После…

4

Встал с огненным мечом архангел за тобой И, в бой благословив, подталкивает к бездне!

Виктор Гюго^[3]

Натан поднял глаза к небу: теперь, когда башни-близнецы были разрушены, старик Эмпайр вновь стал самым высоким небоскребом на Манхэттене. Здание возвышалось над Мидтауном, поражая сочетанием изящества и мощи. В преддверии Рождества его этажи сверкали красными и зелеными огнями.

– Вы действительно хотите подняться наверх? – Натан указал на сверкающий шпиль, разрывавший пелену ночи.

– У меня даже есть билеты. – Гудрич достал из кармана два маленьких прямоугольника из голубого картона. – С вас шесть долларов.

Натан кивнул и, смирившись, последовал за ним. Они вошли в холл, оформленный в стиле модерн. Часы на стене за стойкой показывали половину одиннадцатого. Рядом висело объявление о том, что билеты будут продаваться еще в течение часа, а смотровые площадки открыты до полуночи. В новогодние праздники Нью-Йорк принимал огромное количество туристов. Несмотря на поздний час, в холле толпились люди и рассматривали фотографии знаменитостей, когда-то побывавших здесь, чтобы полюбоваться видом.

Благодаря Гудричу в очереди им стоять не пришлось. Они поднялись по лестнице на второй этаж, оттуда сверхскоростной лифт меньше чем за минуту доставил их на смотровую площадку на восьмидесятом этаже. Там они пересели в другой лифт и, поднявшись на триста двадцать метров от земли, оказались на площадке восемьдесят шестого этажа, со всех сторон огороженной стеклянными стенами.

– Если вы не против, я останусь тут, в тепле. – Натан развязал пояс пальто.

– Идите за мной! – произнес Гудрич тоном, не допускавшим возражений.

Они вышли на открытую площадку. Ледяной ветер с пролива Ист-Ривер заставил Натана пожалеть о том, что он не захватил шапку и шарф.

– Моя бабушка всегда говорила: «Вы не знаете Нью-Йорка, если не были на вершине Эмпайр-стейт-билдинг!» – проревел Гудрич, перекрикивая шум ветра.

Да, здесь действительно было волшебное место. У лифта призрак Кэри Гранта ждал Дебору Керр^[4]… но нет, она еще не пришла… Чуть дальше японская пара, облокотившись о перила, изображала Тома Хэнкса и Мэг Райан из последних кадров фильма «Неспящие в Сиэтле».

Натан осторожно подошел к краю площадки и посмотрел вниз. Ночь, холод, облака, таинственные очертания города… Он залюбовался открывающимся видом – отсюда, с высоты, из самого центра Манхэттена, был виден шпиль Крайслер-билдинг и Таймс-сквер, где бурлила жизнь.

– С самого детства тут не был, – признался Натан, с любопытством оглядываясь.

Далеко внизу ползли крошечные автомобили. С восемьдесят шестого этажа они казались такими крошечными, что казалось, будто их беспрерывный поток ползет на другой планете. А великолепный мост на 59-й улице – наоборот, оказался удивительно близко и отражался в темных водах Ист-Ривер.

Натан и Гудрич долго молча восхищались завораживающим зрелищем. Ледяной ветер обжигал лица. У всех, кто оказался здесь в этот вечер, невольно возникало приподнятое настроение. Рядом самозабвенно целовалась влюбленная парочка, группа французских туристов сравнивала Эмпайр-стейт-билдинг с Эйфелевой башней, а пара из Вайоминга рассказывала всем желающим о своей первой встрече, которая двадцать пять лет назад произошла на этом самом месте. Вокруг было полно народу, дети в теплых куртках играли в прятки, путаясь у взрослых под ногами.

Ветер с дикой скоростью гнал над головами облака. В разрывах между ними то тут, то там неожиданно вспыхивали звезды. Чудесная, волшебная ночь! Первым нарушил молчание Гудрич.

– Парень в оранжевой спортивной куртке, – тихо сказал он Натану.

– Простите, что?..

– Вон там, парень в оранжевой куртке!

Натан прищурился и с трудом рассмотрел человека, о котором говорил Гудрич. Парень лет двадцати только что вышел на площадку. Его подбородок зарос светлой щетиной, длинные грязные волосы были заплетены в дреды. Он дважды обошел смотровую площадку – так близко от Натана, что тот заметил воспаленные глаза, мечущийся взгляд. Парень был явно измучен, его искаженное страданием лицо рази тельно отличалось от других. Возможно, это наркоман…

– Его зовут Кевин Уильямсон, – сообщил Гудрич.

– Вы знакомы?

– Нет. Его отец бросился отсюда вниз еще в то время, когда здесь не было защитных решеток. Уже неделю Кевин приходит сюда каждый день.

– Откуда вы все это знаете?

– Провел маленькое расследование.

Натан помолчал.

– Какое все это имеет отношение ко мне?

– Все, что происходит с такими, как мы, касается и нас, – сказал Гудрич.

Порыв ветра ворвался на площадку. Натан ближе подошел к Гудричу.

– Черт возьми, Гаррет, зачем вы заставили меня наблюдать за этим человеком?!

– Он скоро умрет, – ответил Гудрич.

– Да вы… вы спятили! – воскликнул Натан.

Но он не мог оторвать взгляда от Кевина. Смутное беспокойство терзало его.

Брось, ничего не случится. Все будет хорошо!

Но не прошло и минуты, как молодой человек вытащил из кармана пистолет. Несколько секунд Кевин с ужасом смотрел на оружие в своей дрожащей руке. Сначала никто ничего не замечал, но вдруг раздался пронзительный женский вопль:

– У него пистолет!

Все взгляды устремились на парня. Кевин вздрогнул и направил пистолет на себя. Его губы дрожали от страха, из глаз лились слезы, он вскрикнул…

– Не делай этого! – крикнул кто-то. Люди в ужасе ринулись к выходу, толкая друг друга.

Натан стоял совсем рядом с Кевином и боялся пошевелиться, чтобы не спровоцировать его. Ему уже не было холодно, теперь он горел как в огне.

Только бы он не выстрелил!.. Не стреляй! Не стреляй, парень!

Кевин поднял глаза, в последний раз посмотрел в темное небо и нажал на курок. Звук выстрела разорвал ночную тишину, парень упал, время на миг замерло.

На площадке кричали люди, толпа устремилась к лифтам. Кто-то доставал мобильные телефоны – предупредить семью, близких. После 11 сентября в душах ньюйоркцев поселилось почти осязаемое чувство опасности. Это событие так или иначе коснулось всех, и даже туристам было известно, что на Манхэттене может случиться все что угодно.

Натан и еще несколько человек остались на площадке. Вокруг тела толпились люди; влюбленная пара стояла тут же, оба были забрызганы кровью и беззвучно плакали.

– Отойдите! Дайте ему воздуха! – рявкнул охранник, склонившись над Кевином.

Он вызвал помощь по рации:

– Спасателей и «Скорую»! На восемьдесят шестом этаже пострадавший, пулевое ранение.

Снова наклонившись к Кевину, он понял, что помощь уже не понадобится.

Натан, стоя в метре от погибшего, не мог заставить себя отвернуться. На лице Кевина навсегда застыла маска ужаса, широко открытые глаза смотрели в пустоту. За ухом была кровавая дыра с обугленными краями, часть черепа размозжена, а то, что осталось, забрызгано кровью и мозгами… Натан понял, что никогда не сможет забыть этого зрелища, оно вновь и вновь будет возвращаться к нему, преследовать по ночам.

Вокруг начали собираться любопытные. Какой-то мальчик потерял родителей и стоял у трупа, завороженный видом крови. Натан взял его на руки и повернулся, чтобы ему не было видно.

– Идем со мной, малыш! Не волнуйся, все будет хорошо… Все будет хорошо…

Поднимаясь к лифту, он заметил, что Гудрич пытается скрыться в толпе, и бросился к нему.

– Гаррет! Черт возьми, подождите!

С ребенком на руках он пробивался через толпу.

– Откуда вы узнали?! – крикнул Натан, схватив доктора за рукав.

Гудрич молча смотрел на него. Натан попытался остановить его, но тут подбежали родители мальчика. Они сбились с ног, разыскивая сына, и теперь бурно радовались.

– О, Джеймс, малыш! Как ты нас напугал!..

С трудом отделавшись от них, Натан снова почти нагнал доктора, когда тот уже вошел в лифт.

– Почему вы ничего не сделали, Гаррет?

На долю секунды их глаза встретились, но двери лифта уже закрывались. Натан только успел снова крикнуть:

– Почему вы ничего не сделали?! Вы же знали!

5

Мы не спешим верить в то, во что верить не хочется.

Овидий

10 декабря

Ночью Натан почти не спал. Проснулся он поздно, в холодном поту, и первое, что почувствовал, – тяжесть в груди, которая беспокоила его уже несколько дней. Он повернулся на правый бок, и острая боль пронзила все тело.

Ему снова приснилось, как он тонет. Это наверняка потому, что Гудрич говорил о лебедях. Когда Натан встал, ноги у него тряслись, его лихорадило так, что пришлось измерить температуру. Тридцать семь и восемь… ничего страшного. Но от пробежки придется отказаться. День обещал быть не слишком приятным.

В аптечке Натан нашел таблетку и проглотил ее, запив глотком воды. Он всегда принимал эти таблетки, когда плохо себя чувствовал. Потом собрал разбросанные по дивану папки с бумагами. Вчера вечером ему не удалось поработать, значит, сегодня нужно наверстать упущенное и закончить с делом «Райтби». Известный акционерный дом, который он защищал, обвиняли в нарушении антимонопольного закона: «Райтби» договорился со своим основным конкурентом о размере ставок на продажу произведений искусства. Дело было довольно щекотливым: на кону стоял не только гонорар Натана, но и его профессиональная репутация.

Натан уже опаздывал на работу, но все равно дольше обычного простоял под горячим душем, прокручивая в памяти самоубийство Кевина Уильямсона. В ушах звучали обрывки фраз Гудрича: «Думаю, это я могу быть вам полезен», «Вы узнаете, что некоторые испытания могут оказаться очень тяжелыми», «К испытаниям нужно быть готовым».

Что, черт побери, этому типу нужно от Натана? Может быть, нужно кого-нибудь предупредить? Обратиться в полицию? Кроме того, вчера погиб человек. Да, это было самоубийство, совершенное на глазах десятков свидетелей. Однако Гудрич знал об этом заранее и не должен был этого скрывать.

Выйдя из душа, Натан энергично растерся полотенцем. Наверное, лучше не думать об этом. Нет времени. Никогда больше не встречаться с Гудричем. Тогда все придет в норму. Перед выходом Натан проглотил две таблетки аспирина и одну – витамина С. Не стоило, конечно, увлекаться лекарствами, но он подумает об этом в другой раз.

Такси пришлось ловить долго. «Да уж, похоже, я приеду позже всех», – думал Натан, из вежливости поддерживая разговор с водителем-пакистанцем. Большой грузовик остановился перед зданием «Дженерал моторс» и перекрыл движение в сторону Мэдисон-авеню. Натан вышел на Парк-авеню и пошел пешком между небоскребами из стекла и металла. Вокруг кипела жизнь большого города, раздавались выкрики уличных зазывал, гудки лимузина с тонированными стеклами… Внезапно Натану стало душно, он чувствовал себя раздавленным.

Он пришел в себя только у великолепного входа в здание, которое занимали «Марбл и Марч». Вошел в холл с мозаикой в византийском стиле на потолке и поднялся на тридцатый этаж, где находились большая комната отдыха и кафетерий. Часто, когда работы было особенно много, ему приходилось тут ночевать. Натан взял документы из шкафа и поднялся в свой кабинет.

Секретарша вопросительно посмотрела на него: Натан никогда еще не приходил так поздно.

– Эбби, пожалуйста, принесите мне почту и тройной кофе.

Секретарша укоризненно покачала головой:

– Почта уже час как у вас на столе. Что касается кофе – вы уверены, что тройной?

– Тройной. И без молока, спасибо.

Минут двадцать Натан просматривал письма, потом, допивая кофе, проверил электронную почту. Пришло сообщение от одного сотрудника – тот просил помощи по делу «Райтби». Натан собирался ответить, но никак не мог сосредоточиться.

Нет, он не может делать вид, будто ничего не произошло! С этим нужно разобраться. Натан закрыл ноутбук, взял пальто и вышел из кабинета.

– Эбби, вызовите мне такси и отмените все дела в первой половине дня.

– Но у вас встреча с Джорданом в двенадцать…

– Постарайтесь перенести на вторую половину дня.

– Вряд ли ему это понравится.

– Это уже моя проблема.

Эбби догнала Натана в коридоре и крикнула:

– Натан, вам нужен отдых! Я уже сто раз вам говорила!

– Южный вокзал, – бросил он, сев в такси.

Заплатив таксисту двадцать долларов, Натан успел на десятичасовой паром до Стейтен-Айленда. Около четверти часа он добирался в этот развивающийся район Нью-Йорка. Вид на город открывался красочный, но ни панорама Манхэттена, ни статуя Свободы не привлекли внимания Натана, он думал только о том, как бы побыстрее прибыть на место. Едва сойдя с парома, Натан снова поймал такси и быстро добрался до больницы Стейтен-Айленда.

Корпуса больницы занимали большую территорию недалеко от Сент-Джорджа, городка на северо-востоке острова. Такси остановилось возле Центра хирургии. Снег перестал идти еще вчера, но небо было затянуто серыми тучами. Натан вбежал в здание, дежурная остановила его:

– Приемные часы начинаются в…

– Мне нужен доктор Гудрич!

Дежурная посмотрела в компьютере расписание операций.

– Профессор только что закончил биопсию, а сейчас у него начнется операция по удалению лимфатических узлов. Он не сможет вас принять.

– И все же предупредите его, – попросил Натан. – Скажите, что здесь Дель Амико. Это срочно.

Дежурная пообещала связаться с доктором и проводила Натана в зал ожидания. Гудрич появился четверть часа спустя, в синей медицинской рубахе и бандане. Натан бросился к нему.

– Бог мой, Гаррет, объясните, что…

– Позже. Сейчас я занят.

– Я вас не отпущу! Вы явились в мой кабинет, потом ко мне домой! Заставили стать свидетелем самоубийства и заявили: «Думайте о быстротечности жизни!» И все?! И больше ничего?! Это невыносимо!

– Поговорим позже. Моему пациенту необходимо срочно удалить опухоль.

Натан с трудом удерживался, чтобы не вцепиться доктору в глотку.

– Вы можете пойти со мной, – предложил Гудрич, поворачиваясь к нему спиной.

– Что?..

– Пойдемте, будете присутствовать на операции. Это очень поучительно.

Чувствуя, что спорить бесполезно, Натан пошел следом. Гудрич тщательно вымыл руки, до локтей натер их антибактериальным гелем и надел маску.

– Что у нас в программе? – Натан старался не терять самообладания.

– Вскрытие грудной клетки и удаление части пищевода. – Гудрич толкнул створку двери.

Натан даже не стал пытаться съязвить в ответ, а просто вошел вместе с Гудричем в операционную. Медсестра и ассистент хирурга уже ждали там.

Оказавшись в помещении без окон и залитом резким светом, Натан ясно понял: то, что он здесь увидит, вряд ли ему понравится.

Как и большинство людей, Натан ненавидел отвратительные медицинские запахи. Они всегда вызывали у него неприятные воспоминания. Он встал в дальнем углу и больше не открывал рта.

– Злокачественная опухоль, – пояснил Гудрич коллеге. – Пациенту пятьдесят лет, заядлый курильщик, диагноз поставлен поздно. Поражена слизистая, метастазы в печени.

Гудричу подали поднос с хирургическими инструментами; он взял скальпель и дал сигнал начинать.

Натан следил за этапами операции по небольшому монитору над головой пациента. Разрез треугольной связки… Освобождение пищеводной щели… На экране не было видно ничего, кроме сплошной кровавой массы. Как только хирурги там что-то различают? Натан не был ипохондриком, но поймал себя на том, что думает о ноющей боли в груди. На Гудрича он смотрел с неподдельным ужасом, а тот работал быстро, увлеченно и был полностью поглощен своим делом.

Нет, он вовсе не сумасшедший. Он опытный врач. Человек, который каждое утро встает, чтобы спасать людям жизнь. Но что ему от меня нужно?..

Ассистент попытался заговорить с Гудричем о какой-то бейсбольной лиге, но тот лишь взглянул на него, и ассистент сразу умолк. Натан снова отвел глаза от экрана. Операция шла своим ходом: желудочная трубка, грудной и брюшной дренаж… Натан чувствовал себя тут совершенно лишним. Важные бумаги, дела, встречи, миллион долларов на счету в банке казались здесь мелкими и ничтожными.

Операция подходила к концу, когда у пациента вдруг ускорился сердечный ритм.

– Черт! – закричал ассистент. – У него тахикардия!

– Это бывает, – спокойно ответил Гудрич. – Плохо переносит вытеснение сердца. – И попросил сестру сделать укол.

Внезапно Натан почувствовал, как к горлу подступила горечь. Выбежав из операционной, он бросился в туалет. Его долго рвало, хотя он уже сутки ничего не ел.

Гудрич появился через десять минут.

– Он будет жить? – вытирая лоб, спросил Натан.

– Дольше, чем если бы мы ничего не сделали. По крайней мере сможет нормально есть и переваривать пищу. Некоторое время.

– Операция прошла нормально, – сообщил Гудрич жене пациента. – Конечно, могут возникнуть осложнения, но думаю, все обойдется.

– Спасибо, доктор! Вы спасли его!

– Мы сделали все возможное.

– Я так вам благодарна! – Женщина пожала руку и Натану, приняв его за ассистента хирурга.

Натан не стал ее разубеждать.

Гудрич и Натан заказали кофе в больничном кафетерии и сели за стол, на котором уже стояла корзинка с пончиками.

– Хотите? – спросил Гудрич. – Они жирноваты, но…

Натан покачал головой:

– У меня во рту до сих пор мерзкий привкус…

Едва заметная улыбка скользнула по лицу Гудрича.

– Итак, я слушаю вас.

– Нет, Гаррет, это я вас слушаю. Зачем вы ко мне пришли? И как вы узнали, что Кевин собирается пустить себе пулю в голову?

Гудрич придвинул к себе чашку, положил сахару и налил молока.

– Я не уверен, что вы готовы…

– К чему?

– Услышать то, что я скажу.

– О, я готов ко всему! Только не тяните резину!

– А вы прекратите каждые две минуты смотреть на часы.

– Хорошо, – вздохнул Натан, ослабил галстук и снял пиджак.

Гудрич откусил пончик и запил кофе.

– Вы думаете, что я сумасшедший?

– Если честно, да, – серьезно ответил Натан.

– Вы слышали о хосписах?

– Я читал, что вы руководите хосписом при этой больнице.

– Совершенно верно. Как известно, хоспис, или центр паллиативной помощи, – это место, где заботятся о смертельно больных.

– Вы оказываете им психологическую поддержку…

– Да. Им остается жить несколько недель, и они это знают. С этим очень трудно смириться.

Было уже два часа дня, в кафетерии становилось людно. Натан достал сигарету, но не закурил.

– Наша задача – подготовить их к смерти, – продолжал Гудрич. – Использовать то немногое количество времени, которое у них осталось, чтобы помочь им уйти с миром. В мире с собой и с другими.

– Очень хорошо, но при чем тут…

Гудрич взорвался:

– При чем тут вы? Всегда один и тот же вопрос вашего маленького эго! Какое отношение к Натану Дель Амико, великому адвокату, который зарабатывает четыреста долларов в час, имеют чужие несчастья?! Не можете даже на минуту забыть о своей важной персоне?

Натан стукнул кулаком по столу:

– Послушайте меня, вы! Черт бы вас побрал! Никто не смеет так со мной разговаривать! – Он вскочил. Чтобы успокоиться, Натан подошел к буфету и купил бутылку минеральной воды. Разговоры в кафе прекратились, все осуждающе смотрели на него.

Держи себя в руках. Ты все-таки в больнице!

Натан открыл бутылку, выпил половину и через минуту вернулся за столик. Он в упор посмотрел на Гудрича.

– Продолжайте, – сказал он уже спокойнее, однако в его голосе звучала враждебность.

Гудрич снова заговорил:

– Хосписы созданы для тех, кто неизлечимо болен. Но очень часто смерть нельзя предвидеть заранее.

– Например, если человек умер в результате несчастного случая?

– Да, причиной может быть несчастный случай, или насильственная смерть, или неизвестная болезнь, или диагноз, который поставили слишком поздно.

Натан чувствовал, что скоро все разъяснится. И еще он все время чувствовал боль в груди.

– Как я уже говорил, – продолжал доктор, – человеку легче принять смерть, если он привел в порядок все свои дела.

– Но это невозможно, если смерть приходит внезапно!

– Иногда ее можно предвидеть.

– Как это?

– В этом и заключается одна из миссий Вестников.

– Вестников?

– Есть люди, которые готовят тех, кому предстоит скоро умереть, к переходу в мир иной.

Мир иной?.. Что за бред! Натан покачал головой.

– Вы хотите сказать, что… Вестникам заранее известно, кто должен умереть?

– Да, – подтвердил Гудрич. – Они облегчают человеку расставание с телом. Помогают привести дела в порядок.

– Думаю, насчет меня вы ошиблись, – вздохнул Натан. – Я приверженец философии Декарта и во всякую мистику верю не больше, чем дождевой червь.

– Я понимаю. В то, что я вам сказал, поверить трудно.

Натан пожал плечами и повернулся к окну. Серые снежные тучи снова затянули небо.

– Если я правильно понял, вы и есть один из этих…

– …Вестников. Да.

– И поэтому вы заранее знали про Кевина?

– Да.

Не позволяй втянуть себя в эту игру!

Но Натан не удержался:

– И как же вы подготовили его к «великому переходу»? Как облегчили «расставание с телом»? Не могу сказать, что перед смертью Кевин выглядел умиротворенным!

– Не всегда удается что-то предпринять, – признал Гудрич. – Этот парень был на грани.

– Вы могли остановить его. Предупредить кого-то из охраны, полицию…

Гудрич возразил:

– Это ничего бы не изменило. Нельзя предотвратить неизбежное. Никто не может отменить или отсрочить смерть.

«Великий переход», «Вестники»… Почему не чистилище и ад?!

Натану потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать услышанное. Потом, криво улыбнувшись, он сказал:

– Вы действительно думаете, что я вам поверю?

– Верите вы или нет, мы существуем.

– Еще раз повторяю, вы теряете время, я не религиозный человек.

– Это не имеет никакого отношения к религии.

– Я искренне уверен, что вы сошли с ума, и мой долг сообщить об этом директору больницы.

– Значит, я уже больше двадцати лет сумасшедший. – Голос Гудрича стал более убедительным. – И разве я не предупредил вас о Кевине?

– Это ничего не доказывает. Есть множество признаков, по которым вы могли догадаться о самоубийстве.

– И каких же?

– Например, вы как-то узнали, что Кевин принимал наркотики или состоял в какой-нибудь секте…

– Поверьте, Натан, я не собираюсь морочить вам голову. Я просто говорю, что могу предвидеть смерть. Я знаю, что человек умрет, прежде чем появляются первые симптомы болезни, и стараюсь его подготовить.

– Откуда же у вас такие способности?

– Это сложно объяснить.

Натан встал, надел пиджак и пальто:

– Думаю, на сегодня с меня хватит.

– Я тоже так считаю, – согласился Гудрич.

Натан подошел к выходу, шагнул за порог, но вдруг вернулся и ткнул Гудрича пальцем в грудь.

– Прошу прощения, что снова говорю о своей ничтожной персоне, но не хотите ли вы намекнуть, что пришли за мной?

Ответа не последовало.

– Вы здесь из-за меня, Гудрич, так? Именно это я должен понять? Пришел мой час? Это конец?

Гудрич казался озадаченным. По его лицу было видно, что он хотел бы избежать этого разговора.

– Я этого не говорил.

Натан продолжал, быстро и громко:

– Вот как вы работаете? «Внимание, вам осталось жить всего неделю! Поторопитесь сделать последние приготовления!»

Гудрич попытался объяснить:

– Я просто это знаю, и все…

– Прекрасно. Покажитесь врачу, Вестник! – и Натан ушел.

Гудрич допил кофе, потер виски. Через стекло он видел удаляющийся силуэт Дель Амико. Белые хлопья снега падали ему на голову, слепили глаза, но Натан, казалось, не замечал этого. В динамиках у стойки звучала джазовая композиция Билла Эванса. Все это было очень грустно…