Лифт в преисподнюю

Пьяный дракон

– Так вот. У нас ведь с тобой нет никакой Великой миссии?

Марина позволила Саше донести до нее его теорию происходящего, хотя бы попытаться. Тон мужа был напряженный, и она чувствовала, что это будет смесь приземленной философии и отчаяния. Но в то же время женщина понимала, что для него это действительно важно. Какой бы бред он ни нес.

– Чего-то такого нет, правда, – вздохнув, ответила она.

– Просто мы живем? Так?

– Да.

– Да, правильно. И мы оказались в ситуации, из которой не можем сами выбраться?

Марина кивнула.

– Мы там, куда никто не пришел за три месяца, чтобы помочь нам? – спросил он.

Снова кивок. Ее раздражал этот «вопросно-ответный» педагогический метод, но она терпела.

– Мы не видели никого, кто мог бы нам помочь. И никому не готовы помочь сами, потому что у нас нет никаких средств и ресурсов? Так?

– Да, – выдавила Марина.

– Тогда получается, что мы в безвыходной ситуации?

– Ну, это и так понятно, что ты хотел сказать такого нового?

– Нет, тебе непонятно, – как будто обрадовался этому ее ответу Саша. – Ты воспринимаешь это просто как фразу «безвыходная ситуация, бла-бла-бла и так далее». Вот только у нас с тобой, внимание, не будет самого важного из этой фразы. У нас не будет «так далее».

– Я что-то перестаю начинать тебя понимать.

– Марина, к нам никто не придет. И помощи не будет. Ни-ко-гда.

Саша посмотрел на жену, но ответного взгляда не дождался.

– Мы сейчас с тобой на самом деле ничего не ждем. Потому что ничего больше не будет. У нас закончится еда. И через месяц, а если повезет, то через два, наступят первые морозы. И мы замерзнем. Мы умрем, Марина, мы с тобой сейчас не выживанием занимаемся, понимаешь? Мы умираем. Нам осталось жить чуть-чуть. И как я говорил вначале о смысле жизни, мы тут уже ни с кем не сможем договориться насчет того, как жить и для чего жить. Это неважно, потому что мы умираем. Нет, мы вымираем.

– Все так печально, ты считаешь? – безрадостно спросила она.

– Если раньше можно было озаботить себя поисками смысла жизни, то теперь все. В этом месте данная услуга не предоставляется. Все разрушено. Мы одни, если не совсем, то на многие километры, которые нам не преодолеть.

– Но мы можем найти смысл жизни в том, чтобы выжить здесь! – попыталась спорить Марина.

– Никак здесь не выжить. Ну, вот прожили мы с тобой дольше других. И что, осуществились твои замыслы какие-то? Мы не знаем, как дальше протянуть!

– Как-то не хочется вот так умирать…

– А умирать никак не хочется.

– Да заткнись ты!

Саша опешил. Марина не повернулась к нему. Она сосредоточенно смотрела в окно.

– Знаешь что, Саша?

– Что? – озлобленно выплюнул он, разочарованный тем, как жена легкомысленно отнеслась к его умозаключениям. Сейчас он готов был послать ее ко всем чертям. И с надеждой ждал удобного случая.

– Поди-ка сюда и разубеди меня насчет той девушки. На балконе пятиэтажки на перекрестке, где кафе «Пьяный дракон».

Первый ручеек

***

… к обеду загорелся первый пожар. И началось.

Всю ночь кто-то кричал под окнами, и, добавляя к ночному шуму вой своих сирен, мимо дома проносились кареты скорой помощи. Визжала автосигнализация, орали кошки, и лаяли уличные псы.

Потом «скорые» закончились. Ведь они приезжали туда, где некого было спасать.

Саша всю ночь не отходил от окна и заметил, что ближе к утру каждая вторая машина, что появлялась на дорогах, была полицейской. Неизвестно, боролись ли они с «этим» или просто разбегались под шумок?

На следующий день Марина увидела своего первого «бывшего».

Нечеловек пробил лобовое стекло в иномарке и лакомился водителем. Женщиной. Ее муж или кто он там ей был, вывалился из машины и убежал.

Марина смогла рассмотреть все, потому что «обращенные» рвали людей не торопясь. Ловили, валили, душили, кусали. И рвали зубами. Когда жертва затихала, они садились на нее. Да, почему-то обязательно забирались на труп, а затем медленно ели. Насытившись, «бывшие» утаскивали тела. Они не старались поймать как можно больше людей, наверное, каждому из них нужен был только один. Для начала…

***

Саша поморщился от своих воспоминаний.

В те времена еще была горячая вода. И просто вода. Канализация работала. А сейчас все тело в прыщах – зуд не прекращался. «Душ» теперь принимали в виде влажных салфеток. По одной в день на человека. Сначала протираешь лицо, ну а потом в зависимости от того, что больше чешется. Это еще спасибо Саша догадался взять их три больших пачки. И детский крем. Но как аргумент для чего-либо – это начинало значить все меньше и меньше. Ведь маленькая Сашина семья понимала, что они протянули просто чуть дольше остальных. Но финал истории становился уже ясен.

Сегодня он еще не «умывался». Не хотелось открывать глаза, потому что если они закрыты, то вокруг просто темно. Но стоит пустить в них свет, как выстраивающиеся перед ним детали мира начинала дополнять странная чернота. Она выбиралась из своих тайных мест и донимала Сашу, сыплясь каплями осеннего, почти зимнего, дождя внутрь него.

Вчера он мог напиться. И на это был повод.

Но Саша не стал.

В жизни начинали происходить изменения – хотелось уловить их цвет. Не помечен ли он чернотой? Если нет, значит, надежда есть. Поэтому и не пил.

«Изменения» заключались в том, что сначала Саша смог раздобыть еды и воды. А на следующий день Марина заметила в доме через дорогу живых людей. Выходило, что три дня назад они увидели своих первых нормальных человеческих существ. Правда, если уж быть совсем откровенным, то Саша застал только пустой балкон. Человека или девушку, как настаивала жена, к тому моменту на нем не оказалось. Поэтому он никого не видел.

«Не могло же Марине померещиться? Или могло? Неважно… хотя нет, очень важно!»

Теперь они уже второй день сидели у окна и старались подловить этих выживших, но пока их посиделки результатов не приносили.

Но делать все равно было больше нечего.

Смотрели за стекло. Немножко ели. Спали. Пытались объяснить сыну, почему ему нельзя шуметь. Почему вообще ничего нельзя. Это сложно, особенно, когда чувствуешь, что живешь уже не надеждой на что-то, а по инерции.

Саша давно проснулся, но не вставал. Сложно было для себя решить, зачем нужно это делать. Поэтому он лежал, наверное, вот уже час.

Смирившись с тем, что вставать все-таки придется, Саша открыл глаза. Как ни странно, его подруга с обратной стороны света – чернота – никак себя не проявляла. Где она? Ресницы были влажными, и картинка, которую глаза транслировали в мозг, выглядела смазанной. Возможно, поэтому и исчезла чернота?

Саша шевелил пальцами на ногах и пускал пар изо рта. Под мышками, да и вообще в районе всех промежностей одежда была влажной от пота. Теряя свое тепло, она становилась холодной. Сначала зачесалось в одном месте, а через минуту во всех остальных. Настала пора подниматься.

Прислушавшись, Саша понял, что жена и сын очень тихо завтракали на кухне.

Он облажался со всякими крупами, которых так много взял в магазине.

Их нужно варить.

«А газа нет! Электричества тоже нет! Горячую пищу никто не ел уже… Да всем известно, сколько прошло времени с тех пор! Как их приготовить? Как согреться зимой? Существует ли способ, чтобы решить все эти проблемы?»

Вот поэтому Саша и находился в дурном расположении духа с самого утра. От того, что ничего другого у него не было.

– С другой стороны можно поступить так, – он заговорил вслух. Не театрально, а натурально сам с собой, не задумываясь, что лежит и разговаривает. – Я выйду в подъезд. Ну, возьму топор. Буду стучать по дверям и заходить в разные квартиры. Искать «бывших».

Боковым зрением он заметил, что Марина с Мишей стоят в дверях и молча слушают. Не издают ни единого звука, который бы мог разрушить вялое течение его речи. Мимо них в этом «ручейке» иногда проплывали, как желтые осенние листья, отблески чего-то вроде надежды.

– Но «бывших», скорее всего, здесь нет. А если и есть, то они слабы, потому что есть им нечего, – продолжал рассуждать Саша своим уже с утра уставшим скрипучим голосом. – Но слаб и я, потому что давно хорошо не питался. Пару дней. Может три – буду делать растяжку и что-нибудь, стимулирующее тонус. Стану хорошо есть. Чтобы набраться сил.

– Зачем, Саша?

– Затем, чтобы выйти! – он выдержал паузу и посмотрел на жену. – Чтобы найти, а лучше – не найти тех «бывших», что есть в подъезде. И отправить всех, кого потребуется, наверх на моем «лифте из преисподней».

Последний день

Саша на несколько секунд замолчал.

– Потом я забаррикадирую дверь снизу и разожгу огонь, чтобы приготовить еду. На верхнем этаже, – он несколько раз медленно повернул голову в разные стороны, разминая шею.

– Но как ты собираешься это все…

– Ну стул разломаю, диван… – спокойно ответил Саша. – Может быть, у кого-то здесь плитка газовая есть. Или керосиновая, или какие они там бывают? Я не помню. Но при случае, уверен, что разберусь.

– С чего ты взял, что они здесь найдутся?

– Да не знаю я, с чего! – воскликнул он шепотом. – Надеюсь я на это! Думаю, как жить! Тут пенсионерских несколько квартир, может, у них что-то было такое? Один раз утром видел какого-то мужика из нашего подъезда. Он ехал на рыбалку с друзьями. Значит, теоретически, у него может быть плитка или котелок. А вдруг?

– Ну да… Саша, в твоей идее что-то есть. Я должна как-то тебе помочь, – Марина приступами испытывала чувство вины перед мужем. Ведь он один занимался вопросами их выживания. Даже находясь в одиночестве, не отдыхал, а думал на тем, как им быть дальше. Марина хотела это как-то ему компенсировать, хотя бы малой помощью, но не знала, что делать.

– Может быть, нам даже придется перебраться в другую квартиру.

– Зачем? – ей пришлось прервать свои внутренние истязания. Она медленно возвращалась к неудобной реальности, где приходилось не винить себя, а принимать какие-то решения.

– Если в ней будут пластиковые окна и застекленный балкон, то зимой нам будет гораздо теплее там. Главное найти какой-то источник обогрева. Одеяла и одежда нас не спасут. Только огонь. Нам нужно как-то разводить огонь.

– Саша, а если «бывшие» придут на дым от огня? – у Марины появилась легкая дрожь в руках и закружилась голова – слишком много слов и возможных поступков на одно утро. Она уже отвыкла рассуждать и планировать. Ведь все последнее время их семья только и делала, что сидела в своем сыром углу в надежде на спасение. Но спасатели не придут.

– Не неси чепухи! Ну, увидели они дым, и что? Это же не человек, не еда, не шум! Дым. Просто серенький такой… ну облачко. Они же не кидаются на облака! – Саша удивился такой реакции Марины. Да и выглядела его жена странно. Это почему-то начинало его раздражать. Сложно быть храбрым, когда любое слово вызывает дрожь у твоего «партнера по выживанию». Но ее можно было понять – она не выходила из дома. Ее сердце до сих пор просто «сидит в пятках». А улица заставляет сердце биться чаще. Там все другое – и воздух, и земля.

– Сашенька, но облака не вылетают из домов.

Оптимизм от собственной идеи начал покидать Сашу. Чернота снова сгущалась в его мыслях, а вместе с ней к телу возвращались сырость и холод. И раздражение каплей за каплей наполняло невидимую чашу…

– К черту! – он вскочил, и маленький Миша, испугавшись, попятился из ванной. – Все это к черту! Я не для того слушал твои насмешки и упреки, когда закрыл квартиру! И не за тем я три месяца сидел и ждал. Этот дом хранит в себе еще много полезного. И я хочу, чтобы все это стало нашим! А если здесь и есть «бывшие», то они будут такие же слабые как тот, которого я убил в магазине. Я сделал это камнем, простым куском кирпича! А теперь у меня есть топор! Пусть он маленький и тупой, но я смогу проломить им череп любому «первому» и «второму». А «третьего» в доме не будет. Даже «второго» не будет! Этот подъезд может стать нашим полностью, а это уже другая жизнь.

– Или этот день может стать для нас последним! – стараясь не выпускать свои мысли из привычных рамок страха, выдавила Марина.

– А он и без этого может стать последним! Прямо сейчас все может закончиться! Неужели ты не чувствуешь, что мы давно перешагнули грань, где оставалась какая-то надежда на кого-то кроме нас самих? Все. Только наши решения приведут нас или в могилу или позволят продержаться…

Они посмотрели друг на друга. Два мнения, как два разных берега, омывала одна и та же вода. Но где-то она только разбивалась о скалы вместо того, чтобы ласкать мягкий песок.

– Чувствуешь разницу между тем, чтобы сделать что-то с нашей жизнью или бояться даже подходить к окнам? Да никакой! И так, и эдак мы можем сдохнуть сегодня! Через час или через пару минут!

***

Саша просидел у двери минут двадцать.

Слушал.

Вдруг кто-то сумел пробраться в подъезд и, пуская кровавую слюну из страшной пасти, ждал его за дверью. Но, к счастью, никого. Тишина.

Чернота.

Стало страшно. Но тут Саша спросил себя, а когда страшно не было? И театрально пожал плечами.

На нем снова была куча одежек с массой застежек. Так он надеялся хотя бы минимально защититься от укусов «бывших». Безусловно, хорошим дополнением к этой тряпичной защите служил топор.

Еще через несколько минут Саша понял, что пора. Встал, провернул ключ, спокойно вышел из квартиры и тихонько прикрыл за собой дверь.

Куда идти?

Наверх?

Вниз?

«Хороший вопрос, – решил Саша и начал подниматься наверх. – С чего я решил поступить именно так? Почему чувствую сегодня себя как-то странно? Возможно, я достиг пика и решил попробовать изменить все. Для этого и в прошлой жизни требовалось рисковать, а уж теперь тем более».

Саша посмотрел в окно на улицу.

Все спокойно вокруг, но тревожно внутри. Проведя рукой по подоконнику и смахнув несколько старых окурков, он развернулся и пошел дальше.

То есть, выше.

Четвертый этаж. Старый труп у первой двери справа. Перешагиваем через этот мешок костей. Идем дальше.

Пятый.

Семьдесят седьмая

«Здесь никого не должно быть, – рассуждал Саша, стоя на последней ступеньке перед площадкой пятого этажа. – Если бы хоть один мертвоход оказался в квартире, мы бы узнали об этом из-за шума. Или по какой-то другой причине. Значит, все будет достаточно просто. Я подергаю ручки, а где окажется открыто – зайду и проверю».

Четыре двери: 77, 76, 75, 74.

Ближняя с номером 74 – новая, металлическая. Саша взялся за ручку, повернул и потянул на себя. Ничего не произошло. Он повторил это несколько раз, прилагая разные усилия, но дверь не открылась. Почему-то Саша почувствовал облегчение, хотя и должен был бы расстроиться. Ведь, возможно, в недрах именно этой квартиры находилось то, что он ищет. А пригодиться ему могло многое.

Но дверь была заперта.

Квартира номер 75 тоже оказалась закрытой. Не открылась и 76.

На пятом этаже осталась последняя непроверенная дверь. Саша толкнул ее, и она отворилась внутрь.

– Действительно, что же еще могло произойти, – с недовольством пробормотал он. – Последняя дверь всегда открывается.

Придется войти.

Распахнутая, она приглашала его в темный коридорчик. Из него, к счастью, никто не выскочил. Но не это смутило Сашу – он внезапно для себя понял, что практически не боится. Чувство страха есть, вот только какое-то другое – скомканное. Как бы странно это ни прозвучало.

Саша не торопясь вошел в квартиру. Справа за входной дверью имелась вешалка для одежды и стояла тумбочка для обуви. Напротив – еще одна дверь. Видимо, в ванную.

Он прошел прямо и оказался в небольшом зальчике. Его небогатую обстановку составляли пара кресел, диван, стол с компьютером и телевизор на черной стеклянной подставке. Возле балконной двери располагался проход во вторую комнату. Видимо, спальню, которая тоже была пустой.

«Значит, здесь безопасно».

Саша начал осматриваться.

Он обратил внимание на наведенный в квартире порядок. Никто в спешке отсюда не уходил. Но никого внутри не было и сейчас. Толстый слой пыли на мебели и запах сырости говорили о том, что это жилище давно необитаемо.

Весьма скромная двухкомнатная квартира не могла таить в себе сокровищ, которым он был бы рад. Поэтому особых надежд Саша не испытывал. На балконе хранилась старая зимняя резина, стеклянные банки, кастрюли, немного керамической плитки и «сумка с сумками». Все.

На кухне – ничего, что не протухло и что можно было бы приготовить без огня. Но две открытых пачки макарон он все равно бросил в первый подвернувшийся пакет. За ними последовали мука, банка фасоли и три чудом не сгнивших чесночины.

«Странно, – подумал Саша, – в квартире почти нет еды. Пара пачек макарон, холодильник, полный гнили, да специи. Обычно у людей больше непортящихся запасов».

Обои на стенах поклеены старенькие. Такие можно увидеть практически в любой съемной квартире. Про них говорят – самые дешевые из приличных. Они достаточно дорогие, чтобы не вызывать резь в глазах, но слишком дешевые, чтобы нравиться.

Вспомнив, зачем он здесь, Саша перестал пялиться на стены и начал рыться в шкафах. Вытаскивал вещи с полок и из тумбочек, распаковывал все пакеты и свертки. В одном из ящиков ему удалось найти кое-что ценное – влажные и обычные салфетки, маленькую аптечку. Даже не посмотрев, он высыпал все в свой пакет.

Затем настала очередь обыска ванной комнаты. Светло-зеленая старенькая плитка на стенах. Прямо на входе – стиральная машина вертикальной загрузки. Слева от нее – унитаз, правее – раковина, а дальше – ванна, под которой стоял пластмассовый тазик. Открутив колпачок ручки, Саша снял крышку с бочка унитаза. В нем была вода. Пить ее, конечно, не стоило, но после кипячения она вполне сгодится для приготовления пищи.

«Теперь нужно найти во что ее перелить и какой-то черпак».

Саша Сходил на кухню и взял самую большую кастрюлю и кружку. Через минуту он уже заполнил свою емкость почти до краев и даже еще немного осталось в бочке, но вычерпать эту воду сейчас было очень сложно. Он решил оставить ее на «черный день».

Не обнаружив больше ничего полезного в квартире, Саша вынес все, что решил взять, в подъезд.

На одном из свободных крючков в прихожей висели ключи. Они подошли к входной двери, которую Саша закрыл, когда вышел. Ключ он оставил в замке.

***

Квартиры на четвертом и третьем этажах оказались закрыты. За их дверьми никто не подавал признаков жизни. К счастью, и нежизни тоже.

Саша оставил пакет с вещами и кастрюлю из 77-й квартиры возле своей двери и пошел дальше. То есть ниже.

Он спустился на второй этаж, и ближняя к нему дверь с легким скрипом открылась. Темно, но, кажется, планировка здесь была такой же, как и в квартире на пятом этаже.

Беспорядок. Куртки разбросаны по полу, изредка тускло отсвечивало битое стекло. Дверь в ванную располагалась сразу слева от входа, в ней была проломлена дыра посередине, по краям которой можно было заметить бурые пятна. Или показалось?

«А сердечко-то застучало», – поставил себе диагноз Саша.

Он сосредоточился.

Начинало, как говорится, попахивать жареным, хотя в данном случае могло пахнуть только прогнившей плотью.

Круглые камни

«От тебя зависит твоя семья, – заговорил с собой Саша, стоя на третьем этаже у входа в квартиру. – И если смысла жить, может, уже и нет, то умереть вот в этой дрянной квартирке ты не должен. Лучше – не сейчас и в другом месте. Поэтому смотри внимательно и думай, как правильно поступить!»

Он понимал, что, скорее всего, говорит эти слова зря. Просто успокаивает екнувшее сердце. Ведь если бы кто-то и был в квартире, то Саша уже вовсю работал бы топором. Но никто не вышел.

Пока.

Однако судя по раскуроченной двери в ванную, некто смог выбраться из нее. Раньше. И сделал он это способом, нетрадиционным для людей.

Саша мысленно перекрестился и вошел в прихожую квартиры номер шестьдесят пять.

Под ногами сразу же хрустнуло.

Что конкретно – разглядеть не получилось, и он не стал зацикливаться на этом. Справа показался разбитый электрический щиток – счетчик вырван, провода торчат в разные стороны. Не опасно…

Немного впереди – на полу.

Куча верхней одежды вместе с деревянной вешалкой. Среди прочего даже была шуба.

– Нет, из этой дурной квартирки мне ничего такого не надо. Разве что тут окажется ружье, – прошептал он, погружая свой взгляд в глубину тьмы.

Стоя в начале прихожей, Саша попробовал посмотреть, что происходило в ванной. «Бесполезно – слишком темно, ничего не видно».

Тогда он поднял с пола какой-то осколок и бросил его в дыру в двери. Стук-стук. Тишина.

«Это хорошо», – решил Саша и смело подошел ближе.

Посмотрел в отверстие. Света из заклеенного пленкой ванного окошечка хватило, чтобы убедиться в отсутствии опасности.

«Но там определенно кого-то убили, или «обратили».

На стенах остались зловещие следы: темные полосы, нечеткие отпечатки рук и просто капли.

«Вероятно, кровь», – сделал заключение Саша.

Стиральная машина была завалена на бок, раковина свернута и брошена в ванну.

Он поднял с пола осколок зеркала и бросил внутрь квартиры. Как и в первый раз – ничего, что бы предвещало беду.

Саша вошел в зал.

И окончательно убедился в том, что планировка этой квартиры была идентична той, что он посетил сегодня первой.

Прихожая, слева за ней – кухня, прямо – небольшой зальчик, из которого можно попасть еще в одну комнатку.

«Абсолютно дурацкая планировка, – подумал он. – Хотя, если жить одному, то, пожалуй, сойдет».

Хозяева этой квартиры, судя по новой мебели, имели средств к существованию больше, чем те, что жили в двушке на пятом. В свое время Саша и сам бы не отказался от такой, как здесь, тумбочки под телевизор. Да и «зомбоящик» представлял собой современную модель с большим изогнутым экраном. Владельцам всего этого можно было даже чуть-чуть позавидовать.

В прошлой жизни.

Саша вздохнул и начал осматривать остальные достопримечательности.

Как он и ожидал, стекла на балконе оказались разбиты.

«Вот так ты и вышел».

– Ладно, поищем, что ты мне оставил, дорогой «бывший» друг, – слегка расслабившись, прошептал он.

Перед «обыском» Саша зашел в дальнюю комнату. Ему не хотелось осматривать эту квартиру, пока не было уверенности, что в ней точно никого нет. Тот случай с забытой дверью в магазине он помнил хорошо.

Вторая комната оказалась пуста. Из обстановки – кровать, тумбочка, стол и шкаф. Причем, здесь сохранился идеальный порядок. Все на своих местах. Никакой крови. Одним словом, странная была квартирка.

Все эти противоречивые моменты вызывали у Саши тревогу. Желание уйти нарастало.

«Я здесь – по делу, а не просто так. Уйду отсюда, только когда все осмотрю».

Саша осторожно вышел на балкон.

Третий этаж. Земля не так уж далеко. Не желая быть замеченным снизу, он присел и, стараясь не высовываться, начал рыться в балконном хламе.

Здесь имелось несколько небольших шкафчиков, в одном из которых лежали какие-то гладкие плоские камни. А за ними черные прямоугольные закопченные железки.

– Что за ерунда? – пробормотал Саша и отвернулся. Но тут же повернулся обратно.

«Камни – черт с ними, но железки-то как будто обожженные».

Пришлось сначала переложить камни и только после этого получилось достать то, что оказалось дешевым подобием мангала. Донышко, четыре бортика и столько же кривеньких ножек.

Саша обрадовался находке. Пусть она и дышала на ладан, но приготовить еду на мангале становилось проще, чем просто на полу. Он аккуратно сложил его части в удачно подвернувшуюся потертую спортивную сумку. В ней старым хозяином это все, видимо, и переносилось.

Еще на балконе лежала маленькая искусственная елка в картонной коробке и какое-то тряпье, вроде рабочей одежды. В этих вещах Саша потребности не испытывал.

Он вернулся в квартиру. Пусть теперь у него имелся мангал, но все так же не было дров. Нечего сжечь, чтобы приготовить пищу.

– Хотя, – в этот момент взгляд Саши упал на полку, висевшую на одной из стен. Металлическая, она имела четыре небольших ряда, скромно заставленных книгами и брошюрами. – Это подойдет на растопку, но даже вскипятить одну кастрюлю воды их не хватит.

Книги Саша собрал в сумку, которую потом выставил за дверь квартиры.

Вошел в кухню. Гарнитур был дорогой и, к счастью, из массива дерева. Выполнен то ли под старину, то ли еще подо что-то. Саше было наплевать на стиль, главное, что это был не какой-нибудь ДСП или МДФ. От этих спрессованных опилок здесь не было бы толка, горят они плохо, если вообще горят. А вот хорошее сухое дерево, пусть и обработанное лаком, однозначно будет гореть гораздо лучше всего остального, из чего обычно делают мебель.