Read the book: «Метаморфозы»
К читателю
В 90-х годах с помощью наших западных «доброжелателей» мы распрощались с социализмом и начали строить капиталистическое общество. Либеральная система ценностей проникнет во все сферы общественной жизни: и в политику, и в культуру, и в образование, и в здравоохранение, и в личную жизнь, и в искусство, и в науку – во все без исключения общественные отношения.
В своих рассказах автор не касается наших экономических «успехов». Они хорошо известны из СМИ, за два десятка лет торжества в стране рыночных отношений мы так и не достигли уровня начала 90-х! Автора более интересует духовно-нравственная сторона дела. Большинство рассказов сборника посвящено перевоплощению бывшего советского человека и, к сожалению, не в лучшую сторону. Сюжеты рассказов заимствованы из реальной жизни, окружающей автора в России. Тематика охватывает не только реальные метаморфозы, но и их причины.
Прискорбно, что перевоплощение коснулось в большей степени бывшую советскую интеллигенцию, которая, как известно, и определяет духовно-нравственное состояние общества, ибо именно она несёт идеи в обывательскую среду. А, как давно известно, идеи являются основой всего сущего («Вначале было слово!»). Привнесённая в народ либеральная, западная идея разрушает традиционную русскую народную душу, а, следовательно, и русскую традиционную культуру и цивилизацию. Утешает то, что борьба за русскую душу ещё не окончена. Она продолжается. Есть основания считать, что пока ещё рано посыпать головы пеплом!
Насколько соответствуют предлагаемые читателю рассказы действительности, пусть оценит сам читатель. Он же оценит их актуальность, своевременность и поучительность.
Иуда
Когда мы вошли в палату, он лежал на правом боку, отвернувшись к стене, и спал, или притворялся спящим. Во всяком случае, он никак не отреагировал на приход и разговоры посторонних людей. Других больных в помещении не было.
Сопровождавшая меня сестра показала моё место, сказала несколько слов о госпитальном распорядке дня и вышла.
Прежде всего, я переоделся в турецкий спортивный костюм (однообразная больничная форма из-за бедности постсоветской России давно забыта), достал из сумки и разложил по ящичкам тумбочки зубную щётку, пасту, мыло, бритву, книги и кое-что из одежды – всё то, что необходимо для довольно длительного здесь проживания. Потом подошёл к окну.
Из окна открывался типично городской вид: старинные петербургские доходные дома по обеим сторонам тихой, как озеро, реки, одетой в гранит и медленно несущей свои воды вместе с городским мусором в море. По набережной шли люди. Одни явно спешили по своим неотложным делам, другие напротив – гуляли, любуясь городом и наслаждаясь покоем. Особо выделялись студенты с тубусами в руках: невдалеке располагался технический университет. Автомобили, как огромное стадо мощных буйволов, то неслись готовые снести всё на своём пути, то вдруг, успокаиваясь, замирали перед перекрёстком.
Жизнь за окном текла своим чередом. Люди, обременённые насущными заботами, вовсе не задумывались о скоротечности и конечности жизни, о бренности всего земного; в повседневной суете – забывали четвёртую христианскую Заповедь: «День седьмой посвяти Господу Богу твоему» – остановись, человек, и подумай о душе своей, о своей жизни?! Когда-нибудь обстоятельства и их заставят серьёзно задуматься, вот как меня сейчас! После того, как я услышал от авторитетных врачей свой диагноз, у меня резко обострилась склонность к философии. Все последние дни я размышлял: принимать предложение об операции или нет? Вероятность летального исхода, как говорили медики, была весьма значительной! Вместо избавления от недуга я мог лишиться и того, что имел. Например, вот так, просто смотреть в окно и видеть эту ничем не замечательную картину из обыкновенной жизни. Было о чём задуматься!
Внезапно мои мысли прервал его голос:
– Кажется, у меня появился сосед?
Я обернулся. Свесив ноги, на постели сидел человек совсем не заспанный, среднего возраста, коренастый, упитанный, с явно выдающимся брюшком, типично крестьянскими большими руками и лицом. Редкие белесые, как бы приклеенные к голове волосы, маленькие светлые глазки, нос «бульбочкой» – выдавали в нём славянина средней полосы России. Обращали на себя внимание его глаза: какие-то колючие, недобрые. В них отражались высокомерие и скрытность их обладателя. Да и в вопросе, как мне показалось, прозвучало какое-то его сквозящее превосходство.
Я представился:
– Полковник в отставке, кандидат технических наук, доцент, писатель. – И назвал свою фамилию имя и отчество.
– Генерал-майор Седёлкин Иван Митрофанович. – В свою очередь отрекомендовался он, и без всякой паузы раздражённо продолжил. – Вот уже неделю лежу здесь совершенно один. Мне назначена операция по поводу (и он назвал тот же диагноз, который поставлен и мне).
– У меня то же самое! – вставил я. – Но он не обратил на мою реплику никакого внимания.
– Что-то у врачей не складывается, вышла из строя какая-то аппаратура, и я вынужден мучиться в ожидании пока её наладят! Мне хорошо известна степень риска, но я принял решение и теперь чем скорее это произойдёт, тем лучше! Моё положение схоже с положением обитателя камеры смертников, ожидающего либо удовлетворения прошения о помиловании, либо исполнения приговора. Недаром говорится, что самое неприятное ждать и догонять. Как хорошо я сейчас это понимаю! Я просто истерзан ожиданием решения своей судьбы! К тому же мне так необходимо жить, и жить активно! Ведь время – то, какое: сами понимаете! Общество на наших глазах заново делится на классы: класс новой элиты и класс новых пролетариев! Если сейчас не успеешь занять место в верхах, то и сам, да и все твои потомки с большой вероятностью выпадут в осадок! Да Вы и сами это знаете не хуже меня!
Я понял, что его «понесло», что из-за длительного одиночества, за неимением никого другого, истерзанный сомнениями, поддавшись чувствам, он решил исповедоваться передо мной – случайным встречным. Его откровенность, скорее всего, была вызвана пониманием, что, возможно, мы в этом мире больше никогда не встретимся. И, кроме того, большой вероятностью, что через незначительное время в нём останется только один из нас, правда, неизвестно который! Меня же всегда интересовала человеческая психика, состояние души человека – особенно в чрезвычайных ситуациях – и я слушал его, не перебивая, лишь, когда он замолкал, незначительными репликами подталкивая его на дальнейшую откровенность.
– Если я не смогу или не успею занять свою достойную нишу, как теперь говорят, то и сам и мои потомки опять вернутся в «курную избу», из которой я с таким трудом сумел выбраться. Тогда к чему были мои многолетние труды на пути к моему высокому положению в советском обществе, мои комсомольские и партийные достижения, вся эта учёба, весь этот опыт «расталкивания локтями и перешагивания через трупы», вся эта цепь неприглядных с точки зрения морали поступков?! Этот опыт не должен остаться невостребованным, пропасть впустую! Я просто обязан жить!
А ведь как всё хорошо шло! – после некоторой паузы продолжил он. – Своевременно понял, что самый верный путь наверх лежит через комсомол и партию. Уже в ранней юности стал комсомольским вожаком в колхозе. Когда сверстники гнули спину на полях и фермах, я «организовывал и вдохновлял»! Затем были райком, военно-политическое училище, непродолжительная служба в войсках, лесть и угодничество начальству, которое в душе презирал, зажигательные речи на собраниях в поддержку идей, в которые не верил, отход от сверстников, чтобы никто не догадался о моих истинных мыслях и намерениях. Поверьте, с годами я стал хорошим актёром! «Принципиальностью и преданностью идеям коммунизма» я скоро добился возможности учиться в Военно-политической академии им. Ленина. Там, уже имея за плечами значительный опыт лицемерия и угодничества, я снова был быстро замечен: такие люди процветали! Стал парторгом курса, членом партбюро факультета. Учился я неблестяще. Весь мой талант, если он и существовал, был направлен на другое: быструю карьеру, а вместе с ней и обретение жизненного благополучия. Я хотел жить так, как жила верхушка советского общества! Ради этого я даже отказался от родителей. Мне было стыдно перед офицерами моего ранга и начальством за этих недалёких, почти неграмотных, невоспитанных людей! Их невежество бросало тень и на меня. Постепенно я не стал отвечать на письма из дома, в свою деревню никогда не ездил с момента поступления в училище. Потом и родные перестали докучать меня, забыли обо мне. Я для них умер. При распределении по воинским частям, после окончания академии, меня не забыли и оставили служить в Главном политуправлении в Москве. Далее с моим опытом, находясь непрерывно на глазах у большого начальства, уже нетрудно было добиться и генеральского звания. И я его получил, когда мне немного перевалило за сорок лет. Всё складывалось просто отлично. Я достиг почти всего, чего хотел, а впереди меня ожидала хорошая перспектива.
И вот наступили восьмидесятые годы, приход к власти Горбачёва, новые веяния. Тут, надо признаться, я немного оплошал: не сразу сориентировался. Следовало бы присоединиться к диссидентствующим: Волкогонову, Сахарову, Афанасьеву, Попову …, но поначалу я не слишком верил в их успех и упустил время! Какая, в принципе, разница: каким идеям служить! Важно насколько ты близок к власти и всему, что связано с ней, прежде всего к земным благам! Честно говоря, я готов служить и под звёздно-полосатым флагом Клинтона, за хорошее вознаграждение, конечно. Ну, например, за пять тысяч зелёных ежемесячно!
– Типичный Иуда нашего времени, каких, к сожалению, оказалось не мало! – с омерзением думал я. Возмущение уже давно кипело в моей душе, толкало на достойную отповедь этому беспринципному лицемеру, приспособленцу, предателю. А он, войдя в раж, и ничего не замечая, продолжал:
– Ко всему ещё эта болезнь неожиданно проявилась, да в самое неподходящее время. Вы, как человек кабинетный, даже представить себе не можете: насколько она мне мешает, как срывает мои планы! Я уже завёл знакомство с некоторыми очень значительными лицами, мне так необходимы работоспособность, здоровье!
Он на некоторое время умолк, на одном дыхании изложив своё жизненное кредо. Видимо, он сейчас представлял себя в новом окружении и намечал самые неотложные шаги, которые нужно сделать на пути к новому светлому буржуазному возвышению. По его лицу блуждала счастливая улыбка.
Вместе с тем незаметно стемнело. Мы лежали в полумраке на своих больничных койках, и каждый размышлял о своём.
Я думал о том, что именно из-за таких, ни в Бога, ни в чёрта не верящих, бессовестных и корыстолюбивых предателей, оказавшихся у власти в советском государстве, и стали возможны: развал СССР и Варшавского Договора, откат моей страны в разряд второстепенных и единовластие США в мире, разграбление государственного имущества и потеря нашим народом всех социальных гарантий – крах великого социального эксперимента!
Наконец, в темноте снова послышался его голос:
– На завтра мне назначена операция. Естественно, я рассчитываю на её положительный исход. Но ведь всё может быть! В другой ситуации я бы никогда не позволил себе такой откровенности! Всю жизнь я держал эти мысли втайне от всех!
Я молчал, а он, по-видимому, принимал моё молчание за согласие с ним. Разум подсказывал мне, что к данному случаю вполне применима русская пословица: «Горбатого только могила исправит!» К чему ломать копья?! Но душа моя негодовала, и я уже проглотил не одну таблетку транквилизатора: волноваться мне было категорически запрещено. Малейшее нервное напряжение вызывало острый приступ болезни. В другом состоянии я бы непременно схватился с ним не на жизнь, а на смерть! Высказал бы ему всё, что я думаю о нём и о ему подобных! Увы, ему повезло!
Затуманенный успокоительными средствами мозг мой скоро отключился, и я уснул.
Проснулся, когда соседа уже укладывали на каталку, чтобы везти в операционную. Я лежал с закрытыми глазами: не хотелось ни видеть его, ни высказывать добрые пожелания, как это делается обычно в подобных случаях. Да простит меня Господь, я не желал ему добра!
Операция длилась несколько часов и его лживое, подлое сердце не выдержало – остановилось. Грязная душа покинула тело и отправилась на Божий суд. Узнав об этом, я подумал: «Всё же существует на Земле справедливость, всё же порок рано или поздно получает заслуженное наказание! Предательство – неоправдание доверия, надежд – всегда считалось тяжким грехом! Библейский Иуда Искариот вот уже два тысячелетия для миллионов нормальных людей служит символом этого порока! И как же хорошо, что каждого Иуду обязательно где-то ждёт его смоковница!»
«Культурная революция»
Не спится нынче Михаилу Абрамовичу Лебединскому. Вроде бы всё у него есть, всего он достиг: и коттедж не хуже, чем у князя Монако; и офисы не хуже, чем у Ходорковского; и банковские счета приятно ласкают душу; и положение в этой стране о-го-го – медиа-магнат, и услужливые толпы «элитного народа» – богемы местной – вокруг крутятся (правда гениальностью от неё и не пахнет, но, что поделаешь: другой нет!); и одобрительные взгляды из Израиля и Штатов он постоянно чувствует на себе: «Ишь, как ловко министров меняет. Хоть они, конечно, и обыкновенными ворами были, то есть людьми-то нашими, но к своим обязанностям лакеев относились не слишком добросовестно!»; и перспективы не плохие – у самого президента и его администрации в почёте… Но гложет Михаила Абрамовича зависть. Вот Бесдар с Чумасом: отобрали всё у этого глупого народа и поделили между представителями «божьего» – в историю непременно войдут! А Иродов с Иудиным: скольких своих бывших друзей и соратников предали – не было подобного со времён Адама и Евы – и тоже кандидаты в историю планеты Земля! А я, что, хоть и не рыжий, а лысый, хуже их?! Я тоже туда хочу! Что бы такое сотворить, чтобы затмить или хотя бы сравняться с ними?!
Думает Михаил Абрамович и денно и нощно, не даёт ему зависть покоя; а «светлых» мыслей всё нет и нет!
Вот и сегодня, в пасхальную ночь, как обычно, задремал только под утро. Может от паров тысячедолларового коньяка, выпитого на вчерашней тусовке избранных, а может из-за своей исключительности даже среди них, подобно Аврааму, Ною и Моисею, привиделось ему, что разговаривает он с самим «Богом». С бородой, в пейсах, в чёрной капочке был собеседник – истинно «Бог»! Похлопал он Михаила Абрамовича по плечу и говорит:
– Иродов с Иудиным предали свою коммунистическую идею и всех своих единомышленников. Чумас с Бесдаром разрушили экономику этой страны. Тебе предстоит выполнить самую важную задачу: вырвать корни русской цивилизации – разрушить русскую культуру, русский язык и веру. В вопросе веры уже многое сделано твоими предшественниками: Емельяном Ярославским (запамятовал его настоящее имя), ответственным ещё при Ленине за борьбу с религией, Иофе Исайем Львовичем гбшником тех же времён ну и их многочисленными безымянными последователями, конечно. Тебе тут и делать-то нечего – сектанты христианские, хлынувшие потоком в Россию из-за бугра, тебе помогут. А вот уж культура и язык полностью на тебе! Напряги память, Мойша, хоть и не израильский, не американский, но всёже ВУЗ ты окончил. И на семинарах по марксизму-ленинизму ты активным был, и отличником – помнится. Труды Ленина добросовестно конспектировал и цитировал где надо и не надо. Ну, ну, вспоминай: что говорил вождь мирового пролетариата о культурной революции? В какой своей работе? Быстро же ты избавился от университетского курса! А ведь именно для этой самой культурной революции, только в нашем понимании, я и возвысил тебя! Мессией будешь для этого непокорного и твердолобого российского народа, спасителем! Пастырем приведёшь этих заблудших овец в моё царство! Конечно, ты не тот мессия, которого я пошлю для моего избранного народа, но всё же! В книгу книг запишут потомки твоё имя непременно! Уловил задачу?!
Как ни напрягал извилины Михаил Абрамович, не мог ничего вспомнить – начисто затёрлись ленинские труды в памяти цифрами десятизначных долларовых богатств его более удачливых соплеменников.
«Мелочи, слуги напомнят!» – думает Михаил Абрамович, после изысканного завтрака садясь в Мерседес, чтобы ехать в свой офис.
– Ну-ка, моего первого зама Тяпкина-Ляпкина быстро ко мне! – бросил он куколке – секретарше, проходя в кабинет.
Не успел он снять пальто, как на полусогнутых вбежал Тяпкин-Ляпкин и, согнувшись в пояснице, почтительно застыл у порога, ожидая указаний благодетеля.
– Мигом доставь мне том Ленина с работой, где речь идёт о культурной революции!
– Так Вы же приказали труды Ленина сжечь и пепел рассеять по всей Земле!
– Из-под земли достань!
Не нашёл и под землёй статью Ленина «О кооперации» услужливый Тяпкин-Ляпкин. Глубоко её «демократы» зарыли. Принёс Философский энциклопедический словарь. Не было команды его выбросить, вот он и сохранился. Пока.
– А теперь читай вслух, да помедленнее, чтобы до тебя и до меня доходило. Сам понимаешь: трудно мне стало теперь воспринимать все науки, кроме арифметики. В рынке живём: тут главное надо уметь считать, а не читать! И шелуху отсеивай, зёрна от плевел отделяй! Время олигархово цени!
Тяпкин-Ляпкин читает:
«Культурная революция, социалистическая – процесс революционного преобразования духовной сферы жизни общества, одна из важнейших закономерностей построения социализма, утверждение нового, социалистического типа духовного производства, создание социалистической культуры – высшей ступени в развитии мировой культуры, приобщение трудящихся к достижениям культуры… К.р. направлена… на формирование нового человека. …К.р. обусловлена революционными преобразованиями в экономике и политике… К.р. начинается после завоевания власти рабочим классом. …К.р. включает создание социалистической системы народного образования и просвещения, перевоспитание интеллигенции, создание социалистической литературы и искусства, формирование новой морали, перестройку быта и т.д. Целью К.р. является превращение марксистско-ленинской идеологии в личные убеждения человека.
«Молодец всё же был этот Ленин, готовую программу нам оставил. Требуется только этот «негатив» превратить в «позитив» – приспособить её для наших условий, к буржуазной революции!» – доходит до тугодумного слушателя.
– Итак, – многозначительно поднял указательный палец Михаил Абрамович – вот тебе задание: переделай ленинскую программу применительно к нынешней, нашей буржуазной революции в России. Это раз. Продумай цели и задачи нашей «культурной» революции. Это два. И, наконец, подготовь перечень мероприятий под моим личным руководством, которые приведут к решению поставленных задач и достижению целей. Это три.
Непокладая рук, трудился аппарат олигарха над программой «культурной» революции в «демократической» России; понимал, что банкир щедро оплатит работу. Всё объяснил сообразительный Тяпкин-Ляпкин подчинённым. Намного ранее назначенного срока предстал он перед «светлыми» очами Михаила Абрамовича:
– Целью нашей «культурной» революции является уничтожение корней русской цивилизации – русской души (русского менталитета, по-нашему): русской культуры, русского языка и традиционной веры; замена извечных ценностей русского народа на фальшивые, причём духовные ценности надлежит изъять из системы полностью.
Пути достижения цели:
На нашем телевизионном канале мы создадим программы бескультурья: «Культурная революция», «Апокриф», «Школа злословие» и т.п., которые, будучи свободными от всяких нравственных ограничений, вытравят из литературы и искусства социальную сущность, отучат художников заниматься исследованием общественных процессов. Деятельность творческих личностей мы направим на развлечение – отвлечение народа от насущных проблем и внедрение в его сознание буржуазных, западных ценностей. Они будут прославлять самые низменные человеческие чувства, вдалбливать в головы телезрителей: культ денег, секса, насилия, садизма, предательства, подлости, половых извращений – словом, всякой безнравственности. Они будут осмеивать честность и порядочность, и превращать их в порок, в пережиток советского прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом, цинизм, беззастенчивость (раскрепощённость), предательство, национализм и вражду народов и, прежде всего, вражду к русскому народу они будут всячески культивировать. При этом сделаем так, что только очень немногие будут догадываться о том, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ оболгать. Мы будем браться за воспитание с ранних детских лет, сделаем ставку на молодёжь, станем растлевать, разлагать, развращать её. Мы сделаем из неё молодых циников, пошляков, космополитов; иванов, не помнящих родства, забывших духовные традиции предков! Мы будем ей внушать (и внушим!):
– что нынешний русский фашизм хуже немецкого;
– что в России любят только за деньги;
– что памятники культуры следует приватизировать и, таким образом, уничтожим память о славном прошлом этого народа;
– что в России должно житься хорошо всем, кроме русских;
– что воспитание, как совокупность нравственных ограничений, современному человеку только вредит;
– что русских кумиров: Пушкина, Лермонтова, Толстого, Горького, Есенина, Пришвина, Шукшина, Бондарева, Симонова и т.д. пора сбросить с пьедесталов, как явно устаревших, и заменить их: Бродским, Аксёновым, Акуниным, Марининой, Веллером, Сорокиным и т.п.
– что сейчас важно не о чём написано, а «как», главное – новаторство формы;
– что в русском языке большинство слов следует заменить равнозначными иностранными, чтобы он перестал быть хранителем народных традиций. Ведь на традициях держится национальное самосознание, объединяющее людей в одну семью. «Разделяй и властвуй!» – это знали ещё древние римляне;
– что русский мат – единственное достижение этого заблудшего народа, ему следует поставить памятник и его вовсе не следует стесняться;
– что понятия «Совесть» – этот русский Бог и «Стыд» – внешнее Его проявление – это просто химера!
Очень по душе оказался Михаилу Абрамовичу доклад Тяпкина-Ляпкина.
– Только Вы, несравненныё Михаил Абрамович, можете вести программу «Культурная революция», – по-собачьи преданно глядя на шефа, говорит Тяпкин-Ляпкин. Нет более достойного во всей стране!
«Конечно, это клоунада, скоморошество и, по понятиям этой отсталой страны, занятие для банкира недостойное, но чего не сделаешь ради того, чтобы стать мессией и утереть нос всем этим иродовым, иудиным, бесдарам, чумасам, ходарковским и абрамовичам!» – думает босс.
Для ускорения решения поставленной самим «Богом» задачи собрал на следующий день Михаил Абрамович своих соратников – владельцев электронных и печатных СМИ и сказал:
– Не вас, а меня избрал «Бог» мессией, а потому слушайте: все ваши ТВ – и радиоканалы, газеты и прочие средства запудривания мозгов должны быть направлены по образцу и подобию моей «Культурной революции» на изъятие души у этого так называемого государство образующего народа!
И бросились они исполнять волю «Бога» (на банкира они бы просто наплевали, а на мессию, увы, не плюнешь!), тут же создали на ТВ такие программы, как «За стеклом», «Про это», «Большая стирка», «Что хочет женщина», «Кто мы?», «Плейбой», «Зеркало», «Алчность», «Деньги не пахнут» и т.д. и т.п.; закупили тысячи порнофильмов, боевиков и тонны порномакулатуры – и всё это разом выплеснули на головы простодушного и доверчивого русского народа. «Культура» заботами российских олигархов стала на глазах «повышаться», скоро его можно будет назвать вполне «цивилизованным»!
А недавно вновь явился Михаилу Абрамовичу во сне «Бог» и сказал:
– Заслужил ты, Мойша, высшего поощрения. Уверенно ведёшь этот самый непокорный российский народ в моё царство, место в раю для тебя забронировано и на веки ты останешься в памяти потомков, как самый умелый во все времена воспитатель безнравственности!
Угомонился теперь Михаил Абрамович, спит спокойно. Часто видит себя в райских кущах, рядом с самим «Богом», но он туда не спешит. Ему и здесь, в этой стране дураков, очень – очень неплохо живётся по сравнению со «спасаемым» русским народом. А идеологическая машина, им настроенная и управляемая, планомерно доводит дело до полного изъятия у русского человека его души!
