Уза: Да, повелитель. (Помолчав, робко). И значит эти разные вещи никогда? Никогда не?.. Не?.. Неужели же совсем никогда, повелитель?
Ищущий (кричит внезапно и страшно): Ни-ког-да!
Пауза. Уза и Ищущий молча смотрят друг на друга.
Тьма.
Картина шестая
Декорации четвёртой картины: двор перед домом Иова. Вокруг лежащего в центре ковра, сидят Элифаз, Бильдад и Цофар. Иов сидит в некотором отдалении; его лицо задумчиво, взгляд опущен к земле. Он словно прислушивается к чему-то.
Трапеза уже закончилась, и грязная посуда унесена; перед сидящими – только чаши и несколько кувшинов с вином.
Во всём чувствуется вот-вот готовое взорваться напряжение.
Бильдад (поднимая чашу): Ах, какое доброе вино, Цофар. (Пьёт).
Элифаз (поднимая чашу): Да, Цофар. В другом месте ты мог бы выручить за него целое состояние. (Пьёт).
Цофар: Тут всё дело в уходе. Если верно выбрать для виноградника место и не лениться следить за водой, результат не заставит себя долго ждать. Воды должно быть в самый раз, не слишком много, но и не слишком мало… А главное, ни в коем случае нельзя шуметь возле бродильных чанов, иначе духи вина могут испугаться и улететь. Никакого шума! (Наливает себе вина). Есть еще и другие хитрости. Например, перед тем, как разливать вино, неплохо выдержать его на солнце дня два или три. Этому меня научил один финикиец. (Пьёт).
Элифаз: Финикийцы знают в этом толк… (Протягивая чашу Иову, немного укоризненно). Выпей и ты с нами, Иов.
Бильдад: Выпей, Иов. Раз уж ты не прикоснулся к мясу, так хоть попробуй это чудесное вино.
Цофар: Выпей, Иов. (Посмеиваясь). А то говорят, муж, избегающий вина, в один прекрасный день проснётся в женском платье. (Смеется).
Элифаз и Бильдад смеются.
Иов (негромко): А ещё говорят, Цофар, смейся, пока смешно, и плачь, когда есть причина для слёз.
Цофар: И правильно говорят, Иов. Но только мне кажется, что лучше все-таки говорить, как говорят в тех местах, откуда я родом: спрячь свои слёзы, чтобы не подумали, что ты баба!.. Вот это будет правильно.
Бильдад: А у нас говорят: потерянного верблюда не вернешь слезами!
Элифаз: Или ещё так: слезами жажду не утолишь!
Элифаз, Бильдад и Цофар смеются.
Иов: Ну, вот, наконец, вы добрались и до меня, старые друзья! А то я уже начал думать, что не дождусь вашего лечения. Так и пропаду, не попробовав ваших лекарств.
Элифаз (осторожно): А для чего же существуют друзья, Иов, как не за тем, чтобы поддерживать друг друга в трудный час?.. Хочешь, зови это лечением. Ведь лучшего врача, чем преданный друг, всё равно нигде не найдешь!.. Верно, друзья?
Бильдад (надеясь сменить тему): Что касается лечения, друзья мои, то нет лучшего средства от всех недугов, чем вымоченные в вине листья руты. Они целят и человека, и верблюда, и даже овцу. Уж поверьте!
Цофар: А я скажу, что лучше всего лечит виноград. Корень. Листья. Ягоды. Всё! Ещё Адам лечился им. Он был первым виноградарем и совсем неплохо в этом разбирался.
Элифаз: Первый виноградарем был Енох.
Цофар: Нет, Адам.
Элифаз: А я говорю тебе, что это был Енох. Ещё отец рассказывал мне об этом. Это был Енох, а не Адам.
Цофар: И всё-таки тебе придется согласиться, что это был Адам.
Иов: Послушайте, лекари мои! Чтобы решить этот важный вопрос, вам совсем не обязательно было собираться в доме, где ещё вчера голосили плакальщицы и не выветрился запах поминальной трапезы! Для этого есть другие места.
Бильдад, Цофар и Элифаз быстро переглядываются. Небольшая пауза. Никто из них не решается заговорить первым, пока, наконец, Цофар не толкает в бок Бильдада, как, возможно, самого красноречивого из присутствующих.
Бильдад (осторожно): А разве это было вчера, Иов?.. Вот уже год минул с тех пор, как беда постучала в твою дверь. (Поспешно). И пусть поскорее ей на смену придёт радость и достаток!
Иов (с наигранным изумлением): Ты сказал «год»? Неужели, целый год, Бильдад? А я и не заметил. (Обернувшись к дому, жене). Ты слышала?.. Оказывается уже год прошёл, как наши дети успокоились в земле, а мы почему-то все ещё помним их и льём по ним слёзы… (Друзьям). Что ж, тогда совсем другое дело. Станем есть, пить и веселиться. Ведь целый год – это, пожалуй, почти Вечность, как ты думаешь, Элифаз? А ты, Бильдад? Разве можно тратить Вечность на такие пустяки, как память об умерших? Да, кто они такие, чтобы отнимать у нас время? Целый год!.. (Внезапно тихим голосом, без выражения). Вот только почему-то мне кажется, что это было все-таки вчера… (Сникает).
Элифаз и Бильдад смотрят на Цофара, возможно, ожидая, что он ответит, как самый старший из присутствующих. Короткая пауза.
Цофар (негромко): Твои слова больно колют и царапают нас, Иов. Они заставляют думать, что мы в чём-то провинились перед тобой. А ведь это не так.
Иов молчит.
Не сердись, Иов, но ты напоминаешь мне мальчика, который гордится полученными царапинами и спешит поскорее похвастаться ими перед приятелями.
Иов: Ты сказал, царапинами, Цофар? Какими царапинами я мог бы похвастаться, это ты знаешь не хуже меня.
Цофар: Чтобы унять боль, не следует раздирать раны. А ты сначала посыпаешь их солью, а потом с удовольствием пустословишь над ними, как будто это доставляет тебе радость… Будь же благоразумен, Иов. Живи в ладу с Истиной и позволь времени смягчить твою боль!
Бильдад и Элифаз согласно кивают.
Иов (недобро усмехаясь): Раз уж ты заговорил об Истине, Цофар, то разве стану я скрывать от тебя, что как раз недавно она приходила ко мне во сне?.. Жаль, вот только тебя не было рядом.
Элифаз: Тебе снилась Истина?
Иов: Да, еще какая! В виде огромной рыбы, закованной в медную чешую… Знали бы вы, как от неё воняло!
Бильдад (брезгливо): Иов!..
Иов: Нет уж, послушайте, лекари мои! (Поднявшись на ноги, идет по сцене вокруг сидящих). Сначала она сожрала всё, что было на её пути. А когда дошла очередь до меня, то она открыла свою пасть и спросила: «Отчего это ты не благодаришь меня, Иов? Отчего не кланяешься, отчего не возносишь мне хвалу?..» У неё были человеческие глаза, такие пустые, какие можно встретить только у людей.
Цофар: Не погрешу против истины, если скажу, что твои речи весьма двусмысленны, Иов.
Иов (остановившись за спиной Элифаза): Ты, верно, хотел сказать «сны», старый друг?.. Ночью мне снятся двусмысленные сны, а днём они порождают двусмысленные речи, ну, а всё вместе, это, наверное, свидетельствует о двусмысленности моей жизни… Ты ведь это имел в виду?
Цофар: Вот опять ты колешь и царапаешь.
Иов: А ты ждал, что я буду ворковать, как мартовский голубь?
Элифаз (примирительно поднимая руки): Друзья мои, друзья!.. (Иову). Послушай нас, Иов, ну разве же сегодня ты не среди друзей? Друзей сострадающих и не мешкающих в помощи? Разве это не мы сидели здесь год назад, разодрав наши одежды и посыпав пеплом головы, вознося к Престолу наши слабые молитвы?.. Заклинаю тебя нашей дружбой – растопи, наконец, своё сердце и доверься нам, как доверялся прежде, чтобы мы снова понесли твои печали и стали твоей опорой!
Бильдад и Цофар согласно кивают. Короткая пауза.
Иов (остановившись, и глядя то на одного, то на другого, то на третьего, желчно): Как же не терпится вам поскорее избавиться от старого Иова! Словно от паршивого кота, который мозолит вам глаза своими болячками! Как же он стал вам неудобен, – словно ненужная поклажи, которая оттягивает руки, словно сандалии, которые стали натирать! Отчего бы вам немного не потерпеть меня – ну, хотя бы, ради той же старой дружбы?.. Так нет! Вы торопитесь поскорее получить проценты за тот медный грошик, который когда-то швырнули нищему Иову! Вы так спешите, как будто боитесь, что ваше сочувствие останется без награды!.. (С горькой усмешкой). Да разве забудешь, как вы утешали меня? Так мясник утешает овцу, которую ведёт на заклание. Так утешает свою жертву убийца, готовя нож. (Передразнивая). «Потерпи, Иов. Доверься времени, Иов. Собери своё мужество, Иов. Пусть твоим оружием будет смирение, Иов…» Да, разве это мне было нужно от вас?! (Отойдя к дому, садится за спинами друзей на каменную мельницу возле порога).
Лица друзей мрачны. Небольшая пауза.
Бильдад: Помнится, прежде ты говорил совсем другое.
Иов: Я обманывал!.. Обманывал и притворялся!
Цофар: Целый год?.. Да, ты оказывается умелый притворщик!
Иов: Чему только не научишься в окружении профессиональных притворщиков, Цофар!
Элифаз: Ты несправедлив.
Иов: А ты это только сейчас заметил, Элифаз?
Цофар: Несправедлив, Иов.
Иов: А хоть бы и так! Кто теперь остановит меня? Кто заставит замолчать? Уж не вы ли, лекари мои?
Бильдад: Несправедлив.
Иов: Есть чему удивляться! Или вы уже забыли, что у меня был неплохой Учитель?.. Посмотрите-ка, как Он расплатился с невиновным за его верность! Не всякому преступнику выпадет столько, сколько выпало Иову!
Цофар: Ну, вот опять ты хвастаешь своими страданиями, как будто это такая уж исключительная редкость!.. Ты бы еще потребовал, чтобы звёзды небесные лили над тобой слёзы… Или может Солнцу не подниматься над землёй и небесам одеться по тебе в траур?
Иов (кричит): И то, и другое, и третье!..
Цофар закрывает руками уши. Короткая пауза.
(Глухо). Да, только и этого, видно, будет мне мало… Так велика боль моя. Посмотрите, если увидите… Потяжелее она, чем песок морей!..
Короткая пауза.
Да и не звёзды, Цофар, звал я сегодня на новоселье. Всемогущего приглашал войти в дом мой. А Он что-то не торопится. Вас послал. Боюсь, не вместо ли Себя?
Друзья молчат.
Или Он послал вас перед Собой?.. Знаете, как это делают богатые горожане, которые шлют вперёд своих шутов, чтобы те болтали глупости, веселя всех до их прихода?.. (Резко). Что молчишь, Цофар?
Цофар хранит презрительное молчание.
Или ты, и правда, знаешь вину, за которую я наказан? Ну, так скажи! Заткни рот Иову, чтобы он не смел впредь говорить: чист я, далеко моё сердце от неправды!.. Давай! Не скрывай ничего!
Цофар молчит.
Элифаз: Позволь сказать мне, Иов. (Наливает себе вина и медленно пьёт).
Цофар и Бильдад следуют его примеру. Пауза.
(Поставив чашу на ковёр). А теперь вспомни-ка. Было ли когда, чтобы справедливый был наказан, а невинный погибал?.. Не от отцов ли наших получили мы в наследство эту твёрдую уверенность в том, что если нет вины, тот нет и наказания? Разве в первый раз ты слышишь, что не преследует Бог невинного и не гневается на непорочного? Лишь сеющему зло нет спасения, потому что нигде не укрыться ему от Божьего гнева! От врага побежит, но настигнет его стрела. Спрячется в воде – там встретит его крокодил. Захочет укрыться во тьме, – но и там ждут его змея и скорпион… Не долгим бывает ликование злых, Иов!.. Праведник же потерял счёт дням своим, и старость его напоена покоем… (После короткой паузы, негромко). Обратись к Крепкому, Иов. И если ты чист и не согрешил, то Он сегодня же ответит тебе.
Цофар и Бильдад, обернувшись, смотрят на Иова. Короткая пауза.
Иов (негромко): Я не ослышался, Элифаз? Ты, кажется, сказал «сегодня же»?
Элифаз (твёрдо): Сегодня же, Иов.
Иов: И ты в это веришь?
Элифаз: Всем сердцем, Иов.
Иов: А ты, Бильдад? Ты, Цофар?
Тот и другой сдержанно кивают. Короткая пауза.
(Поднимаясь со своего места, негромко). Как же ты прекрасно всё объяснил, друг мой. «Виновен Иов, раз наказывает его Крепкий! По заслугам всё, что он получил! Велики должно быть его грехи, и провинностям его нет числа!..» Я ведь тебя правильно понял, Элифаз? (Останавливается позади сидящих друзей).
Короткая пауза.
(Цофару и Бильдаду). А что же вы замолчали, друзья мои? Почему бы и вам не сказать это мне прямо в глаза, не таясь, как полагается между друзьями?.. Ну же, Цофар, скажи: «Великий грешник этот Иов. Поделом ему!» А то всё ходишь вокруг да около!
Цофар презрительно молчит.
(Остановившись за спиной Бильдада). А ты, Бильдад, почему не скажешь: «Заслужил злодей всё, что ему выпало!»
Бильдад молчит.
Ну, давай же. Скажи: «Как ещё земля носит этого Иова!»
Бильдад продолжает хранить молчание. Не дождавшись ответа, Иов медленно отступает к порогу дома и вновь опускается на мельницу.
(Устало усмехаясь). Видели бы вы ваши спины. Они говорят не менее красноречиво, чем ваше молчание.
Бильдад (не оборачиваясь): Напрасно ты напал на нас, Иов. Возможно, Элифаз, действительно, был не совсем точен. Но это все-таки ещё не повод для оскорблений.
Иов: А я и не знал, Бильдад, что это дело такого рода, что можно себе позволить быть не совсем точным.
Бильдад: Давай, ты сначала выслушаешь меня, Иов… Выслушай, а уж потом нападай на Элифаза или на кого хочешь… (Медленно поднявшись со своего места и встав лицом к Иову). Но сначала представь себе ночь, когда сон глубок, а луна царствует на небесах с такой силой, что кажется, день уже никогда не наступит. Вот в такую-то ночь я и услышал голос, и говорящий эти слова встал передо мною. И вот, что он сказал, Иов. «Неужели прав человек перед Богом? А муж чист перед Творцом? Вот, посмотри, и в ангелах своих Он обличает порок, и небеса в его глазах не чисты, что же говорить о человеке, чей дом слеплен из глины и поставлен на песке? Кто он, чтобы судить о Боге и Его делах? Ничтожество – имя его» (Просто). Вот и получается, Иов, что прав Элифаз. Не тащат чистого на расправу, а праведного в суд. Потому что перед лицом Крепкого нет ни праведного, ни чистого, ни справедливого, ни милостивого. Все ничтожны в Его глазах. Все достойны наказания. Лишь в наших собственных глазах, мы праведны и чисты. Да, только, не далеко они видят, Иов. (Возвращается на своё место).
Цофар и Элифаз, не оборачиваясь, негромко аплодируют.
Иов (поднимаясь со своего места): Да, погодите вы!… (Встав позади Бильдада). Как это прикажешь понимать, Бильдад? Ночным голосам ты веришь, а Иову нет?.. Да мало ли что навеет человеку долгий день! Или ты никогда не видел снов, которые хотелось как можно скорее забыть? От которых щёки пылали стыдом?
Бильдад: Ну, вот опять ты чем-то недоволен, Иов.
Иов: Недоволен? Да, я в ярости!.. (Кричит). Пусть днём приходит! Днём! Когда светит солнце и не укрыться в тени! Нечего прятаться в сновидениях и посылать двусмысленные знаки! Я не гадалка, чтобы отгадывать знамения и толковать сны! Не-ет! Пусть встанет со мной рядом, лицом к лицу, пусть скажет: «Вот он Я, Иов. Выслушай меня». (Безнадёжно махнув рукой). Э-э… Да разве вам это растолкуешь? (Вновь садится у порога).
Цофар (не оборачиваясь): Ты ведь не думаешь, в самом деле, что Он, как мальчишка, припустится к тебе только потому, что тебе вдруг приспичило Его позвать? Словно собачку, которая бежит на голос хозяина?.. (Друзьям). Хорошего же он о Нём мнения!
Иов: Не я… Не я, Цофар. Дело моё вопиет к небу.
Цофар (друзьям): Глядите-ка, какое у него беспокойное дело!
Элифаз: И редкое, Цофар. Не легко найти на земле человека, который не мог бы обратиться к Крепкому с чем-нибудь похожим! (Иову). Послушай лучше меня, Иов. Блажен тот, кого обличает Бог и кто наказания от Милосердного не отвергает… Он уязвит, но Он же и исцелит. Он бьёт, но Он же и врачует. Страданием спасает он страдальца, и терпеливо ждёт, пока не исправится сердце человеческое… Не всё на этом свете открыто нам, Иов. Поэтому следует со смирением принимать то, что с нами происходит, а не раздражать Создателя ропотом… Верно, сказал тебе Бильдад: не далеко видят глаза наши!
Иов (поднимаясь со своего места, изумленно): Да, вы, как будто, сговорились перед тем, как идти сюда! (Сделав несколько шагов, насмешливо). Ну, конечно, исправлюсь я, Элифаз! Как увидите, что вышло дыхание из моих ноздрей, так знайте – исправился Иов! Уже не крикнет он тогда: «Зачем истомил меня! Зачем поставил меня словно мишень для стрел твоих!» (Горько). Тих и молчалив стану я – тише вдавленной в землю финиковой косточки!..
Короткая пауза.
(Идет по сцене, негромко). Что же делать мне, если не слышат меня Небеса? Ни в смирении, ни в отчаянье моем не слышат меня… (Негромко, словно, сам с собой). Или они не понимают речей моих? Не различают слов моих?.. (Выходит на авансцену и здесь останавливается). Что, если надо звать их как-нибудь иначе? Как зовёт жена моя, в молчании взывающая к небу, или вон как зовёт Адаф?.. (Пробует, негромко). Кукареку, услышьте меня небеса… Услышьте меня! (Бьёт себя по бокам и с каждым разом кричит всё громче). Кукареку! Кукареку! Ку-ка-ре-ку-у-у-у!..
Цофар (не оборачиваясь): Зря стараешься, Иов. Сколько ни кричи, не услышит небо твои безобразные вопли.
Элифаз: Только кротким оно отвечает, Иов.
Бильдад: Болтунам же противится.
Из-за угла дома появляется встревоженный Адаф.
Адаф: Звал, хозяин?
Иов: А ну-ка, иди сюда, петушок!.. Давай-ка покричим вместе!.. Ну? Давай. (Кричит). Кукареку!
Адаф: (изумлён, негромко): Кукареку.
Иов: Я ведь сказал «покричим»!.. Разве так ты кричишь, когда зовёшь своих цыплят? А ну-ка, начинай! Да погромче, погромче! (Кричит). Кукареку!
Адаф: Кукареку!
Иов и Адаф: Кукареку!.. Кукареку!..
Иов (подняв к небу голову): Вот дом мой, который я построил на бедах моих! Боль моя – богатство моё, и потери мои – сокровища мои! Всё, что я имел, всё вложил в его стены! Ковром легла на пол его печаль моя!.. Кукареку-у!
Иов и Адаф: Кукареку-у!
Иов: Мрак обитает под кровлей его, и ужасы таятся по углам его. Стороной обходят его друзья мои!.. Кукареку!
Иов и Адаф: Кукареку-у!
Иов: Смертная тень накрыла его, и память о преисподней сопровождает здесь каждый шаг!.. Не больше ли он мира – дом мой? Так отчего же один брожу я под сводами его? Кукареку-у!
Иов и Адаф:. Кукареку-у! Кукареку! Кукареку-у!..
Короткая пауза.
Иов (негромко, в пустоту): Где же ты, утвердивший устои Земли и выводящий в срок зверей Зодиака? Или Ты не знаешь, что ответить на жалобы Иова?.. (Тихо). Кукареку, Всемогущий…
Адаф: Кукареку-у!..
Элифаз (вскочив со своего места): Довольно!..
Адаф медленно отступает и останавливается у стены. Пока Элифаз говорит, Иов вновь садится спиной к друзьям.
(Подходя). А может, хватит, Иов! Кощунство на кощунстве ты громоздишь, позабыв страх и похваляясь своим бесстыдством! Сколько же ещё ты будешь испытывать терпение наше?.. (Оглядываясь). Вот он настоящий дом, посмотри! Не чета твоему. (Подняв к небу руки). Вот крыша его – голубые небеса. Вот основания его – краеугольный камень, на котором утверждена Земля! Два светильника освещают его. Радуга подпирает кровлю его. Жизни не хватает, чтобы перечислить все его чудеса! Счастлив здесь человек, потому что позаботился о нём Творец. Ради человека повелел Он рожать земле и плодоносить деревьям, дал корове молоко, овцам – шерсть, и пух – птице… Открой глаза, слепец, и увидишь, что это и твой дом! (Возвращается на свое место).
Иов (не оборачиваясь, негромко): Я сам так думал, Элифаз, пока не вышвырнули меня из этого дома, как ненужную ветошь. Так и тебя вышвырнут, дай только время. Будешь жаловаться, а он и не услышит. В преисподнюю сойдёшь, а он даже не заметит… Нет, не такой дом нужен тому, кто теряет родных и в поте лица добывает свой хлеб!.. Не человеку – Богу годится обитать в нем. Пусть радуется своим чудесам, пусть забавляется ими, как ребёнок своими игрушками! Пусть пускает Луну наперегонки с Солнцем, а лето заставляет догонять зиму. А человеку следует самому строить свой дом, не рассчитывая ни на кого. Потому что бездомным приходит он в этот мир, и некому позаботиться о нём, кроме него самого…
Вместе с последними словами Иова, Цофар начинает медленно подниматься со своего места. На его лице – гнев. По мере того, как он говорит, дневной цвет теряет яркость и начинает меркнуть. Похоже, что небо обложили грозовые тучи, которые быстро приближаются.
Цофар (стоя сзади сидящего Иова): Я все ждал, когда же, наконец, отсохнет язык твой и пустые слова твои забьют гортань твою? (С изумлением). Да кто ты такой, чтобы попрекать Творца твоего и похваляться своим недовольством!.. Где ты был, когда Он утверждал Землю и натягивал над ней небесный шатёр? Где стоял, когда Он положил предел морю и как одеждою одел его облаками? Или ты знаешь устройство небес? Или властвуешь над молниями? Скажи тогда: кто даровал силу коню? Кто вложил мудрость в ибиса? Кто ястреба отпустил парить в небесах, – наверное, всё это ты, Иов? Ведь ты так смел, что даже Всевышнему перечишь и не боишься его гнева! Или ты серьёзно думаешь, что Он всё бросит, чтобы затеять с тобой тяжбу?.. (С презрительной усмешкой). Хотел бы я посмотреть, что ты ответишь Ему, если Он захочет встать перед тобой? Если скажет: «Эй, ты, червь земной! Уж если ты осмелился судиться со Мною, так может, сумеешь для начала усмирить Моего Левиафана?
Неожиданно совсем близко гремит первый удар грома. Бильдад и Элифаз озираются.
Взгляни, горлопан! Не падёшь ли ты замертво от одного вида его? В двойную броню он одет, ужасом дышат врата его пасти, круг его зубов – словно частокол! Нет равных ему, играющему над бездной морской!
Блеск молнии и почти сразу за ним – удар грома.
(Вдохновенно). Пар валит из ноздрей его, и огонь – из гортани его! Он, как кипящий котёл: обожжёт любого, кто осмелится прикоснуться к нему! Костяные наросты на нём – словно щиты! Как жернов твёрдо сердце его, и плоть его не знает, что такое дрожь!
Вспышка молнии и оглушительный удар грома. Кажется, гроза бушует прямо над головой. Вой ветра и далёкий шум дождя. Элифаз и Бильдад, закрыв голову руками, в страхе приникают к земле.
(Кричит). Смотри! Яростью горят глаза его! Гнётся меч и разлетается копьё, коснувшись его брони! Железо для него, как солома, а медь – словно гнилое дерево! Рёв его вселяет ужас, но сам он не ведает страха! Усмири его, если сможешь, хвастун!..»
Удар грома так силён, что Цофар приседает, закрывая голову руками. Становится почти темно. Всеобщее оцепенение, во время которого на авансцене возникают фигуры Ищущего и Узы.
Уза: Сказать по правде, повелитель, их аргументы показались мне немного знакомыми. Я думаю, вы могли бы найти с ними общий язык.
Ищущий (вяло): Исчезни, шут.
Уза: Сию минуту. (Исчезает вместе с Ищущим).
Вспышка молнии и удар грома. Он уже значительно тише, чем предыдущий. На сцене светлеет.
Адаф (громким шёпотом): Кукареку, хозяин.
Иов (негромко): Кукареку, Адаф.
Элифаз, Бильдад и Цофар со вздохами поднимают головы. Короткая пауза.
Кукареку, Цофар! Ну, и где же твой Левиафан?
Цофар молчит, счищая с одежды песок. Короткая пауза.
А я ведь и сам было подумал: а не Его ли это поступь? Разве это не Ему пристало приходить в громе и блеске молний? Думал: сейчас услышу голос Его…
Далёкий раскат грома. Иов прислушивается.
Да, нет. Далеко Он. Не об Иове Его мысли.
Бильдад (счищая песок): Знаком это было тебе, Иов.
Иов: А разве я о знаке просил? Уж чем-чем, а знаками-то я не обижен. (Поднявшись на ноги, не спеша идет по сцене). Ах, бедные друзья мои! Вижу, как устали вы от вашего Иова! Думаете, наверное, что из-за одного только упрямства перечит он вам, словно капризный ребенок? А ведь он согласен со всем, о чём вы здесь говорили. Потому что ни в чём не погрешили вы против правды. И я, вместе с вами, знаю, что неисповедимыми путями ходит Всемогущий. Кто отменит, если Он решил? Кто устоит, если Он нападёт? А человек? Ничтожен. Грешен. Далёк от мудрости. Как ему спорить с Крепким? Он как пар над утренней водой: выглянет солнце – и нет его… Со всем согласен я, друзья мои.
Короткая пауза. Элифаз, Цофар и Бильдад настороженно поворачивают головы к Иову.
Вот только в одном буду противоречить вам, пока держится во мне это дыхание. Не стану благословлять ни мир ваш, ни правду вашу, как благословляете их вы. Потому что, что мне за дело до правоты вашей? Разве не она разбила Иова на тысячу осколков и посмеялась над ним, как смеются над теми, кого покинул разум?.. Впрочем, не беспокойтесь. Ведь не Иов уже, – какое там! – а только тень его еще бродит здесь, смущая родных и близких, – всех, кто когда-то знал его. Придёт её час и тогда уже некому будет усомниться в правоте вашей…
Элифаз, Бильдад и Цофар разочарованно отворачиваются.
Бильдад (поднимая свою чашу, сердито): Как же он любит всё запутать!.. Самые простые вещи становятся темнее ночи, стоит им побывать у него на языке! Боюсь, не расшибить бы себе в этой темноте лоб… (Пьёт).
Элифаз: Есть вещи и пострашнее расшибленного лба, Бильдад. Что скажешь, например, о демонах, которые страсть как обожают прятаться в таком мраке?.. Не позавидуешь тому, кто встретит их, блуждая в этой темноте!
Бильдад в испуге чертит вокруг себя круг и бормочет магические заклинания.
Иов (мягко): Ты, наверное, забыл, Элифаз, что там, где живут петухи, демонов можно уже не бояться… (Посмеиваясь). Разве не для того мы здесь – и я, и Адаф, – чтобы отпугивать всякую нечисть и торопить зарю? (Громко кричит, хотя Адаф находится рядом). Кукареку, Адаф!
Адаф: Кукареку, хозяин!
Иов (кричит): Близка ли заря, Адаф?
Адаф (оглядывается вокруг, немного растерянно): Не знаю, что тебе и сказать, хозяин.
Иов: Когда не знаешь, что сказать – пой! Нет лучшего средства заставить зарю поторопиться!
Адаф: Слушаюсь, хозяин. (Кричит). Кукареку-у!
Иов (подхватывает): Кукареку!
Иов и Адаф: Кукареку-у! Кукареку-у!
Цофар (не оборачиваясь): Меня сейчас от них стошнит… Вы только посмотрите на этих дураков, которые ищут зарю прямо посереди дня!
Иов: И вот эту-то беспросветную ночь ты почему-то называешь «днём», Цофар?.. Выходит, ты никогда не видел дневного света? Того, который мы торопим – Адаф и я?.. Неужели даже во сне, Цофар? (Укоризненно). Кукареку, кукареку, старый друг. Если хочешь когда-нибудь его увидеть, то присоединяйся поскорее к нам. Ведь это совсем нетрудно, верно, Адаф? Открываешь клюв и кричишь что есть силы. (Кричит). Кукареку!.. Кукареку-у!.. Кукареку-у!..
Адаф (подхватывает): Кукареку-у!
Иов и Адаф: Кукареку! Кукареку! Кукареку-у-у!..
Откуда-то из пустыни доносится не то эхо, не то, в самом деле, чей-то голос, подхвативший их пенье: «Ку-ка-ре-ку-у!..» Элифаз, Бильдад и Цофар с отвращением закрывают уши.
Иов и Адаф (с удвоенным рвением): Кукареку-у! Кукареку-у! Кукареку-у-у!..
Тьма.