Read the book: «Чацкий, за тобой карета!»

Font:

– Ник, ты чего тут? Прячешься, что ли? – непонятно откуда появляется Аська и тянет меня из укрытия. – Скорее пойдём, покажу студента, с которым ректор за руку здоровается!

Терпеть не могу сплетен, поэтому совершенно не горю желанием подключаться к толпе зевак и глазеть на какого-то мажора, чей папенька наверняка просто проспонсировал наш вуз, чтобы купить сыночку авторитет.

Мы выходим в фойе, и прямо на нас уверенным шагом идёт тот, встречи с кем я так усиленно старалась избежать… Тщетно, как оказалось. Он меня заметил и прямо сейчас, ехидно ухмыляясь, наклоняет голову на бок и ускоряет шаг, за считанные секунды оказываясь напротив в метре от меня.

– Ну что, ботанИка, решила сменить специализацию? – он явно насмехается надо мной, припоминая обстоятельства нашей встречи вчера.

– Ась, ты не слышишь, жужжание какое-то? – делаю вид, что прислушиваюсь, игнорируя в это время парня, словно его вовсе не существует. – Будто пчела? Или шмель? Ой, нет, скорее трутень! Точно – кому делать нечего, постоянно надоедает другим своим бесполезным жужжанием. Пойдём, а то на лекцию опоздаем.

Разворачиваюсь на каблуках и с высоко поднятой головой дефилирую в сторону… сама не знаю, в какую сторону, ведь я в этом учебном заведении только второй день и понятия не имею, куда надо идти.

– Ник, ты в курсе, что ты сейчас сделала? – догоняет меня уже за поворотом Ася. – Ты отбрила Чацкого! Да еще и на глазах у всего универа!

– Да хоть самогО Грибоедова! Я понятия не имею, кто это был!

– Это тот самый студент года, о котором я тебе три дня уже говорю! Он не простит сегодняшнего позора…

Аська смотрит на меня грустно-обреченными глазами, а во мне наоборот зажигается какая-то искра азарта. Он хочет войны? Он её получит. Пусть лучше сразу отступит. Он ведь Чацким зовётся? Ну, значит, скоро настанет пора ему цитировать классика: карету мне, карету!

Глава 1.

Измайловск (название вымышленное, не путать с Измайловским районом Москвы – прим. автора) – небольшой городок в Подмосковье, находится в 120 километрах от моей родной станицы Константиновской, где прошло всё моё счастливое детство с бабушкой и дедом.

Нет, не подумайте, я не сирота. У меня есть родители. Они живы, здоровы. Оба приличные люди, даже довольно обеспеченные. Есть только маленький разделяющий нас нюанс – я им не нужна. Нет, я не больна, не урод, даже с интеллектом у меня всё в норме, просто у моих родителей другие планы на жизнь, в которые я со своим рождением никогда не вписывалась.

Ладно, хватит мне рефлексировать. Лучше посмотрю в окно, где на смену однообразному пейзажу из деревьев и редких мелких деревушек стали появляться многоэтажки и рекламные щиты. Мы въехали в Измайловск. Я была тут несколько раз, когда приезжала на вступительные экзамены в университет, но рассмотреть город пока получалось только из окна какого-нибудь транспорта. До Москвы ему, конечно, далеко. Да что там до Москвы! Ему вообще честь оказали, назвав городом.

Здесь мой отец всего месяц назад купил ресторан. По его словам, самый крутой в городе. Ладно, проверим. Здесь я собираюсь учиться на журфаке, куда с успехом поступила на бюджет.

Автобус привозит меня на вокзал. Вокруг очень много людей, в особенности студентов. Не мудрено – завтра первое сентября, и все съезжаются на учебу. Отхожу со своим чемоданом в сторону от дороги, чтобы никому не мешать, и начинаю поиски телефона в черной дыре, именуемой в народе женской сумочкой.

Я уже всё перерыла, но никак не могу найти маленький смартфон, который, точно помню, был при мне – я же звонила отцу перед выездом. С каждой секундой начинаю сильнее паниковать и злиться. Ну, вот почему папа не мог приехать за мной!? Снова у него дела… И ведь он прекрасно знал, что мне придется тащиться на автобусе с чемоданом.

Мне хочется вывалить всё содержимое сумки прямо здесь, на траву, чтобы найти этот дурацкий телефон, в конце концов.

«А что? Неплохая идея», – решаю я спустя еще минуту безуспешных поисков. Оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, опрокидываю сумку вверх дном. Огромная куча разнообразных «очень полезных» вещей оказывается на газоне. Помимо стандартного набора – ключи, кошелек, документы, -здесь есть: салфетки сухие, салфетки влажные, блокнот и ручка, антисептик, раскладной стаканчик, одноразовая ложка и вилка, носовой платок и запасная прокладка в индивидуальной упаковке. И всё это сдобрено россыпью леденцов и железных монет разного номинала, которые частенько лень сразу положить в кошелек, когда получаешь сдачу в магазине, расплачиваясь наличкой.

Как вы поняли, здесь есть всё! Кроме телефона.

И как только я это понимаю, слышу звонок, который раздаётся… та-да-да-дам! Из кармана джинсов! Бинго!

Поговорив с родителем, отбиваю вызов и спешно заталкиваю все свои пожитки обратно в бермудский треугольник китайского производства. И когда уже основные вещи собраны, я вдруг слышу где-то наверху покашливание.

Поднимаю голову и встречаюсь с огромными голубыми глазами. Передо мной стоит высокий стройный шатен в белой футболке, подчеркивающей отличную физическую форму и светлых укороченных джинсах по последней моде, которые венчают белоснежные кроссовки. Последние выглядят так, будто их только что купили вон за тем углом, и до меня он дошел босиком, переобувшись прямо тут, перед тем, как привлечь моё внимание своим красивым баритонистым «кх-кх».

Ах, да! «Кх-кх»! Парень снова повторяет эти свои звуки, и я понимаю, что выгляжу глупо – рассевшись на траве и теребя в руках… О нет! Засмотревшись на этого красавчика, я не заметила, чтО было у меня в руке… Прокладка!

Ну почему не салфетки хотя бы? Почему не леденцы, не ручка! Да пускай бы даже одноразовая вилка от доширака, но только не ЭТО!

Моё лицо заливается краской, я быстро запихиваю средство гигиены поглубже в сумку и поворачиваюсь к парню.

– Чего вам? – мой вопрос звучит так грубо вовсе не случайно. Каким бы аполлоном он ни был, но учитывая тот позор, который теперь с ним ассоциируется, мне хочется поскорее от него отделаться.

– Ничего, – хмыкает парень, но не уходит. – Я уже пять минут тут стою и пытаюсь понять: что ты делаешь?

Еще и ухмыляется при этом. Какое вообще его дело?

– Не припомню, чтобы мы переходили на ТЫ… – говорю, не глядя на парня, и продолжаю собирать рассыпанную мелочь.

– Так и всё же? Что делает молодая симпатичная девушка на вокзальной клумбе?

Что???

Твою дивизию! Я и правда на клумбе! Чуть дальше от меня растут розы, как я могла их не увидеть!?

– Цветы я собираю, понятно? Здесь редкие образцы растут, мне для коллекции не хватает.

Я поднимаю последнюю монетку и спешно встаю на ноги. Но спешка мне противопоказана. Пока сидела, поджав под себя одну ногу, я даже не поняла, как отсидела её. Резкая боль прошибла стопу, когда я попыталась поставить её на бордюр. Одергиваю её и, не рассчитав устойчивости опоры, снова лечу на траву. Это фиаско.

– Давай руку, ботаничка, – наклоняется ко мне этот внебрачный сын Бреда Питта и протягивает свою ладонь.

Глава 2.

– Малыш, прости, что не смог приехать за тобой – утром в ресторан проверка неожиданная из санэпидстанции нагрянула. А я ж новый человек в городе, нельзя было отлучиться, – оправдывается папа, укладывая в багажник мой чемодан. – Как добралась? Без приключений?

Как же! Без приключений! У меня разве так бывает? Ах, да! Он же не в курсе моей «везучести», потому что его никогда не было рядом в такие моменты.

– Всё нормально, – не желая ныть и жаловаться, отвечаю я. – Но нужно будет на следующих выходных всё-таки съездить в Константиновскую, я взяла только самое необходимое, чтобы сумка не была слишком тяжелой.

– Конечно, малыш, обязательно съездим, – услужливо соглашается отец. Видно, что он чувствует себя виноватым. – Давай заедем в магазин, возьмём чего-нибудь тебе вкусненького? Можем, конечно, в моём ресторане поужинать, но, если честно, я сегодня уже видеть его не могу…

– Без проблем, пап, – легко соглашаюсь. Мне, конечно, безумно интересно, как выглядит его новый бизнес, но с дороги хотелось бы отдохнуть. Да и простую домашнюю пищу я больше люблю.

Мы заезжаем в магазин, потом с папой готовим, вместе ужинаем и болтаем обо всём, и когда уже я ложусь спать в собственной спальне, устроенной отцом в новой квартире, то я вдруг понимаю, насколько классный сегодня был день. Да, начался он не очень… Но закончился просто прекрасно. Мне так не хватало отца все эти годы, неужели теперь всё изменится, и мы станем всегда так общаться? Я мечтательно закрываю веки и уже собираюсь заснуть, как голове вдруг, словно из ниоткуда, возникает образ того наглого красавчика с вокзала.

Интересно, он тоже учится в этом городе? Какая у него могла бы быть специализация? Вряд ли в Измайловске есть модельные агентства или театральные училища, значит он будет получать более приземленную профессию. Неужели с такой внешностью он может быть каким-нибудь обычным инженером? А может уже и не студент он вовсе? У него такая стильная борода, он мог бы быть барбером… Нееет. Не представляю его с расческой и ножницами, причесывающим других мужиков. Фу-фу-фу… Тогда кто? Может учитель физкультуры в какой-нибудь школе? Фигура очень даже подходит… Ну нет, ему же старшеклассницы проходу не дадут. О! Точно! Он скорее всего фитнес-тренер! Ну конечно! Всё сходится! Только я терпеть не могу тупых качков… Ну и ладно. Всё равно мы с ним больше не увидимся, пусть будет хоть клоуном в цирке, мне-то какое дело?!

Утро нового дня начинается нестандартно – в пять часов. Нет, будильник у меня стоит на семь, но волнение, связанное с первым учебным днём в вузе, поднимает ни свет ни заря. С полчаса я еще мучаю себя мыслями о том, что ждёт меня в новом городе, новом доме и новом коллективе, и, устав ломать голову, решаю заняться чем-то полезным: принимаю душ и отправляюсь на кухню готовить завтрак.

Завтракать я люблю. Не понимаю людей, которые до обеда могут только выпить кофе и при этом хорошо себя чувствуют. Я не из таких. Мне, чтобы проснуться и быть готовой воспринимать информацию или заниматься какими-то делами, необходимо поесть. Причем желательно – плотненько.

Я ставлю вариться кофе и достаю ингредиенты для бутербродов: масло, сыр, джем. Вообще, я люблю на завтрак молочную кашу или яичницу с овощами, но у папы в холодильнике нет ни молока, ни яиц. Надо будет сегодня же это исправить.

Пока кофе остывает, решаю немного подкраситься. Косметикой я не увлекаюсь: слегка подвожу карандашом верхнее веко и наношу тушь. Помадой никогда не пользуюсь – ненавижу ощущение инородного вещества на губах, да и постоянно боюсь, что могу размазать её неосторожным движением.

– Никуля, ты проснулась уже, – говорит отец, входя на кухню. – Что-то рано.

– Я просто немного волнуюсь перед первым учебным днём. Хочу прийти пораньше, чтобы немного освоиться и сориентироваться в аудиториях.

– Моя мудрая и ответственная дочь, – отец улыбается и целует меня в макушку. – Тогда я быстро соберусь и отвезу тебя.

Он подмигивает и уходит, а я счастливо улыбаюсь. Такой простой незначительный жест, как поцелуй родного отца, для меня значит очень много. Я воспитывалась бабушкой и дедом, которых просто обожаю, но как любому ребенку, мне всегда хотелось любви и ласки от родителей. Маму я видела крайне редко, а отец, постоянно занятой, наведывался на выходных и спустя пару часов уезжал обратно в город. Эти его «набеги», повзрослев, я стала воспринимать как механическое исполнение родительского долга: приехал, обнял, спросил «как дела» и можно поставить галочку – свободен до следующих выходных. И теперь тот факт, что я буду жить с ним, давал мне надежду на то, что мы сможем найти контакт и наладить настоящие отношения отца и дочери.

– Позвони после занятий, я заберу тебя, – говорит папа, когда я выхожу из машины возле университета.

– Окей, – показываю ему соответствующий жест и отправляюсь на знакомство со своей новой жизнью на будущие пять лет.

Возле массивных дверей главного корпуса почти никого нет, студенты обычно не приходят так рано. Это мне на руку. Я спокойно вхожу в прохладное помещение и, миновав гардеробные, находящиеся по бокам от широкой мраморной лестницы, попадаю в просторный холл, из которого, словно из моря, вытекают маленькие речки коридоров. Исследовать их я собираюсь постепенно, а сейчас планирую начать с поиска нужной аудитории.

Информационные стенды расположены на центральной стене, у них уже стоят несколько студентов, видимо, таких же «умных и ответственных», как я. Подхожу к огромной «простыне», где написано расписание всех групп, которые занимаются в этом здании, пытаясь найти свою. Увлеченно просматриваю различные аббревиатуры в поисках нужной мне, как меня окликает женский голос:

– Орлова? Вероника? – оборачиваюсь и вижу Асю. Мы познакомились на вступительных экзаменах и даже неплохо пообщались после в кафе.

– Привет, Ась! Рада, что ты поступила, – я улыбаюсь девушке в ответ. – Ты уже видела наше расписание? А то я не нашла пока…

– Пойдём, я уже всё разведала, – деловито заявляет Ася и тянет меня куда-то в сторону. – Видишь парень стоит? – заговорщически шепчет девушка, указывая в направлении стендов, от которых мы только что отошли.

– Там много парней, ты о котором говоришь? – пытаюсь уточнить.

– Тот, который в коротких штанишках, – хмыкает Ася и закатывает глаза. – Ну с коричневым ранцем, как у наших родителей были в школе.

Я начинаю хохотать. Нет, не от того, что увидела этого парня. Просто вспомнила детские фото своего отца и там у него кожаный ранец с Винни Пухом. Представила его у одного из стоящих у стены студентов.

– Ник, потише! – шикает на меня Ася. – Я только от него отделалась. Если он нас заметит, придётся снова что-то придумывать, чтобы отвязался.

Мне кажется, она преувеличивает, однако я всё же пытаюсь понять, кого имеет ввиду моя единственная пока что знакомая в этом вузе. Парнишка невысокого роста и очень субтильного телосложения как раз присел, чтобы расстегнуть портфель и, видимо, достать блокнот. Ну ничего там нет криминального – обычный коричневый кожаный портфель. Без Винни Пуха. И даже без Пятачка. Снова улыбаюсь и перевожу взгляд дальше. И тут меня словно кипятком обдаёт – прямо около входа я вижу знакомую фигуру. Тот парень с вокзала. Неужели он тоже учится в моём универе???

– Ась, пойдём, ты мне аудиторию собиралась показать, – говорю скороговоркой и вжав голову в плечи, стараясь вести себя как можно незаметнее, тяну её за угол.

– Ника, постой, куда ты? – непонимающе возмущается девушка. – Я тебе хочу показать одного студента….

– Да ты уже показала, – перебиваю её. – Нормальный парень, нормальный у него ранец, мне кажется ты предвзято…

– Да подожди ты! – перебивает меня Ася и выглядывает из-за угла. – Я сейчас совсем о другом! Этот просто его противоположность. Я тут с девчонками случайно разговорилась, так у них только о нём и разговоры! Говорят, что даже преподаватели и сам ректор с ним советуются на занятиях… В общем, ты должна тоже знать как выглядит будущее журналистики. Не отставай!

Аська возвращается в холл, а мне и тут неплохо. Потом посмотрю на «будущее журналистики». Пусть этот в белых кроссовках уйдёт подальше, а там уже и на пару можно будет идти.

Я захожу за колонну, по окружности которой устроены сидячие места для студентов, и сажусь так, чтобы меня не было видно со входа, периодически посматривая по сторонам.

– Ник, ты чего тут? Прячешься, что ли? – непонятно откуда появляется Аська и тянет меня из моего укрытия. – Скорее пойдём, покажу студента, с которым ректор за руку здоровается!

Терпеть не могу сплетен, поэтому совершенно не горю желанием подключаться к толпе зевак и глазеть на какого-то мажора, папенька которого наверняка просто проспонсировал наш вуз, чтобы купить сыночку авторитет.

Мы выходим из-за колонны, и прямо на нас уверенным шагом идёт тот, встречи с которым я пыталась избежать… Тщетно, как оказалось, – он меня заметил и прямо сейчас ехидно ухмыляясь, наклоняет голову на бок и ускоряет шаг, за считанные секунды оказываясь напротив, в метре от меня.

– Ну, что, ботанИка, решила сменить специализацию? – он явно насмехается надо мной, припоминая обстоятельства нашей вчерашней встречи.

– Ась, ты не слышишь, жужжание какое-то? – делаю вид, будто прислушиваюсь, игнорируя в это время парня, будто его вовсе не существует. – Будто пчела? Или шмель? Ой, нет, скорее трутень! Точно: кому делать нечего – постоянно надоедает другим своим бесполезным жужжанием. Пойдём, а то на лекцию опоздаем.

Разворачиваюсь на каблуках и с высоко поднятой головой дефилирую в сторону… сама не знаю, в какую сторону, ведь до расписания я так и не добралась, а моя всезнающая подруга так и не показала мне, куда идти.

– Да хоть самогО Грибоедова! Я понятия не имею, кто это был!

– Это тот самый студент, о котором я тебе говорила! Он не простит сегодняшнего позора…

Глава 3.

Признаться, я немного преувеличила, когда делала заявление для Аси. Всю последующую неделю, я ходила по коридорам, как говорят, оборачиваясь. Ну в самом деле, я же понятия не имею, что можно ожидать от этого Чацкого.

Но всё было спокойно. Сначала меня это нервировало – вдруг, это затишье перед бурей? Но к выходным, ни разу не столкнувшись с «легендой универа», я полностью расслабилась. Да он забыл уже о моём существовании!

И я погрузилась в учёбу с головой. Большинство изучаемых дисциплин мне очень нравилось. Я, чистый гуманитарий, кайфовала на лекциях по истории журналистики, самозабвенно ловила каждое слово преподавателя по теории социально-массовой коммуникации и до ночи читала культурологию, преподаватель которой был настолько увлеченным человеком, что буквально заразил меня историей искусства разных стран мира.

Когда наступила суббота, я даже растерялась. Если с утра не нужно в институт, то что тогда делать? По субботам мы с бабушкой всегда занимались с тестом. Лепили пирожки, вареники или пельмени. Это было нашей маленькой традицией. Воспоминания нахлынули неожиданно, и стало очень тоскливо. Захотелось увидеть своих любимых, но ехать сегодня к ним не получится, папа обещал отвезти меня на следующих выходных, а сегодня уже умчал по срочным делам в свой ресторан.

– Бабуль, привет! – слышу в трубке родной голос и внутри всё трепещет. – Я соскучилась по вам. Как дед? Таблетки не забывает пить? – следить за соблюдением предписаний врача было моей прерогативой, и после отъезда эстафету приняла бабушка.

– Никуша, вот сама ему скажи. Старый упертый осёл не слушает меня! – бабуля повышает голос, видимо, чтобы дед услышал, с кем она говорит и о чём. – Лучше скажи, как ты там? Отец хорошо о тебе заботится? Что ты кушаешь, внученька?

Бабушка взволнованно забрасывает меня вопросами, а у меня никак не идёт из головы самочувствие деда. С чего вдруг он стал отказываться пить лекарства?

– Ба, а дед рядом? – спрашиваю, когда удаётся ответить на все вопросы, успокоив её, что всё у меня хорошо.

– Курить опять вышел на крыльцо. Знаешь, Никуль, переживает он сильно. Скучает по тебе, – я так и думала: вот, в чём причина его отказа от лекарств.

– Бабулечка, родненькая, ты уж уговори его принимать таблетки. Скажи, что я скоро приеду.

Бабушка даёт мне наставления, чтобы я не забывала кушать, чтобы не ходила гулять поздно. Напоследок всё-таки удаётся недолго поговорить с дедом. Он у меня совсем немногословный в обычной жизни, а по телефону разговаривать и вовсе не любит, поэтому говорила в основном я, а он только мычал или хмыкал в трубку, изредка разбавляя междометия самостоятельными словами.

Этот звонок лёг тяжелым грузом на моё и без того упадническое настроение, и чтобы хоть немного отвлечься, я решила выйти прогуляться. Город я не знаю, поэтому предложила составить мне компания и немного побыть экскурсоводом мою новую подругу Асю.

После трёхчасовой прогулки по центру, мы пришли в главный городской парк. Здесь, благодаря выходному дню, очень людно. Семьи с детьми в основном занимают детские площадки и зоны аттракционов, пожилые пары неспеша прогуливаются по тенистым аллеям, а молодёжь тусуется по кафешкам или собирается у фонтана, где сейчас происходит что-то типа импровизированного концерта. Мы, конечно же, направляемся туда.

На большой площадке, примыкающей к водному объекту достопримечательности, в тени деревьев расположилась группа музыкантов. Барабанная установка в центре первой привлекала к себе внимание блестящими тарелками, которые сияли от попадания солнечных лучей, а по бокам находились парни с электрогитарами. Большая переносная колонка оповещала о происходящем событии народ далеко за пределами парка. Когда мы с Асей подошли, музыканты как раз вышли на небольшой перерыв. Один из гитаристов пил воду из бутылки, второй о чем-то разговаривал с барабанщиком, а солиста и вовсе мы не увидели.

Спустя несколько минут аккорды вновь зазвучали. Композиция была мне незнакомой, но уходить мы и не собирались – не каждый день услышишь живую музыку в нашем городе.

Я совсем не фанат рока, в особенности зарубежного, но то, что играли ребята, было интересно и зажигательно. Народ вокруг быстро подхватил ритм, и когда в центре импровизированной сцены появился солист, толпа загудела в восторге. А я захотела провалиться на месте. Потому что передо мной стоял тот, кого я боялась встретить всю неделю – Чацкий собственной персоной…

Хорошо – что стояли мы не в первом ряду, и я быстро сориентировавшись, спряталась за спиной стоящего впереди парня. Плохо – что парень этот оказался весьма активным фанатом, и его сильно мотало из стороны в сторону, и мне приходилось подстраиваться под его колебания.

– Какой же классный голос у Чацкого, да Ник? – перекрикивая музыку, интересуется Аська.

– Ага, классный, – спорить тут было бы глупо, поёт – заслушаешься. – Ась, я пойду на скамейку присяду, – говорю ей в самое ухо, – ноги устали стоять.

– Ник, да брось! Ты из-за него что ли? Боишься? – как-то неприятно мне было слышать эти слова. С чего я должна бояться? Что он мне сделает, в конце концов?

И я осталась. Правда, постаралась не смотреть в его сторону. Говорят же, если смотреть на человека, он чувствует взгляд.

– А сейчас прозвучит композиция специально для одной находящейся здесь девушки, – меня словно кипятком ошпарило от произнесенных Чацким слов, и я невольно повернула голову, встретившись с прямым ухмыляющимся взглядом.

Народ захлопал, загудел, солист шепнул что-то гитаристам, повернулся к барабанщику, видимо, сообщая ему, что собирается петь, и из динамиков полилась хорошо известная мне мелодия.

Таких, как она, не водят в кино

Мне должно быть понятно уже давно

Из такой, как она, ничего не слепить

Проще было бы взять, зачеркнуть и забыть

Это не девочка, это – беда

Я с такой, как она, ни за что никогда.

Странная девочка, но я не ведусь

Лучше просто пойду и с другой оттянусь.*

И ведь я хорошо помню, что по радио солист, исполняя эту песню, заканчивал совсем другими словами, а этот вон как переделал…

Ладно, Чацкий, вызов принят.

*Песня группы Те100стерон "Это не девочка, это беда"