Read the book: «Щекотка ревности. Книга четвертая»
Пролог
Давным-давно в одном чудесном далеком мире, в одной прекрасной стране правил умный, добрый, красивый и всеми любимый король. Легенда гласит, что он был образцом рыцарственности и мудрости, был отважен, решителен и осторожен, удачлив, милостив и смел. Все поданные, начиная от могучих герцогов и заканчивая самыми бедными крестьянами, беззаветно любили своего монарха. Под его правлением страна процветала, земля щедро делилась своими плодами, а в каждом доме звучали счастливые детские голоса…
Примечание 1: История, точнее легенда, полностью, то есть совершенно полностью, умалчивает о том, как один из королей Агалорна заслужил столько красочных эпитетов, учитывая, что последние три тысячелетия эта страна (как и все окружающие её (и даже не окружающие!!) ) не вела никаких войн. Не была завоевана. Голода и чумы тоже не бывало. Случались неурожаи, это факт, но помощь соседей и торговля всегда исправляли этот недостаток без каких-либо серьезных неудобств. Далее – в стране не было катастроф. Бедствий. Не сходили с ума волшебники. Не прилетали драконы (без приглашения). Такие дела. Однако, король был умен, мудр, красив, справедлив, добр и смел. Насчет смелости вообще непонятно, но куда деваться?
…это же легенда.
Король Конрад Первый из династии Арвистеров правил страной долгие двадцать два года, и лишь очень немногие обитатели королевского дворца знали, что их король, как и королева Фестралия, его первая и единственная любовь, не могут завести детей. Попытки, начавшиеся с первой брачной ночи, не останавливались ни на день, но и не приносили желанного потомства, в каком бы виде и с какой частотой бы они не повторялись. Высочайшая чета проверялась у медиков, прибегла к помощи целителей и алхимиков, по королевскому приказу были вызваны мудрецы из отдаленных земель и, как молвит легенда… были даже призваны демоны.
Ответа не было ни у кого. Годы шли, как шли и поиски исцеления, тайна хранилась королевской четой и членами их династии пока… скрывать дальше стало просто опасно. Народ Аргалона, смиренно ждавший, робко спрашивавший, открыто интересовавшийся, и уже под конец, мрачно требовавший наследника, открыто демонстрировал своё нетерпение. Именно после одного из этих событий, когда выборные люди столицы открыто подошли к дворцу, королева Фестралия не вынесла тяжкого бремени жизни… и отринула его.
Примечание 2: Хроники династии Арвистеров утверждают, что всё случилось не за один день, и что король с королевой давным-давно были в «большом горе», то есть жуткой депрессии, но забывают уточнить самый важный момент – а именно, от чего умерла Фестралия Арвистер. Там, на этих древних страницах, лишь подробно указан один момент – печаль королевской пары была столь велика, что запечатлевший её в виршах бард, назвавший своё творение «Песнь слёз», мог бы прославиться на весь мир, но, к сожалению, умер ужасной смертью при невыясненных обстоятельствах. Также в хрониках есть сноска о том, что рядом с бардом на колу в течение недели умирал сенешаль, проведший своего музыкального родственника в замок для сбора подробностей, но больше не приведено никаких деталей.
В ту же ночь, когда лик королевы Фестралии скрылся за белым полотном последнего венца, потерявший свою любовь король сказал в кругу семьи, что вторично жениться не будет. Конрад Первый хотел уйти за своей супругой, но не мог это сделать, пока занимает трон. Клятвы, что давал каждый из монархов Агалорна, воспрещали подобный исход. Будучи дееспособным и здоровым, он не мог отречься от престола в пользу родственников, не мог его передать, не мог даже назначить консорта. Все это запрещала магия. Ритуалов под такую ситуацию не было составлено.
Уговоры на короля не действовали. Он не хотел править и не хотел жить. Единственным решением для Слейда, его младшего брата, было занять престол самому, но для этого Конрад должен был умереть. Однако, Арвистеры никогда бы не посмели взвалить на себя клеймо кинслееров, убийц родной крови, поэтому само королевство, не зная о грозящей ему участи, оказалось на пороге краха. Знание о состоянии монарха в самом скором времени стало бы всеобщим достоянием, а это могло кончиться как бунтом, так и междоусобной войной.
Примечание 3: Существует мнение, что причины и следствия, приведшие к такой ситуации, несколько иные… но никаких доказательств с тех времен не осталось. В одном только сходятся все хроники мира Сомния – в любом цивилизованном или не очень государстве этого мира, во все века, тяжелейшим грехом было убийство родственника, kin slaying. Проблема, спокойно решаемая в большинстве миров с помощью найма специалиста со стороны, но увы, в данном мире скидок на подобное не было и нет. Агалорн действительно остался под предводительством монарха, который отказывался функционировать.
Было объявлено, что король ушёл в годовой траур, закрывший в башне Трех Звезд, но в тот же миг, под звуки слов глашатаев, полных горечи, которыми они объявляли народу о смерти королевы, копыта скакуна у особого королевского дворца последний раз высекли искры из мостовой столицы. Он отправился очень далеко, за тридевять земель, в скрытое туманами царство промеж огромных крутых холмов, где возвышается великий Черный замок, в котором на каменном троне сидело существо, забывшее, что такое смерть…
Через три седмицы после того, как колени гонца ощутили холод черных плит, знавших так мало прикосновений смертных, в дверь башни Трех Звезд постучался некто, имевший очень бледную кожу.
С тех пор короля Конрада Первого никто не видел, он пропал, бесследно исчез. Некоторые говорили, что он, не выдержав разлуки с супругой, наложил на себя руки несмотря на все обеты, некоторые твердили, что его пожрало ужасное чудовище, таившееся в башне… кто-то весьма похожий на безутешных друзей умершего на колу барда утверждал, что сама Фестралия явилась забрать своего мужа на тот свет…
Примечание 4: eдинственное, что сохранили публичные хроники с тех времен – это неожиданно суровые кары от короля Слейда Арвистера по отношению к тем, кто позволял себе хулить память его покойного царственного брата. Ну еще осталась «Песнь Слёз», пережившая самого творца и его имя.
Хотя это лишь то, что мы знаем…
Глава 1. Ножи в спине
Что я могу рассказать вам о предательстве…?
Предают все. Это не вопрос моральных качеств разумного, поверьте. Смертные предают, ибо их век короток, а соблазны сильны. Бессмертные предают куда реже, и только по весомым поводам, поэтому довольно надежны. А если так посудить, то предательства, как такового, нет, не так ли? Общение – это мама политики, а в политике есть только свои интересы.
От знания всей этой фигни – вот ни разу не легче.
– Сволочь, – сказал я с глубоким убеждением в своем слове.
– Конрад, – чуть нагнувшись, бычья голова посмотрела на меня с укоризной, – Не муди.
– Это ведь ты всё подстроил! – уверенно бросил я обвинение, – Ульяна знала!
– Подстроил? – недоуменно моргнул минотавр, – Нет, Конрад, ты что-то путаешь. Когда ко мне пришла делегация сомнийцев… я им отказал. У нас слишком много проблем, чтобы обращать внимание на столь мелкие дрязги этого мира.
– Да? – ни разу не поверил я, закидывая ногу на ногу, – И именно поэтому под моими окнами разбит натуральный гребаный рыцарский лагерь? И лошади срут?! Это так ты им отказал?!
– А не пошёл бы на хрен?! – взъярился начальник Управления, недавно восстановленный на должности самим собой, – Ты меня отвлекаешь, потому что у тебя лошади срут?! Катись к демонам Иерихона, Арвистер! Тебя никто не заставляет слушать просьбы твоих бывших подданных!
– Вот именно!!! – заорал я, подскакивая, – Эти гребаные человеки на полгорода орут о том, кем я был! Откуда они узнали, Оргар?!!
– Иди – и выясни это у них, кровосос! Пошёл с глаз моих, акосов гражданский! Нам Эмму искать надо и твоих придурков! У меня очередная инспекция с Мундуса на носу! Вот когда они придут – я тебе обещаю, что первым делом натравлю на тебя! Пока ты будешь изворачиваться, как макабрский мозговой слизень, у меня будет передышка!
Хм, минотавр выглядел сердитым и честным. Это, конечно же, ничего не значило, но в его словах определенно была логика. Сомния – мир, в котором по определению не может быть проблем, он номер один с конца в списке забот Управления. Точка.
– Да катись ты уже! – взвыл Оргар Волл-третий, – Хватит тратить моё время! Делай с сомнийцами что захочешь, ты свободен, слышишь?!
– Свобода…, – протянул я, не зная, что и сказать.
– СВОБОДЕН!!! – вымел ревом меня из кабинета начальник Управления.
Очень странно. Я ожидал манипуляций, уговоров, шантажа, прямого приказа, просьбы, но… вот так? Наверное, впервые в жизни меня просто… выкинули? Но так же не бывает. Меня задержали в госпитале, затем, только я надел домашний халат, к порогу явился рыцарский табор, мои соседи, язви их демоны Иерихона в печень, заявили вызванной мной полиции, что рыцари получили их одобрение расположиться на Малиновой улице, а тут минотавр на голубом (ладно, красном) глазу заявляет, что он ни при чем! А кто причем?! Мелкая юная гоблинша, составлявшая мне компанию в больнице?! Эмма?!
А… к демонам! Попросту буду жить, как и раньше, пока эти придурки не уберутся назад в свой мир! Один звонок, тряхну мошной, и еду будут доставлять готовой к моему порогу прекрасные татуированные орчанки! Прямо мимо этих рыцарских морд! Но сначала навещу-ка Джоггера. Он должен мне хоть что-то рассказать.
– Иди в жопу, Арвистер! Ты бросил меня! Ты оставил меня в заложниках среди дюжины старых вонючих гномов, а сам вышел из здания! Просто ушёл! Не оборачиваясь! Я видел тебя! Катись отсюда!
Ну какие все нежные, ты посмотри. «Я не хочу, чтобы меня спасал молодой и красивый вампир через полчасика, хочу, чтобы меня спас друг Арвистер прямо сейчас!». Капризничают они.
На этом, впрочем, мои сегодняшние злоключения не кончились. Возвращаясь домой, я был вынужден пройти мимо двух рядов поспешно коленоприклонившихся рыцарей, да еще и под фанфары, а затем, мучимый серьезным желанием приложить себе руку к лицу со всей доступной мощью, проигнорировал два жадных, гадких и сочащихся преступным любопытством женских взгляда. Проигнорировать двух котов, вставших на задние лапы и одновременно изобразивших глубокий человеческий поклон, было невозможно, что добавило мне душевных мук. Это было еще не всё.
– Конрад, – раздался в телефонной трубке укоризненный голос ангела, – Ты грубо и громко послал моих клиентов. Боюсь, я вынужден тебе отказать в твоей просьбе.
– Вы сговорились, да? – обреченно спросил я, заранее зная ответ.
– Не уверен…, – с сомнением откликнулся падший, – Кажется, я вижу, как почтенный Йаг Таг Каббази что-то продает стоящим у его порога моим почтенным гостям. Возможно, ты прав.
Предатели. Кругом одни предатели. Я попытался забыться в просмотре телевизора, но лицезрение ехидно-умильной рожи «птенца», то и дело проходящей мимо, меня доконало. Вот как, скажите мне, как можно корчить такую рожу, если ты ни-че-го не знаешь?!
Ладно, Конрад, ты сильный, ты матёрый, ты не знаешь, что такое отступать и сдаваться. У тебя есть подвал, там тихо и спокойно, поиграй в компьютерную игру.
…в подвале сидела монашка и рубилась в стратегию. Кажется, что-то новое, связанное с развитием цивилизации. Выбираешь себе нацию, возглавляешь её, и вперед, с каменного века до ядрен бато…
ЭТО ЗАГОВОР!
Ноги моей не будет в этом доме! Неделю!
Поспешно одевшись в уличное, зашагал на выход, но не тут-то было! В дверях я столкнулся носом к носу с Джарредом Гарру, снова припершимся ко мне за каким-то половым органом, но нервов на волчатину уже не было. Я прижал коготь к его черной носопырке.
– Ни! Слова! – изо рта вылетело прямо шипение какое-то, – Пропусти!
Протолкавшись мимо сдающего назад волчера, одетого как-то почти празднично, я отправился дальше, вниз по улице. Снова демоновы коленопреклоненные… и флаги эти… и вымпелы… АРРРГХ!
Ворвавшись в таверну, я тут же засек того самого багроволицего толстяка, что обращался ко мне вчера со своей речью, дошагал до него, хлебающего какой-то суп в окружении вельмож, причем быстрее, чем кто-либо вообще успел среагировать на мое появление, а затем, грохнув обоими кулаками об столешницу, зарычал ему прямо в лицо:
– ЧТО У ВАС ТАМ ПРОИСХОДИТ?!
Да, Конрад Арвистер никому из близких не лжет, это принципиально. Но это не значит, что он не лжет и себе!
А еще он очень… очень мстителен и считает, что месть нужно подавать горячей.
Как чай.
Да, спустя три часа я сидел у себя на кухне и пил чай. Вдумчиво, неторопливо, медленно смакуя шоколадные конфеты и с удовольствием сёрбая из чашечки. А еще слушал. Внимал гудящему от напряжения воздуху, чьи вибрации порождали изнывающие в муке неведения фибры душ разных мелких и подлых баб, а также одного не менее подлого волчера. Вина последнего была еще не доказана, но мне, претерпевшему столько предательств за один дел, было практически всё равно.
Наконец, самое слабое звено не выдержало и лопнуло. В щель между стеной и дверью на кухню осторожно протиснулась рыжая гадкая голова Тарасовой. Убедившись, что в неё ничего не летит, голова принялась моргать глазищами и пялиться на меня.
Я пил чай, мечтательно осматривая потолок и поглядывая в окошко. Конфеты были вкусными. Голова боялась и мучилась, а еще, кажется, кто-то ей мешал с тыла.
Чай пился, сознание отрешалось от суеты, возня букашек за дверью и на улице уже не представляла для меня какого-либо интереса. Жужжащий в кармане мобильный телефон не вызывал ни малейшего желания трогать сейчас его ядовитый хромантий. Есть чай, есть я, есть покой…
Что-то крякнуло, пискнуло, зашипело, после чего дверь распахнулась полностью, позволяя телу Тарасовой плюхнуться на пол, придавившись двумя висевшими у неё на плечах котами. На котах красовалась Мыш во всём её великолепии, а уже на Мыши расположилась Виолика Радиган, которая, судя по всему, и послужила причиной терминальной неустойчивости данной конструкции.
Пав до уровня плинтуса, эти смертные уставились на меня как питекантроп на балалайку.
Я пил чай. Проблемы неустойчивости среди этих жалких созданий меня не волновали совершенно. Было немного интересно наблюдать, как аккуратно выглянувший волчер взял Мыш за кончик хвоста и потянул, а та, удерживая сиськами и весом нижележащих, поехала назад, везя на себе и под собой всю конструкцию… но всё-таки недостаточно, чтобы хоть как-то реагировать.
Нужно было быть царственным, холодным и отстраненным. Позволить судорожной страсти любопытства, этой поганому огненному червю, жрать предателей со страшной силой.
Это получилось даже излишне хорошо, потому как совсем вскоре весь этот табор из рыцарей, трубачей и вельмож, уже собравший изрядно зевак, столпившихся в конце Малиновой, начал собирать манатки и даже говно (лошадиное), чтобы удалиться своим средневековым гей-парадом с глаз наших долой. И мои-то ладно, но вот потеряв этот раздражитель, нахлебники и заговорщики, скооперировавшиеся против вампира в самый черный из его дней, тут же возбудились, загомонили и начали строить теории. Я невозмутимо сидел у себя в комнате под канделябром с зажжёнными свечами, и читал детектив.
Под дверью шуршали и страдали. Там, в темноте невежества и коварства, творились заговоры и предположения. Там не было покоя, порядочности и верности.
Меня продали и предали, все. Ангел, Учитель, родная дочь, неродная дочь, коты-фамильяры, даже волчер (хотя насчет него сомнения). Кто? Кто мог сплести эту паутину лжи? Что он им пообещал? Как режиссировал мой нервный срыв, окончившийся разговором в таверне? И, черт побери, что это за существо? Нет никого, знающего меня лучше Старри, а та сейчас вроде как пропала на З’Враасе… да и помнит она меня совсем другим.
Самое главное – для чего?
Скоро выясню…
Через три часа терпение у рыжей окончательно лопнуло, и она решилась на вопиющую наглость – поскреблась ко мне в дверь. Тут же метко кинутый тапок громко грохнул, отпугивая изменщицу, она убежала делиться обидой с остальными. Этим, или чем-то другим, они занимались до самого утра.
А уж когда оно наступило я, весело насвистывая, неторопливо собирал чемодан под веселые трели каких-то пташек за окном. Ярко светило солнышко, утренний кофе был чудо как хорош, пять невыспавшихся физиономий, лишь две из которых были без шерсти, лучились предчувствием чего-то очень плохого, рассматривая меня из коридора. Наконец, рыжая, как самая бесстыжая, решилась.
– К-конрад…, – пробормотала юная вампирическая фройляйн, рассматривающая мои манипуляции с напряжением и испугом, – Ты… чего?
– Я? О, Алиса! Доброе утро! – облучил я присутствующих улыбкой, – Остальным тоже! Ничего особенного, мне нужно съездить в командировку. Где-то на три месяца… плюс-минус неделька. Смотрите не сожгите дом в мое отсутствие!
Их хватило всего лишь на минуту.
– Ты…
– Мы…
– Кон…
Смешались в кучу люди, кони… и тут как хлопнет чемодан. Конрад Арвистер готов выдвигаться!
Как я и думал, к такому они не были готовы. Совершенно.
– Т-три месяца?! – с ужасом задала Тарасова мне вопрос в спину, – Без тебя?!
– Да всё у вас будет хорошо! – бодро откликнулся я, спускаясь по ступенькам, – Я следил за вами из больницы. Вы отлично справлялись всё это время! Я вами горжусь, дети!
Под взлохмаченной шевелюрой Тарасовой особо мыслительных процессов уже не шло, поэтому ей на выручку пришла Мыш, крикнувшая мне вслед:
– Конрад! Мы же даже не поговорили! После того, что ты сделал!!!
Остановившись, я обернулся, недоуменно лупнув глазами.
– Да всё в порядке, Ассоль. Если ты всё знаешь – то и хорошо. Теперь это твой дом, самый настоящий. А об остальном поговорим, когда приеду! Не водите сюда мужиков! Правила есть правила!
Оп, и Мыш реально Мыш, только трудно какающая и на беззвучном режиме. Отдельное спасибо одной болтливой собаке, которая растрепала Лаудберг о том, что я её удочерил. Затем, правда, чтобы спасти от карающей длани Омниполиса, но Конрад Арвистер никогда не принимает такие решения на полшишки.
Я бы так и вышел, но онемевшим чучундрам пришёл на помощь демон.
– Конрад! – с душой выдала в обтягивающую короткую майку на босое тело Виолика, – Ты…
– Знаю, что тебе выделили комнату, – благосклонно покивал я, выполняя тот же трюк, – Совсем не против. Ты друг нашей семьи, Виолика!
Еще бы не друг. Я знаю истинное имя демона, живущего в этом теле. И обязательно использую это знание позже, потому что в доме Конрада Арвистера запрещено ходить в обнаженном и полуобнаженном виде!
– Конрад! – не дала загнуть себе мозги демонетка, – Ты должен взять нас с собой в Сомнию!
Вот оно. Вот она, мякотка.
– Должен? – вкрадчиво спросил я, ставя чемодан и разворачиваясь к стоящим наверху девчонкам, – Кому должен? Кто это вам такое сказал? И кто это решил, что я собираюсь в Сомнию, м…?
…и тишина.
– Мы… с-сами узнали! – побледнев, вякнула рыжая, сжимая кулачки, – Мы… вышли…
– Так, Алиса точно никуда не едет, – деловито объявил я, – Следующая версия!
Как и повелось, Мыш мухой списала рыжую со счетов и принялась умоляюще смотреть на подыскивающую слова Виолику, но перед этим как-то очень быстро стрельнула взглядом в очень странное место… настолько прозаичное и пустое, что это не могло остаться мной незамеченным и необдуманным.
Тааак…
– Ну, я не буду ждать вашего ответа стоя, как бедный родственник, – хмыкнул я, поднимая чемодан, – Пойду, присяду. Дам вам на объяснения… не тебе, Тарасова, ты дома железно, десять минут. Да.
– Да почему я крайняя-то?! – отчаянно взвыла вампиресса, – Всех оставляй!
«Все» тут же вызверились на Алису, начав по-женски шуметь и ругаться. Коты тоже шипели. А эти-то чего…
– Я еще не сказал, что кого-то беру и что вообще еду в тот мир, – лукаво улыбнувшись, уточнил мелкие детали, – Так что…
Не закончив фразу, метнулся к дивану, задирая одной рукой его сидушку, а второй выдергивая за шкирку притаившегося под ней незваного гостя.
Точнее, гостью.
Шум тут же умолк.
– Ага, – удовлетворенно выдал я, – Так вот кто у нас тут заговоры строит. Интриги плетёт. Это всё ты…
– Я, – пыхтя, тут же призналась висящая у меня в руке молодая гоблинша, делая большие жалобные глаза, – Это всё – я.
– Ульяна…, зачем?
Именно эта мелкая зараза, задержавшая меня в госпитале, и устроила весь этот кавардак. Кто еще имел бы выход на моих девчонок? Да никто. Кто обо мне знает куда больше, чем нужно? Да никто. Она же первейшая сплетница Управления, влезшая под кожу вообще всем, она даже с самим Оргаром Воллом-третьим периодически чай пьет!
Было бы у меня больше времени, догадался бы и без мышиных подсказок (кстати, молодец, хвостатая, переобулась даже не в прыжке, а в моменте, чуть за зад себя не укусила!), но имеем, что имеем. А именно – подругу, товарища, любовницу, основного поставщика информации и сексуальных девиаций в одном маленьком тридцатипятикиллограммовом флаконе.
– Это всё ты виноват! – неожиданно заорала гоблинша, размахивая ножками, ручками и сиськами, – Ты и никто другой, Конрад Арвистер!!
– Скажи ему, Ульяна! – прямо вот вообще ни к месту вякнула Тарасова, вынуждая гоблиншу прекратить телодвижения и недоуменно уставиться на неё, – А то чё он?!
– Сейчас я вас всех свяжу, засуну в подвал и уеду нафиг, – у меня внезапно кончилось терпение, – Говорят только зеленые, но без нагнетания пафоса и страсти. А то получат по жопе. Все получат.
Гоблинша сдалась и начала вещать. История оказалась короткой и прозаичной, но полной грусти и безысходности. Всё было так – совсем недавно мы с Ульяной отрабатывали одну небольшую роль в корпорации «Ультрон», но нашли там не то, что искали, а нечто покрупнее и более вонючее. Из-за этого завертелась целая история, которая кончилась травлей целого рода крысолюдей и репрессиями по отношению к гномьим кланам Омниполиса. Последние Оргаром Воллом-третьим толкались изо всех его сил, что в итоге послужило поводом для формирования в главном офисе огромной корпорации надзорного органа от Управления.
Логично? Конечно. А вот теперь вопрос – кого ставить во главе этого надзорного органа? Выбор минотавра пал на… Ульяну. Ну а как иначе? Относительно свободна, компетентна, коммуникабельна, обладает как репутацией, так и какой-то черной тетрадкой, которую гномы боятся до судорог. Тетрадка да, была моим изобретением…
В общем, гоблинша себе такой судьбы не желала, а сказать «нет» такому представительному мужчине как Волл – не могла. Ноженьки у неё против него не держали. Поэтому девушка спряталась у некоего вампира в больнице, наврав тому, что взяла отпуск. Поначалу зеленая просто хотела взять от жизни всё, перед тем как та уронит её к бородатым хитрюгам на неопределенный срок, но, случайно узнав о представителе такого интересного мира как Сомния, нанесшего визит в Управление…
– Моё заявление об отпуске послезавтрашним числом уже подписано, – вещала висящая в воздухе засранка, – Оставалось только чуть-чуть тебя подтолкнуть, чтобы ты выслушал посланцев побыстрее. А то мурыжил бы их месяц, а то и два…
– Ульяна…
Что-то в моем голосе встревожило многоопытную гоблиншу, от чего она снова начала крутиться и визжать:
– Да ты бы все равно согласился, Конрад! Ну кого ты обманываешь?!! Ты все равно бы согласился! Ты бы поехал! Я просто помогла тебе принять решение быстрее! Сэкономила тебе месяц!! Слышишь!? Месяц!
– А то и два! – Тарасова явно своей смертью не умрёт…
– А в больнице, значит, удерживала, чтобы у меня невзначай никаких дел не образовалось, да? – я улыбался так, что кончики губ уже болели.
– Ну Конрааааад!!! – заскулила зеленая негодяйка еще сильнее, – Я не хочу в «Ультрон»!! Я всегда мечтала увидеть Сомнию!!!
– Мы все мечта…! – вяк Алисы был прерван чьим-то мудрым подзатыльником, – Ай!
Коты молча тёрлись у моих ног, преданно заглядывая в глаза. Это меня слегка подкосило. Нет, такую коварную комбинацию от женщин я понять могу, она целиком и полностью как в их духе, так и в дилетантском исполнении (хотя дилетантском ли?), но вот зачем в Сомнию хотят макабрские душеловы?
Загадочновое…
– Ладно, следующий вопрос, – прекратил я дозволенные речи юной гоблинши, – Одно дело – ты. Но зачем мне брать их?
Да, я злой. Могу понять мотивы товарища, тем более, такого, хм, полезного и лояльного как Ульяна… но понять и простить предательство близких, буквально семьи? Не-ет…
– Как? – Ульяна недоуменно моргнула, – Ты согласился поехать в самый волшебный, самый сказочный, самый рыцарственный из всех Срединных миров, чтобы пару месяцев просто загорать в бомбической роскоши на троне, который когда-то был твоим, но при этом не собирался брать с собой дочерей, их лучшую подругу и двух милых котиков?
Ъуъ… Мне стоило больших усилий не посмотреть на второй этаж, где у перил выстроились все эти дочери. Прямо очень больших. Огромных. Конечно, я не планировал. Да и не очень собирался, вчера все сгоряча решилось именно потому, что у меня на руках не было ни единого дела, прямо вот вообще ничего… ах Ульяна, ах ты ж хитрая жопа.
– Валеру и Каббази ты же подговорила, да? – уже зная ответ, спросил я, – И этим подсказала, как с ними контакт наладить?
– Конрад, я не хочу к гномам…, – сейчас, при виде умоляющих глазок повесившей уши гоблинши, не выдержало бы сердце и у более матёрого вампира, – Ты же знаешь Оргара… Он…
– Тот еще Муудень, – цыкнул зубом я, отпуская любовницу на паркет.
Вот же обложили, сучки мелкие, подумал я, оглядывая весь этот карманный бордель с хвостатой вышибалой. Ну ничего-ничего, мы еще посмотрим, кто будет смеяться как последняя лошадь. Мы еще посмотрим на кузькину мать из первых рядов.
У меня тоже есть план. И кое-кто в нём играет важную роль. Ну а гоблинша… она придётся очень кстати.
Никому не позволено безнаказанно ворошить прошлое. Хотя, наказание Ульяне будет не слишком суровым. Всё-таки, она не назвала настоящую причину, почему я бы в конце концов откликнулся на этот зов о помощи.
Глава 2. Любопытство и кошки
– Ваше величество! – вопль в кают-компании прозвучал вовсе не так эпично, как должен был. Весь этот надрыв, вся эта мука, они должны были иметь эхо. Но увы, имеем что имеем.
– Вы ко мне пришли, не я к вам, – зевнул пытающийся проснуться вампир, одетый в любимый фиолетовый халат, – Если что-то не нравится – разворачивайте «Александрию», Брахиус. Я с удовольствием вернусь домой.
– Но в…
Мне пришлось заткнуть его взглядом.
– Ти-ши-на. Я, если вы, внезапно, не забыли, являюсь вашим королем, который только что получил известия, что верные слуги Агалорна не уберегли правящую династию, сократившуюся всего до одного ребенка. Раз. Допустили столь существенную свару между герцогскими домами, что над страной нависла угроза гражданской войны. Два. Не уберегли своего короля от вампира… триста лет назад. Три. И это всё, заметьте, еще до того, как у нас с вами состоялся хоть насколько-то серьезный разговор. А теперь вы, с утра, презрев желание монарха хотя бы проснуться, врываетесь ко мне со столь нелепым и вопиющим требованием?
– Ва…
– Я разрешал вам отвечать? Я говорил, что закончил? Нет, – заключил я, отхлебывая кофе, – Так что молчите и слушайте дальше, чтобы потом не говорить, что не слышали. Мне есть, что вам сказать. А именно: если вас не устраивает то, как выглядит моя дочь – разворачивайте «Александрию». Если вас не устроит то, что вторая моя дочь, та самая, чей внешний вид не вызвал у вас нареканий, имеет своим происхождением Нижний мир… разворачивайте «Александрию». И если вас, Брахиус, не устроит то, что моя духовница, та самая милая леди с пистолетами, является одержимой демоном… разворачивайте «Александрию». НЕ СМЕТЬ ПАДАТЬ В ОБМОРОК В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ! ВОН ЗА ДВЕРЬ!
Слабак, я даже про гоблиншу ничего не сказал. А их в Агалорне тоже не любят… ну, как не любят? Не считают за разумных.
– Что случилось?!! – на мой рёв ожидаемо выскочили четыре фемины, делящие со мной гостевые каюты на этом прекрасном судне. Как я и ожидал, одежды на всех четверых было приблизительно на одну штанину…
– Я же вам говорил?! – злобно заорал я, – Носите ночнушки! Спите в них! Мы не в городе! Правило номер один – вы всегда должны быть прикрыты!
Умная гоблинша тут же шмыгнула назад, а в позу неожиданно встала Мыш.
– Нас что – сожгут, если увидят? – поинтересовалась она, недовольно дергая носом.
– Четвертуют и скормят свиньям как бесноватых шлюх, – процедил я, наблюдая, как она испуганно хватается за свои сиськи-письки, – Это другой мир, Ассоль. И порядки в нем не изменяются тысячелетиями. Прикрой эту жопу!
– Она не толстая! – привычно взвизгнула хвостатая девушка, пускаясь в бегство наравне с остальными.
Смотри-ка, еще сидят бурчат, мол вот откуда у Арвистера такая нелюбовь к открытым частям тела, он у нас, оказывается, ретроград из мхом поросшего мира, в котором еще поди не все обезьяны с деревьев слезли. И, вместо того чтобы просвятить заблудших, пинал половые органы черте-где, а те как были дураками, так и остались. Про горькие вопросы некоей монахини, мол, а как ей тогда вообще соблазнять этого вашего Арвистера, я вообще молчу.
Никак!
…Ульяна, заткнись уже!!
Проверив, выжил ли Брахиус, я объявил остальным агалорнцам, разместившимся на других палубах этого корабля, что сегодня не принимаю никого, кроме матроса с ужином. Пришлось, правда, успокоить пару ходоков от рыцарского народа, волнующихся за лошадей, но я заверил их, что те прибудут к порталу в целости и даже успеют сутки пожрать свежей травы, отдыхая от рыцарского общества. Распределение действительно выдалось смешное: мы по реке на судне, а лошади в грузовых вагонах, но куда лучше, чем две недели провести на ахорсе, глотая пыль. И это только до портала…
Дальше было самое важное. Ликвидация безграмотности.
– Итак, всё внимание сюда. Мы направляемся в мир Сомнию, королевство Агалорн. Что вам нужно знать в общих чертах – Ульяна уже ответила. Это натуральный сказочный мир. Короли, рыцари, эльфийские леса, гномьи подземелья, много-много магии, несколько сотен тысяч видов волшебных существ, начиная от горшечных фей и заканчивая драконами. Полный комплект из этих ваших сказок. Однако…, – я обвел слушательниц предельно строгим взглядом, – Это. Ни. Разу. Не. Сказка.
На Сомнии, во всех её сотнях королевств, султанатов и прочих халифатов, тотальная монархия. Баронства объединены в графства, те в марки, курфюрства и прочую тряхомудию повыше, вроде герцогства, из них слагается королевство, из последних получается империя. Точка. Так было прежде, так есть сейчас, так будет постоянно. Каким образом? Студент Ульяна, объясните.
