Read the book: «Палец. Отрезанный цензурой»

Font:

Фотограф Илья Щербинин

© Илья Щербинин, 2017

© Илья Щербинин, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4474-0275-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Аркаша с мужиками стелили крышу. Дырки в гофре, как известно, размечают и сверлят еще на заводе, а потому, укладывая внахлест один лист на другой, он под восхищенные взгляды мужиков, снова и снова мог позволить себе проделывать любимый фокус. Он наживлял гвоздь вращательными движениями, окидывал ехидным взглядом собравшихся благодарных зрителей и легким движением большого пальца вгонял гвоздь в кровлю. Со стороны его манипуляции казались элементарными и незамысловатыми, потому как, при исполнении трюка, Аркашино лицо не перекашивало и не напрягалось. В то же время, если бы кто-то из зрителей обладал хотя бы зачатками способности видеть через одежду, коей часто пользуются в комиксах и прочей подростковой феерии, он бы тотчас заметил, как под Аркашиной робой мускулы, жилы и даже кожа принимают монолитную целостность. Прикончив очередную жертву, он бросал взгляд на мужиков, прищурив один глаз и усмехнувшись, и тотчас находил в кармане робы следующую. Аркаша не любил перерывы, он был профессионалом и гордился этим.

На самом деле по профессии Аркаша был укладчиком, и просто обожал укладывать людей в бессознательное состояние. Он никогда не беспредельничал, а напротив, подходил к этому делу избирательно и охаживал только тех товарищей, которые вызывали в его полторацентнеровой туше невообразимое чувство тоски и нарушали гармонию мира – «евреев, геев, да других извращенных тварин – фети-педа-зоошистов». Поговаривали, что после работы, когда внутри у него что-то там свербело и раскачивалось, он иногда прогуливался пешком, до ближайшего круглосуточного секс-шопа, где, отдежурив, когда десять минут, а когда и два часа, выуживал очередную жертву, дабы укатать ее поверх свежеуложенного Аркашей асфальта и восстановить баланс справедливости во вселенной. После этого, довольный собой, он возвращался в свою съемную квартирку на окраине Москвы, где ждала его одна из временных жен, Анна, внезапно ставшая постоянной. На заре своего сорокалетия Аркаша наконец-то скопил на хоромы. И пускай хоромы эти были в замкадье, в неудобном месте на шестидесятом километре по Ярославке, среди еще строящегося коттеджного поселка, не имели ни нормального подъезда, ни воды, но стояли на земле и в них теплился свет, благодаря электрическим проводам, протянутым внаглую от трансформаторной будки строителями. На большее денег укладчику не хватило.

Аркашин дом был вторым в очереди. Укладчик периодически приезжал на стройку осматривать свое сокровище. Прораб божился ему и обещал, что они уложатся в срок, что вот-вот скоро он заедет и обустроит свой порядок и царство на выделенном участке. Но приехав на участок на майские праздники он обнаружил странную картину: строителей не было, а его домишко о двух этажах, стоял недоделанным мамонтом, с непокрытой крышей, проливаемый насквозь дождями. Странным ему это показалось и несправедливым – соседи его вовсю живут вот: следы от колес, заборчик поставлен, газончик застелен, а по Аркашиным хоромам ветер гуляет. Хотя на третьем и остальных участках стройка вообще не наблюдалась, кое-где был положен фундамент, да и только.

Потоптавшись по жиже вокруг своего дома, Аркаша направился к соседскому. Постучал. Еще раз. Ему настолько долго не открывали, что внутри уже засвербело раздражение. Аркаша уже собирался развернуться и уйти, как вдруг тяжко скрипнул засов. И на пороге появился юнец: явно еврейской наружности, в шарфе повязанном узлом вокруг шеи, очках с толстой перламутровой оправой и меховых тапочках с кисточками. Юнец смотрел на Аркадия и молчал. Аркадий молчал в ответ, так как был глубоко озадачен: в голове своей он готовился встретить на пороге почти свое отражение. А потому сие увиденное нечто произвело на него мозговыносящий эффект.

– Я тут, как бы, сосед, – начал подбирать слова Аркаша, – ну, то есть не сосед еще, но уже заплатил. Ты этих… таджиков не видал? Или мужика такого, ну строил который. Ну, то есть строили таджики, ну ты понял, да?

– Не знаю, как вам это сказать, – начал подбирать слова очкарик, – меня Юра зовут.

– Ну это понятно, чё с таджиками?

– Они как бы киргизы, и молдаванин один.

– Ты чего мне за нации заливаешь? Ты на вопросы то отвечай, – начал беситься Аркаша, – где бригада?

– Я вас, как бы,…. – испугался Юра, – готовлю.

– Ты чего мне жена? Мне жена готовит и дает.

– Они уехали – быстро пробормотал сосед и чуть двинулся за косяк, точно боясь получить по лицу.

– Куда?

– Домой, в Киргизию и… в Молдавию

– Да хоть в Мухосранск! – не понял Аркаша – Какого хера?

– Им деньги платить перестали, вот они и уехали. По-моему, это нормально когда деньги не платят…

– Да кто не заплатил! Я все заплатил! Кто строить будет? – ощущение трагедии уже зашевелилось в Аркашиной голове, – Кто блять крышу закроет!

– Я то.. Я-то… причем! – испугался Юра, – я тут живу, я врач, к вашему дому вообще никакого отношения не имею.

– Ты не имеешь?! Ты первый был! – Аркаша не удержался и пошел на него. Юра резко дернулся внутрь и хлопнул дверью. Аркаша дошел до двери и остановился, взгляд его упал на витраж, вставленный в дверь: семь разноцветных кусочков стекла в виде полукруга точно светили ему прямо в глаза. «Странно…», – подумал Аркаша.

– Вам в контору надо, – через дверь кричал Юра, – там и разбираться. Только в больницу сходите сначала, у вас энергетические потоки не в порядке и с кровью что-то. Явно в голову бьет или еще куда-то не туда.

За это он определенно должен был бы схлопотать по морде, но Аркаша его уже не слышал. Он направлялся в Москву. Минут за тридцать он просочился, через заторы в самый центр, подрезая всех, кого встретил на пути, и за секунду влетел на третий этаж, где располагалась кондейка, она же строительная корпорация «Хоромина МО». Методично и долго ломился в дверь, пытаясь сдвинуть ее со своего пути, когда же дверь двинулась на него, заставляя отступить, он не растерялся и распахнул ее настежь, вывернув косяк вместе с секретаршей, открывшей ему дверь. В один шаг оказался у двери директора и нажал на нее. Металлическая дверь не поддалась. Он потянул, дверь даже не скрипнула. Он еще несколько раз повторил операции вперед назад, вперед назад, вперед назад.

– Это те не баба, – спокойно сказала секретарша, – сколько не имей – не застонет. Сварная она. Восемь распорок во все четыре стороны.

Аркаша не унимался.

– Ее содержимое уже месяц как в сторону Кипра отбыло. Менты были – через окно забирались.

Аркаша остановился и тупо смотрел в дверь.

– Поселок какой? – спросила секретарша, проходя к столу.

– А у вас че несколько?

– Прохладный, Золотой берег, Тихая долина, Новая жизнь…

– Радужный, – пробасил Аркадий.

– Печально, – отозвалась секретарша, – там всего полтора дома построено, остальные так, даже документы на строительство толком не оформляли. Там же в трех километрах полигон, да Хим. Завод. Почти ничего и не куплено, если бы не два первых идиота, что там купили – мы даже думали отказаться от участка.

– Так я и есть, – Аркаша, наконец-то повернулся к ней лицом.

– Так для вас еще не все потеряно, – прощебетала секретарша, точно вспомнила срабатывавший еще месяц назад навык умасливания клиентов. Она вытащила из стола папку и разложила перед Аркашей документы, ткнув в листок, – вот это подпишите.

– Что это?

– Акт приемки, что вы не имеете к нам претензий.

– Так я имею, – начал разгоняться Аркадий.

– А, ну если имеете, – спокойно отреагировала секретарша и принялась методично собирать бумаги в папку, – то можете сами получать разрешения на строительство, планы участка, утвержденную схему проводки линии электропередач и прочее, прочее… если получите, конечно. В частном порядке без волосатой лапы, это года два занимает.

«Трахнуть бы ее, – вздохнув подумал Аркаша, – об стенку… да нельзя… баба.»

– Судиться с нами бесполезно, – продолжала тараторить свое секретарша, – уставной капитал десть тысяч, ответчик на Кипре. Если договорятся об экстрадиции, в чем я сомневаюсь, ведь есть еще Малайзия и прочие прекрасные островки. То это года четыре, как минимум. А крышу, окна и нутряк вы за месяц сами сделаете и будете жить в своем доме.

Аркаша посмотрел на нее, пытаясь понять, куплен ли у нее билет на остров, или же она так ни разу и не дала своему начальнику потрогать себя за воздушные места. Наконец, придумав, что он скажет своей Анне, чтобы скрыть свой феерический косяк, Аркадий взял ручку со стола и потянулся к листку. Так он стал полноправным владельцем хоромины.

Когда он уже уходил, прямо в спину, секретарша спросила:

– А с соседом вы уже познакомились?

– Познакомился. А что? – не понял Аркадий.

– Ну вы же там будете вдвоем… – как-то странно произнесла она.

Аркаша вышел и долго еще думал, что она имела ввиду, но так и не понял.

Аркаша курил, но только когда катастрофически нервничал или напротив, когда ему было феерично хорошо. Так уж совпало, что сейчас он феерично нервничал, а ему просто необходимо было показать Анне, что ему было катастрофически хорошо. Секс был единственным его слабым местом, после него он мог говорить только правду, и Аня это знала. А потому, выполнив свой сожительский долг, он откинулся на спину и тут же потянулся за сигаретой, точно чувствуя, что Аня не поверила истории, которую он рассказал, когда пришел домой, и сейчас будет допрос. И правда, не успел он щелкнуть клювом зажигалки, как она спросила:

– Так я не поняла, ты там будешь жить все лето?

– НУ да, – ответил Аркаша выдержав паузу, – я же говорю, крышу хреново покрыли, будут перестилать под моим контролем. И нутряк весь тоже буду контролировать. Они ж таджики за ними глаза нужны

– А прораб на что?

– Да он тупой нерусь какой-то. Мордва.

– Так это ж россия.

– А что на руси нерусей не было? Потомки Тохтамыша.

– Я между прочим на половину остячка.

– Только давай, чтобы я этого больше не слышал. Если не хочешь спать на коврике. В моей постели нерусей никогда не было и не будет.

– Ой да ладно! – обиделась Анна, – А Галка?!

– Что Галка!

– Ты ее нос видел? Она ж Еврейка да причем чистокровная!

– Вот поэтому ее здесь и нет.

– Подожди, ты же говорил, что она тебе только подругой была.

– Ну да. Была. И бонусы всякие.

Анна подскочила на кровати:

– Значит так. Я Аст ЯХ! И если тебе это не нравится – можешь валить из моей постели к едрене фене, хоть к Галке, хоть в дом, хоть к черту на рога. Я с тобой детей слава богу не заимела. Заимею сама.

Аркаша посмотрел на нее и выдохнул долго и протяжно:

– Вот если б не трахнул, то убил бы, прям щас – проговорил он и отвернулся, – Завтра соберу вещи и поеду строить наш дом. Как построю, вернусь за тобой. Захочешь, поедешь, но чтоб я про этот ВАХ никогда не слышал. А не захочешь, да и Хрен с тобой на постном масле.

– Я просто хочу, что бы ты был немного толерантней, – проговорила Аня, лежа отвернувшись к стене.

– Толерантней! – Подскочил Аркаша, – Да ты пойми, что год-два и таких нерусей и толерастов, как ты, давить начнут на каждом шагу! Травить и выжигать! А я не смогу тебя уберечь, я уже проигрываю…

– А что случилось, фашист?

Аркаша почувствовал, что прокололся, и ему не оставалось ничего другого. Он схватил ее за горло, перевернул, вжал в подушку и прошипел:

– Я люблю тебя, но ни-ко-гда ни-за-что больше так меня не называй.

Аня перепугалась, из ее глаз потекли слезы. Это подействовало на Аркашу отрезвляюще, и он отпустил ее, сдернул свое одеяло и, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь, пошел в коридор. Там, не вытряхивая ковра и не протирая пол, завернувшись в одеяло, он лег прямо на половик, усыпанный пылью, принесенной вместе с уличной обувью. Ему было все равно на эту грязь – он знал, что завтра он должен проснуться и пойти победить этот мир, ради Ани. Устранить несправедливость реальности и вернуть гармонию.

Аня смотрела на вздымающийся у входной двери валун, похожий из темноты комнаты на медведя. Она уже видела такой, однажды, когда была маленькой. Там в далекой Сибири, на расстоянии нескольких метров. По большой удаче, отдыхавший медведь решил не удостаивать ее своим вниманием, и никак не отреагировал на приближение отца – который почуяв неладное, пошел искать дочь, собиравшую ягоды. Она помнила, запах того медведя, от Аркаши пахло так же. И ей от этого запаха было спокойно. Она перевернулась на кровати, чтобы лучше видеть Аркашу, тут же уснувшего не смотря на неудобства, закрыла глаза и отправилась следом.

Age restriction:
18+
Release date on Litres:
28 October 2014
Volume:
50 p. 1 illustration
ISBN:
9785447402754
Download format:
Text
Average rating 4,5 based on 2 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,7 based on 363 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,7 based on 89 ratings
Text, audio format available
Average rating 4,8 based on 93 ratings