Лязг цепей оборвется хохотом!
Мы придем, мы заявим грохотом!
О себе прокричим рокотом!
С пепелища поднимем знамя,
Отряхнем да поставим с нами.
Потерпи ты, моя родная!
Потерпи, ты еще больная!
Я хочу, чтоб мою могилу оставили,
Поросла бы она крапивой,
И деревья бы меня радовали,
Напиваясь моею силой.
Там бы ввысь заросла бы трава,
Покрывая памятник каменный,
А потом бы земли острова,
Насыпались на остов мраморный.
Или вовсе не нужно в могиле
Положите меня где-то в поле,
На своей, на родной земле,
По моей, по последней воле.
Я свободу там обрету,
Обретя никогда не утрачу.
То ли это кто-то сейчас плюет наверху,
То ли это я сейчас плачу.
– А иногда ее не было вовсе. Только умиротворенная тоска и зимняя хандра.
– …
Я иду с ведром на речку, серо сверху,
Но тепло,
Я сейчас достану спички, папиросы…
Хорошо!
Мне велели мама с татой утопить в реке котят,
Они мявкуют в ведерке, плавать в речке не хотят.
Я топил котят не мало, тяжело лишь в первый раз,
Главное закрыть сначала правый, дальше левый глаз.
Прыгнуть трижды вокруг елки, обернуться за плечо,
Крикнуть громко: "Я не волен, но мне быть здесь палачом."
Так не раз мне помогало, заклинание сие,
Дурны мысли отгоняло, сострадание моё.