Read the book: «Живая тьма»
Часть 1. Человеческая жизнь
Глава 1. Начало истории
Сибирь…
Великое, поражающее воображение, пространство необъятных лесов, крутобоких холмов, могучих рек и ледяных озёр, которое раскинулось от каменистых хребтов Уральских гор и до холодных вод Тихого океана.
Тысячекилометровые расстояния изучены по настоящий день не полностью. Небольшой географический ореол научной исследованности, робко расходящийся в стороны от Транссибирской магистрали и от обочин нескольких федеральных трасс, непременно заканчивается на окраинах отдалённых, полупустых деревень. Данный ореол еще худо-бедно картографирован, но стоит пытливому исследователю еще хоть немного внедриться вглубь территории, и он непременно погрузится в мир неизвестности и скрытых таинств.
Конечно, информацию об узких, просёлочных, незаасфальтированных дорогах, извилистых лесовозных трактах и звериных тропах можно выспросить у местных старожилов или, на свой страх и риск ознакомиться с размытыми спутниковыми снимками, однако стоит реально отправиться в путь, и путешественник столкнётся с сотнями неизведанных мелочей, составляющих суть Сибири.
История региона также неоднозначна. Большинство моих соотечественников начинает изучать минувшие века Сибирского края с момента правления великого и ужасного Ивана Грозного, который (если верить одной из легенд), лично отправил в далёкий поход славную ватагу удалого Ермака. Я же считаю, что эту точку зрения в корне неправильной, так как задолго до прихода казаков здесь существовала богатая культура коренных народов севера – тофаларов, чукчей, эвенков, хантов, якутов, бурятов и многих других.
Стоит ещё чуть глубже погрузиться в краеведение и начинает казаться, что немногочисленные, хорошо обученные рати местных князцов, ханов или вождей, облачённые в добротные костяные доспехи и вооружённые по стандартам первобытного строя, бродили здесь еще со времён легендарной эпохи единого материка – Пангеи. Возможно, бродят где-то и по нынешний день на просторах миллионов квадратных километров неизученной суши, сторонясь непонятного для них, современного человечества.
Переплетение объектов из разных веков в данном регионе уникально. Забытые, древние стойбища мирно соседствуют с ржавой проволокой сгинувших лагерей ГУЛАГА. Узкоколейки, ведущие в чащу, утыкаются в отвалы руды, которые разрабатывались еще в имперские времена царской России. Заросшие аэродромы Ленд-лиза грустно смотрят узкими бойницами дзотов вслед современным, атомным ледоколам, проплывающим по ледяному океану.
Чего только не притаскивают из своих вылазок опытные, пронырливые охотники, возвращаясь из непролазных дебрей тайги! Если знать, где искать, то можно обнаружить всё что угодно – от пучков драгоценных проводов, упавших на землю вместе с отработанными ступеньками ракет, до бивня мамонта, вымытого паводком на берегу какой-нибудь небольшой, безымянной речки. Но чтобы стать обладателем найденного клада, нужно приложить титанические усилия – все припасы, любую добычу охотнику приходиться нести на себе, порой, по нескольку десятков, а то и сотен километров. От этого ценности очень разнятся. Что для коренного жителя весомей злата, то для современного человека может показаться пустяком и наоборот.
Уникальное мышление, самобытную философию скрывает культура древних народов. Носителем сокровенных знаний не может являться отдельно взятый человек – нет способов хранить информацию подобным образом, учитывая практически полное отсутствие письменности до прихода Страны Советов в эти края. Легенды передаются из уст в уста, от поколения к поколению и являются ценнейшим, племяобразующим духовным основанием, позволяющим держаться на плаву в самые суровые годы.
Как уже сказано выше, письменных носителей информации практически нет (если не считать примитивные, наскальные рисунки в пещерах и на скалах). Однако есть ревностные хранители легенд. Хранители древних сил. И этими людьми, в любом племени, были уникальные личности, посвятившие себя изучению духовных сфер – Шаманы Северных народов.
Следует упомянуть, что особая роль в этих первобытных обществах, была отдана именно им. Странные люди, облачённые в шкуры зверей, обвешанные диковинными украшениями и побрякушками, являлись важными членами любого племени. Присутствие шамана вносило элемент одухотворённости в суровый жизненный уклад северных людей, однако не избавляло «духовное лицо» от земных неурядиц, дел и проблем.
Среди коренных народов севера практически никогда не было трепетного отношения к труду шамана. Не было его привилегированного выделения из общего числа рядовых жителей племени в быту и охоте. Первобытные «духовные» люди, наравне с соплеменниками разделяли все тяготы общего пути, лишь на короткий срок исполнения обрядов (по местному – камлания), облачаясь в ритуальные одежды и приобретая особый статус. Являясь посредниками между миром живых и миром мёртвых, они довольно успешно лечили больных, искали заблудших, врачевали души отчаявшихся. Черпая свои умения, способности и познания в природной силе, они отождествляли силы её с проявлением на земле воли сгинувших Богов, чьи имена ныне сокрыты мраком временного забытья.
В окружающей их природе шаманы явственно видели то, от чего современный человек старательно отводит глаза, считая предрассудками, пережитками прошлого. Природа правильно представлялась «духовным» людям живым, многоликим существом, проявляющим себя как в малом – в каждой травинке или птице, так и в большом – тайге, солнце и пляшущих звёздах. По мнению шаманов, все эти явления неизменно влияли на жизнь человека и где-то глубоко в душе, мне хотелось бы полностью разделить эту точку зрения, однако научное восприятие мира немного мешает автору данной книги полностью погрузиться в верования коренных народов.
Правоту или ошибочность шаманских суждений, на практике, проверить очень легко. Если, хоть на время, усмирить истеричную суету перегруженного мозга и, замерев в бездвижности прислушаться к тишине глубокого леса, в том месте, докуда не доносятся звуки гудящих моторов вездесущих автомобилей, то непременно начнёшь подмечать наивное желание природы пообщаться с тобой. Любое дуновение ветерка или шелест листвы, достигший границ обострённого восприятия – и отважившийся человек понимает, что лесные чащи начинают с тобой степенный разговор, который современник, всецело погруженный в социум, не может понять из-за своего цивилизованного скудоумия.
Насколько глубоко может зайти эта безмолвная беседа? Никто не знает. Временное восприятие тайги и простого смертного настолько разное, насколько это можно представить. Что для леса миг, то для человека целая жизнь. Возможно, в этом и заключается сила шаманов – умение взаимодействовать с временными потоками, чтобы чётко расслышать слова целой Вселенной.
Шаманы могут, умеют и, что самое важное, практикуют подобные разговоры по настоящий день, поэтому являются воистину необычными людьми, посвященными в тайные знания. Нечета великому количеству шарлатанов, заполонивших планету Земля!
Ведая силы природы и следуя её подсказкам, шаманы, испокон веков могли точно подметить и места сосредоточения особой силы природы. Энергетика в таких точках зашкаливает, невидимо вырываясь фонтаном сквозь земную твердь, позволяя совершать обряды такой силы, что легенды о них по настоящий день передаются народной притчей, из уст в уста, в племенах северян и легендах пришедших сюда русских.
Если верить ряду эзотерических учений, то к великому счастью, фундаментом мироздания является хаос, а не мёртвый, неподвижный, статичный покой. Практически все древние трактаты, разнообразных религий и учений, в унисон утверждают простую истину – в хаосе возникла жизнь. В любом движении сокрыта дорога к переменам. Там, где покой – только запустение и смерть. Минус хаоса, однако, состоит в том, что он может ненароком стереть, перемешать и до неузнаваемости изменить ранее устоявшиеся системы, лояльно настроенные по отношению к мыслящему индивиду. Весь Сибирский социум есть яркое отражение процесса вынужденного преображения.
Великий хаос верований, взглядов и суждений в умах людей, вызванный вышеупомянутым переплетением эпох, проник на территорию Сибири намного позже пришествия казаков. Если быть точным, то в начале XX века.
Советский Союз ворвался на территорию ледяных просторов множеством небольших, типовых городов, где дома редко вырастали выше пятых этажей, из-за особенностей болотистой или промёрзлой почвы. Пора великих, послевоенных строек плодила полустанки, деревни, сёла, разбрасывая щедрой рукой свободного, рабочего человека (либо рукой бесправного зека, если отринуть браваду и ненужную пропаганду) небольшие, жилые места для первопроходцев. Данные наполовину вахтовые поселения, если везло, со временем разрастались до размеров небольшого муниципалитета тысяч на двадцать – тридцать жителей.
В одном из таких городков – Медведьевске, что располагался на северной территории Иркутской области, практически на границе с республикой Якутия, и произошла эта странная история, на долгие годы ставшая легендарной.
К моменту основного развития легенды, Советский Союз только что прекратил своё существование, распавшись на ряд якобы дружеских стран, что сильно потрясло всё постсоветское сообщество чередой неожиданных и страшных перемен.
Глава 2. Дикие девяностые годы
А меж тем, времена настали действительно суровые…
«Дикие», девяностые годы, чёрной волной поглощали устоявшийся уклад трудящегося человека. Рыночные отношения давили и душили простого гражданина, выводя на пьедестал успеха чёрные личности и натуры – страшных, решительных, предприимчивых людей. Полная переориентация ценностей испортила, извратила поколение «советской оттепели». Нововведения мигом превратили большинство вчерашних юношей и девушек, следовавших, исключительно по зову сердца, на север за «таёжной романтикой» и «рассветами над Ангарой», в забитых, серых, потерявшихся и обманутых неудачников с весьма неопределённым будущим.
Слово «Сибиряк», некогда означавшее хороший заработок и уважаемый в обществе статус, после развала СССР не просто потеряло былое значение, а стало синонимом человеку, живущему в захолустье. Лишь некоторые смогли приспособиться к совершенно незнакомым ранее условиям существования. Они и стали той печально знаменитой основой тому социальному явлению, которое впоследствии назовут «новыми русскими».
Стоит ли винить новых русских за избранный ими образ жизни? Думаю, что нет.
Жизнь наполнилась миллионами соблазнов, которые были раньше доступны только избранной партийной верхушке. Теперь казалось, что все блага мира могли в одночасье оказаться в руках простолюдина, стоило только заработать на них… или отобрать у тех, кто уже заработал чуть ранее.
Великий Советский Союз, казавшийся нерушимой, монолитной махиной, так и не выстроив социализм, только что, на их глазах распался на 15 независимых государств и после первых выстрелов по Белому Дому, огромная территория страны окончательно погрузилась в пучину беспорядков, неопределённости и хаоса. Нужно было выживать. И, как известно по закону естественного отбора – выживает только сильнейший. Это и предопределило дальнейшие, весьма трагичные события по всей стране.
Быстрее всего новая данность почувствовалась в столице, а также в областных или районных центрах, однако на окраинах, в маленьких городках, сёлах и деревнях последствия этого грандиозных перемен практически не ощущались на протяжении нескольких месяцев. Это объяснялось тем, что быт северян и без того был полон трудностей, чтобы хоть как-то болезненно или активно реагировать на ошеломляющие новости, доносящиеся с Европейской части Родины.
Полностью, новая эпоха почувствовалась, когда один за другим стали закрываться градообразующие предприятия или колхозы погружая небольшие населённые пункты в тягостное болото полной неопределённости. Медведьевск не стал исключением в череде неизбежных процессов деградации.
По началу, не придал особого значения распаду Советского Союза и основной герой этой истории – Таршин Вадим Сергеевич, который в октябре 1993 года скромно отпраздновал своё двадцатипятилетие. Молодой мужчина, окончив местное железнодорожное ДЦО, работал обычным слесарем подвижного состава, даруя вторую жизнь старым тепловозам, в одном из локомотивных депо большого железнодорожного узла, которым являлся городок Медведьевск.
Среднего роста, крепкого телосложения, русоволосый, плотно сбитый мужчина не был эталоном мужской красоты, но улыбчивость, остроумие, яркий блеск голубых глаз, а также умение играть на гитаре и увлечение лёгкой атлетикой, сделали его объектом любовных воздыханий многих окрестных красавиц. Следует признать, что, несмотря на притягательную внешность Вадима и доступность лёгких утех, все девичьи желания и устремления были тщетны – со школьной скамьи в сердце подростка вошла только одна любовь. И этой любовью всей жизни была его будущая молодая жена.
Познакомились случайно, как говорят, по воле судьбы. В десятом классе, при перераспределении ранее устоявшихся ученических коллективов, возникли совершенно новые классы, объединённые по принципу предрасположенности к тем или иным наукам. И Дубровина Алена, и Таршин Вадим попали в класс с гуманитарным уклоном. Общая парта, поначалу сделала их хорошими друзьями. Несколько позже, с развитием общения, общий труд и общие интересы зародили в молодых людях чувство более глубокой, любовной привязанности.
Забегая немного вперёд, следует рассказать, что Вадим был счастлив в браке. Поэтому отказывался замечать других девиц. Конечно, иногда где то глубоко внутри просыпался внутренний мужской дьяволёнок, начиная трогать похотливые струны души, дабы разрушить решительность Таршина быть верным жене до конца своих дней, однако советское воспитание, умение держать себя в руках и незаурядного размера воля, позволяли Вадиму быстро отгонять внутреннего смутьяна прочь. Нужно сказать, что и жена отвечала ему полной взаимностью.
На момент начала повествования, его спутница жизни – Таршина (в девичестве Дубровина) Алёна Александровна, отставала от мужа в возрасте всего на год, что не помешало ей в столь трудное время, чуть ранее начала этой истории, подарить молодому мужчине чудесную дочку Василису. Молодая, ответственная и деятельная мама уже восьмой месяц кряду находилась в декретном отпуске и дико изнывала от безделья. С ребёнком ей очень хорошо помогала родная мать – Ольга Александровна, довольно дородная, крепкая женщина средних лет, а также мама Вадима – Надежда Петровна, являющаяся классической, худой и строгой учительницей предпенсионного возраста.
Держаться на плаву молодой семье позволяла двухкомнатная квартира, доставшаяся в подарок от отца Вадима – почётного строителя Михаила Владимировича Таршина, на которого он был похож как две капли воды, а также небольшая дача, в шесть соток земли. В весенне-летний период на загородном участке и Алена, и Вадим неизменно высаживали картошку, которая всё чаще становилась неизменной основой рациона молодой пары. При всех своих выдающихся внешних данных, Алёна никогда не отказывалась от грязной работы будучи, по сути, простой девчонкой из глухой деревеньки Медведьевского района, откуда в своё время Ольга Александровна, удачно женившись на молодом инженере Александре, смогла вырваться в районный центр. При этом следует отметить, что на момент женитьбы Ольги и Саши, Алёне было три годика. Как и где Ольга Александровна нагуляла столь прелестную дочурку – это тайна покрытая мраком.
Впрочем, отчим, который из-за природных особенностей не мог иметь детей, полюбил её как родную, подарив своё отчество и фамилию.
Вот кого природа наградила внешностью – так это Алёну! Стройная, как березка, русоволосая обладательница длинной косы и огромных, голубых глаз, была, будто бы списана с одноименной картины Васнецова, будоража своим исконно русским образом сознание подростков, сверстников и мужчин, в том числе намного её старших.
Подростковая любовь к ней была отдельной темой для пересудов в небольшом городе Медведьевске, так как до родов Алёна Александровна довольно успешно поднималась по карьерной лестнице в местной образовательной школе, со звучным номером «101». Поводов Алёна не давала, однако буквально все ученики старших классов, в которых она преподавала русский язык и литературу, были поголовно влюблены в прекрасную учительницу. От того, с уходом Алёны Александровны в декрет, и оценки по данным предметам, среди мужской части, резко поползли вниз.
Беременность, прошедшая легко в здоровом, закалённом теле молодой женщины, никак не отразилась на внешних данных красавицы, а поэтому сильный пол по-прежнему мечтательно смотрел ей вслед, когда она в лёгком, ситцевом платье, гуляла с коляской по тенистым улицам маленького города.
Были и попытки ухаживаний. Впрочем, воздыхания мужчин были тщетны на протяжении всего времени отношений пары. Как уже говорилось выше – Алёна, в отличие от большинства девушек и женщин, населявших Медведьевск, была безукоризненно предана своему мужу. Даже два года, которые Вадим провёл в армии, не сломили её решимость дождаться возлюбленного – никакие подарки, никакие знаки внимания не могли смутить верное сердце девушки, а поэтому служил Таршин легко, отдавая долг своему Отечеству в выстуженных степях Забайкальского края, на границе с Китаем. Вещественным напоминанием о времени вынужденной разлуки, теперь являлась лишь большая стопка писем, запертая в старинный комод и пара фотографий, сделанных на контрольно пропускном пункте военной части во время свидания (ну и шрам, пересекающий коротко стриженую голову Вадима, доставшийся в подарок от старослужащего в самом начале военной службы).
Как уже становится понятно из написанного выше, жила молодая семья небогато, но достаточно счастливо.
Столь подробная завязка истории, возможно, к данному моменту уже порядком утомила потенциального читателя. Пусть так! В своё оправдание скажу лишь то, что жизнь среднестатистической семьи, столь въедливо раскрываемая мной перед вами, имеет свою цель. Я хочу, чтобы вы поверили в реальность существования этих людей и как следствие – в реальность событий необычайных, случившихся несколько позже.
Таршины крутились, как могли, при посильной помощи родителей, не жалуясь на быт и условия. В планах у Вадима было выучиться на помощника машиниста и купить ещё одну дачу по соседству, у Алёны – вернуться в родную школу.
Казалось бы – типовые условия, типовые мечты и типовая семья. Прожили бы как все и, не нарушая установленные свыше, социальные возрастные нормы, тихо сошли в могилу, так ничем особо и, не отметившись на планете Земля. Так бы непременно и было, если бы внутренний мир Вадима не обладал рядом особенностей, выгодно сочетаясь с пытливым умом. С малолетства, под влиянием отца, молодого мужчину терзало сразу несколько страстей – любовь к истории и странная любовь к необычной науке – эзотерике.
Это неординарное сочетание и предопределило дальнейший ход событий.
Глава 3. Немного назад во времени
Для полноты повествования вернёмся же во времени немного назад.
В Медведьевске, с самого его основания в 1947 году, ходила странная легенда. Согласно ей, самая высокая точка района – небольшой, трёхглавый и давно погасший вулкан Моргудон, когда-то в стародавние времена являлся настоящей Меккой для северных народов, куда стекались все страждущие. Отчаявшиеся племенные люди, пребывали сюда в самые тяжёлые времена своей жизни, чтобы общеизвестное место силы исцелило их недуги… или окончательно избавило от страданий на планете Земля.
Потухший в незапамятные времена Моргудон был мрачен и суров. Возвышаясь над тайгой на километровую вышину, каменистая, своенравная, угрюмая гора, до самой центральной вершины, чернела небольшими пнями – последствиями сильных пожаров, возникших от притянутых молний. Жёсткая, короткая трава, скрывающая в своих зарослях лосинную вошь и мошку, прерывалась только редкими, высохшими, коричневыми протоками весенних ручьёв, не зараставших и в жаркое лето. Вершина – три равноудалённые друг от друга головы вулкана, соединённые между собой острой грядою, вообще не содержали какого – либо зеленого покрова. Центральная глава, самая высокая, серела острыми осколками древней лавы.
Как рассказывали старожилы Медведьевска – раньше, на самом высоком пике, ещё во времена первопроходцев-казаков на горе имелся огромный, каменный алтарь правильной, прямоугольной формы, подле которого, в ветхой лачуге, жил молодой и сильный шаман, изгнанный племенем за неуживчивый нрав.
Поклоняясь богам и духам смерти, данный Шаман, приняв своё вынужденное одиночество и утихомирившись, никому более не делал зла. Годы уединения изменили его крутой нрав. Возможно, этому способствовали невероятно красивые рассветы, которые он, в глубоком молчании, встречал на горе. Невероятно трудно остаться равнодушным, чёрствым и злым, когда первые лучи дневного светила нежно окрашивают тёмное, звёздное небо в ало-оранжевые цвета, при этом тайга у подножия представляет собой единый океан тумана, простирающийся до горизонта.
Так ли это было или нет, сказать трудно. Но свой алтарь Шаман содержал в чистоте, регулярно смотря за тем, чтобы глиняные чаши были полны даров, а костёр, горевший у основания алтаря, в специальном углублении, практически никогда не гас, давая ориентир страждущим людям, куда идти, когда прижмёт жизнь.
С годами, добрые дела шамана множились, а слава о нём простёрлась вплоть до древних границ Китая. Со всех концов света, на угрюмую гору, беспрерывным потоком потянулись паломники и почитатели силы одинокого шамана.
Не все уходили с горы. Некоторых, тяжёлые болезни и ранения, вынуждали остаться у алтаря навсегда, но как гласила молва, ведающий человек мог сделать их уход благим и радостным, избавить от сомнений и указать на новый, загробный путь.
По всей видимости, за всё время деятельности шамана, умерших было довольно много. Как говорили старики, еще в царские времена, когда самые сильные ливни хлестали по поверхности горы, а ручьи бурлили грозными потоками, они непременно вымывали старые кости из склонов. Возможно один из желтоватых черепов, найденных людьми, принадлежал легендарному Шаману, так как чего-либо доподлинного о его дальнейшей судьбе не было известно. Может быть, он ещё долго жил и умер в старости. Может быть, погиб от руки подлеца.
Округа возле горы опустела, с приходом русских завоевателей, вынудивших коренные народы отойти далеко на север. Ещё долгое время заброшенный алтарь служил грозным напоминанием об исчезнувшей эпохе. Возможно, с этими народами, чувствуя перемены, исчез и хранитель древнего объекта культа.
Сам алтарь исчез намного позже, уже после окончания Великой Отечественной Войны. Его уничтожили по указанию местных священников, едва прекратились гонения на Церковь. Во времена знаменитой «оттепели», когда однопартийная, централизованная система управления наконец-то хоть немного ослабила путы вездесущей цензуры и почти перестала преследовать инакомыслящих, местные почитатели православия, воспрянувшие от долгого сна, решили изменить идолопоклонническое предназначение вулкана. В тот же год, алтарь разбили кувалдами на мелкие части.
Деревянный, православный крест был установлен в наивысшей точке – на центральную, самую высокую «голову» Моргудона, точно на том месте, где ранее возвышался прямоугольный, каменный монолит, части которого пошли в землю у основания креста для повышения его устойчивости. С тех пор, раз или два раза в год, кто-либо из представителей духовенства терпеливо взбирался на вершину, чтобы обновить – подкрасить – поправить символ Христианского вероисповедания.
Примерно в это же время, когда под ударами железных кувалд разрушался древний символ, было предпринято решение, выделить плодородные земли подножия горы, богатые чернозёмом, под приусадебные участки труженикам местного вагонного и локомотивного депо. Тому способствовал и лёгкий доступ к ним – железнодорожное полотно, пролегло у основания Моргудона, связывая Медведьевск с соседним районным центром. Дачный посёлок должен был стать одной из станций пригородного пассажирского сообщения, поэтому желающих приобрести участок на склоне, было хоть отбавляй.
Так как коренные народы, обитавшие рядом с потухшим вулканом, давно ушли из этих мест или растворились в нескончаемых волнах белых людей, пришедших сюда издалека, то данным нововведениям на вулкане никто не оказал какого-либо сопротивления. Постепенно былое предназначение центральной вершины забылось и стало лишь одной из легенд Иркутской области.
Разумеется, Вадим, исходя из своей любви к краеведению, еще в школе, знал самые малые подробности этой легенды, подбивая устоявшуюся компанию друзей-подростков, совершить восхождение к вершине, дабы обнаружить хоть какие-то следы пребывания на ней древних людей. С недавнего времени, по его приглашению, в эту компанию вошла и его будущая жена.
Долго ли времени нужно на уговоры, чтобы дружная, своенравная и разнополая группа шестнадцатилетних сверстников решилась отправиться в поход? Совсем чуть-чуть! При первой же хорошей погоде, ясным и солнечным, летним, июльским утром компания в составе четырёх парней и трёх девушек уже высаживалась из электрички на небольшой, одноимённой станции, вокруг которой стремительно разрастался чудаковатого вида, дачный посёлок, карабкавшийся ввысь по склону горы маленькими одноэтажными домами.
Запах нагретых трав дурманил голову приезжим, вместе с жарой, проникая в каждую пору взопревшего тела. Даже наличие лёгкого ветерка, гуляющего по пустынному перрону станции и поднимающего маленькие облачка пыли, не охлаждал измученную плоть молодых путешественников. Суетливый ветерок только привносил хоть какую-то суету в сонное царство небольшой станции. Подчеркивая полуденное запустение небольшая, лохматая собачка, порывисто дышала слюнявой пастью, лениво охлаждаясь в тени каменного вокзала, вокруг которой не менее лениво вились две большие, зелёные мухи.
Компания торопливо разгружала нехитрый скарб из пассажирского вагона, под недовольным взглядом помощника машиниста электровоза, облаченного в белую рубашку, который беспрестанно нервно поглядывал на наручные, дорогие часы бликующие при каждом движении.
Чувствовалась слаженность работы выгружающейся компании – большинство ребят давно знали друг друга и прошли вместе множество разнообразных передряг, неизменно выручая товарища в трудный час. Ещё одним новым, но нежелательным гостем в этой группе молодых людей был только Январёв Роман – новый парень Алёниной подруги, простушки – хохотушки Даши, которая была невероятно притягательна внешностью и ровно также непролазно глупа, являясь настоящей калькой устоявшемуся образу недалёкой блондинки.
В поход Романа никто не приглашал, но довольно наглый молодой человек буквально увязался за ними, увлёкшись идеей предстоящего восхождения.
Вадиму сразу не понравился Январёв.
Жуликоватого вида, высокий, худой, хмурый и черноволосый парень, к тому же являющийся обладателем вечно незагорелой, белоснежной кожи, которую никак не могло окрасить июльское солнце, отдалённо напоминал Вадиму графа Монте-Кристо из одноименного романа Александра Дюма. Сходство с персонажем романа добавляли и довольно длинные волосы Романа, существенно выделяющие его из прочей ватаги парней, стриженных предельно коротко. Таршин любил фильм по мотивам книги Дюма, экранизированный отечественным (тогда ещё советским) кинематографом, вот только в отличие от своего экранного прототипа, Роман был обладателем аккуратного, тонкого, аристократического носа, что невольно вызывало у Вадима внутреннюю ассоциацию со змеем, влезшим в человеческую плоть. Блеск узких, стальных, серых глаз только усиливал сходство.
Январёву, на момент небольшого путешествия, уже «стукнуло» солидных восемнадцать лет, по меркам шестнадцатилетней компании. Юноша, только что окончивший школу, нигде не учился, сидел на шее родителей и имел репутацию местного забияки, все выходки которого покрывал начальник местного отделения милиции, а по совместительству отец юноши – полковник внутренней службы Январёв Сергей Викторович.
Об этой семье следует немного рассказать отдельно, для полноты картины.
По меркам небольшого города семья Январёвых жила роскошно уже в Советское время – добротный, кирпичный, двухэтажный дом на окраине, престижный «Мерседес» чёрного цвета, пригнанный по блату из Владивостока в пользовании и негласное крышевание местных рынков и ларьков. Мама Романа – Ирина Викторовна, занимала престижную руководящую должность в местной администрации, в отделе ЖКХ. Получила она эту должность не без вмешательства авторитетного мужа, однако искренне считала, будучи предельно тщеславной женщиной, что всего достигла сама и исключительно честным трудом.
Всё это козырное сочетание делало семейство Январёвых объектом тихих, осуждающих пересудов у местного населения. Горожане прекрасно понимали, что богатство не было заработано легально, но открыто обвинять влиятельную семью никто, разумеется, не смел.
Роман Сергеевич, пользуясь своим привилегированным положением в обществе, с самого детства постоянно попадал в передряги. То за школой, в компании своих прихлебателей, до синевы изобьёт сверстника, то залезет в чужой огород и потехи ради, там наворотит дел, то забытый богом, чужой «запорожец» разобьёт о фонарный столб. Всё это неизменно сходило юноше с рук, благодаря покровительству всесильного папы.
От большинства людей, затронутых деяниями сына, Сергей Викторович откупался большим рублём. Более принципиальных искателей справедливости и правды – запугивал при помощи служебных связей.
Роман, как единственный ребёнок в семье, быстро вошёл во вкус, «прокусив» трепетное отношение к своей персоне со стороны любящих родителей, не замечавших (или не желавших замечать) вопиющее поведение сына и с каждым годом всё больше и больше усугублял противоправное поведение, двигаясь по скользкой дорожке жуликоватого маргинала.
Так продолжалось до тех пор, пока в старших классах, по большому блату, якобы за успеваемость, Роман не был отправлен по путёвке в Москву, где, в компании сверстников из разных городов, практически бесконтрольно со стороны взрослых провёл почти полтора летних месяца. Вернулся Январём другим. Собранным. Тихим. Спокойным.
Оценки поползли вверх. Столь разительная перемена поведения юноши не могла быть замечена учителями. В школьном сообществе повис безмолвный вопрос: что случилось с человеком, от кого ждали всего что угодно, но только не рвение в учёбе?
