Read the book: «Ведьма в плену, или 33 неприятности»
Глава 1. Лови ведьму!
Я бежала, высоко задрав пышный подол и неприлично оголяя колени. Неудобные туфли скинула в первые минуты, благо, камни на мощеной дороге нагрелись за день, простуда мне не грозила.
Зато грозило нечто намного серьезнее…
За мной, радостно улюлюкая, неслась толпа. Вслед мне летели веселые выкрики:
– Лови ведьму!
– Ату! Ату ее!
– Эй, красотка, остановись, я непременно на тебе женюсь!
Последняя фраза вызвала столь сильную волну гнева внутри, что я притормозила, развернулась и… оказалась лицом к лицу с разношерстной, отнюдь не дружелюбно настроенной компанией. Впереди всех стоял мой несостоявшийся жених, за ним девицы, подлые и высокомерные, лишенные всех моральных устоев и нравственных принципов. Ведь кто из порядочных девушек будет бегать по спящему городку за полночь?!
Рядом с моим женихом плечом к плечу встали его дружки, от которых вечно несло кислым, навсегда впитавшимся в их одежду, запахом местного паба. А уже за их спинами столпились те, кто присоединился к травле по пути: я успела опознать молочника, служанку из соседней харчевни, остальные прятались в ночных тенях.
– Ну, что, добегалась, ВЕДЬМА?
Гнусаво улыбаясь, шаг вперед сделал Томас. Тот, за кого я планировала выйти замуж. А ведь я даже один раз позволила ему поцеловать себя в щечку. Фу, мерзость! Откуда же я знала, что он такой подлец?
Правой рукой нашарила в кармане мешочек с колдовским порошком.
«Остановись! – заверещал в голове голос разума. – Еще можно оправдаться!»
Я усмехнулась, достала мешочек, быстро высыпала на ладошку порошок.
– Повтори еще раз, – глухо произнесла я.
– Ведьма! – насмешливо и гнусно выкрикнула моя будущая жертва. – Что, будешь спорить, что это не так?
– Не буду! – я постаралась усмехнуться не менее гадко. – Свинья ты, Томас! Так и покажи свой истинный вид. Поркус!
На последнем слове я выкинула вперед руку. Слабо мерцающий в темноте порошок плавно приземлился на головы моих преследователей.
В первые две минуты ничего не происходило. Но зато потом…
– Ха, ничего у тебя… хрр… не выйдет… хрю
Все скрестили взгляд на враз покрасневшем Томасе. У него за секунды вместо носа вырос здоровенный свиной пятачок.
Я радостно хлопнула в ладоши.
Его друзья загоготали над приятелем:
– А-а, свиное рыло!
– Теперь будешь вымаливать у нее прощение… хрр… хрр… Хрю!
Еще через несколько минут все, на кого попала частичка моего порошка, уже не могли разговаривать по-человечески. Они могли только хрюкать.
Но мне было не до смеха…
Представьте, тишина, ночь, а на вас надвигается пара десятков злобных полухрюшек. В их глазах горит красным огонек, означающий, что колдовство действует великолепно.
Я в панике шарила по карманам, но в ужасе поняла, что все мешочки забыла в моем повседневном платье. Повезло, что этот завалялся. Не думала же я, что мое позднее свидание обернется полномасштабным побоищем.
Я гордо расправила плечи, рассчитала, что до меня хрюшкам еще с десяток шагов и громко произнесла:
– Все смотрите!
И… задрала подол до середины бедра. Все, кто послушно вперил в меня взгляды, замерли в ступоре.
Ой! Не все!
Оказывается, на женский пол природное обаяние ведьм не действует! Черт, черт! Как же плохо учиться колдовать без наставников и практик…
Зато приблизительно половина противников временно обездвижена.
Но девушек ни на миг не смутило внезапное выбывание парней из игры. Одна из них выразительно хлопнула кулаком по раскрытой ладони и угрожающе хрюкнула. Тут даже слова не нужны, понятно без них.
Не успела первая нападавшая коснуться меня, как раздался негромкий звук колокольчика. Все разом обернулись на него, и я в том числе. Угораздило же. Стражи!
Вскоре перед притихшими нами появился во всей красе главный страж города Вистан. Его огромное пузо было обтянуто красной атласной рубахой, пуговицы которой едва держались, буквально из последних сил. Фуражка на голове чуть съехала в бок. До меня донесся аромат хлебных дрожжей. Очевидно, Вистан ехал домой после полуночной вечеринки. Лошадка, оставленная не привязанной, всхрапнула, страж повел бровью и, тщательно выговаривая слова, произнес:
– А. Что. Тут. У нас. Происходит. А?
К сожалению, чары действовать на парней перестали, они к тому моменту уже могли двигаться. Зато действие порошка длилось до сих пор…
Два десятка полухрюшек одновременно тыкнули в меня указательными пальцами. Я порадовалась, что свет единственного фонаря на улице хорошо освещал лишь мое лицо…
Вистан близоруко сощурился, посмотрел на меня недоверчивым взглядом:
– Кассандра, это ты? А отец знает, что ты гуляешь в столь поздний час?
– Добрый вечер, Вистан, – я даже изобразила реверанс.
Я уже поглядывала в сторону темной подворотни, подсчитывая, смогу ли успеть сбежать, но тут все жертвы колдовства одновременно яростно захрюкали, привлекая внимание стража.
– А что…
Мужчина вперил взгляд в лица, точнее, в свиные рыла людей. Румянец, красовавшийся на его щеках вследствие обильных возлияний, резко спал. Он повернулся ко мне и едва слышно прошептал:
– Ведьма!
Окружающие одобрительно захрюкали.
Не успела я подхватить юбку, как меня тут же схватили. Вистан пронзительно свистнул, буквально тут же послышалось цоканье копыт. Надо отдать должное, стража в нашем городке не дремлет, бдительно пресекая любые правонарушения.
Уже через пару минут вокруг меня стояли не только злобные хрюшки и резко протрезвевший глава городской стражи, но и не менее десятка грозных, одетых в форму мужчин.
– Ведьма! – сразу сделал правильный вывод один из них.
– Сжечь ведьму! – пронзительно заверещала одна из девиц.
После ее крика я поняла: действие порошка заканчивается…
– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – заскандировала разозленная толпа.
Я вжалась спиной в холодную стену и закрыла глаза.
Самосуд в наших краях проходил быстро…
***
Несколькими часами ранее…
– Волос долог, да ум короток, – проворчала Вильма, расчесывая спутавшиеся волосы.
Я вздохнула. Когда женщина начинала говорить поговорками, плохо дело, жди бурю.
– Мне уже двадцать два, – твердо произнесла я, глядя в глаза Вильмы через зеркало. – Ну, что мне, до конца жизни в девках сидеть? Под лежачий камень вода не течет, – припечатала я одной из ее фраз.
Она, мягко говоря, удивилась и пробубнила, продолжая терзать мои волосы:
– Любовь зла, полюбишь и козла.
– Вильма!
Я вскочила со стула и обняла женщину.
– Ну, ты что? И не козел он вовсе…
– А я от товарок слышала, что он с Оливией шашни крутит! – выдохнула Вильма, но меня все-таки обняла.
– А и ладно, – махнула я рукой и, лукаво сощурившись, выдала, – сегодня вечером обязательно мне предложение сделает.
– Чего удумала!
Вильма вновь усадила меня на стул и принялась доделывать прическу, не прекращая ворчать себе под нос. Но я уже ее не слушала, я погрузилась в грезы о своем будущем свидании. Томас назначил мне встречу на девять вечера, поздновато, конечно, отец бы в жизни меня не отпустил. Но кто его будет спрашивать? Я уже давно совершеннолетняя, захочу и пойду.
Знала бы я тогда, чем закончится для меня вечер, залезла бы в сундук с платьями и не вылезала из него до завтрашнего дня как минимум. Но я не знала и поэтому спорила с Вильмой:
– Не надену я эту ужасную шаль! – я скинула с плеч старомодный платок.
– А вот и наденешь! – Вильма накинула его назад. – Приличные девушки не ходят с оголенными плечами.
– Приличные девушки замуж давно повыходили, я одна до сих пор даже не помолвлена! – сняла, смяла и кинула шаль на кровать.
– Береги платье снову, а честь смолоду! – грозно проговорила Вильма, цапнула платок и вновь натянула мне на плечи.
Я запыхтела от возмущения, не желая сдаваться, выпалила:
– Да, может, если б эту честь не берегла, давно бы замужем была!
Женщина всплеснула руками, затем уперла их в бока и ласково прошептала:
– Ах, ты так! Никуда тогда не пойдешь! Да и отец тебя так поздно не отпустит.
– Отпустит, – помедлила слегка, решая, делиться с Вильмой полученной информацией или нет, и, поняв, что она все равно скоро узнает, добавила, – Он сегодня вечером занят будет. К нему важный гость приедет.
– Кто это? – сощурившись, вопросила Вильма.
– Охотник! – выпалила я. – Поэтому он и рад будет, если я за ужином не появлюсь.
Женщина схватилась за сердце, перепугав меня до ужаса. Наверное, надо было помягче сообщить.
Вопреки людским страхам и прочно засевшим в головах жителей нашего города стереотипам, Вильма, зная, что я ведьма, нисколько меня не боялась. Боялась она, наоборот, за меня. И не зря…
Отношение к ведьмам в нашем мире особое. «Каждая ведьма должна стоять на учете!» вопили со всех сторон глашатаи. Ага, конечно, так все и разбежались вставать на тот самый учет. Ни один же потом замуж не возьмет! Да и коситься все будут, да извести пытаться. Ведьмы это быстро на своей шкуре прочувствовали еще три десятка лет назад, когда приказ вышел. Дуры они, что ли? Нет, очень даже умные, поэтому и скрываются, кто может, и живут жизнью обычных женщин.
Только вот, если кто из соседей ведьму изловит, да обличит, самосуд обычно быстро происходит, особенно, до столицы если далеко. Сжечь, да и делов-то. И самим спокойнее, и лишний раз следователя королевского слать не будут. А то, вон, ходили слухи, кто побеспокоит столичного следователя, покоя тому городу не будет, потому как считается, что поодиночке ведьмы не живут, всегда образовывают ковен.
Так это или нет, я, к сожалению, не знаю. Отец берег меня, как зеницу ока, и на подобные вопросы ответов не давал. Он надеялся, что я тоже сумею прожить жизнь обычной женщины. Я и старалась, честное слово! Только вот замуж очень хочется. А что делать, если никто не берет? Поэтому я и решилась немного подтолкнуть события, не куковать же мне в девках до старости! Но я очень осторожно. Старалась…
– Ох, горе ты луковое-е-е, – заголосила Вильма, – Я же тебя вот такусенькую на ручках носила, – она развела ладони, показывая, каких именно я была размеров. – Я ж в тебя всю душеньку вложила-а-а, – не успокаивалась она.
Я поспешила к ней подойти и вновь обнять. Уж лучше пусть снова поговорками своими меня закидывает, чем плачет.
– Не отдам тебя Охотнику! – вдруг категорично заявила та, что заменила мне мать. – Не отдам свое дитятко!
– Вильма! – я чуть сжала ее плечи. – Никто меня не забирает. Отец велел мне носа из комнаты не показывать, пока гость не уйдет.
– Да? – тут же успокоилась женщина. – Вот и ладно. Тогда носа и не показывай. И на свидание к хмырю этому не ходи.
– Вильма!
– А вот не ходи! – упрямо повторила она и погрозила мне пальцем. – А то розги достану. Маленькую не лупила, так сейчас уму-разуму научу.
Я прыснула в кулак. Все, кто знал Вильму, прекрасно осведомлены, что женщина даже мухи не обидит, она всех окрестных кошечек, собачек по вечерам ходила подкармливать. Если кто и страдал от ее тяжелой руки, так это тот, кто посмел скотинку какую обидеть. В памяти сразу всплыло лицо соседа Пафнутия, он на глазах Вильмы хворостиной корову решил поторопить. Я прыснула снова. Вот досталось тогда бедному мужчине! Она той хворостиной долго его по всему городку гоняла.
– Смешно ей, – вновь погрозила мне женщина. – Я пойду на стол собирать, а ты тут сиди. И чтоб ни шагу!
Я покорно склонила голову.
Стоило Вильме выйти, я тут же обула новые туфли и, аккуратно приоткрыв дверь, прислушалась. До меня донеслись звуки, ставшие давно мне привычными: хлопанье кухонных шкафчиков, громыхание котелков и кастрюль и немного фальшивое, но слуху приятное пение Вильмы.
Я вдохнула поглубже и на одном дыхании пронеслась вниз по лестнице, распахнула дверь, выбежала и… тут же врезалась, по моим ощущениям, в скалу.
Подняла голову, наткнулась на насмешливый взгляд стальных глаз.
– Простите, – промямлила я и попыталась обойти неожиданную преграду.
– А если не прощу, – на полном серьезе проговорил незнакомец.
Я удивилась неожиданной грубости, подняла на него взгляд. Интересный. Это первое определение, которое пришло в голову при виде довольно молодого лица с тонкими чертами и абсолютно седых волос. Наверное, жизнь у него была насыщенной… всякими ужасами. Никогда не встречала еще таких.
А еще мне послышался чарующий аромат, исходящий от мужчины. Я невольно принюхалась, закрыв глаза. Ах, как он пах! Костром, тлеющим, едва уловимым ароматом…
Я всегда остро реагировала на запахи. Каждому человеку свойственен его собственный неуловимый аромат, который не перебьешь ничем, хоть литрами духи на себя лей. Например, Вильма пахла сдобными булочками с корицей, отец – кедровыми прожаренными орешками, а вот мой избранник Томас, к сожалению, благоухал прокисшими щами, но я надеялась, что с помощью зелий смогу изменить эту неприятность.
– Что ты делаешь? – удивился голос.
А я очнулась. Словно в дурмане была. Поняла, что все это время принюхивалась к незнакомцу. Внезапно к приятному моему обонянию запаху примешался противный запах… псины!
– Ррав! – раздалось громкое.
Я от испуга подскочила, впечатавшись в подбородок мужчины. Вот же великан! Я ему едва до плеча доставала.
– Сидеть! – грозно проговорил он.
У меня дрогнули коленки, но тут я повернула голову вправо и… едва не грохнулась в обморок.
Огромный черный пес сидел и, не моргая, сверлил меня взглядом.
– А ты красотка, – неожиданно прошептал мужчина, склонившись к моему уху, – не ожидал от старого хрыча.
Я вспыхнула, сразу забыв про собаку. Во-первых, заметила, что незнакомец бессовестно пялился на мою едва прикрытую грудь, а, во-вторых, ясно осознала, кого именно он назвал старым хрычом.
– Мой отец не хрыч! И не старый! – возмутилась я.
– Отец? – явно опешил незнакомец.
– Баз! – раздался радостный возглас. – Вот ты и приехал, сорванец. Сколько лет, сколько долгих зим!
Я отпрянула от мужчины.
– Кассандра?
Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять – отец сердится.
– Ты куда это собралась на ночь глядя?
– А это я ее за… солью послала, – откуда ни возьмись выскочила Вильма с той самой шалью в руках. – Вот как спешила, даже платок забыла. На, деточка, замерзнешь ведь.
Она накинула мне на плечи старомодную шаль, я послушно запахнулась. Похлопала глазками, потопталась.
– Ну, я пойду? – я избегала взглядов и отца, и этого незнакомца.
– Иди, дочка.
Получив разрешение, я едва не побежала, но вовремя спохватилась и пошла чинным шагом, чувствуя спиной укор отца и негодование Вильмы. Теперь не обойтись без ее нотаций.
Уже почти вышла на главную площадь нашего городка, как до меня дошло. Этот незнакомый мужчина был Охотником! Именно его ждал отец. Мороз продрал меня до самых костей.
– Кассандра! Моя сладкая кошечка.
Я скривилась, но, нарисовав на лице широкую улыбку, повернулась к Томасу. Терпеть не могла его слащавые комплименты и всякие неприличные эпитеты.
– Добрый вечер, Томас, – я протянула ему руку, он тут же припал к ней слюнявым поцелуем.
Едва сдержалась, чтобы не вырвать руку. Может, я все-таки поспешила, выбрав его в качестве своего будущего мужа? Но, к сожалению, других кандидатов на горизонте не наблюдалось.
– Прогуляемся?
Согласилась.
Томас отвлек меня беседой. В чем, в чем, а именно в этом ему не было равных, по-моему, он просто не умел молчать.
Опомнилась я, когда мы завернули на улицу, о которой ходили нехорошие слухи.
– А куда ты меня ведешь? – задала я запоздалый вопрос.
– Предложение тебе делать, – заявил парень и без разрешения попытался обнять меня.
Я выставила ладонь перед собой, тот обиженно засопел.
– Разве, чтобы сделать предложение, нужно идти в… – я подбирала приличное слово, но сложно подобрать приличное к неприличному, – в заведение, куда водят непритязательных барышень?
– Ну, я же должен оценить товар, – гнусно ухмыльнулся он.
Вот тут бы мне сообразить, что дело дурно пахнет, но я упрямо продолжила гнуть свою линию. Очень мне хотелось замуж.
– Вот в брачную ночь и оценишь, – я даже обиженно выпятила губу, чтобы показать, насколько он меня задел своим неприличным предложением.
– Ну, ладно, – притворно вздохнул Томас, а потом вдруг крикнул в сторону. – Эй, выходите.
– Кто…
Я тут же осеклась, увидев, как из темной подворотни выходят дружки моего несостоявшегося жениха, а с ними под ручку идут девицы, не обремененные моральными принципами. Оливия тоже была, с ее слов все и началось:
– Чего, не обломилось тебе, Томас, а? – она мерзко захихикала. – Сегодня ты проставляешься.
– Ты что, спорил на меня? – глухо проговорила я, в груди медленно вскипал гнев.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок, да, Томас? – грубо хохотнул один из его дружков.
Я не сводила взгляда с Томаса.
– А ты что, думала, я на тебе и правда жениться собрался?
Его слова были словно ушат ледяной воды, я вмиг прозрела. Все его ухаживания, дешевые подарки… Все лишь бы затащить меня в койку!
– Негодяй!
Я размахнулась и от души залепила ему пощечину.
– Ах, ты!
Он схватил мою руку, замахнулся… Не знаю, что его остановило, но вдруг у него побелело лицо, он отступил на шаг, замотал головой. Я пожала плечами и развернулась, собираясь уйти с достоинством.
Мне, естественно, не позволили.
– Что ты увидел, Томас? – раздался противный голосок Оливии.
– Глаза… – донеслось до меня бормотание негодяя. – Глаза, как у кошки!
– Я говорила, она ведьма! – взголосила девица. – Вон, у соседки моей после ее слов все цыплята померли, да корова перестала молоко давать! А еще…
И тут мои нервы не выдержали. Я подхватила пышный подол и побежала. За мной побежала улюлюкающая толпа.
***
И вот я стояла, дрожа и проклиная себя за неправильное поведение, и молилась, чтобы прямо сейчас здесь оказался мой отец. Только он один смог бы вытащить меня из неприятной ситуации.
– Сжечь ведьму!
Я открыла глаза. Поздно, сейчас даже отец не поможет…
Меня выволокли на середину дороги и бросили на землю. Откуда ни возьмись в руках у стражей взялись зажженные факелы. Предусмотрительные…
Медленно сужалось кольцо разозленных людей, я закрыла лицо руками и приготовилась к смерти.
– Всем стоять на месте!
Голос, привыкший командовать. Голос, который я уже слышала сегодня.
– Ррав!
К тому моменту я уже открыла глаза и увидела, что все стражи от грозного «гав» выронили факелы.
Ко мне подошел седовласый мужчина, на его губах играла кривая усмешка, он протянул мне руку…
Глава 2. Она моя!
Я протянула в ответ дрожащую руку, мужчина дернул меня, поднимая, и тут же сделал странное: он достал из кармана какую-то штуку, поднес ее к моей шее. Раздался щелчок. Я сразу почувствовала покалывание и холод, исходящий от нее.
– Эта ведьма – моя! – категорично заявил мой спаситель.
Все сделали шаг назад, но, думаю, что не от грозного вида Охотника, а от оскалившегося пса. Из них двоих последний точно страшнее. Он встал, широко расставив лапы, и ощерился, в темноте ярко сверкнули острые клыки.
Я стояла за спиной мужчины и всматривалась в лица людей, почти все отводили взгляды. Кроме Томаса… Его похабная усмешка вызвала вспышку гнева во мне, я, выбежав из-за спины своего защитника, бросилась к своему несостоявшемуся жениху и с размаху заехала ему коленом прямо… ну, вы понимаете, парни после этого девушку никогда не забудут. Его друзья зароптали, но свирепый пес тут же образовался рядом со мной, от его рыка я вздрогнула, а вместе со мной все остальные. Кроме его хозяина, разумеется.
– Я сказал, – голос Охотника был груб, интонация не допускала даже мысли о непослушании. – Эта ведьма – моя! А сейчас быстро все по домам, и чтоб, как мыши у меня!
Смотреть, как исполнялся его приказ, он не стал, подошел ко мне, схватил за талию и… закинул через плечо, словно мешок с картошкой.
– Эй! – возмутилась я. – Поставь меня обратно немедленно!
– Тихо! Чтоб ни слова до дома!
С ужасом я поняла, что язык мне больше не повинуется, промычав нечленораздельно все, что я думала о грубом неотесанном мужлане, я изо всех сил стукнула его по спине. Бесполезно! Только ладошку отбила…
За нами бежал, злорадно ухмыляясь, пес. Честное слово, готова поклясться, именно такое у него было выражение морды: злое и радостное одновременно.
Так мы и дошли до моего дома.
Только он занес меня внутрь, как уши разом заложило от причитаний Вильмы:
– Ой, что делается, что делается! А ну, отпусти ее, чурбан бесчувственный! Да разве с девушками так обращаются! Отпусти, я сказала! Джеймс! Джеймс!!!
Она звала моего отца, но вместе с этим не теряла времени даром, Вильма цапнула стоящую рядом со входом метлу и угрожающе наставила ее на Охотника.
– Не по рылу каравай! – крикнула она мужчине. – А ну, отпусти ее немедленно, а то так отхожу тебя, что мать родная не узнает!
– Да! – я так порадовалась возвращению голоса, что от радости пнула Охотника в живот, но, как вы понимаете, он этого даже не заметил. – Поставь меня на пол!
На крики и вопли вниз, почти кубарем скатился взъерошенный отец.
– Баз? Что происходит?! – рыкнул на мужлана мой любимый папа.
Наконец, меня поставили на пол. Я отряхнула подол, поправила съехавшую лямочку на плече и… ничего не успела сделать, потому что в дверь затарабанили.
Отец цыкнул сразу на всех нас троих и впустил в дом Вистана. Вильма спрятала метлу за спину.
– Ведьма… – выдохнул уже трезвый, но все еще донельзя перепуганный глава городской стражи. – Она! Она ведьма!!!
Увидев меня, он заверещал, словно баба, обнаружившая пропажу кошелька на рынке.
Мой отец невозмутимо цыкнул и на него тоже, полез рукой в карман, достал мешочек (вот точь-в-точь, как мои), ссыпал из него содержимое на ладонь, и бросил все в лицо стражу. Тот сразу притих.
– Вистан, моя дочь никакая не ведьма, а добропорядочная девушка, – ласково проговорил отец. – Сегодня вечером ты и… – он оглянулся на База.
– Пара десятков людей, – подсказал ему Охотник.
Отец с осуждением посмотрел на меня.
– Томас, Оливия, дружки его… – промямлила я.
– Ты и все, кто видел колдовство, напились просроченного вина в пабе близ Красной улицы, потому вам и померещилось. Черт знает что!
Я переминулась с ноги на ногу, последние слова точно мне предназначались.
Успокоенный глава городской стражи вышел из дома. Где-то минуту в нашем доме стояла пронзительная тишина.
– Отец, ты колдуешь?! – дошло до меня.
– И часто ты это делаешь? – ехидно спросил Охотник.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – проворчала Вильма, а я не поняла, мне это она ответила, или нам обоим. Помедлив чуть, женщина добавила, – Мало прокукарекать, надо обеспечить рассвет.
– Ты права, Вильма, – кивнул ей отец. – Присядем, предстоит серьезный разговор.
***
Мы уселись за небольшой чайный столик, но не успел отец сказать и слова, как очень громко заурчало у меня в животе.
– Прошу прощения, – смутилась я.
– Соберу на стол, негоже голодными на серьезные темы разговаривать.
Вильма вышла из-за стола. Отец в упор смотрел на Охотника, тот отвечал не менее тяжелым взглядом.
– Сначала я…
– Сначала сними с меня эту штуку, – перебила я мужчину.
– Не могу, – развел руками нахал.
– Баз, – прорычал мой отец.
– Я заклял кольцо подчинения, теперь она сможет снять его только тогда, когда я добьюсь своей цели.
– Это не кольцо! – возмутилась я. – Это ошейник!
– Баз, – угрожающе произнес отец.
– Я ехал к тебе за советом, Джеймс, но, судя по всему, – он хищно улыбнулся, – ты помог мне решить проблему.
– Как-кую проблему? – заикнувшись от волнения, спросила я. Внутреннее чутье подсказывало, что это у меня начинаются очень серьезные проблемы.
Охотник не обратил на меня внимания, он смотрел прямо на отца:
– Она вернулась, Джеймс.
Из кухни показалась Вильма с тяжело нагруженным подносом в руках. Отец тут же поднялся помочь ей.
Ели молча, ответа на животрепещущий вопрос, кто такая «она», я не услышала. Конечно, я и не спрашивала. Вообще, сделала вывод еще в детстве, когда молчишь, можешь узнать намного больше…
Я протянула руку за куском хлеба, как вдруг из-под стола выползла страшная морда и легла на мои колени. Замерла, боясь даже вздохнуть. Может, мне показалось, но пес явно косился на мою котлету!
– Фу, собака страшная! – воскликнула Вильма, обратив внимание, видимо, на мое перекошенное от страха лицо, а затем заметив причину моей гримасы. – Иди, иди…
Она встала из-за стола и, подгоняя пса, отправила его… на кухню. Я обреченно вздохнула, доброе сердце Вильмы было известно каждому в нашем городе. Этот наглый, страшенный пес чуть ее любимое дитятко не сожрал, а она ему сейчас еще еды даст…
И точно, некоторое время спустя пес вышел из кухни с самым умильным выражением на страшной морде.
– Вильма, спасибо за прекрасный ужин. Прошу тебя, собери вещи Кассандры, она уезжает прямо сейчас.
Я едва не подавилась вишневым желе, услышав такие новости. Отец кинул на меня предостерегающий взгляд, сразу после наградив таким же побледневшую Вильму. Женщина молча пошла на второй этаж.
– Итак, – проговорил отец, когда услышал, что дверь моей спальни хлопнула, —продолжим…
– Папа! Я не хочу никуда уезжать!
Аппетит пропал вовсе, я отодвинула от себя лишь наполовину съеденное блюдо.
– Дочка, – устало выдохнул в ответ мой отец, – слишком часто я в последнее время подчищаю за тобой. Совсем скоро правда о тебе может выплыть наружу. Баз проводит тебя до столицы, где ты сможешь встать на учет. Так у тебя будет шанс…
– Нет!
– Нет.
Мы сказали одновременно. Отец махнул на меня рукой, повернулся к Охотнику.
– Ты не хочешь помочь своему наставнику? – он нахмурил брови.
– Знаешь, Джеймс, а я все гадал, почему же ты никогда не зовешь к себе, почему всегда приезжаешь сам, – мужчина бросил на меня мимолетный взгляд. – Вот, оказывается, причина. Ты воспитываешь ведьму!
– Так ты отказываешься? – отец проигнорировал сказанное.
– Я сказал, она вернулась.
– Я услышал тебя с первого раза, Баз.
– Каргала в столице. Ходят слухи, что она собирает новый ковен. Ты знаешь не хуже меня, Джеймс, что ее нужно остановить, – Охотник сделал небольшую паузу и выдал, – Только ведьма может легко учуять другую ведьму…
– Не смей даже думать вмешивать в свою вендетту мою дочь!
– Это не только моя вендетта, Джеймс. Или ты успел позабыть свою жену?!
– Ты надел на нее ошейник! Ни одна ведьма в здравом уме к ней не подойдет!
– Она не в здравом уме, и ты это прекрасно знаешь!
Я поерзала на стуле, но замерла, боясь привлечь к себе внимание. Может, мужчины выпустят пар, и все решится само собой, а я останусь дома? Я скрестила пальцы под столом, экстренно вспоминая все молитвы. Пусть, пожалуйста, пусть все будет, как прежде! Я даже больше не буду никому подсыпать любовного порошка. Честно-честно!
– Моя дочь не сможет тебе помочь. Она не обучена.
– Ты воспитал ведьму, но не обучил ее?!
– Я хотел, чтобы она прожила нормальную жизнь!
– Она, – мрачный тип ткнул в меня пальцем, – ведьма! Рано или поздно, но она войдет в силу. Что может быть страшнее ведьмы-недоучки?
– Сбрендивший шаман? – предположил отец.
Но гость шутки не оценил.
– Ты – Охотник, Джеймс! Лучший, во всяком случае, был им. Сейчас ты адепт Безликого. В твоем городе порядок, слов нет. Но дочь-ведьма? Как думаешь, кто заинтересуется этим фактом в первую очередь?
– Смеешь угрожать мне? Мне? Щенок!
Я вся съежилась и прижала ушки. Никогда не видела отца в таком гневе. Но судя по лицу База, он не был впечатлен силой ярости своего наставника.
– Мы не выбираем, кем родиться, Баз!
– Она твоя приемная дочь! Ведьмы – зло во плоти.
– Кто из вас зло во плоти, видно невооруженным взглядом. Она – невинная девушка, сколько крови на твоих руках?
Я перевела взгляд, полный ужаса, с отца на Охотника.
– Я не убиваю женщин, – поморщился Баз. – На моих руках также нет крови обычных людей. А крови нечисти и нежити на моих руках не больше, чем на твоих! Вурдалаки, оборотни, безумные колдуны, до сих пор воскрешающие кровожадных богов, призраки…
Отец поднял руку в предостерегающем жесте, Охотник осекся, посмотрел на меня и хмыкнул. Он впервые обратился ко мне за весь ужин:
– У тебя такой вид, будто ты впервые слышишь об этих тварях… – мужчина перевел взгляд на моего отца. – Твоя дочь не знает о мире, в котором живет?!
– Чего именно ты хочешь от моей дочери? – вновь проигнорировал вопрос наглого типа мой отец.
– Она поможет мне найти Каргалу, я убью злую ведьму, и твоя дочь свободна!
Я прикусила язык, чуть было не ляпнула, что он только что говорил, что будто не убил ни одной женщины. Через мгновение до меня дошло… А вдруг он ведьм и за людей не считает?! Ой, что-то мне очень страшно стало!
Между тем, Баз продолжил:
– Я уверен, со столь сильными способностями к колдовству твоя дочь быстро справится. Я, в свою очередь, замолвлю за нее словечко перед королем. Будет ведьмой золотой сотни…
У меня помрачилось сознание. Королевская сотня! Та самая сотня избранных ведьм, которых сам король одобрил. Их возносили над простыми ведьмами, их холили и лелеяли. Но попасть в эту сотню было нереально. Хотя бы потому, что живут обычно ведьмы не один век…
Я быстро пришла в себя. Не нужно мне никакой золотой сотни! И на учет я вставать не хочу! Я хочу, чтоб как прежде… Ох, как я кляла себя за все, что натворила! Ах, если бы повернуть время вспять…
– Дочка, иди переодевайся. Я отдам распоряжение, через десять минут карета будет готова.
– Мы поедем верхом, – поморщился Баз.
– Моя дочь не ездит верхом, – отрезал отец.
– Ты не посвятил ее в наши знания, ты не обучил ее нормально колдовать, ты что, ее даже на лошади ездить не научил?
– Ну…
Я поднялась.
– А меня вы не хотите спросить? Я никуда не поеду!
Отец хмуро глянул на меня:
– Дочка, иди переодевайся, я после поговорю с тобой наедине.
– Но папа!
– Я сказал.
Я понуро побрела на второй этаж. Там меня ждал не менее эмоциональный диалог с Вильмой.
***
– Ты как ушла, и он сразу следом за тобой ушел, – всплеснула руками Вильма.
Мне поплохело. Он что, следил за мной все те часы, что мы гуляли с Томасом?
– Вильма, помоги мне, – взмолилась я. – Отец приказал мне ехать с этим Охотником!
Женщина побледнела, подбежала, крепко прижала меня к груди.
– Деточка, девочка моя, ты самое дорогое, что у меня есть, но…
– Но?
Я заглянула ей в глаза. Что такое? Мне стало еще хуже от ее взгляда.
– Но ты должна послушаться отца. Поверь, я знаю его много дольше, чем ты. Если он решил отправить тебя с этим мужчиной, значит, так будет лучше. Они одного поля ягода.
– Но как же так? Ты же сама его метлой… Это не мужчина! Это Охотник, Вильма! Он хочет с моей помощью поймать своего давнего врага, какую-то Каргалу…
Я протараторила все это очень быстро, но, увидев, как побледнела еще больше Вильма, осеклась.
– Ты знаешь ее?
– Знаю, – едва слышно вымолвила женщина, затем засуетилась, подбежала сначала к одному шкафу, затем к другому, после открыла сундук с моими платьями. С криком, – Ага! – она подлетела к моей кровати, скинула подушку, одеяла и, покопошившись в недрах постели, вытащила что-то оттуда.
