Read the book: «На службе его муниципального величества, или Воспоминания журналиста. Часть вторая»
© Константин Максимов, 2024
ISBN 978-5-0064-1729-8 (т. 2)
ISBN 978-5-0060-9188-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Нечто вроде предисловия
01. Мы откроем своё телевидение, с блэкджеком и… Кунштюками
02. Волдырь на ровном месте
03. «Я построю здесь дом» или Ёж в лапсердаке
04. Читать умею. Славу люблю
05. Простите – я грудь дома забыла!
06. Глиняный самородок
07. Азартный адепт сельского Виктюка
08. «А я думала – ты звезда!» или «Твоё мнение мы сообщим»
09. Бабочки в животе… и в голове
10. Птица высокого полёта
11. «Шлёп-нога», «Упырь», «Царёк» et cetera
12. Вечный дембель или Муза дальних странствий
13. По Гамбургскому счёту
НЕЧТО ВРОДЕ ПРЕДИСЛОВИЯ
Как известно, мемуары пишут по завершению активной деятельности, для того, чтобы оправдать себя любимого и собственные не очень красивые поступки. Оставившие более или менее яркий след в истории. За мной, хвала Клио, таковых пока не числится. Да и на покой вроде рано. Оттого и рассказать на этих страницах я хочу не про свои подвиги (хотя и без этого тоже не обойдётся), а про целую россыпь ярких личностей, повстречавшихся на моём профессиональном пути за более чем 15 лет работы в тележурналистике. И, заодно – поведать массу связанных с ними занимательных историй.
Так уж устроена человеческая память, да и психика заодно – с годами то, что ты себе когда-то надумал, или додумал, превращается в сознании в непреложную истину. Поэтому многие приведённые здесь события, так же, как характеры и поступки людей, могут быть искажены авторской интерпретацией. А разные личности слиться в одну фигуру. Поэтому, чтобы никто не догадался, все имена, фамилии и явки в книге изменены до неузнаваемости. Почти.
В общем, если кто-то узнает в одном из героев себя и обидится, что, мол, «не так всё было!», могу сказать одно – не обижайтесь! А лучше напишите свою книгу, про то, как оно было на самом деле.
Ваш покорный слуга, меж тем, готов представить миру вторую часть своих то ли воспоминаний, то ли мемуаров, то ли – плодов воспалённой фантазии.
01. МЫ ОТКРОЕМ СВОЁ ТЕЛЕВИДЕНИЕ, С БЛЭКДЖЕКОМ И… КУНШТЮКАМИ
– Ты уникальный специалист. Никто здесь не знает о телевидении больше. Пользуйся этим. Требуй от этих пидо… ов! ОНИ должны делать то, что ТЫ хочешь, а не наоборот!
Этими словами напутствовал вашего покорного слугу институтский приятель Андрюха Кроликов, случайно встреченный в кулуарах администрации Хитровичского района. Он тогда работал целым директором одной из местных школ, был на хорошем счету и знал многие ходы и выходы. А мой порыв оценил.
Их я запомнил.
– Будет тебе полная творческая свобода! Делай свою работу. А я и вся администрация поможем, чем сможем! Главное – открой нам телестудию!
А это слова, точнее скороговорка, исходила уже от Алины Кунштюк – начальника отдела по связям с общественностью и средствами массовой информации. К её манере изъясняться я тогда ещё не привык, но суть уловил.
И тоже запомнил.
Идея создания собственной телестудии в то время захватила меня с головой. Несколько месяцев я только об этом и думал. Во сне (а иногда и наяву) мне часто являлись фантастические видения, как железной рукой (но при этом конечно же мягко и справедливо) я руковожу этой самой организацией, и она буквально на глазах растёт и крепнет, превращаясь в эдакого медиа-монстра. Который одной левой сперва забарывает всех конкурентов, вроде какой-нибудь несчастной ГыТыРКи, а потом и поглощает, аки Сатурн собственных детей.
Однако проза жизни наотмашь лупила по хрустальным замкам моих фантазий, оставляя от них лишь грубое стеклянное крошево. А старт эры процветания и благоденствия постоянно откладывался. По самым разным причинам.
Началось всё с названия. И здесь необходима небольшая предыстория. Посёлок городского типа, являющий собой столицу муниципального образования, в котором вашему покорному слуге предстояло строить медиа-империю, гордо величался Хитрович (в честь одного не самого известного революционного деятеля), давая, таким образом, имя и всему району. А вот железнодорожная станция, располагавшаяся посреди вышеуказанного ПГТ, проходила под позывным «Энн» – по названию местной речки-переплюйки. Вероятнее всего, вышло так потому, что основана станция была намного раньше посёлка, к этому топониму все привыкли, и переименовывать (что удивительно для советского времени) не стали. Данный казус регулярно порождал курьёзы, вроде выхода из электрички не на своей станции, особенно часто – среди командировочных.
Меня же сей факт натолкнул на блестящую мысль (а другие в ту пору автора этих строк и не посещали) – назвать нашу будущую телекомпанию «Энн-ТВ»! Ну а что – броско, легко запоминается, и, главное – очень похоже по звучанию на один небезызвестный и крайне популярный тогда телеканал.
– Так дела не делаются! – остудила мой пыл Алина Кунштюк. – Название – вещь политически важная! Нужно согласовать с главой. Составь список – штук десять-пятнадцать – больше не надо – И ему на утверждение!
Идея эта показалось мне идиотской настолько, насколько это вообще возможно – придумывать зачем-то названия, которые точно не будут утверждены. Однако спорить я не стал, а быстренько набросал их требуемое число. Разной степени креативности – от «гениального» «Энн-ТВ», которое, бесспорно, и должно было победить в этом странном соревновании, до откровенно никакущего «Хитрович-медиа».
И представьте себе – он выбрал именно последний вариант! Мотивация была следующая – «Энн-ТВ», мол, звучит слишком узко, даже как-то местечково, а «Хитрович-медиа» – претендует на охват всего района целиком. Масштаб, однако!
Я недовольно покривился, но продолжил работать. Известно ведь – кто девушку ужинает, тот её и танцует. Однако, чем дальше, тем сильнее я чувствовал себя этой самой девушкой.
Больше всего времени у меня отняла возня с документами – требовалось оформить новое юридическое лицо, которое потом предстояло зарегистрировать как СМИ. Самое простое, что можно было выбрать в этой ситуации, это МУ – муниципальное учреждение. Однако вопрос аббревиатуры перед названием телекомпании внезапно оказался ещё более политически важным, чем оно само. Только после нескольких дней беспрерывных совещаний мне сверху была спущена высочайшая воля – вы будете не какое-нибудь там «вшивое» МУ, а самое что ни на есть МАУ, то бишь, муниципальное АВТОНОМНОЕ учреждение!
– Это чтобы вы могли зарабатывать и тратить деньги самостоятельно – поспешила развеять моё недоумение Алина Кунштюк. – С такой формой у вас не будет с этим никаких проблем.
Ваш покорный слуга имел по этому факту альтернативное мнение – в мою голову закралась крамольная мысль, что наш дражайший учредитель со свойственной ему предусмотрительностью заранее готовит почву, дабы в будущем кинуть телекомпанию через известный орган, оставив её без финансирования. Мол, раз уж вы автономные – сами и крутитесь. К счастью, эти опасения в полной мере не оправдались. А с зарабатыванием денег (пусть и небольших) проблем действительно не возникло. Как и с открытием нового юридического лица.
Зато возникли другие. По не вполне очевидным для меня причинам, оформление этого самого МАУ, уже как средства массовой информации, чрезмерно затянулось. Ни много, ни мало – на два года. Так долго ни я, ни администрация ждать не могли. В силу чего весь указанный срок мы выходили в эфир не вполне легально. Точнее – совсем НЕ. То есть – показывали новости, стараясь при этом не привлекать к себе особого внимания правоохранительных органов. Спасала, видимо, традиционная для богоспасаемого необязательность исполнения его строгих законов. В общем, меч правосудия над нами так и не сверкнул. Тем не менее, легко представить степень моего ликования, когда, спустя два года, я наконец-то получил по почте свидетельство о регистрации СМИ под гордым названием «Хитрович-медиа»!
Однако буквально через пару недель после этого знаменательного события, новый президент нашей бескрайней, временно пришедший на смену старому, подписал указ, строго ограничивающий круг возможных вариации юридических лиц, в том числе и муниципальных. И, вообразите себе – никаких МАУ среди них не было!
Зато были МУ…
Стойкая нелюбовь к обессмысливанию собственного труда, вкупе с переизбытком юношеского максимализма, вызвали тогда во мне волну искреннего негодования по отношению к очередному гаранту нашей конституции. А заодно – мудрому руководству районной администрации, вынудившему меня два раза делать одну и ту же работу.
Погасить волну негатива помогло только всемогущее время. А новое свидетельство о регистрации СМИ, с аббревиатурой МУ, я получил уже перед самым концом своей блестящей муниципальной карьеры – спустя ещё два года. В общем – полностью легальным при мне наше телевидение так и не стало. Хотя исправно функционировало и всеми коллегами таковым признавалось.
Ещё одним немаловажным вопросом было – на какой «кнопке» нам выходить? С целью выяснить все возможные варианты, ваш покорный слуга отправился в наш областной филиал РТРС (Российской телевизионной и радиовещательной сети). Где мне и сообщили, что местные права на все федеральные каналы давно уже выкуплены, причём – одним из бывших её сотрудников, неким гражданином по фамилии Васин. Судя по всему – весьма ушлым типом, не только оседлавшим «кнопки», но и организовавшим собственную небольшую телестудию, где им же снимались рекламные ролики, которые и крутились за «денежку» на всех принадлежащих ему каналах.
Меня этот Васин принял с распростёртыми объятиями и акульей улыбкой. Глаза его при этом выдавали нешуточную работу мысли. Он явно прикидывал – сколько при моём посредстве сможет «выдоить» из районного бюджета. Доведя до конца этот непростой процесс, заломил такую сумму, что ваш покорный слуга даже слегка опешил. В ответ же на моё возмущение кнопочный властелин лишь развёл руками и посетовал, что по-другому в наши суровые времена такому бедному человеку, как он, попросту не выжить. Ибо долги, кредиты, дети, внуки, дырки в джинсах, плесень в сыре и прочие сопутствующие факторы. Поэтому либо так, либо – никак.
Впрочем, радовался он зря – когда дело касается финансов, чиновников переиграть трудно. Да что там – практически невозможно. Стоило мне заикнуться Алине Кунштюк, что вещание будет стоить администрации дополнительных средств, причём немалых, она тут же подключила юридический отдел, во главе со старым прожжённым делягой по фамилии Дышлов. Который мгновенно выкопал какой-то допотопный (но при этом никем не отменённый) закон, согласно которому, помощь в вещании районным СМИ всякими там владельцами кнопок должна оказываться едва ли не безвозмездно.
В общем, при следующей нашей встрече улыбка Васина была уже не такой радостной. Скорее обиженной. Мол, за что же ты так со мной? Я-то к тебе – практически как к родному! Впрочем, совсем без денег его не оставили, заключив с ним договор на некую отличную от нуля сумму.
В итоге он предложил на выбор две кнопки – Рай-ТВ или НТН. Первую из них я любил чистою детскою любовью, из-за ряда интересных программ, нескольких шикарных сериалов, и, конечно – американских мультфильмов, выходивших на ней все девяностые и первую половину нулевых. Второй – уже тогда терпеть не мог, в силу тотальной перенасыщенности эфира быдло-юмором, а также из-за всенародно любимого шоу «Палата-6». Но моё руководство, конечно же, остановило свой выбор именно на нём – ориентируясь, так сказать, на вкусы масс.
Зато потом, когда пришлось выбирать время вещания, я немного отыгрался. Выходить мы могли хоть каждый день – в течение целого часа – в самый прайм-тайм. Однако начальству я заявил, что сможем это делать только в пятницу – на тридцать минут, подводя, так сказать, итоги информационной недели, и повторять этот же выпуск в субботу и воскресенье. Впрочем, выигрыш был не так уж и велик – в своих влажных мечтах районное руководство видело и ежедневные новостные выпуски, и авторские программы обо всём на свете, и продолжительные интервью с заслуженными людьми, и ещё черта в ступе. Реально же, с имеющимися людскими ресурсами – получасовой выпуск в неделю был максимумом того, что мы могли себе позволить. И то на него часто не хватало материала.
К счастью, на выручку нам пришла подзабытая в областном масштабе музыкально-поздравительная программа «Студия «Сервис». Которая, помимо всего прочего, позволяла зарабатывать дополнительную денежку. Но всё это было уже сильно потом.
Под телестудию нам отвели громадный пустующий зал на втором этаже местного ДК, крыша над которым истекала бурными водопадами после любого грибного дождя.
– Больше негде! – развела руками Алина Кунштюк. – Антенна, с которой вы будете передавать сигнал – здесь. Да и просторно – места для всего хватит.
Осмотрев помещение, Саша Мазурик (главный инженер ГыТыРКи), которому предстояло произвести установку и наладку оборудования, долго чесал «репу». После чего хмыкнул и изрёк:
– Крышу нужно залить битумом, а то аппаратуре каюк. Старые розетки демонтировать – иначе будут замыкать и гореть. Потолок надо сделать подвесной, лучше всего – «Лундстрем». Ещё – поставить несколько дополнительных стен и всё отделать звукоизоляцией. Материал подойдёт любой, кроме ГВЛ – с ним вы намучаетесь!
Мне оставалось лишь согласиться с экспертным мнением.
– Только ГВЛ! – заявила Алина Кунштюк – У главы свой бизнес в Ерофеевске, по его производству. Так что без него у нас – никуда!
После чего несколько раз хлопнула на меня глазами.
– Я это что сейчас – вслух сказала? – уточнила она.
Затем поправила несуществующую прядь, выбившуюся из причёски.
– Я тебе ничего не говорила!
Мне оставалось только развести руками.
В общем, ремонт произвели без меня. Подозреваю – по отдельной смете, которую не видел никто, кроме нужных людей. Потолок сделали «Лундстрем» – и на том спасибо. Стены же, как и полагается, отделали ГВЛом. За которым укрыли старые, не демонтированные розетки. Три штуки.
Ровно столько раз у нас на студии потом приключался пожар.
Происходил он всегда по одной схеме – в помещении вдруг начинало невыносимо вонять гарью, а гипсоволокно в причинном месте – дымить, чернеть и плавиться.
Первый раз я запаниковал и вызвал пожарных. Те, осмотрев очаг возгорания, прорезали в листе ГВЛ здоровенную дыру и вызвали местного ДКовского электрика дядю Гену, который отключил коммутационный аппарат (в просторечии – автомат) и таки демонтировал розетку.
Во второй раз дядю Гену я вызвал уже самостоятельно, не дожидаясь пожарных. Он ругался и хотел потребовать с нас денег, поскольку к ДК мы не относились. Однако дело своё сделал.
В третий раз автомат я вырубил уже сам, и дыру в стене прорезал тоже, однако демонтировать розетку своими силами всё-таки не рискнул, и заплатил-таки дяде Гене за работу. Из денег, заработанных нами на «Студии «Сервис».
ГВЛ нас тоже подвёл. И не только как звукоизолятор. Многочисленные дожди и таяние снегов сделали своё дело – слой битума, которым залили крышу, оказался настолько тонок, что «прохудился» меньше чем за год. Так что уже на следующий сезон по нашим стенам потекли настоящие ручьи, которые, вступив в химическую реакцию с гипсоволокном, очень скоро переродились в колонии живительной серой плесени.
Впрочем, случилось это сильно потом.
Всю линейку указанной Сашей Мазуриком телевизионной аппаратуры предстояло приобрести у одной конторы, базировавшейся где-то в центральной Сибири. Так, мол, удобнее – у них точно есть ВСЁ, ГыТыРКа постоянно у них закупается и горя не знает.
– Почему именно у них? – возмутилась Алина Кунштюк – Попахивает коррупцией! И сумма слишком большая. Надо провести её через аукцион.
Тут уже я не выдержал.
– Я вам, в конце концов, уникальный специалист, или г… ом помазано?! Нам теперь из-за вас работать на дешёвом г… не?! Вы что хотите – создать нормальную современную телестудию, или бабла от г… на отмыть?!
Что-то примерно такое, в фекальном стиле, я тогда вещал. И, о чудо! – на этот раз мой порыв не пропал втуне – чиновница впечатлилась, и сотрудничество с фирмой было высочайше одобрено. Но от аукциона открутиться не удалось. И районные власти тут оказались ни при чём – так гласил федеральный закон.
К слову, в то время эти самые аукционы стали настоящей притчей во языцех. А заодно – жутким геморроем. Придуманные как средство борьбы с пресловутой коррупцией, нормальным организациям, предоставляющим реальные услуги, они стоили неисчислимых декалитров крови. Многих так и вовсе убили. Зато наплодили тучу фиктивных контор, которые не занимались ничем, кроме участия в этих самых аукционах. Либо шантажа по поводу своего участия – мол, если не хотите, чтобы мы отняли у вас работу – платите. А поскольку скидывать цену они могли бесконечно, в силу того, что ничего делать и не собирались, то и торги выигрывали на раз-два. По итогу же конторам, которые реально могли сделать работу, её делать и приходилось, только уже не за нормальные деньги, а почти за бесценок – лишь бы не остаться с голым задом на улице.
– По этому поводу не переживай! – успокоила меня Кунштюк – Мы выдвинем такие условия, что никто, кроме этой твоей фирмы, участвовать не захочет! Да и не сможет.
Я держал пальцы крестиком до самого дня аукциона. И это, похоже, помогло – действительно никто больше не заявлялся.
Ваш покорный слуга выдохнул и разжал пальцы. И зря – буквально за полдня до начала электронных торгов к ним попыталась присоединиться какая-то левая организация.
Я готов был впасть в отчаяние. Преждевременно.
– Не ссы! – хлопнула меня по плечу Алина Кунштюк – Мы скажем, что она не соответствовала нашим требованиям!
И эту контору тут же от торгов отцепили.
– Однако! – подумал я. – Dura lex, sed… фигня (или как это на божественной латыни?) – так, кажется, гласит поговорка? Впрочем, я мог ошибаться.
В общем, нужная нам контора аукцион выиграла, и, спустя примерно месяца два, к нам наконец-то начала поступать долгожданная аппаратура.
Ах, какое же это было непередаваемое удовольствие – извлекать из-под слоёв картона, пенопласта и пупырчатого полиэтилена совершенно новое, ни разу никем не пользованное оборудование! И воображать – каких шедевров мы на него наснимаем…
Наконец-то пришло время Саши Мазурика. А именно – пусконаладка. За свои услуги тот запросил ни много, ни мало – сто тысяч рублей – для того времени сумма не то чтобы фантастическая, но существенная. Однако никаких альтернатив главному инженеру ГыТыРКи не просматривалось. Впрочем, в этот раз Алина Кунштюк ни про какой аукцион и не заикалась.
– Мы разобьём эту сумму на 12 частей. И будем выплачивать год. Каждый месяц – по отдельному договору! – безапелляционно заявила она. – И заключим мы их не с ним, а с тобой. Будешь отдавать ему наличкой. По-другому – никак!
Мазурик пожевал губами. И согласился. Ну а что – денежки-то всё равно неплохие, частями или сразу – какая разница?
И вскоре наша студия наконец-то начала становиться похожей сама на себя. Обрастать километрами проводов, сперва голых, затем – убранных в кабель-каналы, потом – мониторами и осветительными приборами, и, наконец – телевизионной аппаратурой.
Последнее, о чём предстояло позаботиться – мебель и интерьер. С первой из этих статей проблем не возникло – единственная в нашей области мебельная фабрика почила в бозе, однако заказать всё необходимое в Ерофеевске не составило большого труда. А вот со второй пришлось помучатся.
В студии на ГыТыРКе я неоднократно созерцал мощный баннер, на фоне которого в кадре неизменно восседал ведущий. Желая сделать так же и у нас, и, не видя никакого подвоха, в нашу студию я заказал баннер с символикой «Хитрович-медиа», разработанной незадолго до того, а к нему – мощный прямоугольный каркас на колёсиках, на который оный предстояло водрузить.
И то, и другое было изготовлено с рекордной скоростью. Причём, на удивление – каркас и баннер оказались одного размера и подошли друг-другу как влитые. И смотрелось всё это вместе ОЧЕНЬ эффектно. Вот только…
Стоило включить камеру, как баннер на «картинке» за спиной ведущего начинал пестрить какими-то жуткими тёмными пятнами, которые мог не заметить только слепой. При попытке же убрать их посредством разного рода манипуляций с прожекторами и софитами делалось только хуже – они уступали место другим пятнам, уже световым. И победить эту напасть никак не удавалось.
– Ты где баннер заказывал? – спросил, прослышав о нашей беде, Саша Мазурик.
Узнав, что в ближайшей печатной конторе, он весело рассмеялся. И сообщил, что телевизионные задники, которые не дают бликов, в нашей стране делают только в одном месте. В Москве. По специальному заказу. За очень большие деньги.
Я загрустил. До открытия студии оставались считанные дни, и новая потеря времени и денег нам сейчас были совсем ни к чему.
– Да ты не переживай! Повесь на этот каркас рир – и дело в шляпе! – последовал очередной совет от Мазурика.
Рир, если кто не знает – это одноцветный, чаще всего зелёный, фон, который помещается позади снимаемого на камеру человека. Посредством технологии хромакей при монтаже на этот самый фон можно поместить любую картинку.
Надо сказать, вместе с прочим оборудованием, к нам пришёл и здоровенный кусок зелёной ткани, который я до этого не знал, куда девать – он валялся буквально везде, постоянно мешаясь под ногами. Теперь же занял своё законное место поверх нашего баннера – прямо на каркасе.
Жульство увенчалось успехом – помещённая на рир картинка с нашим баннером никаких световых пятен не давала. И смотрелась очень даже ничего. Правда, совсем без накладок не обошлось – натянуть тряпку ровно никак не получалось, и по углам она висела складками, что давало при использовании хромакея некрасивую рябь по краям экрана.
Впрочем, не особо заметную. Если не присматриваться.
– И так сойдёт! – махнул я рукой.
Баннер, кстати, мёртвым грузом висеть на балансе не остался, а даже сослужил неплохую службу – им мы прикрыли стену, по которой следующей весной потекли самые бурные ручьи, и, соответственно, образовалась наиболее крупная колония плесени. Где тот и провисел следующие несколько лет, так что когда мой последователь решил его снять, обнаружил под оным пушистый (и весьма зловонный) ковёр.
Ещё одной, как мне тогда казалось, проблемой, было наличие программы, в которой можно писать сюжеты и верстать эфиры. После года работы на ГыТыРКе я, кроме «Мануфактуры событий», ничего другого в этом качестве себе не представлял. Поэтому специально отправился в альма-матер – просить бывших коллег ею со мной поделиться.
Иногда же лишь развела руками.
– Ключи от неё выдаются только ГыТыРКам – заявила она, по всегдашней привычке брезгливо наморщив носик – А сервер находится в Израиле. Так что взломать не получиться, извини!
Я почесал затылочную область головы и махнул рукой.
– Ну да и хрен с ней!
И все тексты сюжетов мы писали в простых вордовских документах. Пиратских – ясное дело. И небо на землю не рухнуло. Хотя наш подвесной потолок «Лундстрем» после нескольких потопов был к этому близок. Так что мне, в конце концов, пришлось собрать с него всю расползающуюся на плесень и липовый мёд плитку и выкинуть на помойку.
Но что по-настоящему согревало моё сердце, так это то, что у нас с самого начала отсутствовала главная проблема ГыТыРКи, а именно – озвучка и монтаж сюжетов на устаревшей аппаратуре. И то, и другое мы делали не посредством допотопных агрегатов, помнящих, наверное, ещё мамонтов, а на компьютере – в одной из самых современных программ «Панасоник-Даллас».
Как бы то ни было, сколь ни оттягивал его ваш покорный слуга, однажды этот день всё-таки настал – наша телестудия открылась!
На торжественную церемонию перерезания алой ленточки пригласили главу района, с ним – несколько десятков человек чиновничьей шушеры, руководителя филиала РТРС, директора ГыТыРКи (который не смог приехать), Сашу Мазурика, и, за каким-то хреном – Васина.
По нашей студии тот ходил со всё той же акульей улыбкой, явно присматривая – где что плохо лежит. Потом несколько раз подкатывал ко мне с предложениями – продать ему по дешёвке часть аппаратуры. Однажды я даже не устоял, но об этом – как-нибудь в другой раз.
В общем, лента была разрезана, шампанское выпито, а торжественные речи – сказаны. Настали будни.
И работа над первым же новостным выпуском преподнесла мне большой сюрприз. А заодно – жизненный урок. К нам в студию внезапно припёрлась Алина Кунштюк, заявившая, что отныне и навеки будет просматривать и согласовывать КАЖДЫЙ из материалов, который мы собираемся выпустить в эфир.
Поначалу я не придал сему факту особого значения, опрометчиво приняв его за пустую формальность. Однако эта худая напористая блондинка взялась за дело более чем серьёзно, принявшись кромсать наши сюжеты почём зря ошую и одесную. Причём иногда – по совершенно странным для меня мотивам.
– Убери эту женщину – у неё семья плохая! Они сплетники и пьют! – заявила мне она, отсматривая материал про открытие во дворе многоэтажного дома детской площадки.
– Мне теперь что, каждого человека нужно согласовывать?! – мгновенно вскипел я. – Тогда давайте список людей, которых можно записывать!
Кунштюк однако оказалось невозможным сбить с панталыку.
– Надо будет – сделаем!
Тогда я не выдержал, и напомнил Алине её слова, сказанные при одной из первой наших встреч. Про обещания полной творческой свободы и всего прочего.
– Добро пожаловать в реальный мир, мой мальчик! – в этот раз удивительно медленно и отчётливо проговорила она, примирительно похлапывая, а точнее постукивая меня по плечу – Отнесись к этому проще! Сам подумай – как я могу допустить, чтобы у вас прошла какая-нибудь крамола? Глава же меня потом первую распнёт!
Мне оставалось только в очередной раз смириться.
И работать дальше.
Как вы, наверное, поняли – Алина и есть главная героиня этого рассказа. Получился он, правда, не столько про неё, сколько про создание телестудии, однако так уж вышло, что не очень плавно и не всегда безболезненно введя меня в мир муниципальной журналистики, Кунштюк почти сразу сделала всем ручкой и перешла на другую, более ответственную работу. Так что больше про неё добавить и нечего.
Хотя нет – есть что, и довольно много, но об этом – потом.
В завершении остаётся добавить, что дальнейшая карьера у Алины сложилась очень даже неплохо. Долгое время Кунштюк занимала довольно высокий пост уже не в районном, а региональном правительстве. Набрала там немало «экспириенса», и не так давно совершила «левел ап» – возглавив какой-то федеральный комитет. А теперь, поговаривают, и вовсе – является чуть ли не единственной кандидатурой на пост губернатора моего родного региона. Что говорит отнюдь не в его пользу.
Хорошо, что я оттуда уехал.
