Подростковые истории

Часть первая
«Сафари на двойника»
1

«…Называй меня ветер, называй меня воздух…»

Эта песня точно про меня. Текст подходит идеально. Уже несколько лет я мотаюсь по разным городам, и нигде не могу найти дом. Действительно, дом, а не временное пристанище на пару месяцев. Эх, была бы моя воля!.. А то все всегда решают без меня. Я даже не ветер, а перекати-поле какое-то. То здесь, то там, всегда в пути, дороге, разъездах. Еще недавно в одном городе, а тут посмотришь – а я уже уехала за тысячу километров. Хотя, почему же, уехала. Увезли, так будет правильнее. Обидно даже, только приедешь, обоснуешься, заведешь новых друзей… И все по новой.

Не знаю, вспомнит ли кто из моих еще вчерашних приятелей и подружек милую и скромную девочку Аню Молотову? Меня, то есть. Мне пятнадцать, почти шестнадцать лет и ни одной подруги.

Очень сильно сомневаюсь, что кто-то меня помнит. Я всегда оставляю всем свой новый адрес и телефон, а толку? Еще никто и никогда мне не звонил, никогда я не получала ни одного письма. Представляете? Ни одного! Я уже не говорю про открытки на День рождения. Справлять этот праздник в одиночестве мне не в новинку, даже привычно. Ведь сколько я себя помню – всегда было так.

А причина только одна. Мой папа – военный. Он постоянно переезжает туда, куда его направляет руководство, по приказу и без промедления. Ну а мы с мамой следуем за ним, всегда и везде. Маленькая собственная армия…

Надоело!

На сей раз без меня! Ах, если бы все зависело только от моего желания! Но кто-то сверху услышал, наконец, мои молитвы, и страдания подошли к концу.

Все дело в том, что папу отправляют на какую-то северную, закрытую базу. Есть там какой-то засекреченный город… Хотя, я просто не имею права об этом говорить! Ну, вы поняли, да? Так вот, мама, как обычно едет с ним, а мне там делать совершенно нечего. Там даже школы нет!

По такому счастливому случаю, посовещались родители и решили, что я уже подросла. Ничего страшного не случится, если теперь я некоторое время побуду без их строгого надзора. Правда, полной свободы мне, конечно, никто не даст. Но проживание под присмотром бабушки – тоже ничего.

В общем, отсылают меня к бабушке в Питер. Чтобы я в частной школе с математическим уклоном поучилась эти два года: восьмой и девятый класс. Освоилась, пригляделась пока, куда дальше – идти в десятый-одиннадцатый или в колледж поступать.

Вообще-то, я считаю опыт большого города очень полезным. За эти два года я сумею адаптироваться, не буду чувствовать себя белой вороной, приезжей, к моменту поступления. Ну, там, шарахаться от метро или во все глаза смотреть на большое скопление людей. Можно подумать, я на метро не каталась! Мы и в Новгороде какое-то время жили, и к бабушке несколько лет назад в гости приезжали.

Не знаю, как на моем месте чувствовала бы себя любая другая девчонка, но по поводу переезда в другой город, пусть даже такой мегаполис, я щенячьего восторга не испытываю. Как-то все равно.

Другое дело, что мне наконец-то удастся где-то осесть! Завести друзей или хотя бы одну подругу, не на месяц или два, а на долгий промежуток времени. И даже, может быть, познакомится с хорошим парнем.

Мечтательница… Реалисткой надо быть, как мама говорит. Только от взгляда на эту реальность хочется нацепить розовые очки не только на глаза, но и на уши, нос и так далее.

Впрочем, теперь наступает новый период моей жизни! Документы уже оформлены, вещи собраны. В ожидании поезда я коротаю часы, забравшись с ногами на кровать, прижав к груди плюшевого мишку, нежно абрикосового цвета. Это единственная игрушка, которую мне подарил друг. Даже не на День рождения, а просто так, по случаю расставания. Грустный такой подарок, без надежды на встречу.

Просто в одном городе посчастливилось мне познакомиться с парнем. Мы гуляли, общались и виделись ежедневно, в течение двух месяцев. Пусть бы кто только попробовал оторвать нас друг от друга! У нас было так много общего! Огромное количество тем для разговоров, один взгляд на мир, общие интересы – все это крепко связывало нас. Но папе снова пришлось уехать, и этот мишка – все, что осталось мне от недолгого знакомства. Не знаю, может, это была первая любовь?

А еще, этот забавный медвежонок – моя единственная игрушка за последние несколько лет, которую выпустили с конвейера завода, продали в магазин. Дело в том, что от тоски и одиночества я когда-то освоила одно интересное дело. Приобрела хобби на несколько лет вперед. Не знаю, надоест ли мне это занятие когда-нибудь? Я шью мягкие игрушки. Получается весьма неплохо. Отличить магазинные от моих самодельных можно только по ярлыкам и биркам. Обычно все это добро раздаривается новым знакомым, когда я только переезжаю в следующий город. Ведь мне так хочется сделать приятное людям, чем-то порадовать их.

Все эти мягкие собачки, кошки или зайцы могут поднять им настроение, или утешить в минуту печали, как всегда это делает мой абрикосовый мишка. Стоит лишь прижать его к себе покрепче, спрятать лицо в мягкую шерстку, и все беды пройдут, грустные мысли улетучатся. Кто еще может помочь мне так, кроме него? Кто еще слышал от меня признания, жалобы или радостный смех? Я, вообще-то не замкнутая, нет. Просто никогда рядом нет человека, способного выслушать и понять.

И мне так хочется верить, что хотя бы одна игрушка, сшитая моими руками, не пылится на антресолях или в шкафу, а тоже сочувствует своей хозяйке. Ведь я вложила в этого пушистого зверька кусочек своей души. Пусть хоть так я буду рядом с этими ребятами!

Все-таки жаль, что мы не успели стать друзьями.

– Аня, ты все собрала?

– Да, мама. – Неужели опять? По пятому или шестому разу? Да все я собрала, все! Что тут брать-то? Зубную щетку, расческу или носки? Все уже готово и упаковано в большую наплечную сумку. Я уже подходила к ней, примеривалась, как буду тащить ее на себе. Будет трудновато, если учесть, что я даже поднимаю ее с трудом.

Наверное, она весит столько же, сколько и я. Но ведь я не муравей, чтобы носить такие грузы! Родители это понимают, конечно, но стараются из благих побуждений. Чтобы первое время мне не пришлось напрягать бабушку покупкой необходимых вещей.

– …Паспорт и другие документы, смену белья, деньги… – Оказывается, мама уже несколько минут перечисляет все мои вещи, а я киваю на автомате. Конечно, будешь тут отвлекаться, ведь эта процедура уже не один раз повторяется. Потом минут десять перерыва и все по новой.

Мама просто волнуется. Но этим своим настроением еще пытается и меня заразить! А я отвлекаюсь, как могу, ухожу в свои размышления, далеко-далеко, чтобы никто не достал.

Спросите, страшно ли мне? Конечно, страшно! Новая школа, чужой город. Один только факт того, что я там задержусь больше, чем на несколько месяцев, заставляет относиться более серьезно к процессу знакомств.

Ладно, что сейчас об этом думать? Будем надеяться, что на сей раз мне повезет. Это словно лотерея: вытащил билет, но еще не стер фольгу. Стоишь, гадаешь, выиграл что-нибудь или нет, а на самом деле просто тянешь время.

– Аня, ты слышишь меня? – Ой, да что опять случилось? Почему бы всем именно сейчас не оставить меня в покое?!

– Да, мама. – Я пытаюсь изобразить смирение на лице.

– Тогда иди на кухню, поешь сейчас и приготовь несколько бутербродов в дорогу.

– Хорошо, мама. – Я тяжело вздыхаю и сползаю с кровати. Сползаю в прямом смысле – ноги затекли – нечего было в «позе лотоса» сидеть.

Мишка, ты видишь? Даже от тебя, моего единственного друга, и то отрывают! Ладно, будешь сидеть на сумке – караулить вещи. Не знаю от кого, правда, но, по крайней мере, так я тебя не забуду. Потому что без тебя мне будет совсем тяжело, хоть волком вой.

– Аня, ты взяла… – Опять! Даже слушать не хочу. Взяла я все. Поскорее бы поезд!

Раньше, узнав об одной примете, я всегда оставляла одну – две мелкие монетки по углам своих комнат. Но, то ли на меня подобные суеверия не действуют, то ли время еще не пришло, но я никогда не возвращалась. А ведь, наверное, собрав всю эту мелочь в копилку, можно было бы уже купить что-нибудь. Не знаю, правда, что, но весьма существенное.

Сегодня я ничего по углам оставлять не буду. Не хочу возвращаться. Ведь я еду надолго, еду домой!

Есть я, конечно, не стала. Кусок в горло не лезет – волнуюсь. Так, попила чаю. Если меня и унесет ветром, то не из-за не съеденного супа. Просто я худенькая по строению, и такой останусь надолго. В папу пошла. Зато в этом есть и определенные плюсы – могу есть сладкое, сколько влезет, мороженое, например, или крем.

Но что самое обидное, я никогда не была сладкоежкой! Даже здесь мне не повезло.

На настенных часах без пятнадцати девять. Всего каких-то полчаса, и я уже буду в дороге, по направлению к своему новому дому. А уже вечером смогу обнять бабушку. За несколько лет, которые мы не виделись, я не сильно изменилась, но вдруг? Интересно, узнает ли она меня?

Нет, правда, интересно! Решено, не буду признаваться сразу – посмотрю на ее реакцию. Вообще-то папа все время отправляет ей наши фотографии, но на снимках я всегда получаюсь неудачно. Не зря же когда паспорт проверяют, несколько минут присматриваются к моему хмурому лицу на фотографии и жизнерадостной, веснушчатой мордашке в жизни. Наградили родители внешностью, спасибо. Вся такая «тонкая, звонкая», как мне знакомые твердят. Волосы русые, прямые, сколько не завивай. А как порой хочется копну пышных кудрей!

А, веснушки! Караул!

Наверное, поэтому первые, «титулованные» красавицы всех тех классов, где я училась, никогда не доставали меня своими придирками. Им, в моем лице, ничего не грозило. Мальчики на меня не обращают внимания. Ну, а я сама и не набиваюсь. Подумаешь! Да и какой смысл? Влюбишься по уши, а потом уедешь, и, как поэтично говорят, «оставишь свое сердце в другом городе». Как потом без сердца жить будешь?

Я представила себя с дыркой в груди. И просвечивающие сквозь нее стены. Тьфу, ты! Глупости всякие в голову лезут. Просто в ожидании поезда надо чем-то занять не только руки, но и голову… Жалко, что мы живем так близко к вокзалу, – сейчас бы уже вышли заранее. Все лучше, чем дома сидеть, вещи пересчитывать и ерундой заниматься. А так время тянется бесконечно. Перестук проходящих мимо товарных поездов, доносящийся со стороны вокзала, уже медленно, но верно начинает действовать на нервы.

– Аня, собирайся. Выходим. – Команды отца по-военному четкие. Я подпрыгиваю с табуретки. Вот он и наступил, этот момент! Старт к путешествию дан.

2

Как думала, так и получилось – в Питер я прибыла вечером. Еще около часа мне понадобилось, чтобы добраться до Васильевского острова и найти на Большом проспекте бабушкин дом. Язык куда хочешь доведет, это точно, а еще толстый и подробный атлас, которым меня снабдили родители. Кстати, ориентируясь именно по картам с его страниц, я узнала, что, оказывается, недалеко от бабушкиного дома находится церковь святой Екатерины и дом Г.Э. Боссе. Кто такой этот Боссе? Надо бы узнать при случае.

Прогибаясь под тяжестью сумки, я шла со скоростью улитки, и только мечтала, наконец, добраться до места. Но все же, несмотря на трудности с багажом, не уставала смотреть по сторонам. Не знаю, слишком ли я впечатлительная или действительно все вокруг создано, чтобы поражать людей. Но красоты архитектуры и разного там зодчества мало меня трогают, на самом-то деле. В этот раз, если и зацепило, то только самое из ряда вон выходящее. Зато я в полном восторге от другого. Эти дворы – колодцы, это что-то! Никогда не думала, что подобные замкнутые пространства могут так впечатлять. Они – словно соты, отдельные маленькие миры. Не знаю, может, многих они и пугают, но меня – просто очаровывают.

Я вообще, наверное, часто поступаю нелогично, не так, как остальные. Но мне это нравится.

А еще появилось слабенькое, но настойчивое чувство.

«Я дома».

Словно после долгого и утомительного путешествия возвращаешься туда, где тебя ждут и любят. Потрясающе! Словно стараясь поверить, что это не сон, я подошла к углу дома. Поставила сумку на асфальт и, ничуть не заботясь о том, что подумают обо мне окружающие, провела ладонью по кирпичной кладке. Такое странное ощущение, словно я сейчас общаюсь с городом, пытаюсь с ним подружиться. Не знаю, получиться ли? Но попробовать стоит. По крайней мере, я его чувствую, словно живое существо.

Фантазерка.

Пообщалась и хватит. Еще будет время, а сейчас нужно идти. Я оторвалась от стены, взвалила сумку обратно на плечо и, покачиваясь, пошла дальше.

Вот что интересно. Мне всегда рассказывали, что в этом городе самые добрые, отзывчивые люди. Охотно верю – не могут подобную красоту заселять плохие, злые существа! Но все-таки большой город накладывает печать равнодушия на людей. Я это ощутила на себе, как ни странно.

К примеру, в любом другом месте, с населением раза в три поменьше, мне предложили бы помощь прохожие. Просто так, не желающие смотреть, как загнется под непосильным грузом девочка-подросток. Здесь я так и не дождалась помощи, а самой просить кого-то неудобно.

Что ж, справлюсь. Привыкайте, барышня, Анна Молотова. Теперь только так. Пора уже быть самостоятельной!

Такими нелегкими размышлениями была забита голова, пока я добиралась до бабушки. Преодолев, наконец, последние ступеньки по лестнице, я с трепетом замерла перед массивной дверью с нужным номером. Отдышалась, подождала несколько минут, когда уляжется дрожание коленок, и нажала кнопку звонка.

Дзынь.

Какое мелодичное звучание. Опять же в тему! Настолько четко прослушивается мое «второе» имя! Просто из-за определения «тонкая – звонкая», ко мне прицепилась кличка «Дзынь». Накрепко прицепилась, не отдерешь.

Ну и хорошо, ну и ладно. Я отношусь к ней даже с гордостью. Мне приятно, когда так зовут меня знакомые, даже взрослые люди, а не только сверстники. Даже мама иногда нет-нет, да и назовет меня Дзынь. Ласково так, нежно.

В квартире послышались быстрые, шаркающие шаги, и тотчас, без извечного вопроса «кто там», дверь открылась. Поражаюсь я бабушке! Глазка на двери нет. Спрашивать – не спрашивает. А если бы это была не я? Если бы это были бандиты?!

– Здравствуй…те, – произнесла я, вспоминая, что хотела проверить себя на узнаваемость. Ага, еще бы плакат на спину повесила: «Вы не знаете этого человека?».

– Ну, здравствуй, Аня, здравствуй. – А бабушка совсем не изменилась, с тех пор, как я ее помню. Только паутинок у глаз добавилось, да еще, кажется, ростом ниже стала. Или это я подросла? – Что же ты к бабуле на «вы»?

– Бабушка! – Радостно, во все горло, заорала я. Теперь я действительно поверила, что это не сон. Я в Питере! Я надолго! Я дома!!!

– Проходи – проходи. Что на пороге-то стоять? – Я, в последний раз взяв на абордаж сумку, шагнула в коридор квартиры. Пока бабуля хлопотала на кухне, придумывая, чем меня угостить, я попыталась объяснить ей свое «вы».

– Я ведь тебя проверить хотела. Ну, узнаешь – не узнаешь. – Говорить приходилось громко. Я все еще была в коридоре, снимала обувь и куртку. Кроме того, бабуля все-таки не девочка. Может слух подводит, откуда я знаю?

– Как же я тебя, красотульку, не узнаю! – Голос раздался прямо у моего уха – я даже вздрогнула. Это бабуля незаметно для моего бокового зрения, вышла из кухни и стояла в проеме двери.

Ну, что я могу сказать на эти слова? С родственниками о своей внешней привлекательности не поспоришь. Для них ты все равно самая обаятельная и привлекательная. Их не переубедить даже тысячам молодых людей, что отказались бы пойти со мной на свидание.

– Кроме того, – продолжила бабуля невозмутимым тоном, – звонили родители и предупредили, что ты приедешь.

Так вот, значит, как? Даже нет желания обижаться. За что я, все-таки, люблю свою бабушку, так это за честность. Она всегда говорит людям в лицо – что о них думает, и никогда не обманывает, даже не утаивает правду! Может, кто и думает о ней, как о несдержанном или грубоватом человеке, но только не я. Уж я-то знаю, что за этой, порой неуместной, прямотой скрывается живой ум и настоящая доброта. За одни только эти качества я люблю ее без памяти.

– Рада, что ты ничуть не изменилась. – Я улыбаюсь, а она смеется в ответ.

– Ты тоже, только подросла. Но все такая же егоза. – Показалось, или она мне подмигнула. И этой, с позволения сказать, бабушке – за шестьдесят?! Не верю.

– Ты тоже, – я даже запнулась, выговаривая эти слова, – егоза.

– Спасибо. Идем чай пить?

– Идем.

Такие у нас отношения. Два человека, разделенных опытом десятилетий, легко, по-простецки, общаются между собой. Говорят, используя одни жаргонизмы, прекрасно понимают друг друга, несмотря на разницу в возрасте. Как там говориться, «что стар, что млад»? Пожалуй, что так. Как можно говорить о конфликте поколений? Каком конфликте, с кем?

3

Кто-нибудь ходил в школу в августе? Что-что? Нет, я не оговорилась – именно в августе.

Нет, скажете вы? Точно: нет?

А вот и неправда. Ходили точно, так же, как и я сейчас. Только не учиться – а для уточнения расписания и для того, чтобы получить учебники. Ага! Я же говорила, что ходили!

Заодно с учебниками, у меня появилась возможность посмотреть на свою новую школу, еще до первого сентября. Чтобы, значит, хоть немного ориентироваться: знать, где располагается столовая, учительская и, простите за подробности, туалет. Ага, как же.

Смотрю. Оцениваю.

Только снаружи. Потому что у входа дежурит охранник и именно меня, он не горит желанием пускать. Почему? Просто в списках зачисленных на этот год меня не оказалось. Вот уж не знаю почему. Может, что-то с документами напутали, или просто обо мне забыли? Надо идти к директору, объясняться. Только как пройти, если не пускают?

Я этому охраннику уже все глаза намозолила. Он мое приближение, должно быть, по запаху чует. Только два шага в его направлении – и прямо мне в переносицу втыкается внимательный, суровый взгляд.

Почему все так строго с пропусками? Просто школа-то частная. Дети крутых родителей, можно сказать. Здесь и охрана солиднее, и учителя – высший класс.

Родители мне за эти несколько дней все уши прожужжали положительными сторонами учебного заведения. Может, этот «шкаф три на три метра» и должен защищать своей грудью проход в школу для всяких там бандитов и террористов, но от учеников-то зачем?! Для них ведь школа работает.

Как только моим родителям удалось меня сюда пристроить? Даже не догадываюсь, и знать не хочу. Подумаешь, частная школа, охрана, специальные предметы – какая мне разница, если так посудить? Интересно, в списке факультативов и дополнительного образования есть кружок мягкой игрушки? Или это детство, которое здесь не приветствуется? Понимаю, конечно, что информатика или экономика в жизни важнее, но все равно не смогу отказаться от своего хобби, даже в ущерб свободного времени.

Э-эх. Что же делать? Стою теперь в сторонке. Наблюдаю, как множество парней и девчонок стекаются к школе, щелкают по терминалу пропусками на входе и просачиваются вовнутрь. Надеюсь, что количество учебников в частной школе положительно отличается от обычной. Иначе мне просто их не достанется! Разберут же все, пока я здесь на улице кукую!

Все-таки рисковать не стоит. Надо что-то придумать и пройти. Я и так уже незаметно заходила за спину охраннику, надеясь выйти из его поля зрения, но у него словно глаза на затылке.

– Привет. – Какая-то девчонка, на вид моя ровесница, поравнялась со мной и двинулась по направлению к школе. Может, она даже моя будущая одноклассница? Не знаю, но вполне возможно. Должно быть, просто приняла меня за кого другого, поэтому и поздоровалась.

Отлично, этим надо воспользоваться. Обычно я не влезаю в подобные авантюры, но на сей раз следует сделать исключение.

– Привет. – Я набираюсь решимости, и загораживаю ей дорогу. – Слушай, ты не могла бы мне помочь?

– В чем? – Я замечаю ее заинтересованность.

Теперь она смотрит на меня более внимательно. Должно быть, только сейчас понимает, что мы раньше не виделись. Она меня не знает, и знать, конечно, не может. Но я заинтриговала ее, это точно.

– Я новенькая в вашей школе. Буду учиться в восьмом, уж не знаю, какая тут у вас нумерация и все такое. Но в списке меня почему-то нет. А этот, – Я кивнула в сторону «шкафа», – меня не пускает. Мне учебники получить надо. Да и вообще…

Под «вообще», я понимала визит к директору или завучу. Надо же разобраться с этим списком, а то так на 1 сентября и в школу не попаду!

Впервые я решала подобные вопросы сама. Раньше со мной всегда была мама – она утрясала конфликты и решала проблемы. Я была так далека от этих бытовых мелочей.

Но теперь все по-другому. Я почувствовала себя сильнее, осознав эту самостоятельность. Такая ответственность, и полностью на мне! Даже какая-то решимость появилась, сродни упрямству.

– Сейчас уладим, – Мой напористый характер, видимо, пришелся по вкусу новой знакомой. Она с нескрываемым удовольствием ввязалась в эту интригу. – Пошли.

– Опять ты! – Терпение охранника достигло такого уровня, что он даже заговорил. В повседневной жизни, по всей видимости, он делал это крайне редко. Кстати, это он мне. – Что ты тут крутишься, все вокруг да около. Проваливай.

– Потрудитесь обращаться к нам на «вы». – Незнакомая мне девчонка перешла в наступление.

Я даже подивилась, откуда только взялся этот пренебрежительный тон, словно с высоты своего полета она снизошла до кучи… Она же об него сейчас ноги вытрет, да так, словно это в порядке вещей. Вот что значит отпрыски своих родителей!

– Произошло весьма досадное недоразумение – мою подругу не занесли в список по чьей-то оплошности. Чьей – нам еще предстоит выяснить и хорошенько с этим разобраться. А пока необходимо сообщить об этом директору.

Охранник сдулся, как проколотый футбольный мяч, с тихим свистом из ушей. А я, открыв рот, смотрела как девчонка, такая же, как и я, легко ставит его на место.

– И, – моя новая знакомая сделала эффектную паузу в своем выступлении, – чем скорее это произойдет, тем больше шансов, что о вашем ужасном поведении никто не узнает!

Все. Поставлена жирная точка в виде трех секунд молчания, после которых «шкаф» судорожно кивает. Вот это да! Кому рассказать – не поверят.

– Идем, – девчонка берет меня за руку, и мы чинно исчезаем в проеме школьной двери. Медленного, гордого шага хватает ненадолго. Громко расхохотавшись над нелепым охранником, мы бежим подальше от входа. Наконец, у лестницы на второй этаж, я останавливаюсь.

– Здорово ты его. – Мне хочется как-то выразить свое восхищение.

– Ага, мне и самой понравилось. – Девчонка хихикает, – Меня Аленой зовут.

– Аня. – Я улыбаюсь. Боюсь сглазить, но, кажется, именно сейчас я нашла подругу, о которой мечтала. –Или можно просто Дзынь.

– Пошли, Дзынь. Узнаем, в каком классе ты будешь учиться. Если не в нашем, – я порву директоршу, как Тузик тряпку.

Это она преувеличивает, естественно, но настрой у нас сейчас боевой, больше всякой меры. А еще мне приятно, что о моей судьбе переживают. Я бы очень хотела попасть именно в ее класс.

По пути до кабинета директора мы разговариваем. С Аленой легко, словно встретились две подруги после месяца разлуки. Ой, уже даже стихами заговорила. Все, точно хороший день сегодня. Без вариантов.

– А сколько в вашей школе всего восьмых классов? – Хотелось узнать шансы, хотя бы примерно.

– Два. – Алена поняла, зачем я спрашиваю. – Жаль, что у нас нет разделения на мальчиков и девочек. Тогда вопрос был бы решен. Но, – Она опять сделала паузу и чрезвычайно загадочное лицо, – Согласись, что без мальчиков учиться было бы скучно!

Я хмыкнула. Кажется, она имеет в виду кого-то конкретного. Интересно, кого?

Мне так хотелось расспросить у нее все. О том, чем она занимается в свободное время, куда ходит отдыхать, с кем общается. Да и вообще еще много-много всего. Какие есть неписанные законы в этой школе? Над каким преподавателем привыкли подшучивать, а кто нравится? Есть ли сплоченный коллектив класса со своим лидером или все держаться маленькими группами?

В общем, вопросов была уйма, но мы уже пришли.

– Я здесь тебя подожду. – Шепнула Алена, – Бог с ними, с учебниками. Успеем.

Я постучала в дверь и вошла. Попала, конечно, не в сам кабинет директора, а в комнату, где сидела секретарша – молоденькая девушка с ярко накрашенными губами и алым лаком в тон помады.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Чем могу помочь? – Мне понравился ее голос, манера общения. Внимательная, без пренебрежительности, и не скажешь, что с пятнадцатилетним подростком общается. Хотя, ей, наверное, лет двадцать.

– Я новенькая в школе. Но меня, почему-то, нет в списке. Хотелось бы узнать, почему. – Из-за какого-то дурацкого желания пошалить, я вдруг, неожиданно для себя, скопировала тон Алены – именно таким она отчитывала охранника. Как-то по-барски, что ли, получилось.

– Конечно. – Секретарша чуть напряглась и заулыбалась интенсивнее.

Ну вот, напугала человека. А ведь у меня никаких оснований для подобного обращения нет.

Во-первых, это всего лишь мелкое недоразумение – нечего тут возмущаться. Подумаешь! А во-вторых, я здесь вообще случайно. Нет у меня крутых родителей, и не было никогда, что же я тогда пальцы загибаю?!

– Простите мою вспыльчивость… – Я нашла в себе смелость извиниться, но, по всей видимости, даже этот поступок был воспринят девушкой как-то по-своему. Улыбка алого рта растянулась на все лицо.

– Что вы, что вы, не переживайте, я все сейчас исправлю. Сию секунду. – Ее длинные пальцы нервно защелкали по клавиатуре компьютера, – Как ваша фамилия?

Ну, все. Сейчас поднимет какое-нибудь дело с документами, посмотрит на профессию отца и поймет, что я слишком вольно себя веду. Ладно. Я что, еще своих родителей стыдиться буду?! Не будет такого.

– Молотова. Анна Васильевна. – Я сглотнула тугой комок в горле.

Не прошло и минуты, как, по самым жарким заверениям секретаря, все было в порядке.

Странно, что ее мнение обо мне, как о важной персоне, не изменилось. Может, я чего не знаю, а? Может мой папа какой-то крутой военный? Да, собственно, какая разница! С этими противоречивыми мыслями я и вышла из кабинета.

– Уже все. – Выдохнула я. – Цифры 8-2 и буква «А» тебе о чем-то говорят?

– Это мой класс, – Алена облегченно улыбнулась. У меня в душе все возликовало. Супер! Здорово! Мы будем учиться вместе! А, значит, со временем это знакомство перерастет в дружбу, не может не перерасти! Я уверена!

– Ты что-то быстро, Дзынь. Директоршу нашу видела? – Я отрицательно покачала головой.

Алена хмыкнула

– Какая странная должность. Все знают, что директор есть. Знают, что она женского пола. Но никто ее не видел. Как суслика.

Что-то я не поняла последнюю фразу.

– А причем здесь суслики? – Я не удержалась от вопроса. Пусть я покажусь дикой, не знающей простейших вещей, но надо же их когда-то узнавать.

– Ты не знаешь этой старой шутки? – В голосе Алены не было иронии, и это меня порадовало. – Ты суслика видела когда-нибудь?

– Нет.

– А он есть! – Столько пафоса в этой фразе, что я невольно расхохоталась.

И тут же прикрыла себе рот рукой, все-таки у кабинета директора стоим. Конечно, может там и звуковая изоляция – в такой школе я могу предположить даже сигнализацию в каждом классе. Но все-таки подобным способом проверять не стоит.

А то еще учебный год не начался, а я уже наживаю себе проблемы с поведением. Хороша самостоятельность! Мне, например, будет стыдно, если бабушке пожалуются на мое хулиганство.

Она, конечно, перед учителями и директором за меня заступиться, но потом со мной будет сама разбираться. Не знаю, что хуже: слышать выговор от чужих людей, или от родного и близкого тебе человека.

– Классно. Жаль, что я не слышала этой шутки раньше. Теперь ее уже никому не перескажешь – слишком бородатая.

– Что же мы стоим? Пошли за учебниками?

– Пойдем. – Мы, то и дело, переходя на бег с прыжками, словно молодые газели или горные стрекозы, двинулись в сторону школьной библиотеки. Или где там происходит эта «раздача слонов»? Алена ориентируется прекрасно, а мне еще предстоит первое время ходить здесь, словно Минотавр в лабиринте и оглядывать свои новые «владения».

…Мороз воевода дозором обходит владенья свои…

Это так, к слову.