Употребление в пищу собачатины было исторически продиктовано не какой-то изначальной дикостью корейцев, а чисто экономическими причинами. Поскольку на Корейском полуострове, где острая нехватка земли, коров или овец, например, пасти было просто негде, мясная собака была открытием древних корейцев, позволяющим пополнить источник животного белка в рационе семьи, состоявшем из риса и кимчи.

Никто в Корее не забивает на мясо домашних питомцев или сторожевых собак. Едят специальные породы мясных животных, которых наряду со свиньями откармливают на фермах без особых эмоций. Собачатина отнюдь не составляет ежедневную трапезу корейцев. Согласно последним опросам, более половины жителей Кореи вообще никогда не пробовали собачьего мяса. Его употребляют только люди старшего возраста, как правило, мужчины. Они готовы тратить большие деньги, чтобы отдать дань традиции. Стоимость порции супа посинтхан в ресторане начинается от 25 долларов. Нужно, правда, еще постараться найти ресторан, где подают этот деликатес. Такие заведения обычно расположены в неприметных зданиях в боковых переулках, порой в весьма неожиданных местах. Одно из них, как мне докладывали, функционировало на задворках нашего посольства в центре Сеула.

Спорам вокруг употребления в пищу собачьего мяса уже не один десяток лет. В самой Южной Корее отношение к этой традиции не однозначное. Есть немало противников употребления в пищу собачатины. В основном это молодые люди, выросшие на западных фильмах и книгах, где собаку считают лучшим другом человека, а никак не блюдом. Среди молодежи, да нередко и пожилых корейцев, все более популярны маленькие, почти игрушечные собачки типа йоркширских терьеров, которых всячески лелеют, модно одевают и раскрашивают в яркие цвета.

Традиционно сервированный корейский стол включает большое количество пиал, тарелок и чашек. Соблюдается чёткий порядок, заведённый ещё несколько столетий тому назад. Согласно ему, еду подразделяют на основную и второстепенную. По численности закусок можно определить и обстоятельства трапезы: будь то появление в семье ребёнка, юбилей у взрослого или же просто обед в семейном кругу. А 12 закусок свидетельствуют о так называемой императорской трапезе.

Традиционно корейцы едят палочками, но к каждому обеду подаётся и ложка, так как в меню собственно корейской кухни много разнообразных супов. Ложка в корейской культуре служит символом жизни: если в семье четверо детей, по-русски говорят «четверо ртов», а по-корейски – четверо ложек. Про покойного говорят «он положил свою ложку».

Корейская кухня в целом весьма полезна для здоровья – в ней минимум жира и минимум сахара. На десерт даже на официальных приемах подают не сладости, а, как правило, только фрукты, причем не какие-нибудь тропические, типа манго или рамбутанов, а местные привычные – яблоки, груши, хурму и клубнику, последняя особенно хороша зимой.

Приверженность к здоровой пище обеспечивает южнокорейцам долголетие – сегодня ожидаемая продолжительность жизни при рождении для мужчин – 77 лет, для женщин – почти 84 года, и достаточную стройность фигуры – среди тех, кому «за сорок», практически нет людей тучных. Случаи ожирения заметны лишь у подростков – это жертвы гамбургеров и чипсов американского «Макдональдса», распустившего свои щупальцы по южнокорейским городам. Общее повышение уровня жизни повысило и качество питания – люди стали есть больше рыбы и мяса, в результате чего за последние 50 лет средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении увеличилась на 26 лет, а средний рост южнокорейцев – на 20 сантиметров. Показательны жалобы одного южнокорейского кинорежиссера, снимавшего фильм о Корейской войне, на трудности при подборе не только актеров, но и массовки: большая часть кандидатов не подошла – они были слишком упитанными, чтобы задуманный фильм выглядел достоверным.

Корейцы очень привержены своей кухне. Многие знакомые жаловались мне, что за границей уже через пару дней жизнь им не в радость без кимчи. Кое-кто возит кимчи с собой в загранкомандировки – для этого существуют специальные пластиковые упаковки. Возникают определенные трудности с обслуживанием корейских туристов, которые настаивают, чтобы во время заграничных туров их кормили исключительно в корейских ресторанах.

У корейцев принято на праздники дарить друзьям и знакомым наборы продуктов. В канун приходящегося на сентябрь корейского Дня благодарения «чусок», перед Рождеством и Новым годом по лунному календарю в витринах самых дорогих супермаркетов – выставляются красочно оформленные корзины с такими наборами – мясными полуфабрикатами, сушеной рыбой, овощами и фруктами. Приходилось получать такие подарки и нам с женой – приносят аккуратно завернутую в розовый шелковый платок коробку с карточкой одного из министров, а то и премьера: «Поздравляю с праздником!», раскрываем коробку, а там тщательно нарезанные куски мяса или связка сушеных рыбин. Очень добрая и трогательная традиция.

К некоторым корейским обычаям, однако, нужно было привыкнуть. Например, на русского человека, впервые попавшего в Корею, не самое радостное впечатление производят украшенные лентами цветочные венки, нередко стоящие перед входом в какие-то магазины или учреждения – в нашем восприятии, уж очень они похожи на погребальные. Оказалось, ничего подобного – просто, если у нас по торжественному случаю виновнику торжества посылают корзину цветов, то в Корее – венок, а на ленте – не выражение соболезнований, а поздравления и добрые пожелания. Иногда при посещении какого-то мероприятия приходилось проходить по целой галерее стоящих по стенам венков. Мы тоже получали немало таких венков от друзей и сотрудничающих с Россией южнокорейских фирм, например, перед проведением приемов в Посольстве.

«Атомный ёрш»

Корейцев, как уже отмечал, можно успешно «разговорить», если сдобрить этот разговор хорошей дозой спиртного. А в отношении выпивки у корейцев существует строго соблюдаемый ритуал – как разливать спиртное, какие тосты произносить и как на эти тосты отвечать. Взять, например, процедуру преподнесения почетному гостю застолья чаши с напитком, называемым «атомной бомбой». Эта «бомба» представляет собой не что иное, как хорошо известный всем русским пьяницам «ерш» – смесь пива с чем-то более крепким – корейским саджу, водкой или виски. Но как все обставляется! Появляется малый стаканчик – на шестьдесят грамм, за ним выполненный в том же стиле большой стакан – примерно на триста грамм. В малый стакан торжественно заливается крепкий напиток, после чего он ставится на дно большого стакана, в который заливается пиво. Затем бокал преподносится текстуемому. Церемония может повторяться несколько раз – с предсказуемым результатом. Однако для того, чтобы избежать откровенно нежелательных последствий для почетного гостя, последнему предоставляется право передать возможность выпить очередную «бомбу» кому-либо из сопровождающих лиц. Естественно, что участники таких банкетов расстаются в самом добром расположении друг к другу.

Корейцы– жизнелюбы, в своей массе они очень музыкальны и любят петь. У них красивые мелодичные песни, и застолья обычно заканчиваются коллективными песнопениями. Народная корейская музыка, правда, европейцами воспринимается неоднозначно – в ней много барабанного боя.

Многие представители нынешней южнокорейской элиты – бизнесмены, политики, крупные инженеры и ученые – выходцы из бедных семей и, прежде чем получить достойное образование и пробиться «наверх», годами жили впроголодь. Неудивительно, что в преклонном возрасте они пытаются приобщиться к радостям жизни, которых были лишены в молодости. Примечательно в этом плане в Сеуле и других городах, наличие, например, танцевальных клубов «для людей старшего возраста». Не утратившие былого пыла богатые старички семидесяти, а то и восьмидесяти лет вместе с ровесницами-женами разучивают там разного рода западные танцы – от венского вальса до самбы и сальсы, достигая в этом весьма неплохих результатов. Я сам видел, какие па и пируэты они выделывали на вечерах престижных сеульских танцевальных клубов «Камерата» и «Гаон».

Любые официальные переговоры и частные разговоры с южнокорейцами, даже, если они затрагивали не самые приятные для собеседников темы, а в дипломатической жизни и так бывает, у меня проходили исключительно корректно. МИД Республики Корея располагает хорошо подготовленными кадрами. Дипломатический состав подбирается на конкурсной основе из числа выпускников престижных университетов. При МИД РК действует Корейская Национальная Дипломатическая Академия. Она занимается, с одной стороны, переподготовкой кадров, организуя различные курсы, например, для кандидатов на руководящие должности в загранучреждения и для специализированных атташе при загранучреждениях, а, с другой, – разработкой аналитических документов по наиболее острым международным проблемам. Вместе с тем южнокорейцам явно не хватает экспертов по проблематике Южной и Юго-Западной Азии, Ближнего Востока, Африки и Южной Америки. Помню, как один высокопоставленный южнокорейский дипломат удивил меня своей убежденностью в том, что Афганистан –арабская страна.

Нельзя, однако, не отметить стремление южнокорейских коллег оставлять без ответа неприятные или нестандартные, выпадающие из дипломатической рутины вопросы. Приведу забавный случай. Некий профессор-русист буддистского университета в Сеуле выпустил учебное пособие под названием "Русский язык через анекдоты". Содержание учебника, который я обнаружил в крупнейшем книжном магазине южнокорейской столицы «Кабо», представляло собой набор достаточно примитивных юморесок из старых номеров журнала «Крокодил» с не менее примитивными подробными разъяснениями «соли» каждого анекдота. В целом трудно было бы возражать против подобного издания, если бы не включенное в него девятистраничное стихотворное сочинение, которое в отличие от остальных «анекдотов» не было переведено на корейский язык. Причина такого «упущения» была проста – в «поэме», написанной по-русски исключительно матерным языком, давалось весьма красочное описание гомосексуальных оргий, участниками которых выставлялись крупные фигуры российской политики и бизнеса. Южнокорейская же цензура крайне строга в отношении порнографии, особенно «голубой» направленности, и в случае публикации перевода текста на корейский язык издателям «учебника» могло грозить жесткое наказание вплоть до тюремного заключения.

Я не пожалел двадцати долларов и приобрел два экземпляра «учебника». Один послал с личным письмом ректору буддистского университета, где трудился любитель русских матерных виршей, отметив, что, на мой взгляд, публикация порнографических «творений», пусть даже на иностранном языке, не отвечает установкам буддизма. А второй – в МИД Республики Корея в приложении к ноте, в которой потребовал немедленного изъятия из продажи упомянутого издания, подчеркнув, что помимо неприемлемого содержания изображение на суперобложке книги российского флага и Собора Василия Блаженного, представляет оскорбление патриотических и религиозных чувств россиян.

Ректор-буддист оставил мое письмо без ответа, не знаю поэтому, были ли приняты в отношении профессора-матерщинника какие-либо меры. Южнокорейский МИД также пытался какое-то время отмолчаться. Но, прождав пару недель, я задержал свой ответ на какую-то срочную ноту южнокорейской стороны. На очередном дипломатическом приеме южнокорейский коллега мягко напомнил мне об этом, на что я, со своей стороны, отметил «забывчивость» МИД Южной Кореи в отношении ответа на ноту Посольства по вопросу о книге. Ответ последовал на следующий день, и «учебник матерщины» бы изъят из продажи.

Красные кресты в ночной темноте Сеула

Когда едешь ночью по многочисленным и зачастую очень высоким дорожным эстакадам Сеула или Пусана, то испытываешь странное ощущение. Отовсюду – сверху и снизу в темноте светят красные неоновые кресты христианских церквей. Южная Корея уникальна тем, что она – одно из немногих азиатских государств, где важным составным элементом современной культуры служит христианство, особенно протестантизм.

Согласно официальной статистике, верующими себя считает примерно половина южнокорейцев, т.е. порядка 25 млн. человек. Из них буддистов насчитывается 10,7 млн. чел., а христиан – почти 14 млн., в т.ч. 8,6 млн. протестантов и 5,2 млн. католиков. Южнокорейский протестантизм представлен в основном пресвитерианцами и методистами. Первый президент РК Ли Сын Ман был христианином-методистом. Недавний президент РК Ли Мён Бак– христианин– пресвитерианец, как и Ким Ен Сам, его предшественник на посту президента в начале 1990-х г.г. Стоявшие во главе государства в период между ними президенты-либералы Ким Дэ Чжон и, Но Му Хён были христианами – католиками. Избранная в 2012 г. президентом Пак Кын Хе – атеистка, нынешний президент Мун Чжэ Ин –католик.

Интересно, что протестантство и католицизм в современной корейской статистике рассматриваются как разные религии. Когда кореец, в разговоре с иностранцем по-английски или по-русски, называет себя “христианином”, это почти всегда означает, что он – именно протестант, а не католик или, скажем, православный.

Пресвитерианство и методизм проникли в Корею в 1884-1885-м годах из США, и данное обстоятельство важно учитывать при анализе обстановки в Южной Корее. Почему американские миссионеры-протестанты сумели безболезненно пустить глубокие корни в Корее? Ведь их конкуренты миссионеры – католики и их корейская паства за свою веру нередко платили жизнью. Последняя волна гонений на католиков в Корее, когда была казнена и группа французских миссионеров, имела место в 1866 г., совсем незадолго до прибытия американцев. Дело в том, что к моменту появления в Корее американских миссионеров-протестантов монархия и государственность Кореи были уже сильно ослаблены японским вмешательством. Корейским правителям, противостоявшим в борьбе за Корейский полуостров японцам, уже не было дела до христиан. Так что американские миссионеры-пресвитерианцы и методисты ухитрились втиснуться в благоприятные временные рамки безвластия на Корейском полуострове.

Хотя в начале ХХ века христиане и составляли сравнительно небольшую часть всего населения страны (1,5% в 1911 г.), они сыграли особую роль в тех многочисленных преобразованиях, что тогда происходили в Корее. После японской аннексии Кореи в 1910 г. протестантская церковь фактически работала против японского «освоения Кореи». Американцы не были для корейцев колонизаторами и при всем желании не могли тогда грабить Корею: этим занимались японцы. Миссионеры принимали участие в социальном движении, в реформировании мышления корейцев. Через миссионеров шло строительство школ, больниц, университетов, они привносили современные знания в корейское общество. Немалое значение имела и активная организационная и финансовая поддержка со стороны соответствующих религиозных общин США, обладающих немалыми средствами.

В двадцатые и тридцатые годы ХХ века христианство пустило в Корее глубокие и прочные корни. Оно превратилось из чуждого в недавнем прошлом, привнесенного из Запада вероучения в корейскую национальную религию. В этом заключается коренное отличие между судьбами христианства в Корее – с одной стороны, и в большинстве стран Азии – с другой. Во многом это было связано с тем, что в Корее в качестве колонизаторов выступали не европейцы, которые в те времена очень любили подчеркивать свою приверженность христианству, а язычники-японцы. Поэтому в Корее, в отличие от колоний западных держав, подвергавшиеся преследованиям христианские миссионеры воспринимались народом не как идеологические агенты власти, а, наоборот, как противники колонизаторов. Разнообразная просветительская активность иностранных миссионеров влияла на формирование нового миропонимания, нового духовного мира. Корейские юноши знакомились с кодексом буржуазно-демократических свобод, общественным устройством западных государств, понятиями "конституция", "парламент".

В результате за шестьдесят лет протестантской миссии, с 1885 года до обретения Кореей независимости в 1945 году, протестантизм стал лидирующим в духовной жизни страны. Наконец, церкви были в колониальный период тем местом, где продолжала звучать корейская речь, их издания выходили на разговорном языке, набранные национальным шрифтом хангыль. Практически вся новая корейская интеллигенция, включая большинство лидеров антиколониального движения, получили образование в христианских учебных заведениях – примечательно, что и северокорейский вождь Ким Ир Сен был выходцем из семьи протестантских активистов.

Освобождение от японского колониального режима в 1945 г. привнесло также кардинальные изменения в положение христианства в Южной Корее. Ушли в прошлое запреты, преследования и барьеры для свободного распространения и развития христианства. Более того, христианская религия стала приобретать черты официальной идеологии, получать государственную поддержку, находиться в благоприятных условиях. В страну вернулись из Америки многие корейские политические эмигранты – по вере убежденные христиане и проповедники, многие из которых заняли ключевые посты в государстве и обществе. После Корейской войны число христиан в южной части полуострова стало быстро возрастать. Если в 1911 г. христиане составляли только 1,5%, а в 1940г. – 2,2% населения страны, то в 1962г. их было уже 12,8%, а в 1990 – 23%.

В период режима Ли Сын Мана и последовавших военных диктатур (1948-1987), отношения христианского клира, общины и властей были сложными и противоречивыми. С одной стороны, основная масса корейского духовенства поддерживала идеологию правительства, суть которой заключалась в непримиримом антикоммунизме, к тому времени антикоммунистические позиции занимал весь официальный западный христианский мир. Прочные связи христианских общин в Южной Корее и США также сказывались на политической ориентации корейских протестантских церквей. Наконец, доля христиан среди корейской экономической и политической элиты после 1945 г. была очень велика и продолжала расти, что тоже делало христианские церкви сторонниками сохранения существующей системы. В то же время, корейское христианство не стало придатком светской, политической власти. На практике корейские христиане, особенно католики, играли активную роль в оппозиционных движениях. Католические соборы, которые в Корее пользуются неофициальным, но на практике обычно соблюдаемым правом убежища, часто становились ареной антиправительственных выступлений. Католические пастыри участвовали в антиправительственных демонстрациях, выступали с критикой государственной политики, вставали на защиту преследуемых властями. Такие действия положительно сказались на имидже христианской церкви среди всего населения страны, особенно среди интеллигенции и студенчества.

Не вызывает сомнения, что своеобразный сплав традиционных конфуцианских ценностей и протестантских установок на личную ответственность человека оказал существенное воздействие на становление современной Южной Кореи. С одной стороны, он сыграл роль своего рода духовной опоры модернизации Южной Кореи, превращения ее из отсталой феодальной в постиндустриальную страну. А, с другой – предопределил ее «духовную» привязку к США, откуда в конце XIX века в Корею прибыли пресвитерианские и методистские миссионеры.

В XXI веке корейское христианство в отличие от христианства западных стран переживает несравнимый подъем, число верующих неуклонно растет, а идеология христианства охватывает все стороны социальной жизни в стране.

Корейская гордость

Для корейца, работающего в таких крупных корпорациях, как «Самсунг», «Хёндэ», «Эл-Джи», «Эс-Кэй», «Дусан», его компания – это его покровитель и защитник, его государство, дающее ему и зарплату, и жилье, и медицинское обслуживание. Это государство иногда даже оплачивает образование детей сотрудников в технических вузах, чтобы те затем пополнили ряды его подданных. Неудивительно, что во всех этих компаниях правит бал корпоративный даже не патриотизм, а прямо-таки шовинизм. В «Самсунге», например, каждый понедельник утро начинается с просмотра по кабельному телевидению новостей корпорации об её очередных достижениях. Заканчиваются они гимном «Самсунга», под который положено стоять с гордо поднятой головой.

Но для корейца компания также и его семья. Начальство питается в той же столовой, где и рядовые работники, причем оно стоит в общей очереди – ведь все работники корпорации – члены единой семьи. Начальство неизменно по-отечески благосклонно относится к подчиненным. Чтобы дела шли успешно, в людях нужно поддерживать трудовой порыв. Лучших производственников ценят, их отмечают – и денежными премиями, и всякого рода моральными поощрениями.

Мне приходилось неоднократно принимать участие в церемонии спуска на воду танкеров и других судов, построенных для российских пароходств на верфях «Хёндэ», «Самсунга» и «Дэу». Всякий раз после приветственных речей корейских хозяев – руководителей судостроительных компаний и ответных выступлений российских гостей, принимавших суда, на подиум приглашали большую группу инженеров, мастеров и простых работяг – механиков, наладчиков, слесарей, электриков, людей, чьими руками были непосредственно построены суда – гиганты. Ветер с моря развевал флаги компании. Взрывался фейерверк из мини-петард. Духовой оркестр в парадной форме и белых перчатках вдохновенно выдувал нечто чрезвычайно бодрящее – часто почему-то разбитной марш «Congratulations and celebrations» («Поздравления и торжества») из репертуара Клиффа Ричарда – английской поп-звезды 1960-х. Торжественно объявлялись имена передовиков производства, им вручались памятные подарки, их фотографировали рядом с почетными гостями. Нужно было видеть, какой гордостью светились лица этих людей, гордостью и за свой труд, и за свою компанию.

Гордостью за свою компанию, за свою страну объясняется и то обстоятельство, что все сотрудники компании «Хёндэ моторс», и рядовые, и руководители никогда не покажутся публично за рулем автомашины какой-либо марки, кроме «Хёндэ». Исключительно на автомобилях «Хёндэ» прежде «Equus», а сейчас” Genesis”, ездит и Президент Республики Корея, и южнокорейские послы за границей. И пусть у автомобилей совсем не корейские названия (equus на латыни означает «конь», а genesis – бытие), и ведут они свою историю, как говорят, от неких моделей Мицубиси представительского класса, это – машины, сделанные в Южной Корее руками корейских рабочих, и на корейский, да и не только корейский, взгляд, нисколько не уступает представительским Мерседесам и БМВ. Гордились же советские люди когда-то автомобилем «ЗИС-110», на котором ездили И.В.Сталин и другие советские руководители, хотя у того и было несомненное родство с «Паккардом». Естественно, что и айфоны, и айпэды, и прочие, как сейчас принято говорить, электронные гаджеты у всех южнокорейских руководителей тоже южнокорейские – производства Самсунг или Эл-Джи.

Исповедующие индивидуализм западники, особенно американцы, критически смотрят на корейский коллективизм и, что греха таить, во многом проистекающий из этого конформизм. Дескать, конфуцианский менталитет сдерживает творческий потенциал личности, делает человека не более чем исполнителем воли хозяина или начальника. Наверное, доля истины в этом есть. Ведь любой первооткрыватель, прежде чем сделать свое открытие, должен подвергнуть сомнению бытующие в той или иной области традиционные представления, а конфуцианская этика подобные сомнения ни в коей мере не приветствует. Но что лучше для общества в целом – четкое выполнение каждым работником на его рабочем месте своих прямых обязанностей с неуклонным соблюдением всех существующих на этот счет правил и норм или безудержная активность инициативных разгильдяев, готовых сокрушить в своих «творческих поисках» все и вся? Последнего-то мы, русские, в достаточной степени насмотрелись в нашей стране. Блестящая операция, проведенная великим хирургом, потеряет всякий смысл, если медсестра – растяпа на следующий день вколет больному не то лекарство, и самый совершенный самолет потерпит аварию, если в него зальют некачественное топливо.

Корейцам – работникам с детства присуще сознание того, что все нужно делать «как надо», а если схалтуришь, и тебя, не дай бог, на этом поймают, то будет стыдно. Поэтому там не выдумывают велосипеда и не производят некий продукт по принципу «плохонькое, но свое». Если в той или иной корпорации понимают, что не смогут сами изобрести что-то принципиально новое, способное удивить мир, а это пока, откровенно говоря, не всегда получается, несмотря на настоятельно прилагаемые усилия, то покупают или «заимствуют» самые передовые иностранные технологии. И для работы на тех направлениях, где своих специалистов не хватает, приглашают самых знающих иностранных советников – архитекторов, инженеров, ученых, знания, опыт и умение которых тщательно перенимают.

В Южной Корее обращают на себя внимание университеты, культурные центры, стадионы. В Южной Корее ежедневно порядка четверти 50-миллионного населения учится – от детского сада до университета. В стране своего рода культ образования. Девятилетнее – шестилетнее начальное и трехлетнее среднее образование обязательно. Если в 1945 г. начальную школу посещало примерно четверть детей школьного возраста, то сейчас – через семьдесят лет этот показатель достигает 99%, сохраняясь на таком уровне все последнее десятилетие. Что касается высшего и среднего специального образования, то в 1970г. в стране было 160 вузов с 200 тыс. студентов, сегодня же в РК официально зарегистрировано 43 государственных и 179 частных университетов с 3,7 млн. студентов и более 60 тыс. преподавателей., а также 149 колледжей с 770тыс. студентов и 12,5 тыс. преподавателей.