Read the book: «Рыба моей мечты!»

1. Свой среди чужих

– Открой чакры или умри! – серьёзно сказала Оракул.

После чего изображение в луже зарябило, как будто помехи на телевизоре и, вытянувшись в одну светящуюся линию, исчезло.

– Эй, какие чакры, какое умри! Воровка! – закричал я и топнул по луже ногой. Но за секунду до этого лужа превратилась в лёгкий дымок, и его тут же унесло ветром. Моя нога приземлилась на голый бетон.

Сказать, что я был расстроен, это ничего не сказать! Я был в бешенстве! Я считал, что меня обманули, не дав нормального ответа, но забрав подчистую всю ману, накануне ночи, когда на убежище, с большой долей вероятности, произойдёт нападение.

Я задал не тот вопрос, получил не тот ответ, и теперь уже ничего нельзя было изменить. Нужно было как можно быстрее вернуться в убежище и постараться восстановить как можно больше маны до ночи. А времени оставалось совсем в обрез!

Очень часто бывает так, что одна ошибка тянет за собой другую. Из-за крайне неудачной встречи с Оракулом я совершенно потерял концентрацию и внимательность. Сознание сузилось и видело только одну цель – быстрее добраться до убежища.

Быстро сбежав по ступенькам и досадуя на самого себя, я побежал по улицам в том направлении, где должно было быть убежище, по моему представлению. Пробежав прилично, но так его и не встретив, я понял, что ошибся и двигаюсь не туда. Впереди маячила какая-то эстакада, а от убежища её видно не было.

Я сменил направление и побежал снова, не дав себе толком возможности подумать. Тем временем паника захлёстывала меня всё сильнее. Постепенно начинались сумерки, маны не было, я заблудился, и спросить дорогу было не у кого.

Пробежав ещё некоторое расстояние, я снова понял, что бегу не туда, и снова сменил направление. И только через полчаса я, наконец, остановился, чтобы подумать. Это надо было сделать с самого начала, но слишком уж сильно меня захлестнули эмоции.

А всё из-за этого проклятого Оракула. Точнее, проклятой! Ух, попадись она мне ещё!

Чтобы я тогда сделал, я не знал, потому что повлиять на Оракула ни физически, ни магически было невозможно. Максимум топнуть по луже, но сегодня у меня не получилось даже это.

Сумерки уже заметно сгустились. Остановившись, я несколько раз глубоко вдохнул, медленно выдыхая воздух тонкой струйкой. Потом закрыл глаза и досчитал до десяти. Потом открыл и огляделся, стараясь сохранять спокойствие. А это было нелегко! Всё моё такое расхлистанное состояние, которое было для меня, вообще-то, не свойственно, было вызвано досадой на Оракула и обидной утратой маны в самый неподходящий момент.

Я чувствовал себя обманутым. А я очень не любил быть обманутым. Лучше просто проиграть кому-то в честной схватке, чем понимать, что тебя глупо и по-детски развели! И почему про Оракулов идёт такая слава, что они всегда дают правильные ответы? Может быть, это просто мне так не повезло?

Эти мысли никак не вытравливались из моей головы, хотя я и старался рассуждать трезво. Прокрутив в голове все места, где я был, попытавшись восстановить все направления, которых я придерживался, я пришёл к выводу, что оббежал убежище по большому кругу.

Этот вывод тоже мог быть неверным, но это было хоть что-то. Исходя из этого, я выбрал наиболее вероятное направление, чтобы прийти если не к убежищу, то хотя бы в тот район, а там я уже сориентируюсь.

Темнело уже стремительно! И куда только делась вся вторая половина дня? Вроде бы только что с хранителем пошли исследовать нижние уровни, а тут уже ночь наступает.

Мой поток сознания остановил шум с соседней улицы. Было такое ощущение, что там очень людно. По звукам как будто толпа народа шла куда-то. На нападение или подготовку к нему это было не похоже, скорее, на демонстрацию или митинг.

Обойдя закрывающий мне обзор дом, я аккуратно выглянул из-за угла. Это действительно было похоже на митинг… точнее, толпа народа целенаправленно двигалась куда-то, как будто бы с целью восстановить где-то справедливость. Ну, это мне сначала так показалось.

Дело в том, что в толпе были далеко не только мужчины. Было много женщин и даже детей. Этот поток людей был очень похож на обычных горожан… да, постапокалиптического мира, но всё равно это была не банда, а просто жители близлежащих районов.

Поэтому я смело вышел из-за своего укрытия и присоединился к толпе, с целью выяснить, что именно происходит и куда они идут. Но спрашивать об этом в лоб не хотелось, и я решил узнать это из чужих разговоров и по косвенным признакам.

Услышанные мной фразы типа: «Они совсем обнаглели, сколько это может продолжаться!», «Нужно забрать у них то, что принадлежит нам по праву!», «Почему они пользуются этим, а мы нет? Почему для нас такие ограничения?», навели на мысль, что доведённые до отчаяния горожане идут разбираться с бандами преступников… только вот непонятно было на кой ляд тащить с собой детей! То, что женщины идут, я могу понять. В современном магическом мире ещё неизвестно кто сильнее, и ни пол, ни масса тела ключевой роли не играют. Но дети!

Может быть, я всё не так понял, и дело было совершенно в другом?

Ко мне подошёл какой-то мужик. Он, как и все остальные, был очень возбуждён, и мне поначалу показалось, что он пьяный. Но дело было не в этом, хотя его состояние было очень похоже на опьянение.

– Ну хамство же! – сказал он.

– Конечно! – стараясь попасть ему в тон, ответил я.

– Что они себе позволяют! – не унимался мужик.

– Совсем обнаглели! – поддакивал ему я.

– И хранитель этот! Сопля соплёй! И кто доверил ему руководить убежищем? – спросил мужик.

– Может само убежище? – не удержался и сказал я. Мой прокол был вызван внезапным осознанием того, что они идут к убежищу и идут не просто так, а с претензией.

А если ещё они в этом состоянии массового куража попробуют туда вломиться, начнут штурм, то прольётся много невинной крови.

– Чего? – возмущённо заорал мужик, – ты, вообще, на чьей стороне?

– Я на своей! – ему в тон, заорал я.

– Вот то-то же! – проорал мужик, резко развернулся и ушёл.

Да, я проявил не лучшие актёрские качества и сразу прокололся в таком простом разговоре. Но может быть, дело было как раз в этом, разговор был даже не простым, а примитивным. И мужик явно не в себе. Но что это за дурман? Какой-то наркотик? Магия? Или, может быть, вообще гипноз? Непонятно! Но зато теперь ясно, что вся эта толпа идёт в убежище, и остановить её простыми уговорами не получится. Нужно какое-то нестандартное действие, а я совсем без маны!

Я прислушался к себе, пытаясь понять, насколько восстановился запас. Но запас и не думал восстанавливаться. Физические нагрузки, стресс, выброс гормонов, это то, что препятствует восстановлению баланса маны. А я именно весь этот букет испытывал всё последнее время, после встречи с Оракулом.

Я вдруг увидел, что мужик, с которым я разговаривал, возвращается ко мне с тремя товарищами. И вид у них был очень решительный! Я понял, что нужно сваливать, но сзади меня поджимала толпа, и я никак не мог сквозь них просочиться.

И чего этот придурок ко мне привязался? Из-за того, что я сказал про хранителя? Так это же вроде все и так знают!

– Вот он! – заорал мужик, тыкая в меня пальцем.

Сейчас бы мне очень пригодилась способность к левитации, но я ей, к сожалению, не владел.

– Ну ща мы его! – радостно сказал один из его товарищей.

– Он странный, он не с нами! – орал мужик, с которым я разговаривал.

И как он меня так быстро вычислил? По тому, что я не под кайфом? Или это всё дополнительный эффект от того дурмана, во власти которого они находятся?

Как же мне нужна мана! И как же я теперь ненавижу Оракулов!

Хотя решение-то было моё! И если предположить, что Оракул дал мне чёткий и понятный ответ на мой вопрос, как бы мне это помогло именно сейчас? Да никак! Это знание грело бы мне душу, но не спасло бы от нескольких агрессивно настроенных мужиков.

Найдя щёлку в толпе, я шмыгнул между несколькими семьями, идущими очень плотно, и, стараясь идти на полусогнутых, чтобы не сверкать своей белобрысой шевелюрой, стал стремительно удаляться от преследователей.

Что-то я сегодня весь день от кого-то убегаю! А когда ты постоянно бежишь, рано или поздно ты либо споткнёшься, либо тебя нагонят. Нужно менять тактику и брать инициативу в свои руки.

Идея хорошая, только вот как её осуществить?

Мне вроде бы удалось затеряться в толпе протестующих, и я вдруг взглянул на всё это другими глазами. Меня вдруг, как осенило! Было несколько очень странных вещей, на которые я сначала не обратил внимания.

Во-первых, люди шли с факелами. Я не увидел ни одного светоча, хотя их использование было бы логично. Ими умели пользоваться далеко не все, но всё же многие. К тому же ведь и факелы тоже нужно где-то достать! А судя по всему, они у всех одинаковые, что очень странно!

Во-вторых, многие из идущих в толпе были вооружены, но только примитивным холодным оружием. Например, рядом со мной шёл сейчас мужик с копьём. При ближайшем рассмотрении, оказалось, что копьё это сделано из лопаты. Из обычной штыковой лопаты, просто её штык был так обрезан и заточен, что от него осталось только одно узкое острие, шириной сантиметров пять. Кто-то шёл с мачете, кто-то с кухонным ножом, кто-то с красным топором, раньше занимавшем место на каком-то пожарном щитке. У тех, у кого совсем ничего не было, в руках были камни, куски арматуры или просто палки. Толпа была вооружена. Примитивно, но всё же!

Ну и, в-третьих, все эти люди были под каким-то дурманом. Хотя именно это я понял почти с самого начала.

Сейчас мне всё происходящее напоминало средневековое шествие. Как будто где-то обнаружилась ведьма, и люди со всей округи собрались и шли её убивать. Сам я, конечно, такого никогда не видел, это был образ из фильмов. Но происходящее очень точно на него ложилось. Как будто кто-то тоже видел такие фильмы и теперь разыгрывал сцену оттуда. В толпе не хватало только людей с вилами… а нет, такие тоже нашлись. Всего парочка, но они были. Интересно, где они нашли вилы в Москве?

И если всё это постановка, то где интересно тогда режиссёр? Или он сам на эти мероприятия не ходит и узнаёт всё потом, от доверенных людей? Может быть, режиссёр, как странно это ни прозвучит, сидит под водой в Москве-реке?

Идущее факельное шествие, встретилось с другим таким же, пришедшим по соседней улице. Два потока слились в один, под радостные крики участников этого странного мероприятия. Поняв, что их стало ещё больше, они стали ещё агрессивнее и злее ругать убежище.

Чтобы не повторилась история как с тем мужиком, я старался полностью слиться с толпой и копировать поведение людей в ней находящихся. Изображал, что я тоже на кураже, что тоже возбуждён предстоящими событиями, что разделяю общий настрой. И физически я старался вести себя точно так же, как окружающие. Постепенно эта волна всеобщей истерии даже слегка захлестнула меня, и я почувствовал себя частью этой толпы. Мне даже самому начало казаться, что я разделяю их настрой.

Но, в отличие от них, я всё это контролировал и мог прекратить делать в любой момент.

Внезапно мне на глаза попался один человек, который выглядел, наверное, так же как я сначала. Он был не вовлечён во всеобщую истерию, а спокойно ходил среди толпы, внимательно поглядывая по сторонам.

Так, если посмотреть, ничего в нём примечательного не было… ну, может быть длинные волосы, которые в свете факелов имели как будто зеленоватый отлив. Но это могло просто казаться. Лет примерно сорока на вид. В простых штанах и заправленной в них светлой рубашке. В старых очках, с толстой пластиковой оправой. Вообще, ничего примечательного. Очки, те, кому они были нужны, носили такие, которые смогли достать. Тут не до эстетики. Волосы длинные тоже встречались у людей часто, парикмахерских-то нет!

И я бы вообще не обратил на него никакого внимания, если бы не его контрастное, по отношению к остальным, поведение. Но, что странно, на него никто не обращал внимания. К нему не лезли с вопросами, как ко мне, не навязывались с разговорами. Он как будто бы всё равно сходил за своего, даже не притворяясь таковым.

Оглядывая толпу, он скользнул взглядом в мою сторону и перевёл его дальше, как вдруг резко вернулся и уставился мне в глаза.

Я был в «образе», поэтому мой взгляд соскользнул в сторону, как будто я на него и не смотрел. Я продолжал идти, слегка покачиваясь, и краем глаза видел, что он стоит и продолжает меня разглядывать.

Через некоторое время, видимо, моя игра его убедила, и он отвернулся, продолжая следить за толпой. Они никого не искал, он смотрел, как идёт процесс. Не падает ли накал страстей, поддерживается ли нужный градус куража. Как надсмотрщик за обдолбанным стадом горожан.

У меня вдруг вспыхнула в голове очень ясная мысль. Он среагировал на меня, потому что понял, что я на него смотрю. А остальные его не трогают, потому что не видят! Человек понял, что я его вижу, и именно это привлекло его внимание. Хорошо, что я интуитивно догадался отвести взгляд, и не стал играть в гляделки. Тогда бы он сразу увидел, что я чужой. А так мне всё же удалось его заставить поверить в то, будто ему просто показалось, что я на него смотрю.

Интересно, это главный? Или просто ответственное лицо за организацию толпы? Или один из ответственных за организацию толпы?

Скорее всего, последний вариант. Не верилось, что самый главный, тот, кто это затеял, просто так бродит здесь среди людей. Стратег должен сидеть в штабе и давать указания своим генералам. А судя по масштабу происходящего, это была настоящая война!

Только вот зачем? Зачем ему было всё это? Далось ему это убежище? Что ему нужно от него? Или ему что-то нужно от людей, которые в нём живут? Или от какого-то конкретного человека?

Во мне зрела уверенность, что я организатора обязательно найду и спрошу, зачем он всё это затеял? Зачем он втравил в это массу ни в чём не повинных людей? Что у него за такой болезненный интерес к этому убежищу?

Убежища во всём этом рухнувшем мире, самое безобидное, что можно придумать. Там нет никакой выгоды и корысти. И, скорее всего, это происходит потому, что управляют этим не люди, а какие-то неведомые силы. Это островки безопасности в этом жутком мире, поворачивающимся к нам всё более и более жестокими и мрачными сторонами.

Люди, пытающиеся жить обычной жизнью, этого могут не видеть. Но я частенько лезу в самое пекло и уже насмотрелся всякого. Чего стоят только последние дни! Такой плотности событий и опасностей у меня не было никогда!

И что в итоге? Хорошо ещё, что Марта куда-то запропастилась, и её минует вся эта ситуация. Алису жалко. Она сейчас в убежище основная ударная сила. Но что она сделает против этой толпы? В принципе, если без сюрпризов, то она может перебить всех этих людей. Но тогда погибнут также женщины и дети, находящиеся здесь. А это слишком даже для беспринципной Алисы.

Наверняка детей сюда привели именно для этого. Чтобы использовать как живой щит. Какой нормальный человек будет убивать детей? А тем более это немыслимо для защитников убежища!

Только одна надежда на то, что убежище защитит само себя. Для этого не нужно принимать бой, а все должны спуститься вниз и ждать, чем кончится дело. Не думаю, что всю эту толпу снабдили амулетами для прохода внутрь. Пожалуй, это единственный шанс. Но этот выход из ситуации настолько очевиден, что организатор нападения не мог его не предусмотреть. Наверняка это многоходовка, и у него есть и другие козыри в рукаве.

Я, правда, тоже козырь, только уже убежища, раз уж нахожусь среди, пусть и невольных, но врагов.

А ведь в убежище мы пришли, чтобы отлежаться и отдохнуть от всего этого! И что получилось? Я иду в зомбированной вооружённой толпе, собирающейся штурмовать убежище. Маны у меня ноль, оружия никакого, плана нет, что делать непонятно! Отличная ситуация, завершающая отличный день!

Эх, мне бы хоть немного маны!

2. Ночное шоу

Я начал узнавать места, несмотря на непривычное факельное освещение. До убежища было совсем недалеко. Вырваться вперёд толпы нечего было и думать, это сразу бы привлекло ко мне внимание. Оставалось следовать в общем фарватере, надеясь, что в убежище люди готовы к обороне. Хотя о какой обороне здесь может идти речь?

Толпа вываливала на пространство перед убежищем и выстраивалась там широким полукругом. К тем, кто уже был, присоединились ещё два потока с соседних улиц. Народу собралось очень много! Если что-то пойдёт не так, будет настоящая мясорубка. Будет такая бойня, которую потом никто себе простить не сможет. По-хорошему нужно было уходить из убежища, и будь что будет. Прорываться через подземный тоннель, даже если там и будет засада. Но с врагами всё одно лучше драться, чем с одурманенными людьми.

А судя по той шайке, которую я встретил в развалинах, горожане далеко не главная ударная сила. Они так, массовка, пушечное мясо, которое должно сломить сопротивление. Кроме них есть люди, которые придут убивать жителей убежища уже специально, потому что их наняли или убедили.

И я не сомневался, что есть и совсем другие бойцы, ближний круг Водяного. Те, кто в бой пойдут последними… если бой, конечно, будет, и именно они соберут все сливки.

Единственной зацепкой к происходящему, в этой толпе был мужик с длинными волосами. Поэтому, совершенно естественно, что я решил за ним проследить. Делать это нужно было аккуратно, стараясь не попасться ему на глаза, ведь второй раз, обратив внимание на меня, он наверняка поймёт, что я придуриваюсь.

Я старался держаться от него на таком расстоянии, чтобы видеть, что он делает, но самому оставаться незамеченным среди остальной массы людей.

Ещё мне нужно было наблюдать за входом в убежище. Через мельтешащие передо мной спины и головы видно было плохо, но кое-что я разглядел.

Построить баррикады перед входом они успели, и это было хорошо. Да, проблему не решало, но всё равно идея была здравая. Толпа не сможет просто так, всей массой сразу вломиться в двери. Бетонная, ощетинившаяся арматурой баррикада шла перед входом полукругом, с разрывом посередине. Но за этим разрывом виднелась другая баррикада. То есть, прямого прострела не было.

Высота сооружения была метра два с половиной. Может, чуть меньше. Это тоже было неплохо. Честно говоря, я не думал, что они успеют столько нагородить!

Все, кто шёл к убежищу, похоже, были уже здесь, и возникла некая пауза. Для них основная цель была достигнута, они пришли. А вот бросаться на штурм, даже в изменённом состоянии сознания, это уже совсем другая история. Тут нужен какой-то триггер. Какая-то провокация, которая вызовет возмущение толпы и заставит её обезуметь.

В проходе баррикады показалась фигура. Я узнал хранителя. Он вышел вперёд и сделал несколько шагов навстречу толпе. Постоял немного, ожидая, пока толпа перестанет галдеть, но, так и не дождавшись, поднял вверх левую руку. Постепенно гул голосов смолк.

– Я рад видеть здесь всех вас! – стараясь говорить как можно громче, произнёс хранитель, – многие мне знакомы! Вы часто были гостями в нашем убежище. Но сейчас я вижу на ваших лицах недовольство и даже злость! Кто-нибудь может мне рассказать, чем это вызвано? Убежище, или я лично чем-то рассердили вас, вызвав справедливое возмущение? Если это так, хотелось бы узнать, что именно случилось, и только тогда мы сможем всё уладить!

Как там Алиса говорила про Нину? Что у неё стальные яйца? У этого парнишки, несмотря на возраст, со сталью в нужном месте тоже было всё в порядке. Я испытывал даже не восхищение, а скорее гордость за него!

– Вы совсем обнаглели! – выкрикнул голос, и я вдруг понял, что этот крикун был как раз длинноволосым мужиком, за которым я присматривал. Всё понятно, он будет провоцировать толпу и подталкивать к действиям. Кстати, возможно, что он здесь не один!

После его выкрика в толпе стали хаотично возникать подобные, то тут, то там, постепенно набирая силу.

Хранитель опять поднял руку.

– А конкретно вы можете объяснить, в чём это выражается? – спросил он.

– Вы должны сдохнуть! – проорал длинноволосый.

– Да, сдохните! Вы должны сдохнуть! – начали раздаваться с разных сторон голоса, уже более энергично.

Толпа пока не была готова к активным действиям, но если он всё время будет подкидывать дровишек, то рано или поздно, они достаточно заведутся, чтобы пойти на штурм. Но дети! Блин, тут же столько детей!

Я начал смотреть себе под ноги, ища булыжник. С этим было туго, слишком много было народу вокруг, ничего не разглядеть. Тогда я стал смотреть, у кого что есть в руках.

– Если вам что-то нужно, но вы это не получили, то можете это забрать, – сказал хранитель, – если вам кажется, что мы поступаем нечестно, то мы готовы уйти и отдать убежище в ваше распоряжение. Такой вариант вас устроит?

– Нет! – проорал длинноволосый, – вы слишком далеко зашли!

– Нет, вы много себе позволяете! Вы должны сдохнуть! – вновь стали раздаваться голоса с разных сторон.

Как раз рядом со мной, стоял мужик с кирпичом в руке. Он был очень увлечён, тоже выкрикивал угрозы, и вообще очень переживал за происходящее. Я резко вырвал у него кирпич из руки, спрятал за спину и сделал шаг назад и в сторону.

Мужик резко обернулся, но не понял, кто именно лишил его оружия возмездия. Все стояли, смотрели озабоченными лицами в сторону убежища и активно сопереживали происходящему.

– Камень! – хриплым голосом сказал мужик, скользя взглядом по лицам, – где мой камень?

Но никто, в том числе и я, на него никак не отреагировали, и, повертев ещё некоторое время головой по сторонам, он был вынужден забыть про свой кирпич и вновь повернуться к убежищу.

А я, не теряя времени, но в то же время осторожно, начал пробираться к провокатору, который за это время подбросил ещё пару агрессивных реплик. Было похоже, что он занимается привычным делом. Он хорошо чувствовал настроение толпы, не спешил и раскачивал её постепенно, чтобы у них складывалось впечатление, будто бы это хранитель выводит их из себя своими тупыми разговорами.

Я оказался на расстоянии удара, как раз в тот момент, когда длинноволосый снова открыл рот, собираясь что-то выкрикнуть. Кирпич приземлился ему прямо на затылок, оборвав провокацию на вдохе. Он рухнул как подкошенный.

– Нормально работает оружие пролетариата! – под нос себе сказал я, тут же слившись с толпой, чтобы не привлекать внимания.

На падение тела никто не среагировал. Как будто он для них, в самом деле, был невидимкой. Ну, может быть, не в прямом смысле этого слова. Скорее всего, они его видели, но не замечали. Полностью игнорировали его присутствие. А теперь не заметили и его отсутствие.

Хранитель всё это время продолжал свой диалог с толпой, сохраняя просто ангельское терпение. Я бы на его месте не выдержал и уже давно покрыл бы всех по матери.

– Но мне хотелось бы точнее узнать, что именно вызвало ваше недовольство? – в очередной раз спросил хранитель.

Я сделал это не думая. У меня так бывает, когда подсознание выкидывает наверх идею, и я, не успев её осмыслить на уровне сознания, начинаю реализовывать. Так было и в этот раз. Я просто взял и громко крикнул:

– Да, всё в порядке!

Возникла секундная пауза, и в другом месте толпы кто-то повторил:

– Всё в порядке!

– Нормально всё! – поддержал его кто-то.

И подобные, но не очень уверенные крики стали раздаваться с разных сторон.

– Ты молодец! – крикнул я, когда предыдущая волна начала стихать.

– Да, так держать! Мы в тебя верим! – начали раздаваться крики с разных сторон.

Когда и эта волна стала сходить на нет, я крикнул:

– Мы по домам!

– Нам пора! Расходимся, здесь делать больше нечего! – начали раздаваться голоса.

Однако и эта волна стала затухать, а уходить никто так и не думал. Видимо, выкрики работали только для выкриков. Чтобы подтолкнуть толпу к конкретным действиям, нужно было использовать какой-то другой приём.

Длинноволосый у меня под ногами вдруг зашевелился, застонал и перевернулся набок. Я поднял ногу и каблуком ещё раз ударил его по голове, заставив снова затихнуть. Это было жёстко с моей стороны, но мне его было совершенно не жаль. Я не кровожадный вроде бы, но этого урода я бы на куски порезал с удовольствием, если только вспомнить, в чём он участвовал и чего хотел добиться.

Неожиданно для всех, на крыше одного из близлежащих зданий, вспыхнул яркий красный свет, вслед за этим что-то взорвалось, осыпав окрестности алыми искрами, и над всей площадью прогрохотал зловещий мужской голос, идущий как будто из самого ада!

– Дети! Как много детей! Я сожру их сейчас всех до единого! – и голос разразился диким хохотом.

– Эта музыка мне знакома, – улыбнулся я, глядя наверх.

Толпа немного всколыхнулась, потом замерла, а потом начала еле-еле, робко и осторожно стала сдавать назад. И судя по всему, пытались покинуть площадь далеко не все, а только женщины с детьми. Инстинкт таки сработал.

– Стоять! – заорал голос сверху, и снова взорвался алый шар, рассыпавшись огромным снопом искр, после чего вниз, в толпу, полетели алые молнии.

Это выглядело очень страшно! Но если посмотреть холодным рассудком, чего толпа как раз сделать не могла, становилось понятно, что молнии эти никому вреда не причиняют, а рассыпаются на искры, не достигнув людских голов.

И вот когда началось это молниеметание, толпа, наконец, дрогнула и побежала прочь. Чтобы меня не смели и не затоптали, мне пришлось даже некоторое время бежать вместе со всеми. Но аккуратно лавируя, я сумел добраться до последнего ряда, и, в конце концов, смог остановиться, глядя вслед улепётывающим горожанам.

Убедившись, что погромщики покидают площадь и возвращаться не собираются, я развернулся и подошёл к длинноволосому, лежащему на земле без сознания.

Подойдя к бесчувственному телу, я наклонился, взял его за волосы, намотал их себе на кулак и, держа за них, потащил тело к убежищу. Он не пришёл в сознание, но, видимо, всё равно испытывал боль от происходящего, потому что начал стонать и делать какие-то движения руками, как будто хотел освободиться. Но движения эти были вялыми и неуверенными.

Огненное свечение на крыше постепенно стало затухать, но ещё до того, как исчезло полностью, оно взлетело вверх, и, описав дугу, стало снижаться прямиком к входу в убежище.

Хранитель стоял там же, где и был с самого начала. Он никуда не уходил всё это время, наблюдая за происходящим.

Оказавшись недалеко от хранителя, я остановился, отпустил волосы мужика, и его голова с глухим стуком приземлилась на землю.

– Обязательно было прямо так? – поморщившись, спросил хранитель.

– Поверь, это меньшее, что я мог для него сделать! – сказал я.

– Как вам моё шоу? – приземляясь, спросила Алиса.

– Зачёт! – сказал я, – это было отлично! Особенно была удачная идея про «сожрать детей».

– Да? – удивился хранитель, – а мне показалось, что это перебор!

– Нет, – сказал я, – толпа была под чем-то. Их то ли напоили, то ли накормили какой-то дрянью, а, может быть, и просто заколдовали. Они были совершенно зомбированны! А фраза про детей пробудила-таки материнский инстинкт в женщинах, и даже будучи в трансе, они всё равно дали первый импульс движения с площади. А потом уже остальная толпа двинулась следом. Так что, это был идеальный вариант. По-другому могло и не сработать.

– Я узнал твой голос, – сказал хранитель, – узнал и очень удивился. Ты ведь очень неожиданно исчез, и мы всё ломали голову, что же случилось?

– Об этом мы ещё поговорим, и очень серьёзно! – сказал я.

– Шоу было очень затратным, – сказал Алиса, – я вообще почти пустая! Летела вниз на пердячем пару! Алик, врежь мне, что ли, чтобы хоть немного подзаправиться! Очень надо.

Я не стал спорить, тем более ей было действительно очень нужно. Я просто влепил ей пощёчину.

Когда я замахивался, на лице у Алисы было лёгкое предвкушение. Когда я её ударил, она на секунду замерла, потом вдруг предвкушение сменилось недоумением, и она, ни с того ни с сего, влепила мне пощёчину в ответ!

– Эй, что за дела! – возмутился я, – ты зачем меня ударила?

– Маны нет! – возмущённо сказала Алиса, – ты врезал мне просто так!

– Как нет маны? – удивился я, – да и при чём тут это? Даже если что-то не сработало, меня-то зачем бить? Я от этого удовольствие не получаю, в отличие от тебя!

– Я тоже не получаю, я так заряжаюсь! А если нет маны, то это просто пощёчина! А раз так, то нужно дать ответку! – стояла на своём Алиса.

– Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделала? – моё возмущение только росло, – ты сейчас выработала у меня рефлекс! Теперь, даже если нужно будет срочно тебя зарядить, я этого делать не буду! Потому что, если опять почему-то не сработает, ты опять дашь мне свою ответку! А мне это зачем? Я и так делал это через силу, а если за это можно ещё и получить, да не абы от кого, а от фурии, то разумнее всего будет вообще этого никогда не делать!

– Ну, прости, – сдалась Алиса, – но ведь раньше такого никогда не было! Да ладно я, когда мы дрались с другими фуриями, то и они заряжались от тебя! Что случилось-то?

– Не знаю, – сказал я, – но есть у меня одна теория! Я не думал, что это как-то связано, потому что когда я тебя заряжаю, то свою ману не трачу. А сейчас я это сделал, не имея маны… и не получилось. Странно, но возможно это именно так работает.

– То есть, как это, не имея маны? – вытаращила на меня глаза Алиса, – совсем, что ли?

– Совсем! – честно сознался я.

– Погоди… из всего, что я знаю… – Алиса вытаращила глаза ещё больше, хотя казалось, что больше уже некуда, – ты что, встретил Оракула?

Я ничего не ответил, но именно это и стало для Алисы самым лучшим ответом.

– Алик, ты совсем дурак? Ты что, слил всю свою ману Оракулу, когда мы находимся в такой сложной ситуации? С ними вообще связываться нельзя! – возмущению Алисы не было предела.

– Я, вообще-то, сам решаю, что и когда мне делать, – жёстко сказал я, – а то, что зарядка не сработала, так в этом есть определённый плюс!

– Какой ещё плюс? – всплеснула руками Алиса.

– Тот, что мы теперь знаем, что в определённых условиях я не могу тебя зарядить. И выяснили мы это не во время боя, а после. Так что, можно сказать, что всё сложилось даже удачно!

– Ну, конечно! Удачнее некуда! – раздражённо сказала Алиса и плюнула на землю, – я всю ману истратила, что мне теперь делать? Знаешь, как долго она будет восстанавливаться? Я же не шаман!

– Когда ты её тратила, то меня тут не было… точнее, ты не знала, что я вернулся и для всех я был условно «без вести пропавшим». Так что если бы я неожиданно не возник из толпы, то ты и была бы без маны, – сказал я.

– Но сейчас-то ты здесь! – сказала Алиса и посмотрела на меня, как будто уже победила в этом споре.