Read the book: «Библиотерапия»

Введение

Библиотерапия – это наука о закономерностях читательского развития личности в стрессовых ситуациях и условиях.

Библиотерапия – традиционное направление деятельности библиотек практически с момента их возникновения. Библиотерапия применяется и в других учреждениях в контексте их основной деятельности.

Путь к вершинам мастерства в любом виде деятельности, путь к вершинам в ноосферном пространстве, достижение информационной гармонии, гармонии во внутреннем мире личности в целом, успешное разрешение личностных проблем, помощь в горе и болезни тесным образом связаны с вершинами читательского развития, что является главной целью библиотерапии нового века. С древности известно, что человек в стрессовых условиях показывает максимум своих возможностей и прогноз своего дальнейшего развития, что справедливо и по отношению к чтению, к читательскому развитию личности. Чтение в ситуации психоэмоционального напряжения, вызванного различными причинами от общественных до личных, с одной стороны является зеркалом внутренних конфликтов личности и общества, с другой стороны одновременно служит средством их преодоления и выхода на новые ступени.

Негармоничным было соотношение библиотерапевтической практики и начало становления библиотерапевтической теории вследствие стереотипов профессионального сознания первых теоретиков-представителей библиотековедения и медицины и различных методологических подходов этих специалистов. Господствовавший в этот период субъект-объектный подход, игнорировавший по сути дела главную фигуру в библиотерапии – читателя, его читательский опыт, его особенности и пути читательского развития на разных этапах жизненного пути, влияние библиотечных мероприятий способов развития культуры чтения, а также изобретение списков «полезных» или «вредных» книг тормозили развитие теории и практики библиотерапии. ХХI век принес новые острые проблемы, что соответственно повлекло за собой ориентацию теоретиков и практиков на новые направления работы. Сетевая информационная революция, совпавшая по времени в нашей стране с социально-экономическим кризисом общества и первой фазой экологического кризиса значительно обострила проблему обеспечения информационно-психологической безопасности личности. Таким образом, одним из главных направлений библиотерапии ХХI века является информационно-психологическая безопасность читателя и сохранение информационного здоровья нации. В этом плане в библиотеках имеется богатый арсенал традиционных и новых форм и методов работы с читателями, еще не осмысленных ни теоретикам, ни практиками применительно к обеспечению информационно-психологической безопасности личности. Мощным средством противодействия информационному оружию являются способы анализа текстов, как традиционных, так и на новых носителях информации, что тоже пока еще не до конца осмыслено специалистами. И, наконец, к возможным контрприемам против информационного оружия можно отнести адаптацию тех технологий, которые нередко более успешно работают для реализации целей информационных войн, для манипуляции личностью, как , например, приемы и техники НЛП.

Для успешного проведения библиотерапевтической работы требуется совершенно иной, чем это было в предыдущие годы, уровень подготовки специалиста, владеющего стратегией и методикой междисциплинарных исследований, стратегией формирования и развития читателя «акме» в стрессовых ситуациях. Главными задачами библиотерапевтической практики является информационно-психологическая поддержка читательского развития личности по выбору эффективных стратегий «акмечтения» в стрессовых, кризисных и дискомфортных условиях, обеспечение информационно-психологической безопасности читателей, сохранение и обеспечение информационного здоровья.

Резко увеличившийся за последние два десятилетия поток публикаций по проблемам библиотерапии представителей различных социальных институтов, проведение конференций от международных до региональных и городских, введение в программу обучения в вузах культуры спецкурсов и специализаций по библиотерапии свидетельствует о давно назревшей потребности общества в такого рода специалистах.

При этом, как правило, возникают следующие вопросы. Кто должен заниматься подготовкой библиотерапевтов? Какого рода знания требуются для успешного осуществления библиотерапевтической деятельности? Какие направления библиотерапии получили и, соответственно, не получили должного развития и отражения в профессиональной печати? Эти и ряд других вопросов в той или иной форме ставятся как дискуссионные специалистами, занимающимися разработкой теоретических основ библиотерапии и практиками.

Спорным продолжает оставаться вопрос, кто должен и способен заниматься библиотерапевтической практикой. Как следует из истории библиотерапии на эту роль претендовали, помимо библиотекарей и медики, и педагоги, и психологи, и культурологи. Но, кто бы этим не занимался, не следует забывать главного – читателя, именно читателя , а не пациента или клиента. Только в этом случае успех работы будет адекватен потребностям самого человека – читателя и потребностям общества.

Дискуссионным до сих пор является и сам термин «библиотерапия». Дискуссионность этих вопросов создает довольно серьезные препятствия для официального введения самостоятельной специализации в учебный процесс из-за отсутствия в Госстандарте. Нередко специалистам оказывалось легче разработать соответствующие программы и учебные пособия, что, кстати, и сделано в ряде вузов культуры (например: СПбГУКИ, Пермский ГИИК, Казанская ГАК), чем утвердить в высших инстанциях, даже на уровне конкретного вуза, несмотря на острую потребность в специалистах Однако, несмотря на все эти сложности, библиотерапия к настоящему времени получила признание у специалистов как наука, учебная и научная дисциплина, как традиционное и все более востребуемое обществом и читателями направление библиотечной практики.

К истокам термина «библиотерапия»

Библиотерапия как наука развивалась в рамках междисциплинарного подхода, но, к сожалению, использовав больше форму и формальные составляющие, по содержанию же не соединяла цели и результата на уровне резонанса читательского развития личности. Диссонанс звучал и в механической расшифровке термина «библиотерапия», и в механическом даже по сути не соединении, а сложении двух наук: медицины и библиотековедения для становления и развития библиотерапии как науки, в механическом соединении разных методологических оснований мало стыкуемых на тот период наук для проведения исследований.

Нередко существенным тормозом развития конкретной науки, в особенности междисциплинарной, является тормоз терминологический, не говоря уже о тормозе методологическом. Сужение смыслового содержания терминологического поля наряду с узостью и стереотипами профессионального сознания специалистов, занимающихся проблемами библиотерапии, повлияло на расшифровку термина. Этимологический и смысловой анализ глубинных пластов значений термина «библиотерапия» позволил определить подлинную, а не формальную, как это было долгое время, сущность библиотерапевтической деятельности.

С древности «лекарство», «лечебное воздействие», «душевное лекарство» понималось применительно к книгам и библиотекам не в чисто медицинском смысле, а в философско-психолого-педагогическом, равно как и сам термин «душа. Узкая трактовка термина «библиотерапия» как лечебное воздействие книги появилась также позднее. Существуют различные трактовки данного термина. Очень часто термин «библиотерапия» расшифровывали достаточно узко и формально как « лечение книгой». Однако такой узкий подход вступал в резкий диссонанс с библиотерапевтической практикой. Начало библиотерапевтической деятельности совпадает с началом появления библиотек. Самые первые библиотеки справедливо образно именовали « аптеками для души». С древности существует взгляд на книгу и методы работы с читателями как на важнейший инструмент развития человека, мощное средство утоления печали, помощь в трудных жизненных ситуациях, убежище от социальных потрясений, прибежище от старости. Библиотерапевтическая функция библиотек и библиотерапевтическое направление библиотечной работы, таким образом, были присущи библиотеке еще до того, как библиотерапия превратилась в самостоятельное направление работы, а затем и науку. Позднее возник сам термин библиотерапия, до настоящего времени неоднозначно трактуемый представителями, как библиотековедения, так и других наук.

Противоречивы данные о введении в научный оборот термина «библиотерапия». Одни специалисты считают, что данный термин ввел в 1916 году С. Кродерз, другие автором термина называют Яроба Билстрема – шведского невропатолога ХIХ века, третьи приписывают введение этого термина в трактовке « лечение книгой» в 20-е годы ХХ века Ассоциацией больничных библиотек США. В нашей стране длительное время самым распространенным значением термина считалось «лечение книгой», за рубежом под библиотерапией понимали область деятельности на стыке медицины и библиотечного дела, связанную с активным вовлечением человека в чтение тщательно подобранной литературы с целью его излечения или решения личных проблем. В дальнейшем зарубежные авторы отказались и от подхода «от книги», и от отнесения библиотерапии к медицине, признав ее частью библиотечного дела. Однако, анализе термина традиционно разделяли его на две составляющие: «библио» – книга и «терапия» – лечение. При этом происходит нарушение законов логики в и плане формальном и в плане смысловом. Происходит перестановка при переводе; сам термин по сути становится перевертышем. Перевертыш смысловой происходит на уровне нарушения причинно-следственной связи. Дается чисто американский вариант логической цепочки: сначала дается результат, а потом идет достижение цели и постановка цели. Таким образом, на уровне логики смыслов термин диссонирует как перевертыш. Причем специалисты ссылаются, как правило, на греческий и латинский варианты перевода этих терминов на русский язык. Однако если даже опираться на эту этимологическую цепочку, смысл оказывается не столь узким. Рассмотрим первую составную часть «библио» – книга. Однако в литературе по профессиональным библиотечым терминам «библиобус», например, переводится не как «книга на колесах», а как библиотека на колесах. Почему же в таком случае, сужать смысл первой составляющей слова «библиотерапия»? Логичнее в таком случае рассматривать как составляющую полным вариантом библиотека, также в переходе с греческого. Тем более, что если мы обратимся к этимологии слова «книга». то пласты смыслов не будут составлять гармонию с второй частью термина «библиотерапия», а именно: терапией. Слово «книга» отсутствует в словаре иностранных слов, т.е. получается разрыв смыслов и на уровне совмещения греческого языка. Тогда как в словаре под редакцией Ожегова, в кратком этимологическом словаре и в словаре синонимов «книга» расшифровывается как «1. произведение печати в виде переплетенных листов бумаги с каким-нибудь текстом, 2. сжатие в один переплет чистые или разграфленные листы бумаги для каких-нибудь записей, 3. крупное подразделение литературного произведения состоящее из многих глав». А корни слова «книга» относят к синонимическим рядам из тюркского, латинского, китайского, ассирийского и возможно древнескандинавского языков, а также как общеславянское заимствование. Слово «текст» определяется согласно словарю Ожегова как: «всякая записанная речь, литературное произведение, сочинение, документ и т.п., а также часть, отрывок из них». А в словаре Даля дается как перевод с латинского и означает «подлинник, подлинная, буквальная речь писателя» В словаре современных иностранных слов текст расшифровывается в 5 значениях от латинского слова, переводимого как «связь, соединение»: 1. авторское сочинение или документ, воспроизведенные на письме или в печати, 2. основная часть печатного набора – без рисунков, чертежей, подстрочных примечаний и т.п.. 3. слова к музыкальному сочинению (опере, романсу и т.п.), 4. типографский шрифт, кегль, 5. в семиотике и лингвистике – последовательность знаков (языка или другой системы знаков), образующая единое целое и составляющая предмет исследования особой науки – лингвистики текста. В этимологическом словаре слово текст отсутствует. А вот слово «библиотека» согласно словарю иностранных слов обнаруживает опять-таки греческие корни. Вторая часть термина «библиотерапия», как правило, расшифровывается в переводе с греческого.

Терминологическая узость наблюдается и при расшифровке термина «терапия». В переводе с греческого терапия (therapeia) – это забота, уход, лечение. В «Энциклопедическом словаре медицинских терминов» за 1984 год дается аналогичная расшифровка понятия. Обратим внимание на то, что, в отличие от греческого понимания в приведенном источнике речь идет только о «лечении», без учета «заботы» и «ухода». Терапия одна из древнейших и основных врачебных специальностей. Если многим ясен содержательный смысл терапии, мало кому понятен смысл ее названия. На некоторую искусственность соединения двух составляющих термин «библиотерапия» указывает с одной стороны инверсия при переводе, когда слово книга переставляется на второй уровень, а терапия выходит на первый, тогда как « библиотерапия» как термин зафиксирован как «библио»-первая часть, а терапия – вторая часть. Это уже на подсознательном уровне вызывает диссонанс. С другой стороны, отсутствие в словарях синонимов, этимологическом словаре, словаре эпитетов русского языка, словаре фразеологических синонимов русского языка синонимов, антонимов, эпитетов к слову «терапия» Итак, обнаружился диссонанс смыслов на уровне ориентации на чисто «медицинский» подход и на уровне ориентации на иностранный, без учета русских корней перевод слова.

Многие специалисты понимали ранее библиотерапию как «лечение книгой», не просто сужая тем самым круг входящих в данное направление проблем, но и практически пользуясь искаженным смыслом перевыртышей Никто не рассматривал библиотерапевтическую работу в аспекте заботы. Этимология слова «забота» показывает, что смысл его связан с беспокойством, тревогой, хлопотами, попечением о ком-либо или о чем-либо. В отличие от третьего значения расшифровки слова «терапия» как «лечение», слово «забота» имеет богатый пласт смысловых цепочек, синонимических рядов и эпитетов к этому слову. И если первоначальный смысл слова указывает на жизненность, динамику, развитие, то и значение «уход» и значение «лечение» дает синонимические цепочки смыслов, указывающих на неподвижность (лежать) или (уходить в землю, умереть) или (устать). Таким образом, приведение к русской логике: сначала постановка цели, а затем результат, применительно к истинному смыслу слова «библиотерапия» относительно второй части указывает на развивающий первый пласт смыслов в ориентации на перевод «забота». В результате этого можно говорить о действии резонансного принципа, дающего гармонию смыслов и гармонию практической деятельности. Кроме того, это соответствует вихревому закону развития и акмеологическому исследовательскому подходу в соотношении «исследовательская проблема = практическое решение».

Для библиотекарей более важно именно первоначальное значение слова «терапия» как забота. Традиционно основной заботой библиотекарей является читательское развитие на различных этапах. В дискомфортных ситуациях, испытывая беспокойство, тревогу личность стремится к психологической защите, адаптации, компенсации, являющихся, в свою очередь, как показал терминологический анализ, основными составляющими компонентами системы саморегуляции. Постижение смысла глубинных пластов смыслов реалистических и нереалистических наук теоретического уровня ведет в свою очередь к изменениям прикладного характера и соединению цели и результата в единое гармоническое целое. Кроме того, представляется еще более важным найти и показать русские корни этих смысловых цепочек, могущих привести к подлинной расшифровке глубинных пластов смыслов составных частей термина «библиотерапия». Данные исследований свидетельствуют, что у северных народов сохранились более древние терминологические корни исследуемых нами терминов, позволяющих расшифровать глубинные понятийные пласты их смыслов, отталкиваясь от значения стремления человека к небу, космосу, соединения земли и неба, преобразованиям духовным, физическим, социальным, зашифрованным в энергетике букв Буковника Всеясветной грамоты. Точная расшифровка этих букв дает опору на родовую память народа по преодолению психически сложных ситуаций. Напротив, использование иноязычных терминов не резонирует с родовой памятью преодоления психически сложных ситуаций, деформирует его наследственные структуры, ведет к выбраковке и самоуничтожению Рода. Энергетическое воздействие букв древнего русского алфавита до конца еще не осмыслено современными исследователями.