Volume 170 pages
Византизм и славянство
About the book
Константин Николаевич Леонтьев начинал как писатель, публицист и литературный критик, однако наибольшую известность получил как самый яркий представитель позднеславянофильской философской школы – и оставивший после себя наследие, которое и сейчас представляет ценность как одна и интереснейших страниц «традиционно русской» консервативной философии.
Genres and tags
Один из наиболее значимых, но недооцененных ранних трудов о взаимоотношении России и Европы. Фактически, этот труд Константина Леонтьева закладывает основы российской геополитики на многие годы.
Книга написана в 1870е годы, когда идеи панславизма, «объединения всех славян под началом России» витали в воздухе. Автор, долгое время живший на Балканах, поясняет, чем именно славянские народы отличаются друг от друга и почему для России будет более естественно принять самобытный византийский путь (за Веру, Царя и Отечество), чем взять на себя бремя освободителя или объединителя славян. Константин Леонтьев именно в этой книге строит модель жизненного цикла государства как живого организма, пик наивысшего расцвета которого и обозначается авторским термином «цветущая сложность», вошедшим с тех пор в широкий обиход. Также в 1870х годах автор предсказывает появление через 50-100 лет объединенного Евросоюза и начало заката европейской цивилизации.
Рекомендую тем, кто интересуется геополитикой и вопросом места России в мире.
Человек ненасытен, если ему дать свободу.
Византизм дал нам всю силу нашу в борьбе с Польшей, со шведами, с Францией и с Турцией. Под его знаменем, если мы будем ему верны, мы, конечно, будем в силах выдержать натиск и целой интернациональной Европы, если бы она, разрушивши у себя все благородное, осмелилась когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости!
"Всё дело в том, что мы претендуем сами по себе, без помощи Божьей, быть или очень добрыми, или, что ещё ошибочнее, быть полезными. Я говорю - ошибочнее, ибо доброту ещё свою, порывы искренней любви и милосердия человек не может не чувствовать - это факт невольного сознания. Но как быть уверенным в пользе не только всем, но и многим? Спасая одного, я может быть врежу кому-нибудь другому"
Чем ограниченее круг людей, мешающихся в политику, тем эта политика твёрже, толковее, тем самые люди даже всегда приятнее, умнее.
Константин Леонтьев Византизм и славянство Глава I Византизм древний
Reviews, 1 review1