Сладкий пирожочек

Глава 10

– Не профи, значит? – Варан метался по кабинету, обшитому панлями из дорогих пород дерева, как лев по клетке. – Я ни разу не видел, чтобы лохи вот так, с легкостью, ухайдокали двух обученных бойцов и тачку бронированную. – Твари. Мерзкие, поганые…

– Босс, ну зачем им эти танцы с бубнами? Если бы эти двое имели хоть какое-то отношение к спецуре, мы бы давно смотрели на небо в клеточку, в лучшем случае, – попытался внять к голосу разума, брызжущего слюной Варана, Саид. – На кой черт им вести нас, если на флешке у нас на вышку компромата. А флешка у бабы.

– Флешка не дошла до адресата. Крот сообщил, что носитель она спрятала. Почуяла, то мы ее ведем, наверняка. Обученная сука, осторожная. Тем интереснее будет ее медленно резать на куски. Фас, Саид. Бери братьев Волкодавов и на поиски.

– Мы не используем Волкодавов, если не уверены, что разрушения и жертвы будут оправданными. Вы же помните, – вякнул здоровяк. В глазах бородатого появились искры страха.

– Я спрашивал твоего совета? – приподнял бровь коротыш. – Баба должна быть у меня вчера. И еще, свяжись с местным «шерифом», немедленно. Я этот город кормлю, так пусть мусор свою толстую задницу оторвет от стула. Скажи, чтоб перекрыли автовокзал и выезды из города. Ксивы у нее нет, так что, кроме автобусов и бомбил, шансов выбраться незамеченными у поганцев почти ноль. Исполняй. И только попробуйте упустить. Я вас на шашлык пущу лично, – рявкнул Варан, махнул рукой. Огромный бородач беспрекословно повиновался.

Людвиг Сладкий

– Слушай, ну чего ты? Все ж нормально вышло. Лучше бы было, если бы нас нашли мертвыми в твоем «Фердинанде»? А так, спасибо господи, что взял уродской машиной.

Я молча зашагал дальше, даже не обернувшись на чертов ходячий геморрой. Она плелась позади, судя по тихому топоту, не отставая. Черт, как же жалко, что бандиты промахнулись. Я бы уже отдыхал где-нибудь в лесу, глядя в небо застывшим взглядом, а не бродил по раскаленному асфальту, даже примерно не представляя, что делать дальше. В город соваться равно самоубийству. Связи с начальством нет. Машины тоже.

– Нормально? Два трупа, взрыв, прокушенная задница, воняющая скунсом баба, несущая чушь – это нормально, по твоему?

– Лучше было бы, если бы мы с тобой были трупами?

– Лучше бы я не полез в дом Варана тебя спасать. – рявкнул я, поддев ногой валяющийся на обочине булыжник.

– Ой, спаситель. Да если бы не я…

– Если бы не ты, я бы сейчас ехал на машине в районный центр. Ты понимаешь, что до ближайшей цивилизации четыреста километров? Или ты на метле полетишь своей реактивной, мать твою? Одни проблемы от твоей       неугомонной задницы. А в этот город, который вон там, за перелеском, путь нам заказан. Там нас ждут с распростертыми объятиями. И, отнюдь, не для того, чтобы накормить чурчхеллой.

– Так давай бомбилу словим. Делов то, – не очень уверенно хмыкнуло исчадье.

– Много тут ты машин видела за то время, пока мы по кустам ныкались? Поймает она, блин. И он нас привезет прямо в рученьки милых гостеприимных бандитов. Дешево отдаст, кстати. Зарплаты тут не ахти.

– Тогда в город пойдем. А что, эти придурки же не предполагают, что мы сунемся им в пасть? Эффект неожиданности. Разживемся одежонкой, я люблю восточные базары, угоним тачку. Ну, и колготки твои зашьем, может. Или что, мой храбрый рыцарь, струсил?

– Слушай, ты что Рембо, или просто с башкой не дружишь? Точно второй вариант, но я должен был спросить. Ау. Нас ищут все, и полиция и бандиты и пожарные наверняка. А ты предлагаешь… – черт, вот сейчас я мечтал сомкнуть руки на тонкой шейке Занозины проклятой, смотрящей на меня своими зеленющими глазами с насмешкой и вызовом. – Не думай, что возьмешь меня на слабо.

Через час мы вошли в город. Без проблем зашли, что очень странно и напрягает. Ветер гнал пыль по безлюдной раскаленной улице. Проклятое солнце жарило так, словно собиралось выжечь до тла все живое. Я повязал плащ вокруг бедер, и едва переставлял ноги. Рана на ягодице пульсировала, наверняка я хапну бешенство и сдохну, заливая пенистой слюной все вокруг. Но сначала я покусаю эту ведьму, весьма бодро шагающую по старинной брусчатке. Она еще и напевает песенку про «Арабскую ночь». О Всевышний, дай мне сил.

– Тачку не будем красть. Нас сразу возьмут. Это все равно что прошагать мимо дома Варана размахивая красной тряпкой и колотя в литавры, – прохрипел я. Пить хотелось нещадно.

– Тачку не будем, а вот переодеть тебя стоит, – фыркнула Кира, резко остановившись возле приземистого домишки, во дворе которого болталось на веревке стираное белье.

– Ненееееет. Нет, нет, нет, – замотал я башкой, словно осел, увидев, что предлагает мне мерзавка. – Я убью тебя лучше. А потом себя. Но это не надену.

– И стоило тогда убегать от головорезов с пистолетом? Во дворе стоит бочка с водой. Можно умыться, попить и колготочки простирнуть, – голосом демона искусителя прокаркала заноза и легко перескочила через невысокий забор. Я полез за ней, чувствуя скорые проблемы и то, как рвутся колготки, зацепившись за прутья ограды. Я убью ее, клянусь.

Столько унижений я не претерпевал, даже когда моя мама прорвала кордон охраны и проникла в отдел ведомства в котором я служу, чтобы накормить меня борщом. Кира замерла на месте, рассматривая меня. Одобрительно цокнула языком.

– Тебе очень идет, похож на невинную невесту. Платье блеск, а эта штука, которая закрывает твое лицо.... Ну, просто, Гюльчатай. Шаровары только коротковаты, но это не страшно. Подушкой бы разжиться … – наконец мечтательно хрюкнула эта мегера. – Теперь тебя точно никто не узнает. А ты знал, что у тебя красивые ресницы? Ну что, пойдем на базар? Я тоже хочу быть нарядной.

–Подожди, какой пестик? – задохнулся я.

– Большой. Черный, с глушаком. Ты же не думал, что я его там брошу на дороге?

– Думал. Именно так я и думал. Думал ты оставишь гребаную волыну, на которой наверняка висяков как блох на жучке. И если нас с ней примут… А, хрен с тобой. Но подушка то тебе зачем, адское ты существо?– сдавленно пробухтел я, сквозь тряпку, закрывающую мой рот. Интересно, какую еще пытку выдумала мне чертова баба?

–Сделали бы тебя беременной восточной красавицей, полной тайн и загадок. Ни один бандит не полезет к брюхатой ханум, ну или как там зовут таких дам, как ты? И не испепеляй меня взглядом. Это лучше, чем рваные колготки.

Ну, тут сложно было спорить.

Глава 11

Саид поежился. Он терпеть не мог этих двух бойцов с пустыми, как у змей, взглядами. Чертову бабу даже немного жаль. Волкодавы не оставляли после своей работы даже тел. Двое из ларца, одинаковы с лица – хладнокровные, бездушные машины. Сеющие вокруг себя смерть и разрушения, даже на бородатого амбала, видевшего в своей жизни если не все, то многое, наводили какой-то леденящий, суеверный страх.

– Бабенка то не фонтан,– хмыкнул Джабраил, рожденный на пятнадцать минут раньше своего единоутробного брата, поэтому имеющий право первого голоса.– Где вы только такие фотки берете?

– Из паспорта, – скривился Саид.

– Тогда понятно. Если фотоальбом тоненький, а фотография одна и страшненькая, значит это паспорт,– захохотал убийца, радуясь своей шутке. Молчащий до этого второй бандит поддержал брата громким ржанием.– Мужик? Его вроде надо завалить?

– Его фото у нас нет, но он точно будет отираться рядом с этой бабой,– поморщился Саид, глядя в глаза Джабраилу, совсем даже не смеющиеся, в них вихрилось черное пламя.– И пожалуйста, давайте обойдёмся без излишних жертв. Это приказ Варана.

– Это уж как получится,– ощерился младший Волкодав. Закинул на плечо лямку походного рюкзака и молча зашагал к входной двери. Саид проводил взглядом две огромные, даже в сравнении с ним, фигуры, похожие на медвежьи и наконец выдохнул.

Людвиг Сладкий

Бедные женщины. Как им трудно живется. Каждый месяц они истекают кровью, рожают детей, при этом работают наравне с мужчинами. И носят эти омерзительные тряпки, в которых снизу поддувает, подол путается между ног, грудь сдавливает, что аж темнеет в глазах, жарко сверху, словно в духовке и тряпка на лице мешает дышать.

– Ты что творишь? – зашипела на меня горгулья по имени Кира,– а ну верни на место вуаль, или как там эта занавеска для морды называется. Твою бородищу видно за километр. Я понимаю, конечно, что женщины местные могут быть слегка усаты. Но не настолько же. Если бы ты бал женщиной, мог бы работать в цирке уродов, ей богу. Кассу бы собирал, аншлаги, то се. Ты еще подол подними, а то мало ли, вдруг бандиты не узнают тебя.

– Жарко,– пропыхтел я. Признавать правоту этой зазнайки вот совсем не хотелось. – Жрать охота.

– Не жрать, а есть. В конце-концов ты приличная восточная женщина, а не гопарь с района. И постарайся не басить. Вообще притворись немой, или немым… Не важно. Хотя, конечно, тот виноград я бы согласилась откушать, – Кира ткнула пальцем в гроздья сочного кишмиша, лежащие горой на базарном прилавке. Винограда бы она согласилась. Да я слюной уже промочил всю вуаль, и теперь старался не смотреть на изобилие, выложенное на низкие деревянные трибуны темноглазыми продавцами.

– Эй, красавица, подходи, угощу. Мой урюк самый сладкий в городе,– подмигнул один из красавцев, сверкнув на солнце золотым зубом.

– Кому это он? – икнул я, дернув за оборванную блузу мою спутницу.

– Тебе. Слушай, а может… ? Наедимся от пуза. Ну что тебе жалко, что ли? Не убудет же, если за тобой поухаживают гордые джигиты.

– Убью, клянусь,– прошипел я, одергивая и без того длиннющую юбку.– Сначала тебя. Потом этого извращенца монобрового.

– Зря, кавалер огонь. У него еще и урюк,– хихикнула Занозина.– Стой тут, я пойду разживусь одеждой.

– У нас нет денег, ты не забыла? – спросил я насмешливо.

– А я что сказала, куплю? – приподняла бровь мерзкая холера.– Так что будь готова бежать, о сладкий мой рахат-лукум.

– Еще одно слово… –ха, стал меня кто слушать. Девка испарилась, как пустынный мираж. Вот только что стояла рядом и исчезла. Я замер на месте, не зная, как себя вести. Огляделся. Прямо на меня расталкивая редких в это время покупателей, шли поступью всадников апокалипсиса два громилы. Они сканировали взглядами местность, и я на сто процентов был уверен, что ищут они именно нас. И если найдут, мало нам не покажется.

– Девушка, ты такой большой, такой крепкий,– черт, я засмотрелся на убийц и проследил момент, когда возле меня нарисовался масляноглазый продавец урюка.– Мне нравятся такие. Мед и сахар. Покажи мне личико. Ну, не стесняйся мой сладкий персик, мой финик бархатный, халва моей души.

Чужие пальцы впились в мою ягодицу, слава богу не раненную. Это что? Это меня ущипнул он что ли? Черт, и что делать?

Бедные женщины. Им приходится терпеть ухаживания всяких придурков, считающих себя венцами творения, только потому что они носят штаны по праву рождения. Нет, я не думал вообще ни минуты. Моя рука действовала отдельно от разума. На глаза опустилась яростная алая пелена.

– Ойхма,– сложился пополам галантный кавалер, получив хук в солнечное сплетение.– Ох, какая,– просипел придурок. – Женюсь, клянусь мамой. Покажи личико, моя быстрокрылая птичка.

– Иди отсюда, пока я не разозлился… лась,– прорычал я, совсем забыв, что сейчас то я не капитан спецслужб, а девственная ханум.

– Мой абрикосик, клянусь, что женюсь,– улыбнулся торгаш.

Нет. Ну не идиот? Потянул руку к моей вуали. Я взвыл и снова ударил, краем глаза заметив, что амбалы с мордами убийц замерли на месте и стали наблюдать за действом. Черт, вот только этого мне не хватало.

Назойливый «жених» захрипел и свалился в пыль, словно куль. Я размял запястье, и бодро засеменил в сторону, противоположную той. Где совсем недавно скрылась Кира.

– Девушка, подожди,– раздался за моей спиной голос, похожий на звук камнепада.– Стой сказал.

– Простите, мне мамуля запрещает разговаривать с незнакомыми дяденьками,– чувствуя себя полнейшим идиотом, пропищал я и задрав подол платья ломанулся в толпу.

– У нее ноги какие волосатые,– восторженно присвистнул за моей спиной избитый дурак.– Моя девочка.

Я ввинтился в воняющую специями, потом и овечьей шерстью толпу, молясь всем богам, чтобы проклятая Занозина успела оценить ситуацию и не сунула башку в пасть красавчиков, похожих на Терминаторов сошедших с одного конвейера.

– Держи воровку,– заорал кто –то. Толпа всколыхнулась.

– Твою мать,– выдохнул я, остановился, развернулся и пошел на вопли несчастного обокраденного барыги. Нет, ну а кто еще мог так тупо и бездарно засветиться?

Глава 12

Кира Занозина

Ах. Что это было за платье. Пестрое. Режущее глаз роскошными восточными узорами, глухое до шеи, с длинными рукавами, абсолютно невообразимое. Я замерла, восторженно рассматривая, прицепленный прищепками, к натянутой между подпорами прилавка, наряд, который никогда в жизни не надела бы на свое привыкшее к брюкам тело. Но видимо солнечный удар все же меня настиг, треснул по башке раскаленным кулаком, вышиб остатки раскисшего от жары и обезвоживания разума.

– Эй, что стоишь? А ну пошла отсюда, нищенка,– прикрикнул на меня жирный, похожий на борова, торгаш. Кстати, по уровню ободранности и засаленности, мало чем от меня отличающийся. А ведь я ночь по пустыне моталась, на минуточку. Черт меня побери. Громадного мужика переодетого в женщину клеют все кому не лень. А меня только на хрен не шлют. Дожила, Кирочка.

– А если не пойду. То что? – закусила я удила, понимая, что меня будут бит. Ну, ну по крайней мере палка, которую сжал в толстой руке восхитительный образчик мужественности, очень красноречиво на это намекала.

– Сдам тебя полиции. Там любят таких, как ты,– погано ощерился этот скот.– А знаешь, могу тебе предложить более веселое времяпровождение. Ты мне любовь, я тебе лепешку и курдюк молока. Соглашайся, хоть пожрешь. А то похожа на тощую ослицу. Я буду нежен, куколка.

– И винограда кило,– алчно хмыкнула я,– сразу. Утром стулья, вечером деньги. Андестенд.

– Какой стулья? Стулья у Джалила, у меня платья для уважаемых женщин, не таких, как ты, э, – судя по выражению лица красавчика, бессмертного творения Ильфа и Петрова он не читал. Скорее всего книги он в руках вообще не держал никогда.

– Короче, тащи свою лепешку и виноград, тогда будем разговаривать, – выпятила я вперед подбородок. Толстяк грузно поднялся и двинул куда-то в недра своей лавки. Идиот. Я ухватила за подол яркую красотень и дернула на себя. Прищепки оказались слишком уж тугими. Ткань затрещала. Я дернула сильнее. Платьюшко нарядное свалилось мне на голову, вместе с оборванной веревкой.

–Сматры, у мэня эще эсть… – мой ухажер замер со своей стороны прилавка, пытаясь оцифровать ситуацию. Выходило у дядьки ну очень плохо, судя по недоуменному взгляду. – Ты чиво дэлаэщь? – наконец отмер он, глядя, как я путаюсь в веревке, в попытках освободиться и, по-русски говоря, нарезать винта.

– Передумала я,– вякнула, наконец ощутив свободу. – Слишком дорого ты мне за любовь платишь. Я не привыкла с таким щедрыми джигитами дел иметь. Да и красивый ты слишком. Куда мне со свиным рылом то в калашный ряд? Так что адьос.

Ну, вот собственно и прелюдия. Я прижала к груди трофей и метнулась в сторону, где оставила Сладкого Пирожочка. Дура, конечно. Надо было нестись во весь опор в противоположном направлении. Но, у меня уважительная причина – солнечный удар же?

– Дэржи воровку,– наконец пришел в себя боров.– Дэржи ее. Албасты она. Казнить надо. Пусть ей на площади прылудно отрубят руку. А ну стой, курва. Пусть тэбя порвут Дэвы, пусть тебе вырвут сэрце пустынные вэдмы. Пусть это платьэ тэбя заразит чумой бубонной.

Дикари. Ей-богу. Но фантазия у красавца – просто огонь. Я даже восторгнулась. Плевать мне было на проклятия куртуазного джентльмена, трясущего пятью подбородками, потому что… Прямо на меня, неумолимой походкой, двигалась сама смерть. Да, я именно так и представляла это существо. Не скелетом в плаще и с косой, а огромным ужасным оскалившимся дядькой. Он улыбался, от чего у меня сердце затрепыхалось где-то в районе левой пятки. Он шел прямо ко мне, не сводя мертвого взгляда с моей персоны. И я точно знала, он пришел за мной, и если я попаду в руки этого пустынного дэва, мой конец будет неминуем.

– Эй, сюда,– словно глас божий, прозвучал вопль Сладкого. Откуда-то со стороны приземистого барака, служащего зданием администрации проклятого всеми богами, базара. Я развернулась не сбавив скорости и бросилась на зов. Но удача сегодня была не на моей стороне. А может проклятия моего несостоявшегося любовника обрушились на мою, шарахнутую солнечным кулаком, голову. Ведь почти добежала я до машущего мне руками, словно ветряная мельница крыльями, моего спасителя.

– Шайтан, а не баба, – рык бандита показался мне оглушительным раскатом грома.– Стой, падла. Все равно ведь догоню, и тогда… Тогда твоя смерть не будет легкой.

– Догони сначала,– рявкнула я, повернулась к настигающему меня монстру, даже показала ему язык, и еще быстрее заработала ногами, которых уже не чувствовала.

А счастье было так…

Ляснулась я на пыльную землю с такой силой, что в «Нурландии» наверняка случилось землетрясение. Зажмурилась, понимая, что я проиграла в гонках со смертью. Хрюкнула, когда мне в ребра впечатался тяжелый армейский ботинок.

– Аргхма… – проорал убийца, не успевший затормозить. Запнулся об мою вялую тушку и полетел вперед со скоростью разогнавшегося бульдозера. А дальше…

Раздался треск, запахло паленой свиной щетиной. Где-то в отдалении заголосила женщина. Я подняла взгляд туда, где секунду назад исчезла туша моего обидчика, открыла рот, чтобы заорать. Но не смогла издать ни звука. Амбал вломился в деревянную стену барака очень неудачно. Для него неудачно, к слову. Ну и для деревянного домишки, с крыши которого сорвался электрический кабель, в тот момент, когда моя смертушка проломила стену. И теперь красавчик, вылупив свои страшные глаза и дымясь вставшими дыбом волосами, плясал какой-то странный танец, подключенный к высоковольтной линии. Я обмерла, не зная, что делать. Барак за его спиной полыхал красиво, словно его облили авиационным топливом, не меньше. Огонь уже перекинулся на ближайшие прилавки. Вокруг нас метались продавцы, стеная и причитая.

– Вставай давай, чего разлеглась? – раздался прямо надо мной голос Пирожочка.– Хилять надо.

– Отдыхаю. Не выдел что ли, какой я кросс дала. Слушай. Наверное надо ему помочь. Он же…

– Ты все таки адское существо, по силе поражения равное смертельному оружию. Судя по степени травм, парню уже не поможешь,– вздохнул Людвиг, – а вот себе стоит. Если нас не уконтропупит братец твоей новой жертвы, то точно линчуют. Ты ухайдокала рынок за полчаса. Толпа нам этого не простит. Это твой личный рекорд, Занозина. Но горит красиво.

Он вдруг легко поднял меня за шкирку и потащил в непонятном мне направлении.

– Дажбраил,– заметался над пепелищем болезненный рев, похожий на вопль подстреленного навылет слона. – Брат мой. Я отомщу.

И вот тут мне стало очень страшно. Прям вот реально. И если бы не пыхтящая «Гюльчатай» волокущая меня на плече, как свернутый ковер самолет, я бы наверняка отдала богу душу.

– Кабздец нам,– обреченно поддержал мои мысли скорбным выдохом добрый мой спутник и компаньон.– И за базар отвечать придется. Он поди под ментами был. Господи, как хорошо я жил, пока не встретил тебя. Спокойно работал с наркобаронами и прочими асоциальными элементами и спал с чистой совестью почти всегда. Ты хуже джиннов. Ты…

– Спасибо, что спас снова,– прошептала я, обмякнув на плече Людвига. От чего-то мне стало вдруг спокойно и легко. Наверное апатия накрыла, как следствие пережитого стресса.

–Ты что, заболела? – встревоженно спросил Пирожочек.

– Нет, просто мне очень, очень страшно. Я же девочка, в конце концов.

– Угу,– как то не очень уверенно согласился Людвиг.