Quotes from the book «Мэнсфилд-парк»
"Но право, на свете куда меньше мужчин с большим состоянием, нежели хорошеньких женщин, которые их достойны".
Девочка страдала ещё больше от сознания, что это дурно - не чувствовать себя счастливой.
Часы вечно либо спешат, либо отстают. Не желаю я, чтобы мной управляли часы!
Если какую-то из наших способностей можно счесть поразительней остальных, я назвала бы память. В ее могуществе, провалах, изменчивости есть, по-моему, что-то куда более откровенно непостижимое, чем в любом из прочих наших даров. Память иногда такая цепкая, услужливая, послушная, а иной раз такая путаная и слабая, а еще в другую пору такая деспотическая, нам неподвластная! Мы, конечно, во всех отношениях чудо, но, право же, наша способность вспоминать и забывать мне кажется уж вовсе непонятной.
Слишком поздно он понял, как неблагоприятно для каждой юной души, когда с ней обходятся так по-разному, как обходились с Марией и Джулией он сам и их тетушка, что его суровости неизменно противоречила ее чрезмерная снисходительность и похвалы. Теперь он понимал, как неверно судил, надеясь уничтожить дурное влияние тетушки Норрис своим противодействием, ясно понимал, что лишь усугублял зло, приучая дочерей подавлять свой нрав в его присутствии, из-за чего от него оставались скрыты их истинные наклонности — и этим он сам заставлял их искать снисхожденья своим слабостям у той, которая тем лишь была им мила, что любила их слепо и хвалила без меры.
"Пусть никто не воображает, будто способен описать чувства девушки, получившей заверения в любви, на которую она едва ли осмеливалась надеяться" (с.)
Если какую-то из наших способностей можно счесть поразительней остальных, я назвала бы память
В нашем мире кара не всегда настолько соразмерна преступлению, как хотелось бы.
Преимущество это — споспешник любви, в которой даже супружеские узы уступают братским. Дети из одной семьи, одной крови, с одними и теми же первыми воспоминаниями и привычками, обладают такими причинами для радости, каких не дают никакие последующие отношения; и лишь при долгой, противоестественной разлуке, при разрыве, которого не могут оправдать никакие последующие отношения, не сохраняются остатки этой ранней привязанности. Бывает это, увы! слишком часто. Братская любовь, в иных случаях столь всеобъемлющая, в других хуже, чем ничто.
Сколь полезны в юности лишения и необходимость себя ограничивать, а также сознание, что ты рождён для того, чтобы бороться и терпеть.
