Любовь на излете века. Шипы и розы герцогини Мальборо

Леди Керзон от мужа не отстает: активно занимается благотворительностью, реформированием и созданием новых больниц, обучением местных врачей и сестер. Покоренная Индией, делает все, что в ее силах, чтобы развивать ее инфраструктуру, особенно в области шёлкового ткачества, вышивки и других художественных промыслов – индийские товары должны стать достоянием европейских модниц!

Лорд Керзон

И Мэри создает прекрасную рекламу индийским мастерам, демонстрируя на себе качество их продукции. Консультирует вышивальщиков и ткачей, побуждая их отражать в узорах современные тенденции моды, вовлекает в сотрудничество свою подругу – ведущего британского модельера леди Люси Дафф Гордон. Вносит свою лепту и в создание изысканного коронационного наряда королевы Александры, сшитого из золотой ткани с фабрики Чандни Чаук в Дели, где Мэри заказывает материалы для своих парадных платьев.

В свою очередь лорд Керзон организует в Индии торжества в честь коронации короля Эдуарда VII и королевы Александры в 1902 году – «Делийский Дарбар» («Королевский двор в Дели») – «самое грандиозное зрелище в истории», который превзошел по своей масштабности и помпезности и предыдущий Дарбар 1877 года, и последующий 1911-го. За несколько месяцев пустынная равнина преобразилась в изысканный шатровый город со множеством магазинов, со своей почтой, телефоном и телеграфом, полицейскими в красивой униформе, с больницей, магистратом, канализацией и даже электрическим освещением. В кратчайшие сроки проложили легкую железную дорогу, чтобы с комфортом доставлять многочисленных гостей из Дели. Отлили сувенирные медали и напечатали путеводители.

К разочарованию Керзона, Эдуард VII не удостоил торжество своим личным визитом, прислав вместо себя своего брата герцога Коннаутского, который прибыл поездом из Бомбея, а потому и не увидел, как со всей Индии съехались махараджи со своими свитами и английские чиновники, увешанные драгоценностями, как рождественские ели, а лорд Керзон вступил в зону торжеств вместе с махараджами на слонах, у которых на бивнях были огромные золотые канделябры. В конце концов, короля в Индии замещает именно он, а не брат короля герцог Коннаутский – никаких сомнений быть не должно!

Перед собравшимися прошёл парад армии под командованием лорда Китченера. Гремели и сверкали фейерверки. Грандиозное событие освещалось журналистами со всего мира.

Леди Керзон, как всегда, была на высоте – поразила и ослепила всех гостей Дарбара, появившись в своем знаменитом «павлиньем платье» от Парижского дома Уорт из шелковой тафты цвета шампанского, вышитой местными мастерицами золотыми нитями и расшитой павлиньими перьями. Писали, что когда она грациозно шествовала через зал, толпа затаила дыхание – разошелся слух, что каждое перо на платье леди было украшено изумрудом. На самом деле переливающиеся сине-зеленые «глаза» павлиньих перьев были не чем иным, как надкрыльями жука-златки, издавна используемого индийскими мастерами для украшения одежды. Подол был украшен сотней белых шелковых роз. На ее голове красовалась тиара с бриллиантами и крупными жемчужинами. «Бриллиант, оправленный в золото, Полная луна в ясном осеннем небе» – такими эпитетами награждали ее индийские поэты в своих стихах.

Леди Керзон в знаменитом «павлиньем платье»

«Роза из ярких роз, Видение воплощенного света», – писал о Мэри Керзон индийский поэт Рам Шарма.

В 1901 году Чарльз Тернер действительно вывел в ее честь новый сорт розы «Леди Керзон», которая имела мягкий переливчатый розово-фиолетовый оттенок, крупные цветы и сладкий аромат.

В честь нее был назван и черепаховый суп со вкусом карри – одно из любимых блюд, куда леди Керзон неизменно добавляла херес.

В 1904 она родила ещё одну девочку – Александру. Супруги мечтали о наследнике и год спустя радовались новой беременности Мэри. Увы, Мэри потеряла ребенка, начались осложнения, тропический климат и подхваченная инфекция серьезно ухудшали ее здоровье. В то же время Керзон переживает серьезный конфликт с главнокомандующим англо-индийской армией генералом Китченером – по сути, столкновение амбиций двух политических гигантов. Керзон, уверенный в том, что правительство встанет на его сторону, отправляет в Лондон телеграмму с ультиматумом: либо правительство Великобритании принимает его точку зрения на некоторые аспекты управления Индией, либо он покидает свой пост. Ответ не заставил себя ждать: утром 16 августа 1905 г. в ответной телеграмме Керзону сообщили, что правительство приняло его отставку.

Семейство возвращается в Англию в надежде на то, что смена климата пойдет на пользу здоровью Мэри, но, увы, леди Керзон умирает 19 июля 1906 года в Карлтон-Хаусе в Лондонском Вестминстере в возрасте тридцати шести лет.

В ту же ночь Керзон написал матери Мэри: «От меня ушла самая верная, преданная, бескорыстная, прекрасная и обаятельная жена, которая когда-либо являлась супругой мужчины, а я остался один с тремя детьми-сиротами и сломанной жизнью. Но ничто не сможет лишить меня памяти об одиннадцати счастливых и долгих годах, ведь ее душа наблюдает за мной откуда-то, принося все доброе, что она может принести».

Говорят, что, увидев Тадж-Махал лунной ночью, Мэри была так потрясена его красотой, что воскликнула, что готова умереть, если кто-нибудь построит ей такой же великий памятник любви.

Лорд Керзон страшно горевал, но Тадж-Махал не построил – возвел мемориальную часовню в фамильном поместье Кедлстон-холл в готическом стиле и завещал похоронить себя рядом (этому суждено было случиться только через 19 лет).

В мечтах о наследнике лорд женился повторно лишь в 1917 году, но этот брак счастливым не был, да и желанного наследника не дал.

Согласно одной из версий, именно Мэри Лейтер стала основным прототипом Коры – американской жены лорда Грэнтема из популярнейшего исторического сериала «Аббатство Даунтон», который в 2011 году вошел в Книгу рекордов Гиннесса как «самый обсуждаемый критиками телесериал» и получил приз «Эмми» за костюмы, операторскую работу, режиссуру и, конечно же, оригинальный сценарий Джулиана Феллоуза. Автор признался, что источником вдохновения для него послужила книга «Выйти замуж за английского лорда», повествующая о юных американках, приехавших в Англию в конце XIX века, чтобы выйти замуж за английских аристократов.

Сериал действительно родился под счастливой звездой, или, говоря точнее, звезды действительно сошлись в прямом и переносном смыслах – это и удачный выбор актеров, стопроцентно вжившихся в свои роли, и аутентичные костюмы, и неожиданные повороты сюжета – «и жизнь, и слезы, и любовь» на фоне исторических декораций уходящей в прошлое старой, доброй Англии… И, конечно же, впечатляющий замок Хайклер в роли «Аббатства Даунтон» – фамильного поместья Грэнтемов, тут же ставший местом паломничества фанатов телесериала. И пусть никого не смущает слово «аббатство», ибо к религии это поместье имеет весьма опосредованное отношение. Печально известный Генрих VIII, проводя реформацию английской церкви, отбирал земли у католических монастырей и аббатств, раздавая их приближенным аристократам в обмен на службу и верность. Поместья в виде замков и дворцов, построенные на бывших церковных землях, сохранили в своих названиях слово «аббатство».

Что же касается Джулиана Феллоуза, автора сериала, то он весьма дружен с хозяевами замка Хайклер, сам является обладателем титула барона Вестстаффордского (правда, полученного совсем недавно за заслуги перед отечественными литературой и кинематографом), женат на дочери графа и живет в прекрасном большом доме, хотя и не считает себя аристократом, поскольку всего в жизни добился сам. И это действительно так.

Детство Джулиана прошло в Каире, куда был направлен на службу его отец – дипломат и арабист. Судя по всему, именно там наблюдательный мальчуган почерпнул свои первые сведения о жизни «верха» и «низа» – господ и слуг. Затем последовала учеба в престижной частной школе в Лондоне, в католическом колледже Ampleforth College и, наконец, в Кембриджском университете, где он стал членом театрального клуба «Footlights», в котором в разное время состояли Стивен Фрай, Хью Лори, Эмма Томпсон, Сесил Битон, актеры и создатели «Монти Пойтона» и другие. В итоге Феллоуз, увлекшись театром, принимает решение стать актером, а параллельно пишет дамские романы под женским псевдонимом. Романы, правда, славы не снискали, а вот сценарий фильма «Госфорд-парк», написанный им по заказу режиссера Р. Олтмана, принес ему «Оскар» в 2002 году. Сценарий этот, кстати, по структуре во многом напоминает «Аббатство Даунтон» – действие имеет место в 30-е годы прошлого века в загородном доме, где происходит убийство, через которое режиссер рассматривает межклассовые отношения, исследуя три группы людей: семью, гостей и слуг. «Госфорд-парк» получился интересным и кассово успешным.

Спустя годы тема «прислуга – господа» вновь всплыла в жизни сценариста – на свет появилась семья Кроули, живущая в огромном имении под названием «Аббатство Даунтон» в окружении многочисленных слуг на полпути между старой и новой эрами в сложное и тревожное время – с 1912 по 1919 год. Фамильный замок был спасен от разрушения и продажи с молотка благодаря солидному приданому американской жены графа Грэнтема, Коры, урожденной Левинсон – одной из сотни долларовых принцесс, прибывших в Туманный Альбион, чтобы обменять свое богатство на аристократический титул.

«Я вдруг подумал, каким радужным все казалось для них вначале, но вот что стало с ними 25 лет спустя, когда они мерзли в больших старинных домах где-нибудь в графстве Чешир после привычного и комфортного Лонг-Айленда?» – делился своими мыслями Феллоуз в одном из интервью. И сколько таких браков закончилось разводом, взаимной ненавистью и ожесточенной битвой за деньги и имущество?

Его героиня Кора оказалась одной из счастливиц – хотя она и вышла замуж за графа Грэнтема в 19 лет ради спасения его фамильного гнезда, любовь в этом браке все же свила свое гнездо. Как признавался Роберт, ее экранный супруг, любовь пришла достаточно быстро, стоило ему ближе узнать свою жену – настоящее сокровище! Мудрая, мягкая, женственная, чудесным образом сочетающая практичность и аристократизм, умеющая в то же самое время твердо отстоять свою позицию. Подарившая Даунтону шанс на выживание и процветание – ее приданое позволило лорду Грэнтему сохранить «дело всей его жизни» – величественный замок: для кого-то «груда камней, требующая постоянного ремонта», а для него дом, где он родился и надеется умереть. У них три дочери – Мэри, Эдит, Сибил, отношения с которыми доверительные и тёплые, а вот наследника родить им не удалось. Кто станет новым лордом? Сохранит ли он старинный замок, на который ушли все деньги Коры?

Увы, история хранит и печальные примеры из жизни долларовых принцесс – тезка нашей экранной героини, Кора Коулгейт, вдова мыльного магната, выйдя замуж за маркиза Страффорда, вложила сотни тысяч долларов в его фамильный замок, но потеряла все, когда он умер, а поместье перешло к его племяннику.

Было, однако, и еще одно немаловажное обстоятельство, помимо вопроса о наследстве и вечной мерзлоте старинных замков, что доводило американских жен практически до отчаяния – отсутствие привычного комфорта. Вспомним, как восклицает в сердцах леди Кора, когда ее супруг противится модернизации Даунтона, отказываясь устанавливать ванные при спальнях, заявляя, что это будет не дом, а отель: «Я американка и не разделяю ненависть англичан к комфорту!»

А тех, кто героически адаптировался к арктическому холоду в собственной спальне, ждало испытание жестким протоколом и удушающей рутиной веками заведенного и отполированного образа жизни английской аристократии.

Конечно, можно было бы породниться и с обширными королевскими семьями Италии, Австрии, России и Франции, что, впрочем, и сделали некоторые из долларовых принцесс. Так, например, наследница миллионов Зингера, сделавшего состояние на знаменитых швейных машинках, превратилась в принцессу де Полиньяк, выйдя замуж за французского принца, а Алиса Хайн из Нью-Йорка – в принцессу Монако, выйдя замуж за принца Альберта.

Но, какой бы экзотической и привлекательной ни казалась жизнь в Париже или Санкт-Петербурге, высшим мерилом жизненного успеха в американском обществе все же оставался брак с английским аристократом. И это при том, что британская светская элита взирала на таких новоиспеченных баронесс, графинь и герцогинь с небрежным налетом высокомерия и снобизма. Для многих понятия «янки» и «вульгарность» всю жизнь оставались абсолютными синонимами: «Никакой породы. Никакой истории рода. Никаких манер. Никакой сдержанности – дают волю чувствам и говорят то, что думают! Кичатся своими мехами и драгоценностями! Подумать только, они требуют горячего душа и центрального отопления!»

Те же из них, кто умудрялся мимикрировать под английский образ жизни и мыслей, удостаивались всеобщей похвалы. Одной из таких американских леди, преуспевшей в процессе ассимиляции, была маркиза Ормонд, уроженка Нью-Йорка, которую, как о ней говорили, «можно было принять за настоящую англичанку».

Такого признания не удостаивалась даже добрая, милая, разумная и тонко чувствующая Кора из «Аббатства Даунтон». Рискнув спросить о происхождении потенциального претендента на руку своей дочери: «Древний ли у него род?», она мгновенно получает отповедь от своей свекрови, вдовствующей графини Вайолет: «Да уж старше, чем твой, уж это точно!»

«Это было то, с чего все началось, с идеи: женщина воспитывает своих детей в другой культуре», говорит Феллоуз об американских женах английской аристократии. Однако в случае с Корой это, похоже, не особенно удается: когда ее дочь, леди Мэри, открыто выражает свое отвращение при мысли о том, чтобы выйти замуж за человека среднего класса, «который едва умеет держать нож, как джентльмен», Кора приходит в ужас от такого классового высокомерия и снобизма. «Ну тебе этого не понять, – парирует дочь. – Ты же американка».

Кстати, одна из книг Феллоуза, ставшая хитом в Великобритании и изданная на русском языке, так и называется – «Снобы».

Удивительно и то, что роль Коры в сериале играет самая настоящая американка, которая по собственной воле связала свою судьбу с Англией – Элизабет Ли Макговерн родилась, училась и начала актёрскую карьеру в Америке, а в 1992-м, в 31 год, вышла замуж за британского режиссёра и продюсера Саймона Кёртиса – они до сих пор вместе. У них две дочери – Матильда и Грейс, почти как у ее экранной героини.

Узнав о съёмках сериала «Аббатство Даунтон» и о том, что жена графа – американка, она отправила продюсерам письмо, в котором писала, что готова встать на колени, лишь бы получить эту роль, и предлагала посмотреть на неё в сериале «Замораживание», где её экранного мужа сыграл Хью Бонневиль, который пробовался на роль графа Грэнтема. Ее мольбы были услышаны – их так и утвердили в «Аббатство Даунтон» – парой.

Что же касается прототипов героев «Аббатства…», то Феллоуз отвечал так: «Некоторые персонажи были вдохновлены реальными людьми, истории других придуманы из моего собственного опыта, но они не являются точным воспроизведением чьей-то реальной жизни».

Шаг в историю

На самом деле реальная история супруги 5-го графа Карнарвона, на чьи деньги был отреставрирован и сохранен фамильный замок Хайклер, ставший экранным Даунтоном, выглядела бы слишком неправдоподобной в телевизионной версии, ибо жизнь зачастую дает фору даже самым безудержным писательским фантазиям.

Нет, американкой она не была, но зато была внебрачной дочерью Альфреда де Ротшильда, наследника огромной банковской империи, и его возлюбленной – француженки Мари Вомбвелль. Их брак так никогда и не был оформлен официально – на момент их встречи Мари, хоть и жила отдельно от своего мужа, мота и гуляки, формально состояла в замужестве. А затем, когда он умер, «браку католички и иудея» воспротивились уже сами Ротшильды. Идти против клана Альфред не решился и, наделив дочь романтическим именем Альмина (составное из первой части его имени – Аль, и домашнего имени Мари – Мина), поселил ее с матерью в богатом доме, обеспечивал, как принцессу, и называл себя не отцом, а крестным.

В 17 лет, не без помощи «крестного отца», Альмина была представлена королеве Виктории на традиционном балу дебютанток. Ей нельзя было отказать ни в уме, ни в шарме. «Карманная Венера» – так называли ее за утонченность и миниатюрность. Но, выйдя на орбиту высшего света, Альмина цепким взглядом высматривала выгодную партию, чтобы заставить светских сплетников навсегда забыть о ее сомнительном происхождении.

Добыча не заставила себя долго ждать – когда Джордж Герберт, 5-й граф Карнарвон, сделал ей предложение, она согласилась, хотя никакой любовью здесь и не пахло – ни с одной, ни с другой стороны. Классический брак по расчету – ее солидного приданого (в пересчете на современные деньги около 25 миллионов фунтов) – вполне хватало, чтобы погасить все долги графа, которые он так опрометчиво наделал в юности, а также на то, чтобы содержать замок Хайклер – весьма недешевое удовольствие. Альмина же получала статус в обществе и титул, о котором мечтала, и потому в 1895 году, надев фамильные драгоценности семейства Карнарвон, отправилась на венчание в церковь Святой Маргариты в Вестминстере.

Карнарвон явно не прогадал – Ротшильд не только уплатил все долги зятя, но и за свой счёт провёл в Хайклер водопровод и электричество. Освоившись в новой роли хозяйки замка, Альмина приказывает поместить свои инициалы повсюду: они красуются рядом с гербом Карнарвонов и на всех предметах – от белья до книг. Все стены в замке, по ее желанию, обтягивают изысканным шёлком. Была, правда, у молодой графини одна причуда – она бдительно следила за тем, чтобы кухарка тщательно выбирала все косточки из рыбы и мяса, иначе ей было несдобровать.

Получив желаемое, каждый из супругов зажил своей жизнью, что явно не способствовало появлению наследника. Досужие языки судачили о мужской несостоятельности графа и о «французской болезни», которую он по молодости якобы подхватил в Каире, хотя, судя по страницам дневника, граф просто находил молодую жену «не особенно привлекательной».

А вот его ближайшему другу, князю Виктору Дулипу Сингху, который был сыном последнего раджи Лахора и любимым приемным сыном королевы Виктории, Альмина пришлась очень даже по вкусу. Князь стал частым гостем в Хайклере и вскоре стал открыто флиртовать с графиней, которая заметно тяготилась своим одиночеством. И когда два с половиной года спустя Альмина забеременела, высший свет открыто делал ставки, кто же истинный отец долгожданного ребенка?

Однако появившийся на свет 7 ноября 1898 года Генри Герберт, наследник графа Карнарвона, бледный и худощавый, как и сам граф, заставил сплетников замолчать. Через три года в семье родилась дочь – леди Эвелин Герберт. Выполнив свой супружеский долг, Карнарвон смог полностью отдаться своим страстям – автомобилизму, египтологии и путешествиям, пока жена томится в золоченой клетке. Однако, когда в 1901 году он попал в жуткую автокатастрофу, Альмина, преданно ухаживая за пострадавшим, вдруг осознает: ей нравится это делать – нравится помогать, ощущать свою незаменимость, чувствовать свою власть! И, как только разразилась Первая мировая, сразу же заявляет – в Хайклере будет госпиталь. Здесь красиво и уютно, все способствует скорейшему выздоровлению. Первые раненые начали прибывать в 1914 году – графиня просиживала часами у кроватей своих пациентов. Вот только медсестру, которой начал оказывать знаки внимания ее сын Генри Герберт, наследник графского титула, выгнала с позором.

По окончании войны 5-й граф Карнарвон окончательно предается своей основной страсти – египтологии, финансируя свои экспедиции в Долину царей на средства Альмины. Именно деньгам Альмины мы обязаны открытием гробницы Тутанхамона. То, что произошло потом, иначе как мистикой или «проклятием фараонов» не называют – в 1923 году граф слег от укуса москита, за которым последовали серьезный сепсис и пневмония. Альмина преданно ухаживала за больным, который вскоре отошел в лучший мир. К счастью, она не прекратила тогда финансирование экспедиции Говарда Картера, понимая всю значимость эпохального открытия.

Графиня Альмина Карнарвон

Искренне или нет, но графиня заявляет, что «никто в мире не любил графа Карнарвона больше, чем я. Его жизнь была для меня священна».

Впрочем, её траур длился недолго, всего восемь месяцев. В том же самом 1923 году, 19 декабря, Альмина выходит замуж за генерал-лейтенанта Яна Онслоу Деннистоуна – они скромно зарегистрировались в Лондоне, где Альмина приобрела особняк на имя нового мужа, а также использовала его счета – продавала ювелирные украшения и произведения искусства, унаследованные от Альфреда де Ротшильда, чтобы поддерживать роскошную жизнь и не платить налоги.

Увы, деньги таяли быстро, и Альмина решила заняться бизнесом – открыть дом престарелых для богатых и именитых стариков. Так в Лондоне появляется «Дом престарелых имени Альберта», или «Риц для престарелых», как его называли.

Удовольствие было не из дешевых, но и уровень ухода за постояльцами одним из лучших во всей Европе. Идя в ногу с ведущими европейскими клиниками, ее «Риц» предлагал и услуги по прерыванию беременности, хотя аборты официально были запрещены в Британии вплоть до 1967 года. Со временем появились еще два подобных учреждения.

Разбогатеть на этом, правда, не особенно получалось – всю жизнь считая финансовую рутину «ужасным дурновкусием», Альмина, которая сама вела дела, порой просто «забывала» предъявить счета попечителям.

Начавшаяся в 1939 году Вторая мировая война поставила крест этом деле – Альмина была вынуждена закрыть свои дома престарелых. Лондон бомбили, оплачивать счета было нечем. Сын Альмины, Генри Герберт, ставший шестым графом Карнарвоном после смерти отца, помочь матери отказался, что, впрочем, было вполне ожидаемо. После смерти отца он вместе с титулом унаследовал и замок, который опять нуждался в серьезных дотациях. Мать помочь отказалась, устраивая свою судьбу. Он обвинял ее в расточительстве и во всех возможных грехах, запер на замок любимую комнату Альмины в Хайклере, чтобы сильнее уязвить ее – комнату открыли только в 1987 году, после его смерти. В 1950-х он заявил на Альмину в налоговые органы, обвинив в уклонении от выплат долгов. Понимая, что ей грозит банкротство, графиня отдала оставшиеся у нее ценности дочери и ее детям.

Признанная банкротом, Альмина получила от властей субсидию – 60 фунтов в неделю.

К счастью, ее любимый внук Генри согласился купить ей жилье в Бристоле. Почему именно там – доподлинно неизвестно. В 1954 году она, бывшая хозяйка Хайклера, чьи инициалы красовались там практически на каждой вещи, въезжает в свои меблированные комнаты в обычном викторианском доме, начиная новую жизнь. Удивительно, но «новую семью» Альмина обрела там в лице своей горничной Энн Ледбиттер, с которой они практически стали подругами, а также ее сына Тони, которого Альмина полюбила всей душой.

Ее лебединой песней стал роман с Джеймсом Тимоти Стокингом, с которым они встретились еще в 1942 году, когда она пыталась делать ремонт в одном из своих домов престарелых. Разница в возрасте в тридцать лет влюбленных, по-видимому, не особенно смущала. Джеймс расстался с женой, с которой был несчастен в браке, и переехал к 70-летней Альмине.

Жизнь продолжалась. Графиня уверяла, что Бристоль ничуть не хуже Лондона, предпринимая периодические выходы «в свет» – то в художественный салон, то на концерт. Ценила гостеприимство и отзывчивость бристольцев, считавших ее «блистательной, но старомодной». Изредка она позволяла себе и такие роскошества, как прогулка на черном лимузине с водителем и ветерком, в широкополой шляпе, как в старые добрые времена в Хайклере, куда ее, впрочем, пару раз приглашали на Рождество. И высшим шиком была поездка во Францию с «приемной семьей».

Почти десять лет личного счастья отмерила ей судьба перед закатом. В 1963 году от сердечного приступа умирает любимый Джеймс Стокинг, и безутешная Альмина в поисках утешения приходит к вере своей матери – становится католичкой. Шесть лет оставалось до того рокового ужина в мае 1969 года, когда ее горничная обнаружила без сознания свою госпожу, подавившуюся куриным хрящом, и вызвала карету скорой помощи. На больничной койке для бедных скончалась графиня Карнарвон, бывшая светская львица и владелица замка Хайклер, потомок всесильных Ротшильдов, та, которая финансировала раскопки бесценной гробницы фараона Тутанхамона.

«Выдающаяся женщина, которая на протяжении всей своей жизни сделала столь многое для других, – писал о ней Тони Ледбиттер в 1979 году. – Она многим подарила надежду. Её часто не понимали и обвиняли просто потому, что она обладала смелостью идти против течения – экстравагантно, ярко и безудержно веря в свою судьбу».

Нынешняя хозяйка Хайклера, леди Фиона, филолог по образованию, не могла пройти мимо истории леди Альмины, увековечив ее на страницах своей первой книги, а сама Альмина обрела вторую, экранную жизнь, став одним из прототипов леди Коры Грэнтем, урождённой Левинсон.

В общей сложности около 350 богатых американских наследниц вышли замуж за английских лордов, баронов и герцогов. За три десятилетия до Первой мировой войны «долларовые принцессы», как их стали называть и в прессе, и в народе, принесли Великобритании около 15 миллиардов долларов в пересчете на сегодняшние деньги, спасая от разорения древние аристократические роды и их семейные замки и дворцы. Поток богатых заокеанских невест прекратился только с началом Второй мировой войны.