Read the book: «Сердце генерала и вкус счастья»

Глава 1

– Матушка, что сейчас будет? Я облила её холодной водой, но… – раздался тихий всхлип. – Матушка, что сейчас будет? – срываясь на стон, вновь вопрошал молодой женский голос.

– Замолчи! – в ответ, сдерживая злость, прикрикнул голос с хрипотцой. – Эдвард уже получил развод. Нужно по-тихому все обставить. Скоро придёт доктор. Он уж даст заключение, что бедняжка отравилась, узнав, что муж освободился от брачных обязательств.

Неожиданно над моим ухом заголосил ребёнок.

– Нет, нельзя! Вивианна не умерла, не травила себя! Она просто спит! Ей плохо-о! – детские руки затормошили меня.

Я всё чувствовала и слышала, но не могла открыть глаза.

Сколько же вчера мы выпили с подругой, празднуя продажу квартиры? Какой тяжелый сон. Как же болит голова, к тому же во рту жжение. Но если я осознаю, что нахожусь во сне, то скоро проснусь?

– Пшёл вон, паршивец! Нет больше твоей сестры! Отмучилась бедняжка! Столько болеть… Ох, ох, – женский голос с хрипотцой неожиданно начал причитать. – Уберите его прочь!

– Молю, оставьте меня! Позовите нормального лекаря! Это вы отравили Вивианну! Я сам пойду в управу, все расскажу!

Кричащего мальчика оттащили, и его голос стих.

– Матушка, он же может пожаловаться. Вдруг ему кто-то поверит в управе и решит провести расследование?

– Тамаринда, ты хочешь, чтобы тебя вместе с этим мелким паршивцем выпороли?! – раздражённо прикрикнула женщина.

Мою руку подняли вверх и отпустили, и она, словно чужая, легко упала на моё тело.

– Матушка, что вы такое говорите… Вы никогда так со мной…

– Всё, прости, прости, Тамаринда. Нервы, – похоже, женщина приласкала дочь, погладив. – Сын непутёвый с этой девкой спутался, а нам расхлёбывать. Еле развод удалось оформить. Почти год держалась паршивка. Сколько её травили, все же сильная оказалась. Но ничего, вода камень подточила, угасла за считанные месяцы. Но почему именно сейчас, не раньше, не позже? Помирала бы себе через несколько дней под забором.

– Только когда Эдвард женился, вы, матушка, не думали о ней плохо, хвалили её. Приданое приличное с Виви шло.

– Да кто же мог знать, что шахта эта окажется пустой? – женщина вновь начинала злиться.

Какая шахта? Что за непонятный сон? Попыталась вновь пошевелить пальцами. Нет, не получилось. Головная боль усиливалась.

– Тут ваша правда, матушка. Плохой выбор сделал братец. Хотел развернуть производство Чёрной слезы. Если бы шахта была полной, то мы бы сейчас в столице жили да в шелках ходили. Во всём виноваты эта гадина и хитрый управляющий. Братец говорил, что тот прощелыга и мот. За несколько лет управления выработал шахту под ноль, растратил средства и в день свадьбы сбежал. И развестись-то уже нельзя было. Всё-ё, – грустно вздохнула девушка. – Зато как он потом на Виви отыгрался, продал все её вещи, да и любимую сестру не обделил. Колье её матери мне очень подошло. Какие красивые синяки расцветали на её плечах после брачной ночи, – гаденько хихикнула она, перестав переживать.

Вот же мерзавка! Радуется чужому горю, прогнившая душонка! Что за сон? Я не помню, чтобы смотрела фильмы на подобную тематику. Обычно предпочитаю последнее время фантастику и передачи о мире животных.

«Анюта, просыпайся. Голова болит, таблеточку надо выпить», – мысленно уговаривала себя выйти из сна.

– Хватит, Тамаринда, разговоры вести. Сейчас придёт доктор. Пусть он и прикормленный, но ты горюй, плачь, говори, что в хороших отношениях была с бедняжкой.

– Мамочка, всё сделаю в лучшем виде, – зашуршала ткань, а затем раздался стук в дверь.

– Госпожа Одетта, что случилось? – поинтересовался заискивающий мужской голос.

– Ох, господин Альфред, горе-то какое приключилось! Вы же в курсе, что бедняжка Вивианна долгие месяцы болела. Сколько лекарств куплено, докторов пройдено, сыночку моему Эдварду наследник нужен. Сами знаете, что без этого никак. А Виви только болела да чахла, словно вырванное деревце без воды, – женщина наигранно всхлипнула. Не удивлюсь, что утёрла платочком уголок глаз. – Эдвард развод получил, всё по закону. Даже хотел бывшей жене оставить небольшое месячное жалование. Но она так разнервничалась и кричала, что не будет никому обузой, что ей не нужны его деньги, скрылась в своей комнате, а ночью выпила яд. Господин Альфред, горе-то какое и чёрное пятно на нашу репутацию. Сын мой свататься поехал. Девица Изольда давно мечтала выйти за него замуж, а он, глупый, влюблён был в Виви. Ох, доктор, что же сейчас будет? Все начнут косо на нас смотреть.

– Госпожа Эверхруст, не переживайте, никто на вас косо не посмотрит. Разве можно подумать, что вы плохо относитесь к жене сына? Весь городок знает, что вы приличная семья. Ну что поделаешь, когда случилось как случилось. Сейчас осмотрю пациентку и напишу заключение.

– Ах, господин Альфред, вы желаете её раздеть? – холодные пальцы коснулись моей шеи. – Мы можем заверить, что на теле Вивианны нет никаких увечий. Хоть она и бывшая, но все же жена моего сына.

Звякнули монеты.

– Будем считать, что я осмотрел тело. Где моя магическая печать?

Раздался щелчок, что-то открыли. На мой лоб легло круглое и тяжелое нечто. Неожиданно головная боль начала отступать.

– Госпожа Одетта, как это понимать?! – взвизгнул доктор, сдёргивая с меня приятный камушек. – Ваша бывшая невестка жива! Жива она! Вы заплатите мне за испорченную печать! Её покинула магия! Разве ваша невестка – магичка?!

– Нет, – испуганно проблеяла Одетта. – Ваш камень неисправен. Вы пытаетесь меня обмануть. В нём закончилась магия, а вы… вы…

– Да новый он! Совершенно новый, вчера купленный! Госпожа Одетта, не юлите! Вы вернёте мне всё сполна! Или некоторые секреты покинут этот дом!

Мужчина злобно пыхтел надо мной, щупая шею, похоже, искал пульс.

– Неужели на самом деле жива? – охнул молодой голос.

– Жива! Не взяла её отрава! Лечить будете?! Хотя она столько магии вытянула из печати, что сама в себя придёт к следующему утру! – ответил доктор.

– Ох, счастье-то какое! Не умерла, Вивианна, не оставила на нашей семье чёрное пятно! – Одетта, пересиливая себя, запричитала. – Господин Альфред, вы простите меня, сама не своя последнее время. Конечно, мы заплатим. Не желаете ли чай или обед?

– Не желаю. Расплатитесь за приём, печать, и я пойду. Дел полно. Невестке скажите, чтобы больше так не глупила и берегла своё тело. Оно сильно подорвано болезнями.

– Обязательно. Всё скажем, всё накажем бывшей невестушке.

Когда комната опустела, мне наконец удалось пошевелить пальцами и открыть глаза. Жутко хотелось пить. Комната, в которой я лежала, была странной. Бедное убранство – стол, стул и кровать, даже шкафа не имелось, а в углу стоял небольшой сундук.

Приподнявшись на локтях, простонала:

– Кто-нибудь, дайте пить!.. – эти слова отняли последние силы.

Дверь скрипнула, внутрь вошла невысокая, худая и странно одетая девушка. Пышное голубое платье с зелёными оборками, высокая причёска открывала лоб вытянутого лица, тонкие губы и длинный нос с горбинкой.

– Жива всё же, а я до последнего не верила, – я узнала голос говорившей. Её звали Тамаринда. – Но как? Хотя сейчас неважно. Брата эти новости не обрадуют.

– Пить, – прохрипела, смотря на мутный графин.

– Прости, – она быстрым шагом подошла к столу. – Сейчас дам напиться.

Взяв графин со стола и не притронувшись к стакану, Тамаринда повернулась в мою сторону.

– А вот и свежая водичка. Жаль, что не ледяная, – тощая девушка с перекошенным от злобы лицом перевернула графин над моей головой, вода потекла по лицу, попадая под одежду. – Ох, а почему ты морщишься, Вивианна? Язык высовываешь? Ой, ты хотела пить, а я услышала «умыться».

Не удосужившись поставить графин обратно на стол, Тамаринда бросила его на пол и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

А сон ли всё, что сейчас происходит? Не прошло и пяти минут, как дверь вновь скрипнула.

Глава 2

– Вивианна, ты жива, – ко мне приближался худенький мальчик. – Я верил, что ты не погибла. Эти ужасные женщины… Почему ты мокрая? – подойдя ближе, он дотронулся до моих волос.

– Ты кто? Где я? Что происходит? – слова давались мне с трудом, а во рту было сухо. – Дай воды.

Ребёнок молча кивнул, выбежал из комнаты и через минуту вернулся, держа в руках кувшин с водой. В этот раз мне удалось напиться из стакана.

– Вивианна, что с тобой? Ты меня не помнишь? Это же я, твой брат Эш, Эштон, – забрав стакан, он присел на край кровати. – Виви, не пугай меня, – моя ладонь оказалась в маленьких ручках.

«Не понимаю, – в голове роились мысли. – Если это не сон, то меня похитили? Но кто и почему?»

Чем-то накачали, тело слушалось плохо. Нужно бежать. Но как? Ведь я руками еле шевелю. Неужели кто-то узнал о продаже бабушкиной квартиры? Но деньги лежат на банковском счёте.

А-а! Я поняла, меня похитили, разыгрывают спектакль, накачивая дрянью! Но что потом?! Заставят подписать доверенность, сломав мою волю?!

Бежать! Надо притвориться, что я верю в этот спектакль, усыпить бдительность и, подписывая доверенность, исказить подпись! Я же никогда не оказывалась в такой ужасной ситуации! Мне страшно до колик!

– Сестрица, не молчи. Родная, – маленькие детские пальчики гладили мою ладонь.

Нужно подыграть.

– Извини, Эш, – утолив жажду, говорить стало легче. – После того как очнулась, ничего не помню. Ни себя, ни тебя. Даже как меня зовут.

– О-о, Вивианна, какой ужас, – на детском личике с неподдельной искренностью отразились эмоции. Сейчас Эштону было меня жаль. – Меня зовут Эштон, а тебя Вивианна Штормчазер. Наши родители умерли. Гадкий Эдвард Эверхруст запудрил тебе голову, красиво ухаживал, дарил подарки, обещал любить и беречь. Ты согласилась выйти за него замуж, но при условии, что он возьмёт и меня к себе. Но сказка обернулась дешёвой дворовой историей, как ты любила говорить. Управляющий нашими делами оказался вором. Сейчас его разыскивают, но всё тщетно. Скрылся с чужими деньгами. Но даже при нём мы жили в разы лучше, чем после твоей свадьбы. Эдвард тебя не любит, бьёт, запирает дома. Он отобрал все вещи, оставив одно старенькое платье, даже матушкино колье подарил своей сестрице. А ты молчишь и всё ему прощаешь.

«Неужели можно так правдоподобно играть?» – подумала, увидев, что в детских глазах стоят слёзы. Сейчас он не рассказывал мою историю, а изливал душевную боль.

– Мы словно бесправные рабы. Даже слуги живут лучше нас. И никто не хочет заступиться. Я уже сбегал за помощью. Но меня с улыбкой вернули Эверхрустам и пожурили, что плохо следят за ребёнком, – мальчик потёр спину. – Хворостиной по спине отходили так, что два дня встать не мог. Если бы только в нас с тобой была магия, тогда эти жестокие Хрусты не посмели бы нас тронуть. Но мы – «пустышки». Вивиан. А твой муж наконец смог добиться развода. Такой счастливый был, что в тот же час поехал свататься. Никакой чести в нём нет. Но самое страшное, – ребёнок всхлипнул. – Как только он вернётся, то выкинет нас с тобой на улицу, где мы точно погибнем.

– Почему погибнем? – рука сама потянулась к детскому лицу, чтобы вытереть слёзы.

– Вивианна, ты слаба. Никто не захочет нанимать такую на работу. Да и меня не возьмут. Худой, возрастом не вышел. И денег у нас нет, даже завалящегося медяка.

Вот и о деньгах пошёл разговор.

– Мы пойдём в полицию, пожалуемся на них. Скажем, что колье украли, вещи.

– Что такое «полиция»? – спросил Эш.

– Стражи порядка, которые следят за соблюдением законов простыми гражданами.

– А, управа. Можно и сходить. Да только Эдвард скажет, что колье было подарено тобой лично. Он уже так говорил, когда ты пыталась вернуть драгоценность.

– Неужели совсем никаких родственников не осталось, которые могли бы нас принять? – спросила, заметив, что на детских щеках проявились тёмные полоски от слёз.

Как часто моют ребёнка? Или специально замарали ему лицо, чтобы вызвать во мне жалость? Да и волосы нечёсаны несколько дней. Густые рыжие локоны торчали в разные стороны, словно колючки у ёжика.

– Осталась лишь прабабка по отцу. Но она нас и на порог не пустит.

– Почему? Тоже не любит?

– Да, не любит. Потому что волосы у нас с тобой рыжие, а не чёрные, как в её роду.

– И это причина не пускать на порог родную кровь? – удивилась ответу Эша.

– Не только поэтому. Она была против, чтобы её внук женился на нашей матери. Матушка была богатой и не желала преклонить колени перед вредной старухой, которая всячески её оскорбляла. Виделись они всего два раза, когда отец приводил невесту знакомиться и когда привозил нас показать. Я не помню этого, но ты рассказывала, что прабабка, увидев наши волосы, изошла на крик и выставила всех за дверь. После того визита к ней тебе она несколько раз в кошмарах снилась. Высокая, худая, с жидкими чёрными волосами, в тёмном закрытом платье в пол, длинными пальцами она пыталась достать до твоих красивых кудрей. Жаль, что сейчас твои волосы потускнели, а раньше так красиво переливались на солнышке.

«Как складно рассказывает», – улыбнувшись, подумала и вслух сказала: – Не переживай. Возможно, сейчас её сердце оттаяло.

– Вивианна, я пойду на кухню. Сегодня готовят суп. Я буду мыть кастрюли. Ближе к ночи, как все лягут спать, принесу тебе поесть. Надеюсь, что Эдвард вернётся утром. Не хочется уходить в ночь. Тут хоть и плохо, но есть крыша над головой.

Поцеловав меня в щёку и погладив по волосам, мальчик убежал.

Слабость давала о себе знать. Я не успела закрыть глаза, как уснула.

Ночью меня разбудил организм, и с усилием удалось встать. Двигаясь по стеночке, дошла до дверей. Где искать в этом доме туалет?

– Вивианна, ты куда? – словно из-под земли передо мной вырос Эштон с тарелкой супа. Оказывается, рядом была кухня. – Зачем встала? Тебе выздоравливать нужно.

– Где туалет? – спросила, потирая спину.

– Так у тебя под кроватью горшок стоит, – шёпотом ответил тот.

– А можно без него? Покажи, куда идти.

– Туалет для слуг на улице. А так только умывальные комнаты в хозяйских спальнях. Не стоит без спроса туда заходить. Пойдём в комнату, – попросил мальчик, но я уперлась.

Маленькая, что ли, на горшок ходить?

Спальня Эдварда разительно отличалась от той комнаты, в которой спала я. Сходив в туалет и умывшись, взглянула в тусклое зеркало.

Как за одну ночь похитители довели меня до такого жуткого состояния? Дотронувшись рукой до перепутанных тусклых волос, уставилась на осунувшееся лицо и тонкую куриную шею. Кожа имела сероватый оттенок. Отодвинув ворот пахнущего потом платья, увидела еле заметные синяки, украшавшие грудь.

– Вроде я и в то же время не я. Почему такая худая? – поинтересовалась у отражения и ахнула: – Прошёл не один день? Меня морили голодом, били, отбили память? Сколько прошло дней с момента похищения? Бежать! Только бы выбраться живой! Подпишу любые документы!

Страх липкими щупальцами забирался под платье и поднимался по ногам, по телу, оседая в сердце.

– Вивианна, поспеши. Суп остынет, – поскрёбся в дверь Эш.

Медленно дошла до комнаты и молча съела наваристый суп. Приятное тепло разлилось по телу. Затем, поблагодарив мальчика, вновь легла спать.

А утром проснулась от громких голосов, доносившихся из коридора.

Глава 3

За ночь мне полегчало, голова уже не болела. Почувствовав себя лучше, села, сделала несколько круговых движений головой и руками. Нет, не резких, а так, чтобы кровь разогнать. Когда встала, захотелось в туалет и умыться. Но выйти не успела, так как чьи-то громкие голоса приближались к моей комнате.

– Почему ты их вчера не выкинула, пока меня не было? – пинок, и дверь с грохотом распахнулась.

Перед моим взором предстал высокий темноволосый и красивый мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Не удивлюсь, если это якобы мой муж явился.

– Хм-м. Неплохо выглядишь для умирающей, – мужчина перевёл взгляд на Одетту, а потом вновь на меня. – Ты в беспамятстве была и не помнишь, что мы в разводе. Так что покинь мой дом, Вивианна, – имя он произнес, словно выплюнул. – Матушка, она дар речи потеряла? Или это краденая магия из печати доктора на неё так благотворно повлияла? Смотрит, а глаза не опускает. Дерзит! Может, выпороть её?

– Ты что, сынок, ты что! Нельзя! – я удивилась тому, что Одетта, которая столько времени пыталась отравить девушку, вдруг заступается. – Ты ей больше не муж. Ну побьёшь, а вдруг она не переживёт? Спрос с тебя другой будет. А так сама с мальчишкой в ближайшей подворотне…

Мысленно усмехнулась: не заступается. За сыночка боится.

– Да понял я, матушка, – в мою сторону полетели бумаги, свёрнутые в трубочку. – Документы на развод. Бери и проваливай.

Моё сердце радостно забилось. Отпускают? Вот так, без каких-либо условий? Ко мне, проскользнув мимо Одетты, кинулся мальчик, который тут же заявил:

– Мы никуда не уйдём, пока Вивианна не встанет на ноги. Ей нужно несколько дней, чтобы поправиться.

– Что?! Ты ещё смеешь перечить решению главы дома?! Да такого наглеца в шахты на перевоспитание! – разозлился Эдвард.

– Мы уй… – не успела произнести, что уйдём, как мальчик сжал кулаки.

– Да вы обязаны отдать наше наследство! После развода шахта вам не принадлежит! Она возвращается к нам! Об этом говорили женщины! – выпалил Эш и посмотрел на Одетту.

На мгновение воцарилась тишина. Я моргнула, а потом ещё раз. Мне стало казаться, что вокруг ладоней Эдварда Эверхруста появляется свет.

– А ну повтори, что ты сказал! Шахту вам?! – прорычал мужчина.

– И не только шахту, но и денежное содержание на бывшую жену. Пусть она и не родила, а содержать вы её обязаны. Таковы законы. Спросите у своей матери, – стоял на своем Эш.

Какой-то частью мозга я понимала, что вся эта сцена направлена на меня, но другая часть мозга отказывалась что-либо понимать. Ладони Эдварда не просто светились, на них появился настоящий огонь. Языки пламени лизали мужские пальцы, норовя взмыть вверх.

– Неблагодарные! Мы, несмотря на ваш обман, приютили вас, кормили, поили, крышу над головой давали! – огонь становился всё сильнее. Страх сдавливал мою грудь, дышать становилось трудно. – Сожгу! Все тряпки, что на вас, спалю! А главное, ваши ужасные рыжие волосы! Лысые пойдёте прочь!

Огонь, сформировавшись в небольшой шар, поплыл в нашу сторону. Потрескивая, он неумолимо приближался, а на лице Эдварда растянулась гаденькая улыбочка. Мальчик с силой прижался ко мне. Я быстро сообразила, что сейчас одно из двух: или я совсем сбрендила, то есть сошла с ума, или всё происходит на самом деле, и я не просто не в своём теле, но и не в своём мире.

Попятившись, плюхнулась на кровать, увлекая за собой мальчика. Неужели осмелится сжечь двух живых людей?

– Эдвард! Не смей! – неожиданно выкрикнула Одетта, и мужчину резко облило водой, которая сорвалась с рук его матери. Оседая на пол, та пробормотала: – Дом спалишь. Сколько раз тебе говорила, не играй огнём, – и затихла.

Огонёк исчез.

– Чтобы духа вашего в доме не было через полчаса! Не испытывай судьбу, Вивианна! – Эдвард приподнял потерявшую сознание мать. – А я даже рад, что вы пойдете на улицу. Вас там быстро научат держать язык за зубами. Взять позволяю лишь то, что ты прячешь в своём сундуке. Только зря ты, Виви, пыталась в своей поеденной молью шали утаить медяки. Служанки давно всё обыскали.

Эдвард наконец вышел из комнаты, неся мать на руках. Только его противный смех так и стоял в ушах.

– Ты зачем?! Зачем?! – не только слова, но и мысли не желали формироваться в моей пустой голове. – Бежать! Нужно бежать!

Откуда только силы появились? Старый сундук нашёлся в углу. Открыла крышку (да что в нём можно спрятать, если даже замка нет?) и заглянула внутрь. В видавшую виды простынку были завёрнуты старые туфли, поеденная молью шаль и…

Да не может быть?! Мои пальцы коснулись маленькой сумочки, которой тут точно не могло быть. Это моя сумка, в которой обычно лежат косметика, телефон, кошелек. Да, в общем, и всё. Туда мало что может поместиться. Последнее время моё предпочтение отдавалось аккуратным сумочкам небольшого размера.

Повернув голову, я поняла, что братец всё ещё не пришел в себя и сидел на кровати. Быстро завязав всё обратно, достала только шаль и бросилась к Эштону.

– Вставай. Времени мало, – подняв бумаги о разводе, подтолкнула его к двери. – Кто же так ведёт переговоры с преступниками, требуя вернуть своё? Вот выберемся отсюда, тогда и повоюем. Хорошо, что этого сумасшедшего мать остановила. Непонятно только, почему она в обморок свалилась.

– Магии в ней почти нет. А вообще, маг воды очень ценится, – вяло ответил брат.

– У тебя вещи имеются? Будешь забирать? – поинтересовалась, выведя Эша в коридор.

– Да откуда? Всё на мне.

Возле входных дверей нас ждала с перекошенным лицом Тамаринда, которая сразу накинулась на меня:

– Ах ты гадина! Из-за тебя матушка в кровати лежит!

Она размахнулась и попыталась дать мне пощёчину, но я ловко отодвинулась в сторону. А когда разозлённая девушка решила сделать шаг вперёд, Эш, не теряя времени даром, подставил ей подножку.

Тамаринда аккуратно растянулась на не совсем чистом полу. Немного помолчав и осознав, что поединок был не в её пользу, она завопила, зовя на помощь.

Да только мы не стали дожидаться, когда кто-нибудь откликнется, и выскочили за дверь. Та захлопнулась, отрезая все пути назад.

На улице было холодно, судя по листьям, ранняя осень. Поежившись и пошатываясь, я пошла в сторону дороги. Адреналин постепенно отпускал, ноги подкашивались.

Не успели мы свернуть за угол, как за нами послышались чьи-то торопливые шаги.