Глава 3
Всю следующую неделю Женя пребывала в глубоком унынии. Ей не нравилась её жизнь, и она чувствовала себя брошенной. Мысли о собственных неудачах и одиночестве невероятно угнетали. А от осознания того, что Петя далеко, становилось невыносимо грустно. Ведь одно дело не видеться с ним и знать, что он где-то рядом, другое дело недоступный Петя. Так что, успешно практикуя самобичевание, Женя заперлась дома и никуда, кроме работы, не ходила. Вечерами она принципиально отключалась от внешнего мира и, лёжа в ванной, слушала грустную музыку, громко подпевая певцам и примеряя на себя их страдания.
Все её бросили – все! Алина, Петя, Дэн. И даже тот «мужик», который на несколько дней проснулся в ней в Австрии, женился на её же «стерве» и уехал в неизвестном направлении. Так что Женя была поистине безутешна и валила всё на апрель. По её убеждению, именно в этом месяце всегда происходило всё самое плохое. И, словно подтверждая собственные мысли, к четвергу она свалилась с сильной простудой. Несколько дней она мужественно пробовала заниматься самолечением, но становилось только хуже, и, в конце концов, Женя сдалась на милость мамы и всю следующую неделю пролежала в постели.
***
В день, когда она собиралась покинуть родительский дом, Женя проснулась раздражённой и долго не могла прийти в себя. Дэн преследовал её подсознание почти каждую ночь, и она уже порядком устала от его смазливого личика. Однако сегодня было что-то особенное. Во сне, как это часто бывало, они были вместе, и это казалось таким правильным. Они шептали друг другу о любви и принимали эти откровения с невероятной страстью. Но сегодняшнее видение было таким реальным, что Женя даже проснулась, обнимая подушку. Ей действительно понадобилось много времени, чтобы понять, что к чему. И хотя она осознавала, где находится, образ Дэна так крепко застрял в её сознании, что несколько минут она ждала, что он вот-вот войдёт в комнату.
Потерянная и ошеломлённая своими ощущениями, Женя, словно пьяная, шаталась по пустой квартире в надежде найти решение, но ничего выходило.
Вообще-то она уже пару дней чувствовала себя более чем приемлемо, и опека родных начала её порядком утомлять. Вот только выбраться из крепких тисков маминой заботы никогда не было простым делом.
Женя предприняла уже две попытки улизнуть, но заботливый родитель наотрез отказывалась отпускать больную домой, по крайней мере, до тех пор, пока она самолично не сделает там уборку и не проветрит, как следует, помещение. Конечно, Женя догадывалась, что сердобольная мама просто не хочет её расстраивать очередными аквариумными потерями. А то, что последние имели место быть, она уже знала. Несколько дней назад ей об этом сообщила Алина, которой сообщил Серёжа, который вместо Алины заезжал к Жене за туфлями, которые подруга когда-то у неё оставила. Так что, когда мама безапелляционно заявила о своих намерениях привести в порядок жилплощадь дочери, она и не думала спорить, тем более что к уборке сейчас её душа совсем не лежала.
***
Тамара Викторовна ворвалась в квартиру с таким сияющим видом, что Женя поневоле насторожилась, стараясь прикинуть, какой из «сюрпризов» ждёт её дома – стерильный аквариум или новый выводок гуппи. Но оказалось, что причина лучезарности мамы носила совсем иной характер. Хитро улыбаясь, она с ходу протянула дочери ежемесячные «письма счастья», призывающие иметь, в конце концов, совесть и оплатить хоть что-нибудь.
Женя в этот момент пила чай с пирогом, которым вчера снова порадовала хозяйка дома, и рассуждала о том, что теперь, если ей и светит когда-нибудь замужество, то только с каким-нибудь себеподобным колобком. Так как за время пребывания в родительском доме она набрала, как минимум, пару тонн.
В любом случае, её мысли были очень далеки от неоплаченных счетов, и она не обратила на них никакого внимания. То, что мама не забыла покопаться в её почтовом ящике, совсем не удивляло. Странно было только то, что она до сих пор подозрительно молчала о задолженности по квартплате, и непонятно было, зачем приволокла эту макулатуру сюда, да ещё с таким видом, словно выиграла джекпот по дороге. Ведь Женя сегодня всё равно собиралась домой, так почему было не оставить почту лежать там, где она лежала, или не сложить на кухонном столе?
– Ах, да, чуть не забыла, – мама загадочно пропорхнула мимо задумчивой Жени и, как бы между делом, положила перед ней милую открытку с изображением летящего на сноуборде белого медведя.
Картинка была очень смешной, и Женя непременно бы посмеялась, если бы сразу не поняла, от кого она. Трясущимися руками она перевернула открытку и затаила дыхание. Почерк Дэна она узнала сразу, и сердце вдруг одним толчком выпустило в вены так много крови, что закружилась голова, и даже сфокусировать зрение удалось не сразу.
«Одно твоё слово, и я прилечу так же, как этот медведь;) Твой белый и пушистый Дэн», – гласило послание.
– Где ты это нашла? – Женя откинулась на спинку дивана и растерянно посмотрела на довольную маму.
– В почтовом ящике, – промяукала она и принялась так пристально заглядывать в глаза дочери, словно там хранились ответы на все вопросы мироздания.
Как и когда эта открытка туда попала, Женю не особо волновало, а вот её содержимое стало последним кирпичиком той стены, за которой она всё это время пряталась и которой теперь не стало. Каким-то волшебным образом это единственное предложение мгновенно разрушило тщательно возводимую преграду, и Женя столкнулась нос к носу с чувством, которое искала так же отчаянно, как и боялась найти.
– Не хочешь просветить, кто этот таинственный незнакомец? – прервала её размышления заинтригованная мама. И, если бы не обстоятельства, Женя бы уже вовсю над ней смеялась, так как отчётливо видела, что мысленно её уже не только успели выдать замуж, но и аккуратно выстраивали в строй по двое дюжину внуков. Однако сейчас ей было не до смеха. Даже если бы она захотела пооткровенничать, что она могла сказать? Что вот уже несколько месяцев кувыркается с мужчиной, ни адреса, ни настоящего имени которого не знает? Что, скорее всего, он неисправимый бабник с гаремом по всей стране, а она влюблена в него, как подросток в кумира? Пожалуй, не это хочет услышать мать от дочери. Так что в ответ Женя буркнула что-то нечленораздельное и поспешила спрятаться в своей комнате.
– Нужно всё хорошо обдумать! – повторяла она как заклинание.
В надежде на ошибку она даже взяла блокнот, где принялась скрупулёзно записывать все «за» и «против» в попытке проанализировать своё странное душевное состояние. Женя знала, что тратит время зря, но всё же старалась разубедить себя со рвением маньяка. Однако, чем дальше она углублялась в недра собственных эмоций, тем очевидней становился тот факт, что спасения не будет. Женя учла и то, что вздрагивает от каждого телефонного звонка, хватая трубку после первого же сигнала и проклиная оппонента, понимая, что это не Дэн. И то, что не хочет других мужчин, потому что ждёт своего бордиста, как жена моряка, который может из плавания и не вернуться. И то, что до чёртиков боится, что он больше не будет искать с ней встреч, после того как она несколько раз теряла чувствительность в Австрии и рассталась с ним в последний раз. Женя писала, чертила, думала, вот только делала это скорее из-за природного упрямства и от нежелания заглянуть правде в глаза.
До встречи с Дэном она считала себя сильной женщиной, хозяйкой своей собственной судьбы, хорошо контролирующей свои чувства. Она была уверена, что отточила до совершенства способность заранее видеть и предугадывать все грани потенциальных отношений. Но самоуверенность ещё никого до добра не доводила, и сейчас Женя была живым тому доказательством. А ведь она всего на пару дней ослабила бдительность, и вот результат.
– Нет! Я не могла клюнуть на эту удочку второй раз! Не могла! – Женя невольно содрогнулась и, обречённо рухнув на подушку, вернулась к событиям, повторения которых так боялась.
Это случилось в самом начале четвёртого курса. Они с подругами тогда громко и весело открывали новый учебный год в одном из ночных клубов. Именно там она встретила его – человека, в которого влюбилась без оглядки и без памяти.
Илья был старше Жени почти на семь лет и казался ей таким взрослым и серьёзным, что сразу покорил сердце девушки не только смазливым личиком, но и потрясающими ухаживаниями. С ним она чувствовала себя самой важной, неотразимой, защищённой и счастливой. Ей казалось, что всё! Случилось, и её принц найден. Потому Женя летала в облаках и ничего перед собой не видела и, конечно же, никого не слушала. Все намёки, предостережения и откровенные разговоры она принимала в штыки и настырно списывала на зависть подруг. Ведь она знала, что они неправы, и гордилась тем, что вытянула счастливый билет.
Полгода безумной страсти, невероятных признаний, и её сердце целиком и полностью принадлежало прекрасному блондину. Она готова была идти за ним на край света, выполнять любые прихоти и без сожаления отказаться от всего, что у неё было, только бы угодить возлюбленному. Они часто обсуждали совместное будущее, и Женя даже начала прикидывать, как и где будет выходить замуж. В том, что предложение не за горами, она даже не сомневалась. Ведь Илья всё чаще убеждал её в том, что, как только она закончит учёбу, ничто не помешает им быть вместе навсегда.
Но где-то он всё же просчитался, и однажды днём все надежды и мечты Жени разбились о штамп в его паспорте. Законная жена с маленьким сыном приехали раньше времени и застали любовников не только в постели, но и за такими безумствами, что Жене до сих пор было стыдно. Скандал был грандиозный. Имела место даже драка. Сначала жены с мужем, затем с любовницей, так что синяк под глазом в Руке был для Жени не первым в её жизни. Потом к всеобщему «веселью» подключилась прибежавшая на шум соседка, и всё началось по новой. Оказалось, что Илья и здесь успел «наследить», при этом на обещания о безбрежном будущем тоже не особо скупился. Снова начались громкие разборки, и Женя, поджав хвост, смогла, наконец, улизнуть. Опозоренная и разбитая, она не могла оправиться очень долго и с тех пор на мужчин особо не рассчитывала, в свою душу никого не допускала и в сказки больше не верила.
– Дура, дура, дура! – рычала Женя, со стоном избивая подушку.
Было даже удивительно, насколько долго ей удавалось убегать от себя. Ведь совершенно очевидно, что все её защитные барьеры и жизненные принципы улетучились ещё тогда, в Руке, в тот самый момент, как она впервые увидела Дэна. Просто принять сей факт не позволял приобретённый с годами иммунитет к подобного рода истине, и Женя на удивление долго опровергала то, что всегда лежало прямо на поверхности. А все эти странные душевные терзания и неожиданные приступы спокойствия в Австрии были своего рода защитной реакцией на неудобную правду и попыткой скрыться от чувств.
Женя вдруг со всей ясностью осознала причины такого отчаянного нежелания знать о Дэне правду. С ним было слишком хорошо, слишком спокойно. С самого начала он символизировал того самого единственного мужчину, которого она рисовала в мечтах, будучи ещё девочкой. С ним она впервые в жизни не притворялась и была сама собой, а он не только не пытался её переделать, но и принимал с естественным спокойствием и ни разу не сделал даже намёка на замечание. Он был настолько идеален, что Женя подсознательно сразу почувствовала опасность и с первой же минуты скользнула в свою раковину, закрываясь на все замки и активно прячась от себя самой. Всё это время она просто старательно консервировала образ Дэна, предпочитая воспринимать его, как прекрасный экспонат музея, на который можно только смотреть со стороны и восхищаться работой автора. Женя не хотела видеть в нём реального человека, ведь тогда ей пришлось бы признать свои чувства. Но она так долго от них бежала, а страх открыться и выйти из укрытия был настолько силён, что перекрывал все возражения и доводы сердца.
Конечно, Женя, как и все девочки, мечтала о той самой настоящей любви, о которой пишут в сказках и снимают фильмы. Но как практичная, наученная горьким опытом женщина, она понимала, что такого не бывает. И потому, дабы не набить шишек, Дэн благополучно был оставлен в иллюзорном мире, в который просто хотелось верить, но не участвовать. Женя искала любви и в то же время панически её боялась, потому что была уверена, что в конце концов ей снова будет больно.
***
– Алина, можно я приеду? У меня ЧП, я влюбилась! – прогундосила она в трубку единственному человеку, способному ей помочь.
Через пару часов, забыв о простуде, подруги пили шампанское, отмечая это открытие, и Женя грустно делилась своей душевной трагедией.
– Мне бы уже тогда догадаться, что идея уйти с первым встречным в первый же день знакомства – это сигнал к бегству. Но нет, я предпочла убедить себя, что потрясающий секс с красавцем-брюнетом оставит меня равнодушной, – сокрушалась она.
– Ну, то, что ты двигалась в этом направлении, очевидно. Поздравляю с конечной станцией – приехали, выходим! – подняла бокал Алина.
– Не смешно! – поддержала тост Женя.
– Тебе болеть вредно, много думаешь. И вообще, это наверняка побочный эффект от температуры, или ты всё ещё в бреду, и на самом деле чувства неглубоки, – издевательски улыбнулась Алина. Она уже немного захмелела и теперь, к неудовольствию Жени, явно развлекалась, периодически забывая о серьёзности ситуации.
– Глубоки. Глубже просто некуда, там земля кончается. – Женя сокрушённо покачала головой и сделала большой глоток. – Я не знаю, что он за человек, во что верит и о чём думает, зато знаю, что любить его – это правильно, словно я должна это делать. Как такое возможно? Разве это нормально? Алина, я что, сошла с ума?
– Нормально. Раз сошла с ума, значит, точно влюбилась. А по поводу знаю-не знаю, Илью ты вот хорошо знала, разговоры говорила, будущее обсуждала, а каков финал?
– Да в том-то и ужас! Илья по сравнению с Дэном – цветочки. И самое печальное, это случилось так давно, а я даже не поняла. Зацени масштаб! Я сегодня, пока к тебе собиралась, нашла его шарф, видимо, прихватила из Австрии на память в бессознательном состоянии. Так вот, я сначала полчаса его обнюхивала, а потом всплакнула! Кстати, на вот, полюбуйся, – Женя протянула Алине открытку Дэна. – Что это всё значит? Он в своём уме или прикидывается? Как я могу с ним связаться, если он скрывает и не даёт свой номер? «Одно твоё слово…». Вот скажи, куда, во что и кому я это слово должна сказать? И вообще, в наше последнее свидание… Ну ладно я, дура влюблённая, перевозбудилась, расстроилась, но Дэн-то в какие игры играет? Он же так явно меня отшил. Я не понимаю!
Всё это время Алина молча кивала, давая подруге высказаться, а затем протянула ей наполненный до краёв бокал.
– Что ж, вынуждена признать, что сейчас вопросов больше, чем ответов. Но пока мы сидим в тупике, советую принимать шампанское залпом, как лекарство. Не излечишься, так хоть расслабишься.
Спорить Женя не стала. И хотя Алина действительно знала, о чём говорит, потому что игристое вино быстро разлилось по телу, придавая ему приятную расслабленность, о душевном спокойствии говорить всё равно не приходилось.
– Ненавижу апрель! – Женя уронила голову на стол и, держась за него лбом, вытянула руки вниз. – Это всегда самый идиотский месяц. Видать, не зря начинается со дня дураков. С чего наши предки взяли, что он весну открывает? Лужи по колено, ветер такой, что волосы с корнем выдирает, – да уж, одни сплошные открытия! Петя уехал, у меня было самое странное за всю мою жизнь свидание. Двое мужчин отвергли меня меньше чем за сутки! Я безнадёжно и, скорее всего, без взаимности влюбилась, заболела. И даже Ленин с Гитлером в апреле родились, – бубнила она из своего укрытия.
За этим таинственным откровением их застал Серёжа. Подруги не слышали, как он пришёл. Но если Алина сразу кинулась ему на шею, то у Жени не было сил даже на то, чтобы друга поприветствовать. Не меняя позы, она махнула рукой и глубоко вздохнула.
– О, шампанское? – обрадовался Серёжа, потирая руки.
– Это не шампанское – это бутилированное веселье, – грустно вздохнула Женя из-под стола.
– Так налейте и мне бокальчик этой пузырчатой радости и желательно со льдом, – хохотнул он, но тут же насторожился и озадаченно повернулся к своей половинке, как всегда боясь сделать неправильный вывод.
– Я не понял, вы празднуете или расстраиваетесь? Чего делать-то? – на всякий случай прошептал он.
– Понимаешь, милый, выяснилось, что у Жени не просто простуда, у неё обнаружилась неизлечимая форма… – Алина театрально замолчала, глубоко вздохнула и, состряпав грустную мордочку, смахнула воображаемую слезу, – … неизлечимая форма любви.
– Дура ты, Алина! – облегчённо сплюнул Серёжа, широко улыбнулся и шутливо потрепал Женю по голове.
– Ну, и насколько точен диагноз?
– Почерк врача неразборчивый, но со слов пациентки «давно и безнадёжно», – продолжала забавляться подруга.
– Даже так! А кто счастливчик? – Серёжа уселся на корточки и заглянул к Жене под стол.
– Вообще-то, не смешно! – пробурчала она, поднимая на друзей сердитый взгляд.
– Вместо того чтобы издеваться, вы должны мне помочь, поддержать и сказать, что делать! – Женя с надеждой переводила взгляд с одного на другого, но, видя их довольные лица, снова с громким звуком рухнула лбом на стол.
– Ладно, давай подумаем! – Алина приняла серьёзный вид и для пущей убедительности вручила бесполезному в этих вопросах Серёже бокал с шампанским, отослав его в недра квартиры.
– Для начала нужно наладить контакт и найти твоего Дэна. Так что давай, рассказывай всё, что вспомнишь, а то твои аналитические способности доверия не вызывают. Где бывать любит, чем занимается, работа, учёба, досуг… или что там ещё в твоём учебнике по дэнографии есть.
– Да не знаю я ничего! – захныкала Женя.
– Но вы же о чём-то разговаривали? – удивилась подруга. – Что-то ты про него должна знать!
– В том-то и дело, что мы разговаривали ни о чём! У нас как-то с самого начала получилась эта дурацкая игра, без вопросов и ответов, пропади она пропадом. У меня же жизнь была простая, нужно было её максимально усложнить, – самоиронично заметила Женя. – Пустой трёп о наших прошлых встречах, спорте, вине и животных. Какие-то обрывочные рассказы про поездки. Ну, есть у него велосипед, ну выруливает он, то ли на скейтборде, то ли на чём-то таком же непонятном. Ну, был у него в детстве сенбернар. Однажды про московский зоопарк говорили, что мне от этой информации? Да, есть одна зацепка, он много знает про моржей и северных оленей – отличная основа для психологического портрета мужчины моей мечты! Книги, фильмы иногда обсуждали, которые я, по большей части, не читала и не смотрела. Пару раз пофилософствовали, даже не помню на какую тему, потому что, когда он начинал говорить, я млела от его голоса и особо не слушала. И не смей смеяться! – возмутилась Женя, потому что Алина безуспешно пыталась сдержать смех. – В общем, всё это никак не поможет мне узнать, кто он и откуда, чем занимается и как живёт, что обо мне думает и думает ли. Нет, я, конечно, старалась брать на заметку его слова, но без полной картинки трудно понять суть. А когда говорить становилось не о чем или тема перетекала в «опасную», это всегда заканчивалось в постели. Там у нас вопросов друг к другу не было, полное взаимопонимание. Да и когда мне было с ним разговаривать? Пока катаешься, не особо поговоришь, а вечерами он такое вытворял, что… Короче, всё, что я знаю, что он как универсальное одеяло, которое согревает зимой и дарит прохладу летом. С ним слишком тепло, слишком хорошо. А так как встретить ещё одного такого же почти невозможно, мне нужно его найти, увидеть, понять и узнать. Вот только как? У меня из зацепок только неполное или не настоящее имя, примерный возраст и особые приметы, вроде потрясающей родинки на скуле, ну, знаешь, как у породистой овчарки. Но это никак делу не поможет. В социальных сетях его нет, да и как найти, если ничего не знаешь? Если только фото выложить с пометкой: «Его разыскивает ненормальная», ах да, фото у меня тоже нет! – саркастично обижалась на судьбу Женя. О том размазанном полупрофиле профиля, томящемся в фотогалерее её телефона, она сознательно умолчала. Тем более что разобрать по этому единственному снимку всё равно ничего было нельзя.
– Есть, правда, телефон владельца борда, который явно с ним хорошо знаком, Дэн мне с него звонил в феврале. В общем, где мне его искать, а? Может у Серёжи связи какие есть? Попросить его что-нибудь выяснить? Позвонить этому мужику с бордом я всегда успею, но прежде нужно узнать хоть что-то. Вдруг Дэн маньяк какой, или женат, или альфонс. Не зря же он такую тайну из своей жизни делает. И уже по ходу решить, то ли мне ему передачки носить, то ли от жены отбивать, то ли срочно искать богатое наследство, чтобы он на меня клюнул. Можно, конечно, и у дома его друзей покараулить, но не палатку же мне там разбивать.
– Ну, если женат, это полбеды, а вот остальное уже сложнее, особенно альфонсы. Дорогое удовольствие, – хихикнула Алина, но тут же постаралась принять невозмутимый вид. – А вообще… Тебе не приходило в голову, что он в тебя тоже влюблён? Может, он просто не знает, как правильно к тебе подобраться? Вот Серёжа, например, в этом уверен. Он считает, что ты что-то не так поняла и теперь мучаешь бедного парня.
– Я его мучаю? – Женя даже подскочила на месте. – Да что тут можно не понять? Твой Серёжа… да он-то что понимает? Он мнение неавторитетное. Во-первых, слишком добрый и во всех видит только хорошее. А во-вторых, он влюблён и думает, что эта эпидемия охватывает всех и каждого. Это как когда ты пьян и тебе кажется, что и все вокруг такие же. Но лично я не вижу тут никакой логики. Если бы Дэн был влюблён, то давно бы дал понять о своих симпатиях. Например, позвонил и объяснился. Я же свободна и открыта. А он мне только голову морочит своими одноразовыми набегами. Горько признавать, но совершенно очевидно, что ему я не особо нужна. И после того, как я его найду, если найду, мне придётся его завоёвывать! Алина, а что если он больше не позвонит? Я ведь себя так в Австрии вела, что наверняка отбила всякую охоту со мной общаться! – честно призналась Женя. – Вон, он даже спать со мной не захотел! А для меня это, знаешь, каким потрясением было! Он же как яркая вспышка, как ядерный взрыв, как праздник. Мне даже неважно, если на деле окажется, что с ним так же уныло, как подметать улицу после бразильского карнавала. Я всё равно хочу быть рядом, потому что ничего подобного со мной раньше не было.
– А я так надеялась на выздоровление, но ты действительно неизлечима, – захихикала Алина. И подруги вдруг расхохотались. Вся эта ситуация неожиданно показалась Жене невероятно смешной, а собственная глупость и недальновидность просто пугающей. Может быть, дело было в шампанском, может, в чём-то другом, но, как ни странно, от признания ей стало легче. Женя сняла с плеч груз непонимания, и вновь обрела себя. Она снова установила мир со всеми противоречащими друг другу чувствами, и теперь оставалось только одно – во что бы то ни стало найти Дэна.
На этом серьёзная часть вечера и закончилась. Алина в шутку предположила, кем может трудиться Дэн, и, прикидывая нелепые версии о его личности, подруги так заразительно заливались смехом, что очень скоро обнаружили в дверях забытого Серёжу.
– Возьмите меня к себе поиграть! Я тоже хочу смеяться! – жалобно пробормотал он, забавно сложив ручки и имитируя голос маленького мальчика. – Честное слово, буду держать своё неавторитетное мнение при себе!
– Подслушивал! – наигранно-сурово пожурила его Алина.
– Немножко, – честно признался Серёжа, чем вызвал новый приступ смеха.
Домой в этот день Женя так и не поехала, и под звон бокалов друзья ещё долго обсуждали её невообразимую глупость и дальнейшие жизненные перспективы.