Quotes from the book «Улисс», page 52

Умчались прочь годы. Он – юный Леопольд. Словно в ретроспективном упорядочении, словно зеркало в зеркале (и – раз!), он созерцает себя. Вот юная фигура той далекой поры, она выглядит возмужалой не по годам, свежим холодным утром она поспешает в школу из старого дома на Клэнбрасл-стрит, опоясана ранцем как патронташем, и в ранце – добрый ломоть пшеничного хлеба, забота матери

Ранняя рань, а на уме дрянь. Не с той ноги встал.

А как он потерял это место? – спросил Нед Лэмберт. – Попивал чересчур? – Грешок многих добрых людей, – со вздохом молвил мистер Дедал.

Этот старый негодник Антонио. 318 Меня бросил без всяких резонно. Пируэт

– Славное утречко, сэр, – сказала она. – Слава Богу.

– Кому-кому? – спросил Маллиган, поглядев на нее. – Ах да, конечно!

Подобно тому, как мы – ...без конца ткем и распускаем телесную нашу ткань, молекулы которой день и ночь снуют взад вперед, – так и художник без конца ткет и распускает ткань собственного образа... В минуты высшего воодушевления, когда, по словам Шелли, наш дух словно пламенеющий уголь , сливаются воедино тот, кем я был, и тот, кто я есмь, и тот, кем, возможно, мне предстоит быть. Итак, в будущем, которое сестра прошлого, я, может быть, снова увижу себя сидящим здесь, как сейчас, но только глазами того, кем я буду тогда.

послушание во утробе, целомудрие же во гробе, а бедность аще и нежеланна да непрестанна.

– Где было примирение, – молвил Стивен, – там прежде должен был быть разрыв.

– Where there is a reconciliation, Stephen said, there must have been first a sundering.

Вся история движется к единой великой цели, явлению Бога.

Каждая страна, не исключая и нашу многострадальную, имеет такое правительство, какого она заслуживает.