Охотники за химерами. Путь в легенду

Моей маме за веру в меня,

И моему отцу за веру в мою мечту,

Посвящается

Без вас Тау осталась бы сиротой

Гоняться за химерами – увлекаться

несбыточной, странной мечтой

Пролог

Северный Предел, окрестности Тирона

Безымянный

Посох из редкого красного дерева стучал по влажным после зимних дождей плитам тракта, некогда Имперского, а ныне просто Старого. Нежнейшая ткань баснословно дорогого паучьего шелка огрубела, превратившись в сизые лохмотья, которые царапали сухую, словно пергамент, кожу. Дыхание вырывалось из впалой груди с хрипами, изредка перерастающими в удушающий кашель. Руки дрожали, а скрюченные, узловатые пальцы, вцепившиеся в посох, казалось, уже никогда не разогнутся. Сгорбленная спина вынуждала хромать. Но не останавливаться.

Ничто во всем Айну не заставило бы его остановиться. Даже эта его оболочка, вечно умирающая, но не способная умереть. Потому что по его следам медленно, но неотступно шагала Тьма.

Однажды все изменится. Однажды, как когда-то давно, еще до той непростительной, непоправимой ошибки, его будет окружать Свет. Нужна всего лишь одна маленькая деталь, крохотный осколок памяти. Имя.

За последние два века он успел выяснить, что во всех известных обителях знаний упоминаний о нем нет. Стерты, выжжены, изничтожены. Но выход очевиден. Обыскать неизвестные хранилища. Для начала, пожалуй, стоит заглянуть в заброшенные подземелья древней столицы уже несуществующей Империи.

Пометки на полях

Эра Артефактов берет свое начало с появления в мире Айну магического поля или, как его еще называют, энергетического фона. Его образование вызвало спонтанную мутацию некоторых видов организмов и искажения пространства, в связи с чем на Айну возникли первичные артефакты – измененная энергией материя.

Так появились призраки, отражающие прошлое; парящие острова из минеральных пород, что легче воздуха; древа высотой в лигу¹; фениксы и единороги, обладающие повышенной регенерацией. И оборотни: драконы – обретшие крылья змеи и ящерицы; лигры – гибридные парды; грифоны – вставшие на четыре лапы птицы; и люди, мутировавшие из обезьян.

Две тысячи лет длилась эпоха Ростков. Время долгой людской жизни в страхе перед другими оборотнями, время поклонения непознанным силам природы – светлым и темным источникам магии.

В конце эпохи Ростков Айну пресытился магической энергией и, чтобы избежать участи необратимой окончательной мутации, создал энергию пустоты, которая поглощает магию.

Следующие десять веков получили название эпохи Расцвета. Люди открыли в себе энергетические сосуды (впоследствии названные Великим Древним магистром метафизики Кравани «резервами») магии или пустоты. Одни обнаружили в себе способность воздействовать на магическое поле, другие – это воздействие изничтожать. Люди разделились на магов и пустотников-антимагов.

Образовалась Империя Аладар. Люди, осознав свою силу, обрели тягу к познанию. В эпоху Расцвета появились науки травологии, минералогии, артефактологии и метафизики. Люди вознесли себя в разряд «первичных высших» артефактов, растеряли трепет перед призраками и магическими источниками и поработили всех оборотней-нелюдей.

Плодоносная эпоха длилась полтысячелетия, ознаменовавшись развитием ритуалистики, гипноза и бесцветной (нейтральной) магии, благодаря творившим в те времена Великим Древним. Именно могущественные ученые Плодоносного периода впервые задумались о возможности «усовершенствования» людей, увеличения их резервов, наделения их альтернативными магическими способностями. Начинаются эксперименты над артефактами и магическим полем Айну.

Эпоха Жатвы начинается с Октаронской катастрофы и длится триста лет. Катаклизм открывает глаза ученым на пагубное влияние экспериментов прошлой эпохи. Снизилась рождаемость и срок жизни оборотней, в том числе и людей почти в пять раз. А главное, появились магические аномалии: химеры, мороки, вурдалаки.

После падения Октарона, научного центра Великих Древних, Империя Аладар распалась на три владения, названные по крупнейшим городам в них – Аноринор, Тирон и Артаэр. Появился культ Хранителей памяти Аладара, вопреки названию, уничтожающий бесценные знания о техниках управления магией и пустотой, во избежание повторения Октаронской катастрофы.

Начинается эпоха Листопада. Смутное, кровавое время столетней войны против расплодившихся магических аномалий. Впоследствии ее прозвали Войной за Истребление, потому как результатом ее пусть и стало почти полное уничтожение чудовищ, но цену за это заплатило человечество, которое было истреблено наполовину.

Аноринор был разрушен. Артаэр затоплен. Худшая участь постигла Тирон, ставший городом-тюрьмой для его жителей. Хранители памяти Аладара бежали на запад, где их след затерялся.

Человечество было вынуждено переселиться на древа из-за разрушительных последствий Войны на земле. Так образовался единый город-государство Эйя. Искусство использования энергии пришло в упадок, взамен ему появились алхимия и артефакторика. Благодаря этим наукам появились вторичные рукотворные артефакты: снадобья и обереги, яды и амулеты, эликсиры и талисманы, с помощью которых люди до сих пор пытаются заменить магию и пустоту.

Но еще остались те, кто превозносит идеи Великих Древних и пытается увеличить резерв магии и уничтожить пустоту. Их существование скрывается, но слухи об Ордене Отверженных распространяются среди жителей Эйя, как эпидемия.

На данный момент ведутся споры о наиболее правильном названии для настоящей эпохи – Возрождение или Гниль…

Трактат Синьягила, Великого Древнего «Мутации: естественные, неестественные, противоестественные»

Глава 1

Год назад

Центральный Эйя, Драконий град

Аро

Корзина поднималась медленно. Аро судорожно сжимал кулаки от нетерпения, косился на попутчиков, но тут же одергивал сам себя. Никто ничего не знает. Никто не видел, как он гнался за вурдалаком. Никто не догадывается, что скрывается за сплошной каменной стеной в пещере с подземным озером.

Механизм притормозил у верха Храмового древа. Широкие ветви клена и подвесные мосты в этот предзакатный час были забиты народом. Усердно торговались в лавках жители, ругаясь с купцами за каждую четверть стекляруса. Дети с криками и хохотом гоняли перед собой домашних певчих птиц и карликовых обезьян. Мимо в маскировочных доспехах незаметно проскользнули «Клыки Дракона» – охотники за головами, обеспечивающие внутреннюю безопасность Эйя.

Аро принадлежал к «Когтям Дракона», охотникам на чудовищ, защищающим внешние границы города-государства от вторжения магических аномалий. Но Дар, крон² клана Драконьего Когтя, о находке его подчиненного узнает позже. У Аро есть знакомый, гораздо более заинтересованный в сохранении наследия Великих Древних, чем дуболом Дар.

Аро перешел от Храма по подвесному мосту на соседнее древо, занимаемое кланом Драконьего Клыка, не снимая маски. Лишнее внимание ему сейчас ни к чему, а молодого Паладина Поднебесных Драконьих кланов, хранителя Скрижали – законов Эйя – не узнает лишь житель самых окраин их города-государства.

«Клыки», заметив крохотную корону над нашивкой когтистой драконьей лапы на маскировочном доспехе Паладина, пропустили его с поклоном. Амулеты над входом едва ощутимо коснулись его ауры и сняли слепок. Аро повел плечом, избавляясь от мурашек, которые всегда сопровождали влияние активных оберегов, и углубился в многоуровневый лабиринт.

Ствол дуба был настолько огромен, что не нуждался во внешних зданиях, окольцовывающих половину древ в Эйя, и весь дом Клыка располагался внутри него. Аро взлетел по лестнице, которая спиралью опоясывала дуб изнутри, и толкнул дверь в помещение кроны клана.

Лао сидела за широким столом, что рос прямо из пола, и сосредоточенно читала отчеты, беззвучно шевеля губами, отчего кончик ее носа трогательно дергался в такт. В груди сладко заныло. Паладин сбросил с головы капюшон и стянул маску, перестав сливаться с окружающей обстановкой.

– Аро? – девушка удивленно моргнула, оторвавшись от отчетов, и ее взгляд стремительно потеплел, из льдисто-голубого превращаясь в огненно-синий³. – Разве ты с отрядом сейчас не на зачистке аномалий?

– Время назначить дату обряда, – нелогично возвестил Аро, испытывая жгучее желание прикусить ее за подвижный кончик носа.

– Ты пожертвовал будущими почестями за поимку очередной аномалии, чтобы сообщить мне это, Паладин? – вставая, насмешливо протянула Лао. Паучий шелк лазурного платья соблазнительно сверкнул в лучах заката. Крона охотников за головами никогда не носила доспех. – Если так, то твоя жертва напрасна. Я все еще не дала согласия!

– Сейчас дашь, – Аро бесцеремонно схватил девушку за руку и потянул за собой.

– Ты решил меня украсть и взять измором? – она хрустально рассмеялась, на бегу блокируя дверь оберегом.

– Я решил тебя купить, – он дернул уголком губ. – Перед тем сокровищем, что я тебе предложу, ты не сможешь устоять.

У Лао в предвкушении вспыхнули глаза, но она спрятала их за рыжими прядями.

Обратный спуск в корзине с верхних ветвей до руин Аноринора на земле и путь до находки показался Аро вечностью. Встречные кладоискатели провожали их удивленными взглядами, но им, кронам Поднебесных кланов, было плевать на мнение окружающих.

– Гроты? – Лао вскинула рыжие брови и притормозила, оглядывая нависшие над ними своды пещер.

Аро обернулся. На фоне светлого выхода из грота, в лазоревом платье в пол Лао казалась внезапно ожившей одной из Великих Древних. В груди Паладина полыхнул алхимический взрыв от предвкушения ее скорого согласия на их обряд.

Молча, дразня ее любопытство, потянул ее к неприметному лазу. С нескрываемым торжеством услышал прерывистый вздох, сорвавшийся с ее губ, стоило ей только увидеть пещеру с разбивающимся о подземное озеро водопадом. И, вспоминая, где именно исчез вурдалак, Аро шагнул сквозь иллюзию монолитной стены.

Иллюзия скрывала ход, узкий и мрачный. Она могла остаться здесь от магов прошлого, а могла быть и совсем недавней. И в таком случае ее вряд ли мог создать кто-то, кроме Ордена Отверженных. За этими безумными магами-фанатиками, последователями Великих Древних, мечтающими воссоздать Октаронскую катастрофу, Аро охотился уже больше года.

Серый камень стен и пола источал холод, едва слышно выл ветер. Глаза, привыкнув к темноте, смогли различить искусно выполненные статуи Великих Древних, сжимающих мечи и задумчиво созерцающих друг друга.

– Не может быть, – прошептала крона Драконьего Клыка, переводя восторженный взгляд со статуй на Аро. – Ты нашел Катакомбы Аноринора!

В его душе разрасталось чувство сродни тому, что он испытывал, глядя на Лао. Да, он первый и единственный за три сотни лет, кто нашел потерянный вход в легендарные подземелья столицы давно несуществующей Империи Аладар. Как зачарованный Паладин приблизился к статуям. По коже пробежали мурашки.

– Это Кравани и Накиланэ, – узнал он, разглядывая одухотворенные каменные лица мужчины с короткой бородой и густыми бровями и девушки с кудрями до пола и лукаво прищуренными глазами. – Известнейший пустотник-метафизик, разделивший резервы магии и пустоты на уровни силы. И его ученица, основатель ритуалистики, сильнейший маг Плодоносной эпохи. Ты на нее похожа, – улыбнулся Аро, оборачиваясь.

Улыбка стерлась. Родные глаза сверкали, затянутые бриллиантовой пеленой слез. Аро не сразу, но все же понял, отчего его сердце неожиданно сжалось в дурном предчувствии. Он ни разу до этого не видел слезы Лао.

Паладин оттянул кисть руки. С тихим щелчком из наручей выскочили спрятанные клинки, прикрыв тыльную сторону ладоней. Взгляд заметался по граниту, ища возможную опасность. Кожу снова охватили мурашки. Какое странное ощущение. Похоже на действие сигнальных амулетов над входами в древа Поднебесных кланов.

– Лао, что случилось?

– Случилось чудо, – всхлипнув, прошептала она.

Напряжение растворилось в облегчении. Ценительницу древностей просто не оставил равнодушным его подарок, значит, его расчет оказался верен. Клинки с шелестом убрались в ножны. В шею воткнулось что-то острое. Парализатор подействовал мгновенно.

– Ты сильнейший маг в Эйя, лучший из «Когтей Дракона», восьмой Паладин, хранитель Скрижали, – утерев слезы, Лао присела перед Аро, свалившимся мешком к ее ногам, запустила руки в густые иссиня-черные волосы, царапая ногтями голову. – Нам не хватало именно тебя, и именно тебя никак не удавалось заполучить. Дар не желал расставаться с таким ценным охотником на чудовищ. А ты пришел к нам сам. Ну не чудо ли?

Она счастливо расхохоталась. Этот глубокий, гортанный звук не имел ничего общего с ее привычным хрустальным смехом. Он звучал чуждо, но при этом так искренне, что не понять было невозможно: до этого момента настоящую Лао Аро не знал.

А еще она сказала «к нам». Сил хватило только чтобы скосить глаза и увидеть надвигающиеся тени в серых мантиях из баснословно дорогого паучьего шелка. Значит, это все-таки были сигнализаторы на статуях. Какого же уровня они были, раз их не смог распознать даже он? Мысли стали такими же тяжелыми, как непослушное тело.

Аура взорвалась болью, заставив Паладина отстраненно изумиться знаниям магов. Чтобы чужая магия выжгла ауру, жертве нужно сначала заблокировать резерв. Это техника была изобретена Накиланэ и утеряна лет триста назад, поэтому ее могли сохранить разве что…

– Отверженные, – прошептал Аро, цепляясь за остатки сознания, уплывающего в беспамятство.

Все-таки Орден. Но этого не может быть. Только не Лао.

Безумно захотелось посмотреть ей в глаза. Увидеть пляшущих в них драконов, прочесть, что это была лишь дурная шутка. Она любила дурные шутки. Но зрение уже отключалось и потому подводило. Иначе с чего бы ему померещилась в отдалении необычайно грустная коротко стриженная девушка в странном наряде, на которую никто больше не обращал внимания?

– Спасибо за подарок к обряду, любимый, – теплое дыхание пощекотало ухо. – Я говорю «да».

Настоящее время

Тау

Лестница уходила вниз крутой спиралью, оплетая могучий ствол дуба-великана. Еще раз проверив рюкзак с инвентарем, Тау закинула его за спину и с завистью покосилась на подъемники, в которых с удобством устроились куда менее стесненные в средствах кладоискатели. Но не стала тратиться на пустые проклятия в их сторону и бодро ступила на отполированные тысячами ног ступени.

Древа вокруг вздымались исполинскими колоннами, укрывая землю от рассеянных золотистых лучей восходящего солнца на лиги вокруг. Сплошной изумрудно-бурый узор, сверкающий свежей чистотой после закончившегося неделю назад сезона дождей.

Если подняться на самый верх древ, то далеко-далеко на юго-западном горизонте можно различить ее родной Игольчатый град. Дома она не была уже почти месяц, и с каждым новым днем тоска по нему и родным одолевала все сильнее.

По коже отчего-то пробежали мурашки, будто она под амулетами прошла. Тау поежилась, запрокинула голову и вгляделась в Драконий град. Отсюда город, расползшийся по мириадам древ, казался гигантским разворошенным ульем или паутиной – из-за переплетения подвесных мостов и свисающих с ветвей жилищ-коконов бедняков. Один из этих коконов – ее.

С подъемника раздался обидный свист.

Терпение никогда не было ее добродетелью. Поэтому, не выдержав, она буркнула-таки «да чтоб вам провалиться!» и топнула ногой.

Треск, боль, небо.

Тщетно пытаясь отдышаться и успокоить бешеное сердцебиение, уставилась на Эйя над головой. Края ступеней, на которых она распласталась, впивались в позвоночник, перед глазами плясали черные мушки.

– О, Создатель, – выдохнула Тау, перевернулась на живот и рассмотрела выломанную ступеньку с пропастью под ней. Внизу темнели кроны природных, не мутировавших деревьев. Кишки судорожно свернулись в узел. – Ой, – она зажмурилась, сглатывая накатившую тошноту.

Следующую сотню ступеней пришлось преодолевать почти ползком. Мягкое место быстро перестало быть таковым, задубев и натершись, но встать в полный рост было выше ее сил. Вот же развлечение для богатеньких искателей сокровищ, с ветерком катающихся в подъемниках! Плевать на самооценку, излишней стыдливостью Тау после работы в Подземье не страдала, а вот бесплатность устроенного представления злила.

Пытаясь отвлечься от вскормленной трущобами жадности, принялась размышлять, как под ней (комплекцией схожей с побитой древоточцами жердью) могла проломиться ступень шириной аж в три шага и высотой в ладонь. На ум приходило лишь одно. Ее проклятие отскочило в нее же.

Интересно, а с благословениями это работает? Проверять не больно хотелось (если она внезапно из пустотницы превратилась в мага, то кому-нибудь сейчас удачи пожелает задаром), но на всякий случай следовало. Вдруг она теперь себя заклинать может? Такой техники еще никто не изобрел, большие деньги на авторстве сделать можно. Тау проводила взглядом очередной подъемник и выпалила:

– Легкой дороги!

Артефактор и алхимик обернулись, оказавшись близнецами. Тау тут же мысленно прокляла себя за внезапный порыв. На кожаных мантиях ремесленников были вышиты символы кланов Драконьих Кости и Крови. Поднебесные. Высокородные выскочки, у которых и без ее благословений все в жизни безоблачно!

Златовласый юноша проводил Тау хмурым взглядом, а кудрявая девушка, махнув ей, что-то проорала в ответ. Тау почувствовала, что к ней летит сгусток светлой энергии, и моргнуть не успела, как он впитался в грудь в районе солнечного сплетения. Судя по теплоте, которую Тау уловила кожей (своим третьим глазом), тоже пожелания удачи.

Кладоискательница покачала головой. Как была пустотницей, так ей и осталась, ни создавать магию, ни использовать ее не может. Видимо проклятие было простым совпадением. Значит, просто под ноги внимательней смотреть надо! Спустившись под раздумья о том, стоит ли еще чуть больше экономить, а заодно худеть, Тау спрыгнула на груду наиболее крупных и устойчивых камней.

Руины Аноринора по площади равнялись Центральному Эйя и простирались на пару десятков квадратных лиг вокруг. Сохранившиеся каркасы древних дворцов и храмов еще хранили на себе след былого величия Империи, вздымаясь выше деревьев, сверкая черно-серебристым гранитом и бело-золотым мрамором.

Тау сползла с завала, который был когда-то стеной, на пол. Сверившись с картой, присвистнула, ей повезло оказаться во дворце Императора. На такие лабиринты она раньше не замахивалась. Тау поспешно полезла в рюкзак за веревкой и, закрепив ту за обломки, выпрыгнула наружу.

Стоило только ступить на землю, как ее тут же настигла обычная для жителей Эйя земная болезнь. Непросто после почти незаметной, но постоянной качки древ привыкнуть к неподвижности земли. Непроизвольно начинает заносить на каждом шагу и ощутимо подташнивать.

Тау в лучших традициях трактирных пьянчуг напела себе под нос «Лист на ветру», пошатнулась и бухнулась на изумрудную траву у подножия древнего дворца. Прислонилась спиной к теплой стене и, ожидая окончания головокружения, принялась рассматривать далекий Эйя и одинокие лазурные лоскутки высокого неба, которые виднелись сквозь просветы в кронах древ.

Сколько себя помнила, Тау все время смотрела вверх. С земли – на Эйя. С нижних ветвей, к одной из которых крепился кокон-дом, на особняки высокородных богатеев. С верхушек крон древ – в небо. Клятая привычка человека, которому всего всегда мало.

На землю ложились косые лучи восходящего солнца, вдалеке дивно пела птица. Сознание слегка помутилось и в то же время рассеялось, как после приема голубого лотоса, что рос в окрестностях Артаэра. Сама Тау галлюциногенами не травилась, но за время работы в Подземье часто видела их действие. У тех, кому толкала отраву.

Судя по этому воздействию, сейчас пела не обычная птица, а сирена. Недолго ей осталось чирикать. «Когти» не допускают появление магических аномалий в Эйя.

Сирене вторила чья-то свирель и эхо от стука кирок кладоискателей. Тау вдохнула напоенный лесной свежестью воздух, глотнула воды, натянула на лицо маску и решительно поднялась навстречу дворцу.

Память услужливо подкинула картину прошлого из учебников истории. Высокое здание, круглое по периметру, как и любое другое в Империи. Из белого мрамора с вытравленным в нем золотым узором и с тонкими фигурными колоннами, поддерживающими стеклянный купол.

Сейчас от былого величия остались лишь жалкие груды обломков. Стекло с купола и позолота на мраморе давно украшают особняки Поднебесных кронов, сам мрамор закоптился, стены были испещрены следами когтей. Императорский дворец во время Войны за Истребление штурмовали химеры и вурдалаки.

Тау тряхнула висящий на груди пузырек со светлячками, чтобы разгорелись, вошла и осмотрелась. Внутри было темно, влажно и грязно. Весеннее солнце еще не успело высушить последствия зимних дождей, которые в этом году шли аж пять месяцев подряд. Слабые сигнализаторы на маске не замечали никаких признаков магической активности, и Тау углубилась в переплетение коридоров.

Высокие, полукруглые окна. Потемневшие от времени фрески на потолке, изображающие Великих Древних. Их же статуи с разбитыми лицами. Остатки мебели, рассыпающиеся при прикосновении в труху. И ни малейшего магического отпечатка!

Зря она радовалась, что попала во дворец Императора. Его-то уж наверняка обчистили в первую очередь. Кстати, этим вполне объясняется то, что она здесь одна. Других вурдалачьих мозгов (истлевших и потому пустых) для исследования знаменитого дворца не нашлось.

Тау раздраженно цокнула языком, коря себя за глупость, и вернулась из очередного тупика с грудой обломков. Кажется, это был последний зал. Проклятье! Развернувшись обратно, пнула с досады камень, проследила, как тот отскочил от стены и улетел куда-то за завал, и размашисто зашагала прочь. Да так и застыла.

По дворцу множился угрожающий скрежет.

Сердце скакнуло к горлу и забилось там птицей в клетке прежде, чем она осознала, что звук этот всего лишь эхо от камня, который катится куда-то вниз. Какая издевка судьбы, Тау пришла в кладоискатели, влекомая сокровищами и утерянными знаниями прошлых эпох, а получила нищету и раздраконенные нервы.

Все, надоело, больше никаких приключений! Вот найдет она сегодня что-нибудь мало-мальски ценное, и домой. К предкам, уюту и размеренной жизни. Лучше уж прослыть короедом дупла⁴, просиживая штаны в какой-нибудь мелкой торговой конторке, чем так рисковать своим здоровьем ради несбыточной мечты когда-нибудь выбраться из трущоб.

Хм, а ведь пять лет назад она думала с точностью наоборот. Стареет что ли? В свои почти двадцать! Вздохнув, Тау прикусила губу и вернулась в тупик.

Груда обломков выглядела как прежде, просто обвалившийся потолок. Рискуя переломать ноги, Тау полезла к той стене, от которой отскочил камень. В душе то вспыхивал азартный огонек, что уж на сей-то раз она откопает что-то действительно стоящее, то его затапливало паническими мыслями, что она просто бежит с распахнутыми объятиями в свою могилу.

Подождав, пока глаза привыкнут к сумраку, она огляделась снова. Рядом темнело пятно – то ли тень, то ли дыра. Схватив первый попавшийся под руку камушек, кинула в ту сторону. Тот с веселым звяканьем канул в пустоту.

Тау подползла ближе и пораженно вздохнула. Дыры не было. Остатки рухнувшего потолка конусом возвышались над абсолютно целым полом. В памяти вдруг всплыли строчки из Легендариума Аладара. Тау протянула к полу руку, проверить догадку… и рука провалилась куда-то вглубь, игнорируя видимое препятствие. Обрубок кисти смотрелся страшно, она поспешно выдернула руку из дыры, и присвистнула – иллюзия! Самая настоящая!

Очень мощное заклятие, ни темное, ни светлое, а потому не различимое ни специальными сигнализаторами в доспехах, ни третьим глазом магов и пустотников. Забытое, потому как техники использования бесцветной магии были утеряны, как и многие другие, лет триста назад.

Заглянув в скрытый иллюзией провал, Тау увидела уходящие вниз узкие каменные ступени и с нарастающим предвкушением, которое из-за рутинной работы перестала ощущать уже года два назад, начала спускаться. Ползти по грязной лестнице в кромешную темноту головой вперед, то еще удовольствие. Рюкзак за плечами постоянно норовил съехать на лоб и придавливал к полу не хуже осознания, сколько над ней сейчас камня. Спертый воздух был холодным и душным, и дышать приходилось ртом, отчего стекла маски перед глазами неумолимо запотевали. В общем, спустившись, она почувствовала себя тряпкой, по которой щедро потоптались. Но азартная ухмылка дорвавшегося до сокровищ кладоискателя не уходила.

Теплое желтое сияние от пузырька со светлячками разгоняло мрак подземелья не больше, чем на пару шагов, но круглое помещение, в котором она оказалась, разглядеть удалось. Из него вело четыре арочных коридора, в одном из которых брезжил свет. Уютный, рыжеватый, как будто от редкого в эту эпоху живого огня⁵, он так и манил к себе. Но, не дойдя до выхода из коридора десяток шагов, Тау замерла. На маске едва заметно блеснул сигнализатор черной магии.

Впереди вырисовывались очертания… статуй? Тау подалась вперед. Уха коснулся неясный гул, почувствовались отдаленные всплески магии, но тут статуи попали в круг света, заставив позабыть обо всем.

– Великие Древние… – благоговейно выдохнула Тау.

Два каменных мага зеркально отражали позы друг друга. В одной руке раскрытая книга, другая поднята вверх и вперед с художественно согнутой кистью. Оба изучали пол с выражением вселенской задумчивости на лице.

На мужчине с неровно остриженными до плеч волосами была лишь набедренная повязка, обнажающая чрезмерно развитые жилы и мышцы тела. На остром лице застыла безумная улыбка, что вкупе с задумчивым взглядом смотрелась жутко. Синьягил всегда пугал Тау больше прочих Великих Древних тем, что сам был подопытным для своих экспериментов по выведению новых форм жизни.

Невысокая, фигуристая девушка с водопадом гладких волос до пояса в свободном платье выглядела уютно, почти по-домашнему. Эллемья, напротив, для Тау была путеводной звездой⁶. Умела управлять целыми толпами одним взглядом.

Кладоискательница поспешно выудила из рюкзака потрепанный свиток и принялась быстрыми набросками увековечивать в карандаше образы знаменитых магов Плодоносной эпохи. Если уж не удастся толкнуть портреты очередному любителю сказок в связи с невозможностью проверить их подлинность, будут ей наработки для собственного Легендариума, который пока что только мечта.

Но подумать только, две статуи Великих Древних не менее, чем четырехсотлетней давности, судя по идеально сохранившимся лицам! После Октаронской катастрофы памятникам знаменитых магов прошлых эпох стало принято сбивать лица. А тут целые, какие только в легендах встречаются. В легендах…

Тау пошатнуло. Только сейчас до нее, как до дракона, дошло. Она в легенде и находится! Потому что нашла Катакомбы Аноринора.

Вход в подземелья столицы Аладара, хранящие утерянные в эпоху Жатвы знания, не могли найти уже более трехсот лет. А она нашла. Она, девчонка из трущоб, простая кладоискательница из простого клана Химер, разочаровавшаяся в своей работе давным-давно, пнула со злости камушек и… нашла Катакомбы Аноринора!

За такой вклад в восстановление культуры Древних обещана награда в пару тысяч стеклярусов. Перед глазами замелькали образы детской мечты, из-за которой она и оказалась в рядах охотников за сокровищами. Дом в Цветочном граде, окольцовывающий ствол сирени, похожий на пелеринку вокруг грибной ножки, с покатой крышей, застекленными окнами во все стены и широкой террасой, на которой растут редкие травы и минералы. Дом, стоящий пару тысяч стеклярусов.

Тау прикусила губу, пытаясь сдержать счастливую улыбку, но вдруг заметила, что непонятный гул, который она услышала до того, как отвлеклась на статуи, никуда не исчез. Как и слабое колебание темной энергии, прохладным ветерком касающееся третьего глаза.

Тау опасливо оглянулась через плечо на свет в конце тоннеля. Любопытство толкало проверить его источник, но его живо заткнула взращенная работой кладоискателя трусость. Мало ли какой тут древний черный артефакт хранится, вдруг у нее не хватит сил совладать с его магией? Между прочим, статуи Древних тоже наверняка оснащены заклятиями, если уж не атакующими, то сигнальными, поэтому под ними лучше не проходить. К тому же после переселения человечества на древа земля перешла во владения магических аномалий и Ордена Отверженных, которые, после пропажи предыдущего восьмого Паладина год назад, вконец потеряли страх.

Тау поежилась и бочком двинулась в обратную сторону, к выходу. Ведь если с аномалиями еще есть шанс договориться, то адепты Ордена люто ненавидят антимагов, уничтожают их при первой же возможности. Пустотники им, видите ли, мешают накачивать под завязку магическое поле энергией, потому что поглощают магию. Но катастрофа в Октароне произошла именно потому, что в этот город таким, как она, запретили въезд! Этим Отверженным стоило бы помнить, что жажда власти может быть реализована только, когда есть над кем властвовать.

Впереди вдруг мелькнула тень.

Тау рефлекторно вжалась в стену, прикрыв светлячок ладонью. На маске стал чуть ярче жемчуг, откликающийся на белую магию. Но не успела Тау перевести дыхание, как зал с лестницей, откуда она пришла, быстро пересек человек. Сгорбленный худой старик с матово поблескивающей в темноте лысиной, облаченный в лохмотья, тяжело опирающийся на посох. Древко стучало по камню в такт шагам.

Только когда пересохли глаза оттого, что Тау забыла моргать, она поняла, что он ушел, и можно отмирать. Зажмурившись, клацнула зубами от накатившей дрожи. Две легенды для одного дня – это слишком. Только вот если Катакомбы сами по себе не несут никакой опасности, то Вечный Странник ведет за собой Тьму. Нельзя идти по дороге, которую он пересек. Вечно будут преследовать неудачи вплоть до фатальной. Тау пустотница, но с проклятием Безымянного не справится ни один, даже девятиуровневый резерв пустоты. Значит, в этот круглый зал, то есть на лестницу тоже, ей проход закрыт. Придется искать другой выход.

Даже не пытаясь унять дрожь, Тау проверила палочки, пропитанные парализатором, которые скрепляли пучок кос, и пошла обратно к статуям. Поравнявшись с Великими Древними, одновременно схватила их за руки. Она оказалась права, те были закляты. Заклятия ей поглощать еще не доводилось, но третий глаз ощущал структурированную энергию почти так же, как и сырую. Резерв слегка раздулся, на коже осела невидимая паутина, как от порчи, перед глазами слегка поплыло от количества поглощенной энергии. Переждав пару мгновений дурноты, Тау приблизилась к арке входа в зал, где двигались какие-то тени под ритмичный рокот.