто перед ним сидит не грозный дракон, то есть змея, а малявка лет десяти.

– Хочешь выйти? – на всякий случай переспросили у меня. Вероятно, мой вопрос прозвучал странно. – Так тебе никто не запрещает. Только нос свой любопытный не суй, куда не просят.

Так Зуся еще и жутко любопытная змейка? Наверное, Иван и Горыныч с ней намаялись. Поэтому и были не против, чтобы она поспала подольше.

– Я уже большая змея, – заметила, гордо выпятив желтоватую грудь. Чешуя, кстати, у меня была красная. Успела рассмотреть. Сейчас на свет выйду и окончательно в этом убеждусь… убедусь. В общем, подтвержу свои же умозаключения.

– Зуся, Зуся, – покачал головой Ванька и встал с нагретого камня. Нагревал он его, сами знаете, чем. – Горе ты, а не Горыныч.

Промолчала. Потому что опасалась, как бы из-за моих неосторожных слов Иван не заподозрил неладное. И так периодически щурил глаза и настороженно на меня посматривал.

– Я буду очень осторожной и внимательной, – попробовала убедить Ивана в том, в чем сама не очень-то была уверена. – Тем более, ты за мной проследишь, да?

Добавила в голос робкую надежду. Хотя, из моей новой пасти это прозвучало немного угрожающе.

Ага, новая пасть… Словно у меня до этого уже их парочка была, да только все они сносились.

Я в который раз попыталась подняться на задние лапы. Ваня, чтоб я его не придавила, не иначе, отошел подальше и теперь внимательно наблюдал за моими неуклюжими попытками самостоятельно подняться на лапы. И вроде они широкие, послушные, сильные, а я никак не могла на них нормально устоять. Приходилось ловить равновесие при помощи хвоста, который использовала, как основную опору. Из-за этого казалось, что я прихрамываю на обе ноги. То есть, лапы.

– Все в порядке? – поинтересовались у меня.

Иван наблюдал за моими телодвижениями со стороны и помогать даже словом не собирался.

– Да, все просто замечательно, – скалясь, ответила.

Не смотри ты на меня, и дело пойдет быстрее. Всегда раздражал, а сейчас почти бесишь. Так бы и покусала. Да клыки потом долго отмывать придется.

– Если лапы затекли, то подожди лучше.

Вы посмотрите, он еще и советы раздает. Не хотел бы пойти учителем? Старших классов. С ними, мама рассказывала, сладить сложнее, чем с первоклашками.

Мама… Как она там сейчас? Уже знает, что ее единственная дочь попала в столь сложную ситуацию? Хотя, откуда бы ей знать… Ох, а вот мои трое старшеньких, если начнут копать, то саперными лопатками до этого мира путь проложат. Как же, их единственную младшую сестру обижать удумали.

– Зуся, – позвали меня.

Эх, Ванька, не слышать бы тебя и не видеть. Да только ты единственный здесь, кого я худо-бедно знаю. Поэтому ссориться мне с тобой никак нельзя. Даже если очень хочется. А хотелось мне, стоит отметить, до трясущегося хвоста.

Я медленно пробиралась к выходу. Иван – за мной. Чуть ли в крылья не дышал. Они, кстати, у меня тоже имелись. Правда, я почти их не чувствовала. Ну, болтается что-то за спиной, иногда могу этим шевелить. Вот, пожалуй, и все.

И вот до выхода из пещеры оставалось всего пару метров. Я сделала очередной неуверенный шажок и…

В меня кто-то влетел. Снес с лап и повалил на пол. Я прокатилась по нему почти до того места, где обнаружила себя совсем недавно.

– Горыныч! – с укором проговорил Иван.

– Это все Цезарь виноват! – пробасили в ответ. – Столько лет, а водить нормально так и не научился, дурень.

– За правое крыло отвечает Платон, – послышалось недовольное. – А за левое ты, Леопольд. Соответственно, я вообще ни в чем не виноват!

Когда я падала, то инстинктивно закрыла морду лапами. Еще и глаза прикрыла. Поэтому я не видела, кто спорит. До того момента, пока не убрала лапы и не открыла глаза…

И сразу же увидела того, кто только что искал виноватых.

– Зуся!!! – завопил… судя по всему, Горыныч.

Правда, был он необычным, если можно так выразиться. Чешуя фиолетовая, глаза – розовые. Хвост короткий, не то, что у меня – длинный и гибкий.

– Прости, Плюшечка, не заметили, – заорала одна из трех голов.

Змей в мгновение ока оказался рядом со мной и быстро поставил меня на лапы. Я снова стала заваливаться, но опять подключила хвост.

– Что-то ты еле на лапах стоишь, – заметил Горыныч.

А у меня сердце уже в который раз в пятки ушло. Если Зуся была довольно внушительной змейкой, то Горыныч… Да он еле помещался в пещере! Хотелось закричать, топать лапами и требовать, чтобы все лишние немедленно покинули мою пещеру.

С какого момента я стала считать ее своей? Опустим этот момент. Если я дракон, то есть огнедышащий змей, значит у меня должна быть своя пещера.

Вот ведь, мандарины в бикини, и что делать? Стоят, смотрят на меня, будто это я должна им объяснить, какого лешего вообще проснулась.

– Что? – непонимающе посмотрела сначала на Ивана, который, сложив руки на широкий груди, явно ждал от меня пояснений. А потом уже с опаской покосилась на Горыныча. Может, он войдет в положение своей Плюшечки и сам придумает причину, почему я сейчас бодрствую?

– Племяшка, ты чего такая хмурая? – поинтересовалась у меня левая голова Горыныча. Не Леопольд ли это случаем?

– Она, наверное, просто еще не проснулась, – предположила центральная.

– Цезарь, мне кажется, она вообще нас не помнит, – а это произнесла правая голова.

– Не правда! – сделала вид что обиделась из-за такого вывода. – Как я могла про вас забыть? – еще и носом шмыгнула. Хотела тихо, но получилось так, будто кто-то со всей силы дунул в трубу.

Да уж, я могла бы стать здесь великим музыкантом. Впрочем, музыкальными талантами я никогда не обладала, поэтому это спорное предположение.

На меня посмотрели удивленно. И подумать не могла, что и так большие глаза Ивана могут стать еще больше. Того и гляди, выкатятся, как у пекинеса. А вот Горыныч старался делать вид, что ничего странного не произошло. Получалось у него плохо. Хуже всех у левой головы. Она, прикрыв рот лапой, еле сдерживала смех.

– Простите, – пробормотала, опуская взгляд в пол и смотря на свои когтистые лапы.

– Ничего страшного, – Ваня пытался произнести это спокойно, но вот-вот и сам был готов заржать. Мерзавец… И как смеет смеяться над девушкой. Невоспитанный увалень. – С кем не бывает.

Если рассуждать логически, со мной такого вообще не должно было произойти. Поэтому слова Ивана меня не успокоили, а заставили еще больше занервничать.

– Так что делать-то теперь? – спросила, решив, что лучше сменить тему разговора.

– Ты остаешься под опекой Горыныча, а вот у меня еще есть дела. Я потратил на тебя последний артефакт переноса. И теперь мне необходимо добраться до порта на своих двоих. Времени мало.

– А зачем тебе в порт? – обеспокоенно спросила.

Мы с Иваном, конечно, не ладили, но он был единственным, кого я здесь знала. И оставаться с огромным змеем желания у меня не было от слова совсем. Да и… Что, если я не умерла? И смогу вернуться домой. Только вот как, пока еще не знала. Но обязательно узнаю!

– Надо встретить иномирянина, – ответили мне спустя пару секунд раздумий. Иван не очень хотел делиться со мной информацией. – И вместе с товарищами сопроводить его на материк.

Ничего не понимаю. Впрочем, и это было не удивительно. Понятно стало лишь одно – я не одна здесь такая, по воле случая оказавшаяся вытянутой из своего мира в этот. И, судя по всему, этот мир был сказочным. Если уж сейчас передо мной сидит на задних лапах сам змей Горыныч. Правда, не обычный, непривычный, но все же.

– А можно я с тобой? – захлопав глазами, поинтересовалась.

Если ты откажешься, я вцеплюсь своими крепкими клыками тебе пониже спины и сожму так, что ты запоешь фальцетом. Так что лучше не ломайся и послушно возьми меня с собой. И смирись с тем, что в пути до порта тебе точно не будет скучно. С такой-то внушительной компанией.

– Зуся, ты о чем? – возмутилась левая голова Горыныча. – Кто тебе сказал, что мы тебя отпустим?

У меня на миг перехватило дыхание. А что, если меня насильно разлучат с Грозным, и мне придется остаться тут, в пещере, под пристальным вниманием трехголового чудища? Это было бы логично, так как из всех Зуся тут, судя со всему, самая младшая и бестолковая. Одним словом, обуза.

– Да ладно тебе, Леопольд, – фыркнула правая голова, с укором косясь на… брата? Или кем они приходятся друг другу? – Девочка уже большая. Сама разберется. Тем более, ей нужна практика в полетах. А Иван за ней присмотрит.

– Я на это не подписывался, – поморщившись, проворчал Ваня. Тоже мне, звезда универа. Не может сопроводить девушку до порта.

Нужно было действовать быстро и решительно. Вот я и не придумала ничего лучше, чем взять неприступную Иванову крепость штурмом. Тем более, что «мой» дядюшка частично не против.

– А я вот сомневаюсь, – задумчиво сказала центральная голова змея. – Зуся у нас девочка любопытная. Как бы не втянула Ивана в неприятности.

– Он сын Светозара Грозного, – фыркнула левая голова Горыныча. – В нем течет кровь сильного воина. А трудности только закаляют.

– Вы меня будто на войну собираете, – хмыкнул Ваня.

А вот мне слова Горыныча не понравились. Это на что родственник (или родственники) намекает? Куда этот самоуверенный павлин собрался? Не замечала в универе за ним боевых качеств. Правда, если считать по израненным сердечкам студенток, тот тут он тот еще снайпер.

– Я с тобой! – снова повторила. Он, как-никак, собирается какого-то иномирянина встречать. Возможно, знает, как вернуться обратно, в Хрустальный. Впрочем, Иван об этом точно осведомлен. Но вот как из него вытащить нужную информацию? Зуся из этого мира. Навряд ли бы ее стали волновать такие вопросы.

– Не стоит, Зуся, – заупрямился Иван. Но я была бы не я, если бы не стала настаивать на своем. Еще и носом шмыгать, изображая трубу. Эх, мне бы платочек. А еще лучше – скатерть. Только чтобы она хорошо впитывала. Вдруг и в самом деле заплачу. – Прекрати, – взмолился Ваня, морщась, когда я где-то седьмой раз к ряду хлюпнула носом. – Ладно, я возьму тебя с собой. Только если Горыныч не против.

Тут мы оба уставились на трехголового змея. Я с надеждой, Иван – с угрозой. Дескать, если отпустит, Горынычу несдобровать.

Змей же посмотрел на нас непонимающе. Будто всё уже было решено.

– Чего? – спросил он на всякий случай, видимо надеясь, что мы поясним своё поведение.

– Я могу пойти с Иваном? – с мольбой проговорила. Оставаться с трехголовым змеем по-прежнему не хотелось.

– Конечно, племянница, о чем разговор, – закивав головами, дал добро Горыныч. – Авось сила в тебе ещё сильнее пробудится, раз уж ты так рано проснулась.

– Хочешь повесить опеку над своей племянницей на меня? – не то, чтобы Иван спрашивал, скорее утверждал и не ждал ответа.

– Как можно, Иванушка, – сделал вид, что оскорбился, змей. – И в мыслях не было!

А по бегающему взгляду было видно, что таки да, именно на это он и рассчитывал. Интересно, насколько их Зуся непутевая, что никто не готов взять на себя ответственность за молодую змейку?

– Ну…– поморщившись, заговорил Иван. Ещё и на меня покосился недобро так. – Ладно. Раз выбора другого у меня всё равно нет.

Нет, конечно же. Поэтому радуйся, что до порта ты будешь не в одиночестве добираться. А я своим грозным видом буду от тебя комаров отгонять. Хоть какая-то польза.

– Но Плюшечке надо набраться сил перед дорогой, – обеспокоенно заговорил Горыныч. – Я сейчас… Я мигом! – засуетился он и стал неуклюже топтаться, пытаясь повернуть своё внушительное тело в сторону выхода из пещеры. Что оказалось для него довольно затруднительно.

– Не стоит, дядюшка! – взмолилась я, живо себе представляя, что он собирается раздобыть. Не думаю, что здоровый змей питается здесь только растительной пищей и насекомыми.

– Это чего это? – спросил змей, поворачивая в мою сторону все три головы. А глаза у него, между прочим, красивые, необычные. Чешуя только фиолетовая смотрелась странновато. Грозный, гламурный змей, надо же…

– Я это… – теперь уже я забегала взглядом, потому что не знала, что на это ответить, – худею, во!

– Чего?! – заверещал Горыныч. – Какое ещё «худею»?! Где ты слов-то таких набралась?

– А что… не надо? – расстроено поинтересовалась мнением дядюшки.

– Не вздумай даже! Зачем расстраиваешь единственного родственника? Имей совесть! – возмутился Леопольд.

Всё ясно. Оказывается у Зуси, кроме Горыныча, родни нет. И куда запропастились родители? Впрочем, спрашивать об этом было бы глупо и, мягко скажем, подозрительно. А мне ни к чему вызывать ещё большие подозрения. На меня и так косо посматривают. Постоянно.

– Прости, дядюшка, – пробормотала я, опуская теперь не только взгляд, но и голову. Ещё и носом снова шмыгнула, напоминая собравшимся в пещере о том, что у меня есть музыкальные способности.

И почему Горыныч вдруг прикрыл уши лапами? Как по мне, грех скрывать такой талант.

– Прекрати, Плюшечка! – взмолился Горыныч. И мне вдруг стало его жалко. В самом деле, чего это я удумала издеваться? Наверное, для того, чтобы меня всё таки отпустили, живо представив себе, с чем придётся столкнуться, если меня оставят в пещере.

– И когда отправляемся? – довольно потирая лапы, спросила у Ивана.

Не то, чтобы я испытывала живой интерес к неприятностям, которые могут встать на нашем пути. Больше заботил иномирянин. Поскорее бы его обо всём расспросить. А потом и Иван может быть поделится со мной ценной информацией. В том случае, конечно, если он не ударял меня камнем по голове. И не желал моей смерти. И вот с этим ещё только предстоит разобраться.

– Времени мало, – хмурясь, сказал Иван. – Нужно выдвигаться как можно скорее.

– Тогда пошли, – бодро проговорила и, собственно, понесла своё тучное тело в сторону выхода. Только хвостом продолжала себе помогать, ловя баланс.

– С ней явно что-то не так, – полетело тихое от Ивана вслед.

– Головой, наверное, ударилась во сне, бедолажка, – печально вздохнул Горыныч.

– Да, – я тут же закивала, подтверждая, – пару раз так точно.

И почти не солгала. И в самом деле получила по голове. Можно считать, что приложилась знатно. Не удивлюсь, если пару раз.

– Эх, печаль, – вздохнул Горыныч и таки да, тоже шмыгнул носом. И если у меня звук шмыганья больше напоминал звук трубы, то тут прослеживались явные басы. Заложен, что ли? Нос…

Иван больше ничего говорить не стал. Бросил на нас последний взгляд и снова пошёл на выход. Кажется, он не очень-то был рад моей компании. С другой стороны, я с этим ничего поделать не могла. Терпи, богатырь, отличником будешь. Ты же, получается, богатырь? Если в этом мире есть Горыныч, значит и другие сказочные (и не очень) персонажи должны быть.

Думаю, моя походка со стороны выглядела, мягко говоря, комично. Иначе с чего бы это моему новоиспеченному дядюшке хихикать? Тоже мне, нашёл бесплатный аттракцион.

Мне было боязно выходить из пещеры. Можно считать, я с ней сроднилась. А тут… меня ждал неизвестный мир. Как он встретит непутевую попаданку? Если верить фильмам и книгам в жанре фэнтези, я чуть ли не с самого начала должна попасть в загребущие ручищи какого-нибудь местного царевича. Или даже целого царя.

И вот я вышла. И чуть было не полетела носом вперёд, потому что почти у самого входа был обрыв. И если бы не крылышки, я бы точно навернулась и расшиблась. Кстати, крылья… Это я что, летать умею? Или хотя бы нормально балансировать на задних лапах. А то хвост уже немножко жалко.

– Зуся! – обеспокоенно выкрикнул Иван, подходя ближе. – Смотри, куда идешь. Иначе Горыныч мне за тебя голову открутит. Или позавтракать мной удумает.

– Да ладно тебе, – я скептически на него посмотрела. Но от края обрыва отошла. Мало ли что.

Пещера, как оказалось, располагалась довольно высоко. И мне хорошо было видно простирающийся вокруг скалы, с которой я сейчас спускалась, лес. Красиво… и страшно одновременно. Высоты я не то, чтобы боялась, но не очень любила подобный экстрим. Поэтому хотелось как можно скорее спуститься вниз. Иван, впрочем, моих опасений не разделял. Шел себе, смотрел под ноги, и совсем меня не замечал.

Сама я разговор заводить не собиралась. Не до этого было. Тут бы на камень острый лапой не наступить. Не хватало еще прихрамывать. И так еле равновесие держу. Спасибо крыльям и хвосту, который я была готова использовать в любую секунду.

Спускались не очень долго, но несмотря на это мы ярко ощущали потраченное время. Оно тянулось медленно, неторопливо. Наверное, поэтому, когда Иван ступил на более-менее ровную поверхность, то прямо-таки заторопился в известную только ему сторону.

Эй! Погоди, мерзавец, вообще-то ты не один!

Вот что я хотела крикнуть ему вслед… Но благоразумно промолчала. Сразу поймет, что за ним увязалась не Зуся, а кто-то другой. Кто-то, с кем он не ладит. И это, прошу заметить, после спонтанного поцелуя. Нашел, из-за чего переживать и обижаться. Но не бить же после этого человека камнем по голове. Даже если это и вышло случайно. Впрочем, я понятия не имею, как такое могло произойти случайно.

– Иванушка, подожди меня! – как можно более дружелюбно пробасила.

Меня все-таки соизволили подождать. С недовольным видом, правда, но сие мало волновало. Потому что дальше мы уже шли вместе. Точнее, я чуть позади, а Иван – впереди, чтобы указывать мне дорогу.

– А далеко нам до порта идти? – спросила, когда между нами повисло молчание. Идти просто так, ни о чем не разговаривая, было тягостно. В голову начинали лезть безрадостные мысли. А так, был шанс отвлечься на разговор.

– Прилично, – бросив хмурый взгляд через плечо, ответил Иван. – Лучше под лапы свои смотри. Иначе точно…

Договорить он не успел, потому как я уже ударилась правой лапой о торчащий из земли толстый корень дерева. У меня аж звезды из глаз посыпались.

– У-у-у… – взвыла и попыталась потереть ушибленные пальцы. И чуть было не потеряла равновесие. В который уже раз.

– Зуся… – устало выдохнул Иван, качая головой. – С тобой одни неприятности. И зачем я взял тебя с собой?

– Потому что одному тебе будет скучно.

Это было не предположение, а констатация факта. Я так считала. И ему придётся смириться. Потому что переубедить меня чаще всего не представляется возможным. Я слишком упряма. Но это не значит, что я не умею признавать свои ошибки. Вот сейчас, например, я жалела о том, что пошла на поводу у Янки. Надо было думать головой. А я, как всегда, действовала на эмоциях. И вообще, Иван ответил на поцелуй! Значит, и сам иногда отключает голову.

– Идти сможешь? – спросил Ваня, смотря на мою ногу. Подошёл ближе, чтобы, видимо, лучше рассмотреть. – Или все-таки останешься с Горынычем?

Замотала головой, выказывая тем самым своё недовольство. Вот ещё… Да он меня закормит. И задушит опекой. Ещё хуже, если поймёт, что я – это не я. То есть, не Зуся.

– Я бодра и весела, – ответила, скалясь.