Есть смысл и толк в изложенном. Сильный монолог, интересно было бы посмотреть пьесу на сцене театра даже в роли одного актёра.
Гёте. Ифигения в Тавриде
Удивительно, как часто пост-античные авторы обращались к истории рода Атридов (потомков Атрея). Даже дом Атрейдисов из "Дюны" Франка Герберта считает Атрея своим родоначальником. Чаще всего героями произведений становятся Агамемнон, его жена Клитемнестра и дети - Ифигения, Электра и Орест. Но проклятие пало на членов этой семьи намного раньше - ещё "стараниями" самого Атрея, поднявшего руку на детей своего брата, и его деда Тантала, разгневавшего богов (омерзительные кулинарные наклонности, кажется, передавались в этом семействе по наследству). Однако эти двое обычно лишь упоминаются, их истории пересказываются как предисловие и пояснения к более поздним трагедиям. Ибо жизнеописание Атридов - это почти сплошная трагедия.
Если вам не интересно читать произведения античных драматургов, посмотрите отличные фильмы "Ифигения" и "Электра" греческого режиссера Михалиса Какоянниса. Кстати, в первом фильме будет повод по-новому взглянуть на не менее, а то и более, известного героя греческих мифов Одиссея-Улисса.
Гёте поместил своих героев в Тавриду (современный Крым), куда спасённую с алтаря Ифигению переносит её покровительница богиня Диана (Артемида). Действующих лиц в этой пьесе мало: сама Ифигения, её брат Орест, его друг Пилад, царь Тавриды и его приближенный Аркад. Более конкретное место действия - священная роща Дианы.
В первой половине пьесы помимо непосредственных событий "здесь и сейчас" читатель/зритель знакомится с кратким изложением истории несчастного рода, начиная от самого Тантала. Пересказывать сюжет драмы я не хочу, ибо это может испортить впечатление от неё. Скажу только, что в ней много говорится о крови и смерти, но финал может порадовать читателя, настроившегося из-за таких разговоров на трагический исход.
В предисловии к одному немецкоязычному изданию говорится, что у этой драмы было 4 редакции, от прозаической до поэтической. Я читала последнюю.
В воспоминаниях об итальянском путешествии, в ходе которого Гёте работал и над финальной версией этой пьесы, он пишет о своих планах относительно её продолжения под названием "Ифигения в Дельфах", уже с участием Электры. Вот что он пишет об обеих своих "Ифигениях":
Но если вновь наткнешься на картину работы Рафаэля или хотя бы с некоторой достоверностью ему приписываемую, то ты исцелен и счастлив. Та к я набрел на «Святую Агату», бесценную, но, увы, не очень хорошо сохранившуюся. Художник изобразил святую здоровой, уверенной в себе девственницей, но не грубоватой и не холодной. Мне врезался в память этот образ, я буду мысленно читать ей «Ифигению» и не позволю своей героине выговорить ни слова, которого не могла бы сказать эта святая.
Раз уж я снова вспомнил о сладостной ноше, с которой не расстаюсь в своем странствии, то не могу умолчать и о том, что, помимо великих явлений искусства и природы, которые я обязан усвоить, мне не дает покоя еще и удивительная вереница поэтических образов. Едучи сюда из Ченто, я намеревался продолжить работу над «Ифигенией», но что же произошло? Перед моим внутренним взором предстал сюжет «Ифигении Дельфийской», и я должен был его разработать. Скажу о нем по возможности кратко.
Электра, в надежде, что Орест доставит в Дельфы изображение Дианы Таврической, является в храм Аполлона и, как последнюю искупительную жертву, посвящает божеству грозный топор, учинивший столько бед в доме Пелопса. Но, увы, к ней приближается некий грек и говорит, что он, сопровождая Ореста и Пилада в Тавриду, своими глазами видел, как обоих друзей повели на казнь, сам он спасся благодаря счастливой случайности. Одержимая страстью Электра, вне себя и не знает, обратить ей свою ярость на богов или на людей.
Меж тем Ифигения, Орест и Пилад тоже прибывают в Дельфы. Священное спокойствие Ифигении странно контрастирует с земной страстью Электры, когда обе они встречаются, не зная друг друга. Спасшийся бегством грек узнает жрицу, принесшую в жертву его друзей, и открывает это Электре. Та уже готова, схватив с алтаря злополучный топор, убить Ифигению, когда счастливый оборот событий отвращает от сестер последнее ужаснейшее зло. Ежели эта сцена мне удастся, то вряд ли на театре было когда-либо нечто более высокое и трогательное. Но где взять сил и времени, даже если дух твой готов совершить?
К сожалению, вторую пьесу он так и не написал.
Ифигения - воплощение безрассудной, но покоряющей искренности и честности. Героиня греческих мифов - закланная дочь царя Агамемнона, в этой пьесе великого Гёте предстаёт достаточной сильной, хоть и кроткой, способной удерживать достаточно жёсткую властность царя Фоанта и изменить традиции кровопролитного жертвоприношения силой правды и искренней, почти детской, верой в справедливость.
Reviews of the book «Ифигения в Тавриде», 3 reviews