– В лабораторию! – вдруг выпалил я, чем вызвал недоумение у всех присутствующих. – Н-нам же н-нужно подать сигнал? – отвечая на немой вопрос, я вдруг понял, что дрожь начала уходить. – Т-там наверняка есть п-подходящее оборудование. И модуль центрального управления должен быть уже там. Мы можем сконструировать маяк связи.

– Уверен? – с полной серьёзностью спросил лейтенант. – Глушилки мощные. Вы сможете перебить их?

– Это одна из целей нашей работы, – Тёма тоже, кажется, начал отходить и включился в разговор. – В теории, установка должна перебивать все известные глушилки и даже более того.

– Я запрограммирую противодействие источникам глушения, – добавила Лера. Идея отвлекла её от происходящего и заметно успокоила, хотя голос ещё дрожал.

– На это не хватит времени, – раздражённо парировал Руслан Тимурович. – У нас лишь тестовые образцы, к тому же только часть из них. Придётся перестраивать схему, использовать те материалы, что имеются под рукой. Мы просто не успеем!

– Успеете! – с угрозой уверил лейтенант. – Если хотите жить, успеете!

Руслан Тимурович хмыкнул в ответ и отвернулся.

– Решено, – подытожил Ткаченко, разворачивая карту. – Даня, мы, значит… тут, ага. Смотри, продолжаешь ехать на север, будет речушка метров через семьсот, я подскажу. По ней на северо-восток…

Я оставил военных разбираться с маршрутом, а сам закрыл глаза и принялся думать, думать и ещё раз думать. Прикидывал, что у нас имеется в наличии, вспоминал чертежи и модели и пытался сформировать в голове нужную конструкцию. Это помогло успокоиться, но решение никак не приходило в голову.

Очнулся я, когда заглушили мотор. Вдруг сделалось тихо, только шелест листвы и вьющийся между стволами ветер шумели вокруг.

– Мы приехали?

– Почти, – лейтенант расстегнул ремень и проверил автомат.

– Командир, уверен, что один справишься? – спросил Даня.

– Уверен. Если через полчаса не вернусь, тикайте отсюда.

– Что? – заволновался Антон. – Куда вы?

Лейтенант ответил хлопком закрытой двери и скрылся в темноте ночного леса.

– Он всегда такой общительный? – спросил Тёма.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Даня. – Игорёк вечно хмурной, но мужик он отличный. Надёжный.

– И абсолютно бестактный, – добавил Руслан Тимурович.

– У тебя есть идеи? – спросил меня Тёма.

Я ответил не сразу. В голове мелькнула мысль, и хотелось за неё зацепиться, но она то поддавалась, то ускользала, словно дразнилась.

– Пока нет, – вздохнул я.

– Хреновы наши дела…

Взглянул на Леру. Она сидела с закрытыми глазами, хмурилась – уже приступила к обдумыванию кода. И я решил последовать её примеру.

Минут двадцать мы провели в тишине. Я пытался придумать выход из ситуации и даже не заметил, как температура в машине сильно упала. Понял это только когда потянулся почесать подбородок, а пальцы не захотели гнуться.

– Время почти на исходе, – нервно заметил Тёма. – Он точно успеет?

– Должен, – заверил нас Даня. – Знаешь, как мы его в роте зовём?

– Как?

– Медоед.

– Серьёзно? – удивился я. – Почему?

– А ты не в курсе? – усмехнулся Даня. – Ну вот, а ещё учёный! Медоед – жутко опасный зверь. Абсолютно бесстрашный, ловкий и цепкий. Может один распугать стаю львов, а змей ест на закуску. И ещё он невероятно смекалистый.

– Прям терминатор мира животных.

– А то! Вот и Игорёк такой же. На каждой горячей точке в самое пекло лезет и живой возвращается.

– Надеюсь, и в этот раз вернётся.

– Мне нужно выйти, – вдруг заявил Руслан Тимурович. – Срочно.

– Это не лучшая идея, профессор, – ответил Даня.

– Если не хочешь, чтобы вдобавок к рвоте воняло аммиаком, открой чёртову дверь!

– Чего?

– Ему нужно по-маленькому, – объяснил я. – Да и неплохо было бы убраться, а то…

– Ладно, ладно! – согласился наконец Даня. – Но быстро.

Щёлкнули замки, и мы вышли наружу. Тут же холод охватил крепкими объятиями, свежий холодный воздух ударил в носоглотку. Я нарвал травы и принялся очищать ею содержимое собственного желудка. Антон делал то же самое. Вика не сдвигалась с места, но теперь хоть подавала признаки жизни. Руслан Тимурович поковылял в сторону, а Тёма встал у входа и достал пачку сигарет.

– Далеко не отходить! – предупредил Даня.

Он вылез из люка с автоматом наготове. Не знаю, что он собрался высматривать, потому что темно тут было, хоть глаз выколи.

«Как лейтенант ориентируется? – подумал я. – Может, он и вовсе заблудился?»

Лера опустилась рядом и схватила мою руку.

– Мне страшно.

Сердце сжалось. Я не знал, как уберечь её, если всё пойдёт не так, как задумано. Я понимал, что могу соврать, но пообещал:

– Всё будет хорошо. Мы справимся.

Я вышел наружу выкинуть использованную траву и встал возле Тёмы, который уже докуривал сигарету.

– Будешь? – он протянул мне пачку, но я отказался. – Как знаешь.

– Мне сейчас мозги нужны на всю катушку.

– А я без никотина думать не смогу. После такого-то…

– Есть идеи?

– Ага… – он сделал последний длинный затяг. – Наклёвывается что-то.

– Заканчиваем, – скомандовал Даня. – Руслан Тимурович, возвращайтесь.

– Иду, иду, – проворчал профессор и залез на своё место.

Тёма выкинул бычок и закинул ногу внутрь…

Вдруг прозвучал выстрел. Пуля задела броню и выбила искру, на миг осветившую лицо Дани.

– Залезай! – крикнул он, пуская очередь в ответ.

Я затолкнул Тёму в машину, запрыгнул сам и потянулся за ручкой, но никак не мог её найти.

– Закрывай, Саня, закрывай! – кричал Тёма в истерике, но я запаниковал.

Со следующим лязгом выстрелов Даня замертво рухнул вниз, оказавшись между сидений. Раздались крики ужаса, но никто ничего не мог с этим поделать.

Я наконец нащупал ручку и потянул уже на себя, как передо мной образовался некто, заблокировал дверь и прикладом саданул по голове.

****

Я очнулся, лёжа на коленях Леры. Поначалу было приятно, мягко и уютно, и я подумал было, что весь тот кошмар мне лишь приснился. Но затем накатила боль, холод кладовки, где заперли нас вместе со всеми остальными членами команды учёных, внезапно охватил всё тело. Я задрожал и сжался, так Лера поняла, что я очнулся.

– Лежи, Саша, тебе нужно отдохнуть, – она ласково провела ладонью по макушке и другой рукой потёрла плечо. – У тебя сотрясение.

– Что случилось? – произошедшее вспоминалось обрывками и путалось местами.

– Нас захватили в плен и привезли в лабораторию. Руслана Тимуровича увели где-то час назад.

– А от нас чего хотят?

– Хрен их знает, – фыркнул Тёма. Я только заметил, что он сидел рядом. – Но вряд ли что-то хорошее.

Тут дверь распахнулась, свет до боли ударил по глазам, и шум вызвал новую волну мигрени.

– Столетов, Чернин, Ключевская! – голос силуэта в дверном проёме звучал синтезировано, с лёгким акцентом. Чуть позже, привыкнув к свету, я разглядел чёрный бронированный комбинезон и шлем с закрывающим лицо тонированным забралом.

Солдат назвал наши фамилии, и мы втроём неуверенно встали.

– Остальные – все назад! – прозвучала команда, и наши коллеги под дулом автомата прижались к стене, после чего нам велели следовать за ним.

Чёрный солдат вёл по коридорам лаборатории в центр управления. По пути мы то и дело натыкались на патрульных и охранников – все были облачены в одну и ту же форму, носили одинаковые шлемы и говорили сквозь преобразователь речи. Казалось, это и не люди вовсе, а бездушные роботы.

Такие же безликие ждали нас в центре. Профессора охраняли сразу двое, он сидел в кресле вдалеке с тем его выражением лица, которое можно было увидеть после серьёзной неудачи в испытании, если кто-то из подручных не успел выполнить свою часть работы или допустил глупую ошибку. Как-то раз Антон решил разыграть свою напарницу и закинул в пробирку с разогретым хлоратом калия нескольких мармеладных мишкек. Хлорат калия тут же начал гореть и взрываться, кабинет заполнил шум, из пробирки повалил дым, а напуганная Вика отскочила в сторону и задела баллон с гелием. На крики девушки и хохот Антона явился Руслан Тимурович. Честно, я бы многое отдал за то, чтобы увидеть, как разъярённый профессор мультяшным голоском, размахивая руками и матерясь, кричит на двух лучших химиков страны!

Но нынешнее положение гелием спасти не удалось бы.

– Руслан Тимурович, – имя профессора с трудом далось говорящему. Это был старший по званию, что выделяли нашивки на плече, опять же не принадлежащие никакой известной нам стране, – назвал вас главными среди остальных учёных. Это так?

Я кивнул в ответ. Мы втроём были его заместителями.

– В таком случае, у меня есть для вас выгодное предложение.

Я усмехнулся про себя. Лера покрепче сжала мою руку, то ли от волнения, то ли от злости. А Тёма и не старался скрыть отвращения. Однако и он выслушал сладкую речь безымянного чёрного офицера о том, что нам предоставлена возможность продолжить свои разработки под крылом справедливого и доброго господина. О том, как вольготна и сыта будет эта жизнь, деньги потекут рекой, а безопасность будут обеспечивать агенты первого класса. Просто Рай на земле!

Только один шаг необходимо сделать для этого – предать Родину.

Тёма сплюнул окровавленной слюной, красноречиво и вполне доступно обозначив своё мнение по этому поводу.

Вдруг я кое-что заметил на экране за спиной офицера.

– Давайте поговорим о деталях! – резко воскликнул я и шагнул вперёд. Громко, будто прорвав невидимую преграду, мешающую говорить.

Лера удивлённо прошептала моё имя, но не отпустила руки, а Тёма раздражённо прошипел: «Братан, ты чего?».

– Скажем, будет ли числиться моё имя в списке создателей? О каких конкретно суммах мы говорим и на какой срок? Это ведь будет пожизненное обеспечение? И ещё…

– Александр, – прервал офицер, – К сожалению, я не располагаю всей конкретной информацией. Я всего лишь посредник, не более. Но кое-какие моменты могу рассказать. Очень рад, что вы вняли голосу разума. Быть может, ваши друзья тоже образумятся?

Я кинул взгляд на профессора. Он был в смятении, ограждённый двумя чёрными солдатами, и нервно поджимал губы.

– Саня… – от голоса Тёмы пробежали мурашки, но это нужно было перетерпеть.

– Итак, какие условия вам известны? Кажется, Италия находится под вашим влиянием? – продолжал я. – Знаете ли, всё хотел испробовать что-то получше какой-нибудь Хванчкары. Ну, так, в качестве небольшого каприза…

– О, не волнуйтесь! – кажется, я задел нотку души офицера. – Денег и возможностей вам хватит на целый погреб лучших…

– Предатель! – взревел Тёма.

Он рванул, тараном врезался в меня, отбросив на несколько метров в сторону и уже хотел догнать, когда чёрные солдаты схватили его и принялись избивать. Лера закричала, так пронзительно, что уши заболели, и накинулась на солдат, оттаскивая их от друга, пока её не оттащили. Но всё равно она брыкалась, ругалась и визжала, чем навела неслабую суматоху.

А я, пользуясь беспорядком, отмотал время на экранах видеонаблюдения на полчаса назад.

Лейтенант Игорь Ткаченко, также известный под позывным Медоед, только что пробрался в лабораторию. И мне оставалось лишь протянуть достаточно времени.

– Стойте! Прошу! – я кинулся к избивающим Тёму солдатам, и офицер дал приказ прекратить.

Бедный мой друг! Его отделали до страшного сильно: лицо всё в кровоподтёках, нос ломан, один глаз уже закрыт гематомой, а другой вот-вот закроется. Что творилось под одеждой, и думать не хотелось. Но рассечённая губа искривилась в довольной ухмылке, а от подбородка тянулась трещина лопнувшей кожи.

А Лера рыдала, склонившись над ним. В сердце кольнуло, но пришлось сдержать порыв – ещё будет время объясниться.

– Они обдумают всё, просто… просто нужно время, – обещал я. Хорошо, что эти ублюдки не умели читать мысли.

– Надеюсь, – кивнул офицер. – Но прежде вам нужно доказать готовность принять нашу сторону.

– Конечно, конечно! – с трудом улыбнулся я. – Но прошу, ему требуется медицинская помощь. В соседнем блоке – лазарет. Разрешите Лере осмотреть его и обработать раны.

Театральный кружок даром не прошёл я отлично играл роль подхалима-предателя. Помнится, Тёмыч рассмеялся на весь зал во время моего первого спектакля. А ведь мы играли «Ромео и Джульетта»!

Но что-то я отвлёкся…

Офицер дал добро, и Леру с Тёмой под конвоем повели на выход. Перед тем, как покинуть комнату, она остановилась, повернулась ко мне и молвила:

– Только попробуй!.. Нос откушу!

Она сказала это с яростью в глазах, дрожащим от эмоций голосом.

И на этот раз я приложил немало усилий, чтобы сдержать улыбку. Она всё поняла.

Доказательством моей лояльности, а точнее первая его часть, являлось составление досье на членов научной группы. Это требовалось, чтобы выявить потенциальных предателей, или, как это назвал офицер, «сознательных людей».

Наверняка это была проверка. Досье на всех нас точно имелись у врага, если уж они знали маршруты (а их было несколько) и расположение лаборатории. Поэтому я положился на своё чутьё и серьёзно размышлял, кто из моих коллег действительно мог бы пойти на подобный шаг.

– А что скажите насчёт профессора? – спросил в заключении офицер.

– Руслан Тимурович? – я посмотрел, как старик ворчит на чёрного солдата, совершенно не заботясь об автомате в руках оного. – Думаю, пробовать не стоит. Хотя вы пытались, верно?

– Верно, – клянусь, под своей маской, ублюдок усмехнулся. И я почувствовал гордость за профессора – наверняка устроил негодяям разнос. – Ну, а теперь…

– Сэр! – воскликнул солдат неподалёку. – Снаружи!

Я подметил, что до сих пор ни один из них ни слова не обронил на родном языке.

Офицер бросился к мониторам. Последующие за этим ругательства он прорычал так, что я не на шутку труханул, но только спустя несколько секунд понял, что происходит.

Лейтенант Ткаченко. Полчаса уже прошли.

– Направить отряд навстречу! – скомандовал офицер. – С вами закончим позднее, – он обратился ко мне, а затем дал сигнал подчинённому, и тот под ручки повёл меня куда-то на выход.

Я с величайшим трудом скрывал ликование. Ткаченко проник в лабораторию слишком давно, и сейчас уже был далеко от того места, куда направили бойцов.

Чёрный солдат открыл замок и потянул на себя дверь, но та вдруг распахнулась сама и сбила его, а я успел заметить только мелькнувшую рядом с моим плечом ногу.

Затем были грохот выстрелов, вспышки, крики и запах порохового дыма. Признаюсь честно, я испугался. Забился в угол и молился, чтобы не задела шальная пуля.

Ткаченко сходу убрал офицера и того самого солдата, что заметил его на запоздавшем мониторе. Затем прикончил того, что открыл дверь, а напоследок накормил свинцом стражников профессора.

Всё это произошло за пару секунд, и мозг успел уловить так мало, что до сих пор придумывает всё новые и новые подробности. Например, со временем мне начало казаться, что Ткаченко стрелял с двух рук, хотя я отчётливо помню его лишь с одним оружием, когда всё закончилось. И в памяти всплывают картины падающих с простреленной головой ублюдков, хотя на самом деле я видел только смерть офицера и сопровождающего. Последнего помню особенно, это правда. Он упал на меня, треснувший шлем обнажил голову, и на расстоянии вытянутой руки я наблюдал кровавое месиво из костей, зубов и мозгов на том месте, где должно было находиться лицо. Тогда меня стошнило второй раз за ночь.

– Полегчало? – спросил Ткаченко чуть после. – Тогда вставай, нужна твоя помощь.

Чёрные солдаты знали многое. Очень многое, что говорило о предательстве. Но систему безопасности лаборатории они не изучили в достаточной мере.

А вот я изучил.

Первым делом я заблокировал блок, в котором находились пленные. Лейтенант там уже побывал, где и узнал, что нас отвели в центральный сектор. Ну, точнее про месторасположение они догадались – где ещё, как не в командном пункте?

Тем временем Ткаченко направился в лазарет, освобождать Леру и Тёму.

А затем началось веселье.

Пулемётные турели погнали захватчиков ко всем чертям! Многих удалось уложить, но ещё больше сбежали. Однако если учесть тех, кого по пути прикончил Ткаченко, ублюдки потеряли не меньше половины своих людей.

Но следующая новость омрачила настрой. Мы как раз собрались всей группой, даже перебинтованный Тёма. Говорить ему было больно, и он едва мог стоять, из-за чего пришлось использовать кресло на колёсиках в качестве средства передвижения, но большой палец вверх означал, что он доволен результатом.

Кстати говоря, разговор про Хванчкару и Италию был сигналом. Я всегда был и по сей день остаюсь равнодушным к данному напитку, а вот Тёма… Он любил вино, особенно этот сорт. На один из дней его рождения я подарил бутылку «Тоскано», попробовав которое мой друг окончательно убедился в своей верности. Возможно, подарок оказался подделкой или просто попался неудачный экземпляр – я не уверен. Но факт остаётся фактом – шифр был понят сразу.

Лера же, как она призналась чуть позже, боялась выдать меня и специально вспомнила, как я заставил её показать всю галерею фотографий на телефоне, чтобы набраться злости и обиды. И это удалось даже слишком хорошо, потому что мне снова пришлось извиняться за свой давний поступок. Даже едва выбравшись из плена…

Ах да, мрачная новость!

– Они вернутся, – уверил Руслан Тимурович. – Нам лучше сдаться.

– Никогда! – отрезал лейтенант.

– Да послушайте! – возразил профессор. – В лаборатории находилась только одна из групп! Остальные рассредоточены на местности, чтобы задержать наше подкрепление, расставить ловушки. И ещё… они собираются уничтожить лабораторию.

– Как?! – удивилась Лера.

– Не знаю. Но вооружены они до зубов. В их задачу входит собрать всё, что возможно и взорвать всё остальное.

– Эй, Саня? Я правильно помню? – обратился ко мне Ткаченко. – Ты что-то говорил про маяк… придётся придумать что-нибудь получше.

– Мы создадим сверхкомпьютер! – вместо меня заявила Лера.

Я с немалым удивлением уставился на неё. Да не только я – все уставились. Даже профессор, сидевший в углу со скаканувшим давлением. После такого заявления он вскочил, дрожащими руками поправил покосившиеся очки и заявил: