Read the book: «В твоих объятиях»

Часть первая

Натянула тетиву, плечи лука согнулись. Вдох, выдох, прицелилась, натяжка и выстрел. И все вроде бы просто и легко. Я почувствовала эйфорию от того, что стрела легко вошла прямо в центр мишени. Мышцы заметно болели от тренировки, усталость была приятной. Это самое лучшее время, когда ты приходишь на тренировку и отдыхаешь душой, работаешь телом.

Положила лук и вместе с тренером Петром Ивановичем пошла собирать стрелы из мишени. По пути обсуждали технику, я внимательно слушала, он четко и грамотно доносил до меня информацию, как можно улучшить стрельбу.

– Ты сейчас, Соня, находишься в отличной форме. Наконец-то мы достигли ее. Теперь пытайся ее сохранить до соревнований. Я, как узнаю точную дату проведения соревнований, сразу же тебе позвоню, а так, дома, не забывай заниматься – упражнения и еще раз упражнения, и тогда мы не только подтвердим твой разряд, но, может, и на КМС замахнемся.

Я улыбнулась своему тренеру. Радостно кивнула ему в ответ головой.

– Петр Иванович, я так долго шла к этому, что не упущу такой шанс ни за что на свете. Я сама чувствую, что готова. Когда видишь реальный результат на тренировках, то получаешь море удовольствия. Я буду стараться держать такой же темп. Ну, а там посмотрим, что из этого получится.

– Молодец. Соня, только сильно не перенапрягайся – через день тренируйся дома, чтобы лишний раз не забивать мышцы, твоя задача просто поддерживать себя в той форме, в которой ты сейчас находишься.

Кивнула в знак согласия.

Я подошла к своему луку и посмотрела на тренера, который уже говорил о чем-то с другими спортсменами. Хороший он, Петр Иванович. Ему уже далеко за шестьдесят: седой, поджарый, крепкий мужчина с добрыми глазами цвета крепкого кофе. Всю жизнь он посвятил занятию спортом. Тренировал, учил. Результаты у его спортсменов были на высоте. Только не у меня – я была его проклятием. Может, я и критична к себе, но из-за работы я не могла посвящать всю себя спорту, но даже с учётом этого я достигла не малых результатов.

Все стали делать заминку, я тоже, потом разобрала лук, сложила в сумку и, попрощавшись со спортсменами и тренером, пошла в раздевалку. В голове поселились снова мысли о работе, пункты на нормативные акты и пути решения проблем. Но зачем я об этом думаю, я же теперь безработная, в свободном плавании. Я – юрист. Очень хороший юрист. Сейчас я фрилансер. Заказов пока мало, потому как мало кто знает, что я уволилась из самой крупной строительной компании нашего города. Но чуть позже заказов будет много, я уверена. Я всегда верила в лучшее.

За своими мыслями ни на что не обращала внимания, пока не столкнулась с высоким, сильным и очень красивым мужчиной. Правда, этот мужчина был всегда угрюмым, не видела еще ни разу, чтобы он улыбался.

Он всегда приходил на тренировку, когда мне нужно было уходить, но я знаю, что он тренировался с моим знакомым Кириллом Барсовецким. С ним и его женой Линой мы давно дружим, у них чудесная дочурка, крестницей которой являюсь я. Зная, что Кирилл занимается боксом, могла предположить, что и этот угрюмый мужчина занимался тем же. Оно и понятно: мужчина был сильным, но не перекаченным, скорее поджарым. Кареглазый и высокий. С волевым подбородком и легкой небритостью. Лет тридцати пяти на вид. Мне он нравился. Не знаю, как это объяснить, но меня к нему тянуло, сердце начинало биться быстрее, кровь по венам бежала интенсивнее, щеки приобретали розовый оттенок.

– Извините, задумалась, – проговорила я, смотря в карие глаза. Немного отошла от мужчины.

– Не страшно, – услышала немного грубоватый голос обладателя карих глаз.

– О, какие люди! – весело сказал Кирилл. Вот его я совсем не заметила. Оба мужчины были с голыми торсами и одеты в спортивные шорты. Кирилл наматывал на кисти рук боксерские бинты. – Закончилась тренировка?

– Э, да. Ты теперь всегда будешь здесь тренироваться? Просто ты же ходил в другой клуб, ближе к дому.

– В том клубе ремонт, бокс перенесли сюда насовсем, так что будем пересекаться чаще, Сонька, – парень широко улыбнулся.

– Классно.

– Ой, совсем забыл представить вас друг другу, – Кирилл стукнул себя ладошкой по лбу. – Это Соня Пепел – наш давний и очень хороший друг семьи, а еще крестная моей Ксюшки. Константин Медведев – владелец этого клуба, мой давний друг и крутой спортсмен.

– Очень приятно, – я протянула руку для пожатия. Вот была у меня такая привычка – руки пожимать при знакомстве. Костя протянул мне руку, моя утонула в ней, я вообще рядом с ним казалась малышкой, приходилось запрокидывать голову чуть назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

По моему телу прошли миллионы разрядов. Я быстро вынула руку из его теплой и большой ладошки, не хотела, чтобы он что-то заметил. Низ живота почему-то предательски заныл, бабочки запорхали в моем животе. Фуф, что же такое творится.

– Не знала, что вы являетесь владельцем этого клуба.

– И мне приятно. Ну, это не все знают…

– Костя раньше по утрам тренировался, а теперь вот со мной вечером – в спарринге лучше получается.

– Понятно. Ну, я побегу, а то поздно уже. Домой хочу, – улыбнулась я мужчинам.

– Приходи к нам в гости, Ксюша ждет начала ваших репетиций.

– Мы с ней договорились, что будем репетировать у них в школе, там специально для этого часы выделяются. Тем более она не хочет, чтобы вы узнали, что мы там придумали, – я улыбнулась Кире, вспоминая, как мы с Ксюшей спорили, что же будем готовить на концертную программу в музыкальной школе. Она там училась третий год и была первоклашкой в обычной школе.

– Уже не терпится узнать, что вы там придумали, – засмеялся Кира. – В прошлый раз они пели песню БИ-2 «Алиса», короче, круто вышло, – обратился Кирилл к Константину. Тот слегка улыбнулся. Первый раз вижу его таким, можно сказать, улыбающимся.

– Мы будем выступать втроём, так что будет вообще классно.

– И кто еще будет?

– Ксюша нашла себе подругу, она очень талантлива, так здорово играет на пианино, что прямо мурашки по телу бегут. Не помню, она вроде первый год учится в школе, ее никто не хотел брать к себе для концерта, так как она ни разу не выступала на сцене. Вера ее зовут. А мы решили попробовать, и так классно получается.

– Вера? – спросил Константин. Я кивнула в знак согласия. – Моя Вера ходит первый год в музыкальную школу и сейчас что-то репетирует, вся при счастье.

– Ваша? – удивилась я. – Не подумала бы, она на вас не похожа…

– Да, она вылитая мама, – Костя чувствовал себя не в своей тарелке, видно, что разговор ему не особо нравился и был не по душе. – Спасибо, что взяли ее в свою компанию.

– Пф, они маленькие ангелочки да еще такие талантливые! Я получаю большое удовольствие, проводя с ними время. Ладно, мне пора, ребята.

И поспешила к выходу. Спиной чувствовала на себе взгляд карих глаз: пронзительных, красивых и недоступных для меня.

На улице был февраль. Холодный и ветреный. Я жила недалеко от спорткомплекса, где тренировалась, так что быстро добралась до дома. Квартира меня встретила тишиной. Быстро приняв душ и перекусив лёгким салатиком, села за ноутбук проверить почту. Пока просматривала письма и сортировала их по папкам, поняла, что очень хочу мороженого. Да, вот бывают у меня такие прихоти. Не поленилась, снова оделась и пошла в магазин, он располагался в квартале от моего дома – идти было недалеко.

Преодолев только полпути до магазина, я стала переходить дорогу по зебре и на зеленый свет для пешеходов, смею заметить, как вдруг почувствовала, что на меня движется машина на огромной скорости. В панике я впала в ступор, не могла пошевелить ни руками, ни ногами, постаралась придать ускорение себе и шагнуть назад, но не успела. Зажмурилась и – бах.

Часть вторая

– Ну, да, я так и думал, – доктор попросил меня подойти к нему и ткнул ручкой на рентгеновский снимок. – Вот здесь у вас, Соня Михайловна, перелом ключицы со смещением. В остальном все хорошо, просто ушибы. Будем делать операцию. Вы давно кушали?

– В обед ела суп, на полдник йогурт с бананом, а на ужин овощной салат.

– Вот и отлично, на операцию нельзя идти на полный желудок, рвота может появиться после того, как будете отходить от наркоза. Сейчас идите в палату, а потом к вам медсестра придет и поведет на операцию.

Я вздохнула. Левая рука не болела, но шевелить я ей не могла. Я была в шоке и так сильно расстроена, что хотелось белугой плакать, но я держалась.

– Доктор, у меня планировались соревнования через месяц, я так понимаю, что не смогу принять участие?

– Думаю, да. Про соревнования и спорт пока забудьте. Скажу, что если кости срастаться начнут хорошо, то через месяц можно будет снять лангету и начать разрабатывать руку, но физической нагрузкой пока долго нельзя заниматься, но это потом, пока нужно оперировать.

– Я поняла, спасибо вам.

Поднялась с медсестрой в палату. Она была одноместной и платной, я была не против, потому что лежать с другими больными я не хотела. Так спокойнее. Расположилась на кровати и стала думать, что мне делать дальше. В больницу я попала на скорой; водитель машины, которая меня сбила, был пьяный. Полиция его задержала и обещала прийти ко мне в больницу или домой, опросить по поводу случившегося.

Ну, почему мне так все время везет? Вот сидела бы дома, и все было бы хорошо. А сейчас ни спорта мне, ни мороженого. Хотелось реветь. Так, и одежды у меня нет. Придется позвонить Лине. На нее всегда можно положиться в любой ситуации.

Лина взяла телефон после третьего гудка, на фоне слышалось множество голосов.

– Сонька, привет, – радостно прокричала Лина.

– Привет-привет. Ты сильно занята? Можешь говорить, а то у тебя там шумно.

– Мы в магазине, но недолго могу поговорить.

– Слушай, ты не могла бы меня выручить?

– Конечно, что нужно? Только давай не сегодня, а то мы еще дома не были.

– Можно завтра. Я тут в больницу попала незапланированно, ты могла бы мне привезти вещи, необходимые для пребывания здесь? Я список тебе сброшу по смс, или ты позвони, я продиктую.

– Что случилось? Ты же недавно была на тренировке, мне Кирюша сказал, что с тобой разговаривал.

– Меня машина сбила после тренировки, – и я захлюпала носом, слезы потекли ручьями по щекам.

– Сонька! Сильно? Что пострадало? – взволнованно прокричала в трубку подруга.

– Самолюбие пострадало сильнее всего, потом пара ушибов и перелом левой ключицы со смещением, – проревела я. – Скоро будут делать операцию. Обидно, знаешь что? Что теперь мне не попасть на соревнования, прощай все мои успехи, а все из-за мороженого, дернул черт за ним идти.

– Сонька, не переживай, главное, что ты легко отделалась. Я тебе завтра все привезу. Не переживай. Напиши мне смс, как пройдет операция, я буду очень переживать.

– Не переживай. Все хорошо будет. Просто я не умею болеть и боль плохо переношу. Сейчас успокоюсь и под наркозом полежу.

– А водитель?

– А водитель был пьяным, его полиция забрала.

– Черт. Как не повезло тебе.

– Знаю. Ладно, Лина, за мной медсестра пришла. До завтра.

Медсестра повела меня на пятый этаж в хирургическое отделение, там мне сделали укол, велели раздеться до трусиков. Замерзнув от страха на операционном столе, я смотрела на лампу и вдыхала в маске наркоз. Врач меня просил сосчитать до ста, потом задавал какие-то вопросы, я отвечала, а последним, что я помню, был образ хмурого и красивого Константина.

Проснулась ночью привязанной к кровати – сначала запаниковала, меня стало тошнить, но медсестра, которая оказалась рядом со мной, быстро отвязала меня и наклонила голову к тазику.

– Рвота – это нормальное явление после наркоза. Хотите пить?

Я отрицательно покачала головой. Гипс был сырым и холодил кожу, я была укрыта простыней на почти голое тело. Простонала от жалости к себе и вновь уснула.

Утром проспала после наркоза до двенадцати часов, даже не помню, как меня доктор будил утром на обходе. В палате сидела Лина с Ксюшей.

– Привет, девчонки. Надеюсь, вы мне привезли хоть что-нибудь, а то я тут голышом лежу и мерзну, – я выдавила из себя улыбку. Мне было плохо, голова кружилась, болело плечо.

– Привет, мы тебе привезли все, что нужно. Ты как? – Лина наклонилась ко мне и внимательно так посмотрела на меня.

– Нормально, но бывало и лучше.

– Давай я помогу тебе одеться.

– Спасибо, но только давай в туалете, а то на мне только трусики, вдруг кто зайдет.

Ксюша осталась нас ждать в палате, а мы вошли в туалет-душевую для переодевания. Кое-как надели ночную сорочку на меня, я почистила зубы, умылась одной рукой, и вроде даже мне стало лучше. Лина разложила гигиенические средства на раковину. Еще раз все уточнила по аварии, чуть вместе со мной не всплакнула, но я показывала все видом, что мне не больно.

Лина мне даже ноутбук с модемом привезла, так что, если будут заказы по работе, я смогу и в больнице поработать – чем тут еще заниматься?

С девчонками мы сидели долго, сегодня суббота и все были свободны. С Ксюшей договорились, что репетировать будем через месяц, как я выпишусь, а пока они с Верой будут разучивать ноты по той песне, которую мы решили исполнять. До концерта два месяца, так что мы все успеем. Они с Верунчиком будут оттачивать исполнение на инструментах, а я буду учить песню.

Сказала, чтобы ко мне каждый день не таскались: нечего у меня тут делать. Если что нужно будет, я позвоню.

Девчонки ушли, а мне стало грустно и одиноко. Поужинала гречей и снова уснула.

Полвоскресенья я проспала, разбудил меня голосок двух девчонок.

– Вы как это тут очутились, мартышки? – улыбнулась я Ксюне и Вере. Чувствовала себя еще не очень: видимо наркоз сильно на меня воздействовал, голова сильно кружилась.

Они сидели на одном стульчике и что-то усердно рисовали на одном листе.

– Нас мама привезла тебя проведать, а сама по делам уехала. Мама у врача интересовалась твоим здоровьем. Доктор сказал, что все у тебя хорошо. Она спокойная и поехала по делам, а за нами чуть позже Верин папа приедет. Мы сегодня к нам на ужин их позвали.

– Везет вам. Что это вы там делаете? – я попыталась приподняться на кровати, но в итоге решила сесть, чтобы хоть как-то видеть девчонок.

– Мы тут рисуем тебе сюрприз, – Вера улыбнулась мне. – Я испугалась за тебя, когда мне Ксюша сказала, что ты в больнице.

– Не переживай, медвежонок-Вера, со мной все отлично, скоро уже будет еще лучше.

– А тебе не больно?

– Больно. Вот тут мне вставили в плечо спицу, тут гипс, и я не могу нормально делать дела, поэтому мне грустно немного, но в целом все хорошо.

– А ты плакала? – не унималась Вера.

– Да, плакала.

– Мне жаль. Ты была тут совсем одна. Это грустно. Когда я болела, папа со мной в больнице лежал.

– Везет тебе. А у меня никого нет, так что тебе очень повезло, что папа у тебя такой.

– Люблю его.

– Я не сомневаюсь в этом.

– Ладно, показывайте, что там у вас нарисовано.

С девчонками мы играли в «Шляпу». Было весело, хохотали всей палатой. Один момент меня огорчил. Мне позвонил тренер и сообщил, что соревнования будут через две недели, но, как только узнал, что я после операции, так опешил, что я подумала, он там пропал на другом конце провода. Но нет. Спросил, насколько все серьезно, узнал, как все произошло, тихо вздохнул. Пожелал дальнейшего выздоровления и обещал забежать меня проведать со спортивным врачом, чтобы тот уже тоже мог дать хоть какие-нибудь прогнозы в отношении меня и спорта.

Я постаралась отвлечься от грустных мыслей, которые стали меня одолевать после звонка тренера.

В дверь постучали, и, услышав крик в три голоса, что можно входить в наше девичье царство, заглянул Константин. Выглядел он потрясающе: синие джинсы, светло-серый легкий джемпер и кроссовки. Взгляд у него был немного задумчивый, отчего между его бровей пролегла морщинка. Мне захотелось провести по ней пальчиками и разгладить, не хотелось, чтобы он был хмурым, мне понравилась его улыбка.

– Папа, заходи скорее, мы не можем отгадать слово! – прокричала Вера и запрыгнула к Косте на руки. Он заулыбался ей. Так было непривычно видеть это. Он сиял от счастья, держа свое чадо на руках.

– Ну… Я думаю, что сейчас мы это решим, – улыбнулся он и легонько щелкнул по кончику носа Веру. Она залилась смехом.

– Привет, – обратился уже ко мне мужчина. Я улыбнулась и кивнула ему, прошептав: «Привет».

– Как чувствуешь себя? – мужчина присел на другой стул, не выпуская Веру из рук. – Мы принесли фрукты, они мытые, можешь кушать так.

– О, спасибо, – мне было приятно. Я опустила взгляд на одеяло и не знала, что еще сказать, было так странно. Мы виделись раз десять в зале, просто знали, что есть. Позавчера познакомились, а сегодня уже он ко мне в больницу пришел. И все бы было ничего, если бы он мне не был симпатичен.

– Бананами пахнет. Вкусно, – и в животе предательски заурчало – до ужина еще был час. Константин ухмыльнулся, достал из пакета связку бананов, разломал и протянул мне очищенный банан. Заботливый, черт.

– Буду кушать, если все по банану слопают, особенно эти две мартышки, – я указала своим бананом на Ксюшу и Веру. Все стали кушать. И как-то непринужденно мы вернулись к игре.

– Соня, дай еще одну подсказку, – попросила Ксюша, которая просто внаглую легла ко мне в кровать и обнимала меня за живот. – Сейчас папа Веры нам поможет, и тогда мы выиграем у тебя.

– Хорошо. Так, мы выяснили, что это холодное, может быть разных цветов…

– Это лед? – спросила Ксюня.

– Нет.

– Это снеговик? – пришла очередь Веры.

– Нет.

– Мороженое? – произнес Костя.

– Да.

Возглас девчонок, что они выиграли, можно было услышать на первом этаже.

– И что полагается победителям? – спросил у меня Костя.

– Ну, мы загадываем по одному осуществимому желанию, и Соня его исполняет, – быстро затараторила папе Вера.

– Я хочу пойти гулять в парк и кормить уток, – сразу же озвучила свое желание Ксюша.

– Мы итак с тобой ходим туда часто и кормим их. Утки уже скоро летать не смогут, как мы их откормили, – засмеялась я. – Может, придумаешь что-нибудь другое? – Ксюша отрицательно мотнула головой.

– Утки так утки. А ты, Вера?

– Можно я потом тебе скажу? – я кивнула. – А можно нам тоже с вами уток покормить? Но это не основное желание.

– Вера, не наглей, – произнес с улыбкой мужчина, от голоса которого у меня замирало сердце. – Это Соня должна просить и загадывать желание. Кто из вас болеет: ты или она?

– Все хорошо. Они честно у меня выиграли. Договор есть договор. Ксюша, ты ведь не против, если мы захватим Веру с собой к уткам?

– Нет, конечно. Вера, там знаешь, как будет весело. Жду не дождусь уже. Сонька в прошлый раз в пруд случайно упала, смеху у всех было…

Я нервно хохотнула, вспомнив свое нелепое падение.

– Ладно, девочки, пойдемте. София, а тебе ужин сюда принесут или сама ходишь? – как-то официально поинтересовался Костя. Они уже встали, и девочки стали натягивать пока еще зимние куртки, хотя на дворе был март, снега за окном было море. И зима не торопилась уступить дорогу весне. Наверное, Костя оставил свою одежду в гардеробе, потому как его куртки я не видела. Он помог им одеться, заботливо, но забавно завязал шарф, на что Ксюша притопала к моей кровати и ворчливо попросила перевязать его нормально. Я аккуратно вылезла из кровати, перевязала одной рукой ей шарф и встала их проводить до двери, чтобы потом пройти в туалет.

– Ой, Сонечка, ну ты и смешная в этой сорочке! – засмеялась эта маленькая паразитка. И все три пары глаз смотрели на меня со смехом.

– Блин, я забыла, что на мне это, – хотела прикрыться, но как это сделаешь с одной рукой. Я засмущалась и нырнула снова под одеяло.

– А мама все думала, куда этот страх сплавить, вот и нашлось куда, – Ксюша в голос смеялась, я вроде тоже уже, ну не плакать же. Ночнушка была длинная, со смешными рюшами, но удобная в том плане, что широкая и мой гипс хорошо под ней умещался, но стрёмная до жути.

– Идите уже, а то мне стыдно, – смеясь, проговорила я. – Спасибо, что зашли и за фрукты.

– Ужин принесут тебе или ты сама ходишь? – улыбаясь, повторил вопрос Костя. Я опять зависла, когда он улыбнулся.

– Принесут, – в ответ произнесла я, улыбаясь во все тридцать два зуба. – Не беспокойся.

Он кивнул, и все втроём скрылись за дверью.

Дни в больнице пролетали незаметно, кто бы мог подумать. Ко мне постоянно кто-то приходил. Гостями были Лина и Ксюша. Один раз заходила Вера, но не с Константином, а с бабушкой. Так прошло мое знакомство с родственниками Кости. Приятная женщина – бабушка Веры.

От Лины я узнала, что у Кости был недолгий брак, жена умерла после родов, у нее был диагностирован во время беременности рак головного мозга, который был, к сожалению, неоперабельным. Вера и Костя живут вдвоем. Родители жены уехали за границу, а его родители стараются все время посвящать своей единственной и горячо любимой внучке.

Лина рассказывала мне долго эту историю. Печальная и грустная. Я плакала, слушая Лину. Это страшное горе.

Теперь я понимаю, почему этот мужчина такой задумчивый, закрытый. Лина сказала, что после такой трагедии он очень долго приходил в себя, у него был на руках маленький ребенок, он сам воспитывал его, ни о каких нянях он и не хотел слышать, иногда просил о помощи маму или папу, когда нужно было срочно ехать в командировку по работе. Сейчас, когда Вера уже ходит в первый класс, он стал снова общаться с Кириллом и другими знакомыми. Вера записалась в музыкальную школу и тоже нашла себе друзей.

Я тоже о многом задумалась, о близких людях, которых у меня не так и много.

Не знаю, что бы я делала без Лины, она – мой самый близкий человек, всегда находящийся рядом и готовый подать руку помощи. Она даже не спросила меня, зачем я интересуюсь Костей и Верой. Думаю, она поняла, что он мне симпатичен, ну, а в Веру я просто влюблена. В этого маленького, сладкого ангелочка.

Мне поступили два заказа на подработку. Все успела сделать в срок. Была рада, что компьютер рядом со мной и без дела я в больнице не лежала.

На третьей неделе мне разрешили погулять. Попросила Лину привезти ко мне Ксюшу, чтобы мы с ней пошли кормить уток. Так мы и гуляли по берегу пруда около больницы и ждали, когда к нам подойдут уточки с другого берега, чтобы их накормить хлебными крошками.

Придумывали имена уточкам и весело смеялись над их кличками. Солнышко приятно грело нас и потихоньку топило снег. Весна была в воздухе. Было слышно щебетание птичек. Всего три недели прошло с того момента, как меня сбила машина, а в воздухе уже заметно все изменилось. Пахнет талой водой и снегом, солнышко начинает греть теплее и светить ярче, птички поют веселее и громче свои песенки.

Почувствовала, что на меня напал маленький вихрь. Вихрь под название «Вера». Она обняла меня за талию и уткнулась носом в живот.

– Эй, зайчонок, осторожнее, там у меня под курткой лангета, не ударься, – улыбнулась я Вере и крепче ее обняла здоровой рукой.

– Я скучала, – эта невинная милая детская улыбка, озарившая лицо девочки, меня просто покорила. – Мы с папой проезжали мимо больницы и решили заехать к тебе.

Я посмотрела на подходящего к нам Константина. Высокий, красивый, одетый в спортивную куртку, джинсы и кроссовки. Так, сердечко, прекращай бешено стучать. Замедляй свой ритм.

– Я тоже скучала. Вы удачно приехали, сейчас начинается обед у уточек. Держи хлеб и рядом с Ксюшей вставай.

– Привет, – Костя остановился рядом со мной и наблюдал, как девчонки стали дальше придумывать имена уткам, но уже вместе бросая им хлебные крошки.

– Привет. Мне вот врачи разрешили погулять.

– Как самочувствие?

– Спасибо, все хорошо. Правда, получила нагоняй от тренера, приходил ко мне со спортивным врачом, потом отчитал, как девчонку. Хочу поскорее избавиться от спицы и лангеты. Хочу восстановиться уже.

– Не торопись, все будет. Главное долечиться, чтобы не было последствий.

– Меня на следующей неделе выпишут уже, – заулыбалась я.

– Я рад. За тобой Лина с Кириллом приедут?

– Наверное, да. Я еще не спрашивала их. Если они не смогут, то на такси приеду, не маленькая – доберусь.

– Если что, можешь и нам звонить, мы с Верой тебя заберем.

Я немного растерянно посмотрела на него. Он смотрел на девочек, которые ничего не видели и не слышали, потому как усердно пытались накормить всех уток.

– Сонька, дай еще хлебушка, – прокричала Ксюша, отчего пара уток решила улететь.

Я подала ей оставшийся хлеб.

– Вера только про тебя и говорит. Она привязалась к тебе.

– А я – к ней.

– Мне кажется, что ты нравишься всем, – тихо произнёс мне Костя, внимательно смотря на меня.

– Тебе кажется, – улыбнулась я ему и немного смутилась.

– Не думаю.

– Может, пойдем пить чай в палату? Лина привезла много вкусняшек, мне одной не осилить. Если у вас нет других планов, конечно.

– Мы с удовольствием, – Костя легким движением поправил мне шарфик, который намеревался упасть с моего плеча. Попросил его подождать и никуда не уходить: ему нужно было сбегать до машины.

Мы с девчонками весело болтали, пока ждали Константина. Уточкам мы уже были неинтересны, так как хлеб закончился, птицы стали возвращаться на другой берег.

Костя вернулся быстро, немного тяжело дышал, наверное, бегал до машины. В руках держал пакет с фруктами.

– Это тебе для скорейшего выздоровления, – я хотела взять пакет, но Костя не позволил, сказал, что донесет сам. Так мы все вчетвером пошли в больницу и долго сидели, пили чай.

С Костей с каждым разом было общаться все легче и легче, может быть, у нас были для этого хорошие помощницы в виде Ксюши и Веры. Я узнала, в какую школу ходит Вера, почему начали ходить в музыкальную, немного поговорили о его бизнесе, я предложила свои услуги, если ему понадобится когда-нибудь помощь или консультация юриста. Узнала, что мой тренер ушел в запой, что неудивительно. Четыре года назад он весной потерял жену и дочь. Эх, надеюсь, он со временем хоть немного, но легче будет воспринимать это тяжелое бремя утраты.

Зашла в палату медсестра и проинформировала, что через полчаса будет ужин и больница закроется для посещения. У меня в животе очень громко заурчало. Жалко, что сегодня на ужин запеканка, я ее не очень люблю, потому что туда кладут столько манки, что творога там просто не найти. И вообще мне мяса хотелось: вкусного, сочного и с красным вином желательно. И с овощами на гриле. Ммм, вкуснота.

Мои гости засобирались домой.

Позвонила Лина, сказала, что скоро к нам приедет, но Костя предложил довезти Ксюшу до дома: им было с Верой по пути.

Я стала помогать девочкам одеваться. Накинула на себя шаль поверх рубашки и пошла их провожать до первого этажа. Мне не хотелось с ними прощаться.

Девочки меня обняли и побежали к машине, а Костя задержался. Хотел мне что-то сказать, как кто-то прокричал весело и рядом с нами.

– Медведь, ты ли это?

К нам подошел высокий, немного хромой мужчина, я его знала, это Степан Корнеев из охранного агентства, я пару раз составляла ему договоры.

– Соня Михайловна, а ты тут какими судьбами? – Степа меня приобнял и очень искренне нам улыбался. А вот Медведь, он же Костя, почему-то стал хмуриться, и, не скрывая, смотрел на руки Степы, которые тот не убирал с моей талии.

– Привет, Степа, – улыбнулась я в ответ. – Ты как тут?

– Вот, при исполнении задания получил травму, но это ерунда. Медведь, сто лет, сто зим не виделись. Как живешь? Дела? Ты на машине?

Костя кивнул ему.

– О, может, ты меня подбросишь до дома, тут недалеко, заодно и поболтаем?

Костя снова кивнул. А мне стало интересно, будут ли они вообще болтать в машине, если Костя превратился при виде Степы в настоящего Медведя. Хмурого. Я от этого еще сильнее улыбнулась.

– Я около выхода тебя подожду, Медведь, пока выкурю сигаретку. Соня Михайловна, рад видеть тебя. Как всегда, красотой радуешь глаза мои.

Я засмеялась. Вот ведь жук, зачем он так себя ведет.

– Иди уже, Степа.

Я проводила взглядом Степана и повернулась к Константину.

– Костя, ты похож сейчас и правда на медведя. Хмурый и грозный, – и сама от себя не ожидала, указательным пальцем провела по образовавшейся на переносице мужчины морщинке. – Я боюсь.

Костя быстро перехватил мою кисть и легонько дернул меня на себя, а в следующую секунду жадно меня поцеловал. Я сначала вообще опешила, ну, а потом, я что дурочка что ли, чтобы не отвечать на такой поцелуй.

От напора Кости у меня закружилась голова. Мне казалось, что вокруг были только он и я. Он обнимал меня за талию, но несильно, потому что мешала лангета. Мне хотелось зарыться руками в его коротко-стриженные волосы, обнять его, но действующая рука была в его руке.

Поцелуй закончился так же быстро, как и начался. Мы оба тяжело дышали, смотрели друг на друга и молчали.

Хотела было начать хоть что-то говорить, но Костя Медведь быстро наклонился ко мне, оставил короткий поцелуй на губах и без слов пошел к выходу из больницы. Мда, а я в холле стояла и зависала. Что это сейчас такое было? Не знаю. Но мне это определённо вскружило голову.

– Пепел, я по всей больнице вас ищу, ужин уже заканчивается. Не успеешь, будешь опять голодная сидеть, – грозно вещала мне медсестра. И я с идиотской улыбкой на лице поперлась на свой этаж за невкусным ужином.