Риск

© Гейл Хилл, 2023

ISBN 978-5-0060-8845-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Паника навалилась в тот момент, когда часы показывали одиннадцать дня, а это значило лишь одно – двадцатиминутное опоздание на пару. Ненавижу опаздывать, черт возьми!

Впопыхах выбежала из квартиры, благо универ находился в пяти минутах ходьбы от дома, и со скоростью света полетела на пару по банковскому делу. Анисимов меня четвертует! Он ненавидит, когда опаздывают, сразу же применяет штрафные санкции в виде устного опроса по всему пройденному материалу. А материала мы прошли немало, и, если честно, ничего я не помню. Черт!

Влетела в здание высшего учебного заведения так резко, что огорошила охранника, недовольно качающего головой в знак осуждения.

«Ну и что тебе не нравится, дядя? У меня катастрофа, а ты головой машешь, лучше бы турникет мне открыл, а не играл в карточные мини-игры, делая вид, что работаешь. Я пока пропуск найду в своей бездонной сумочке, год пройдет, не то что пара закончится».

Но удача всё-таки решила меня порадовать своим присутствием. Заветный зеленый свет огонька на турникете загорелся, пропуская дальше.

Спасибо Ленке, что сообщила, в какой аудитории мы сегодня, и мне не надо тратить время еще и на то, чтобы разыскивать на расписании номер кабинета. У нас же все не как у людей. Одна и та же пара может проходить в разных аудиториях даже в один день. Классно, да? Поднялась на третий этаж, останавливаясь у двери, успокаиваясь, поправила внешний вид и открыла дверь.

– О, а вот и Смирнова! – радостно сообщил Анисимов, закатывая рукава рубашки. – Мы как раз делали перекличку, ты вовремя, только до тебя дошли. Садись давай, – скомандовал он, продолжив проверку присутствующих. Важный такой. Как сказала бы Ленка – важный, как хуй отважный.

Кажется, пронесло. Молюсь всем богам, когда плюхаюсь на место рядом с подругой, но молитвы не успевают долететь до небес.

– Смирнова, – протянул препод, пристально смотря мне в глаза. Поёжилась под этим взглядом. Он всегда смотрит будто бы в душу, и мне неуютно в такие моменты. Особенно после того, что слышала о нем. Якобы он всех симпатичных студенток в постель затаскивает за автомат. Нет, от автомата я бы не отказалась. Он, вроде, даже и не старый, так и ко всему прочему – предприниматель, начинающий, конечно, однако с его хваткой ему все по плечам. Вот только спать с преподом – фу, тем более с преподом с такой репутацией. – Расскажи-ка нам, Смирнова, о социальном институте банка.

Мне крышка… Уж лучше бы курс доллара спросил или еще чего, но не это. Придется выкручиваться. Хотя, чего уж там? Честно признаюсь, вдруг пожалеет.

– Тимофей Александрович, – встала, обращаясь к нему, стараясь состроить максимально милое и жалобное личико. – Понимаете…

– Не готова? – на его лице мелькнуло огорчение.

Кивнула головой, стыдливо опустив взгляд на стол.

– Тогда ставлю двойку и жду после занятий, будешь исправлять. – Вывел в журнале лебедя, смешно хмурясь. – Сколько у тебя сегодня пар?

– Четыре.

– Отлично, жду тебя на кафедре, – жестом попросил сесть, что я с удовольствием сделала, быстро избавляясь от куртки, пока он еще не заметил ее. – И да, в следующий раз сдавай верхнюю одежду в гардероб.

Так и хочется показать ему язык и надуться, как маленький ребенок. Вот и что он о себе возомнил? Ходит весь из себя такой строгий и хмурый, будто бы вся злоба мира скопилась в нем одном, вечно указания какие-то дает, да еще и после пар оставляет. Будто бы мне есть дело до этой двойки! Он все равно на экзамене не учитывает оценки, полученные за семестр. Бесит! А еще считается самым молодым преподавателем на нашей кафедре, да таким, о каком мечтают все студентки.

Хотя было бы о ком мечтать… Нет, он, конечно, ничего такой. Брюнет, зеленоглазый, широкоплечий, голос приятный, не засыпаешь хоть под него. Всегда одет красиво, по-деловому, улыбка у него интересная такая – лучезарная. И все! А так – козел козлом. Да еще бывшего употребления, потому что разведенный. Не знаю, чем он так всей женской половине финансистов нравится…

– Ты видела, как он на тебя смотрел? – начала старую песню Ленка, когда мы протиснулись в очередь в столовой, делая вид, будто бы знакомы с девчонками перед нами, и они разрешили нам остаться.

– Мы уже сто раз говорили об этом, Лен, – закатила глаза. – Перестань постоянно думать, что я ему нравлюсь!

– Я не думаю, а констатирую факт, – нагрузили поднос овощными салатами и оладьями с вишневым повидлом, успев занять последний столик, стоявший совсем рядом с преподавательским. – Он постоянно смотрел на тебя, пока вел лекцию.

– Он на всех смотрит, на Рыжикова тоже постоянно глядит. Скажешь мне, что он и в него тайно влюблен?

Отрезала от оладушка большой кусок, погрузив его в рот, и блаженно прикрыла глаза. Боже, еда! Не ела со вчерашнего вечера, а с утра даже кофе не выпила. Не успела.

– Ну не знаю, Рыжиков ему точно не нравится. А вот ты… К тебе у него явно есть интерес. Присмотрись, – пожала плечами подруга, выискивая кого-то взглядом в толпе. Когда нашла, быстро поправила свои длинные блондинистые волосы, стерла с губ остатки еды и стряхнула с одежды невидимые пылинки. – Так, мне надо срочно поговорить с Андреем. А ты ешь спокойно, вижу, ты не завтракала.

Когда дело доходит до Андрея, Ольшевская отключает мозг и превращается в маленькую и наивную дурочку, считающую, что Мозгов действительно ее любит. Ага, вагину он ее любит, а не саму Ленку. Вот только подруга меня упорно не слышит, тратя время совершенно не на того парня.

– Не занято? – подняла взгляд на заговорившего, и меня схватил рвотный позыв. Рыжиков.

– Нет, я уже ухожу, – собрала все на поднос, быстро встав, но Макс сильно схватил меня за руку, удерживая. – Отпусти, Рыжиков!

– Ангелин… – начал мяться он, видимо, подбирая слова. – Был не прав, прости, я не должен был…

– Что?! Лезть руками под юбку той рыжей, а потом трахать ее? Что ж, ты отлично с этим справился! Вот только не надо пытаться вернуть меня назад, я второй раз на те же грабли не наступлю. – Дернула ладонь, но бывший сжал ее еще сильнее. – Да пусти же ты меня, идиот!

– Отпусти Ангелину, Максим, – услышала приказной тон сзади, даже не разворачиваясь, чтобы понять, кто это. Рыжиков поколебался пару секунд, но все же отпустил меня, с недовольством на лице проходя к другому столику. – Все хорошо?

– Да, спасибо, Тимофей Александрович, – коротко улыбнулась, перехватила поднос и попыталась пройти, но столкнулась с грудью мужчины. Сделала шаг влево, снова спотыкаясь о препятствие. Собралась уже сделать шаг вправо, дабы обойти его, но и тут мы подумали одинаково, оба шагая в одну и ту же сторону. Да что ж такое!

– Проходи ты первая, – тихо засмеялся он, отступая. Я его смеха не разделила, мне вообще не смешно. Такое ощущение, словно он надо мной подтрунивает.

Пары наконец-то закончились. Стоя в коридоре, я рассыпалась в благодарностях перед Ленкой после ее героического спасения меня от очередной двойки сегодня. Подруга вышла на финансах к доске, зная, что если бы желающие отсутствовали, то спросили бы меня. Я была на карандашике, потому что на прошлой паре случайно спалилась со шпорой. Ну что поделать? Всякое бывает. Мне некогда было учить, у меня работа. А работать и учиться одновременно сложно, однако просить деньги у родителей мне стыдно, поэтому приходится терпеть такой ритм. За квартиру ведь платить надо.

– Боже, Лин, перестань, – Лена обняла меня в ответ. – Зато я обеспечила себе свободные пары на несколько недель. Меня точно спрашивать уже не станут. А ты подготовься в следующий раз, лады? Работа-работой, но и об учебе не забывай.

– Постараюсь, – хмыкнула, будто бы не зная, что не от меня зависит мой график, а от Антона Сергеевича, который любит вызвать невовремя. – Ну, ты иди тогда, а я пошла отрабатывать двойку. Боже, слово-то какое… Отрабатывать.

– Ангелина! – подруга многозначительно поиграла бровями, кажется, только сейчас осознав то, какой смысл был вложен мною в слово.

– Ну что? Ты будто бы не слышала, какие о нем слухи ходят.

– Но это не значит, что он заставит тебя спать с ним из-за двойки. – Ленка недовольно покачала головой. – К тому же, слухи эти – всего лишь россказни обиженных девчонок, которым он ничего не позволил. Они не хотели выглядеть нежеланными, вот и придумали. Ни с кем не спит Анисимов на кафедре после занятий, разве что с курсачами и рефератами.

Облегченно выдохнула. Это все же успокаивает. Обнялись на прощание, и Лена уплыла на улицу следом за Мозговым. Видимо, их разговор так и не состоялся. Ладно, это мы еще обсудим. И то, что подруга сегодня не ночевала дома, – тоже. Она так и не рассказала мне сама, значит, ждет, пока спрошу. С ней иногда так сложно.

Кафедра оказалась пустой, что меня несказанно обрадовало. Если Анисимов не появится в течение пятнадцати минут, то напишу ему записку и свалю по-быстрому. Не хочу ничего сдавать и думать тоже не хочу. Хочу спать, я работала всю ночь, вернулась только в пять утра домой. Имею право на здоровый сон, которого он меня лишает.

Часики медленно тикали, уже прошло десять минут, а никто так и не появился. Взяла лист со стола, уже готовясь написать, что прождала почти полчаса, что никого не было и я ушла, как сзади вдруг раздалось жесткое:

– Без разрешения на кафедру не входят, Смирнова, – он сел на свое место, недовольно буравя меня взглядом. Отлично, то есть я еще и виновата?

– Вас долго не было, я решила проверить, тут ли вы…

– И заодно обыскать мой стол? – не дал договорить, грубо вставляя.

– Нет… Боже, да что я оправдываюсь? – проговорила вслух, заметив, как его лицо с гневного сменилось на удивленное. – Короче, я хотела уйти, потому что, если вы думаете, что я подготовилась за перерывы, то сильно ошибаетесь. Я очень устала, работала всю ночь, проспала, и как угорелая мчалась к вам на пару, чтобы не опоздать. У меня времени даже на завтрак не было, а вы меня спрашиваете о каких-то там банковских институтах. Я просто хочу домой, а не вот это все.

На минуточку мне показалось, что он сочувствует, что понимает и отпустит, потому что когда-то тоже был молодым и работал во время учебы. Но мне только показалось, так как до этого удивленное лицо вновь приобрело гневные оттенки.

– Если работа важнее учебы, то тебе здесь нечего делать, – злобно бросил он. Потом порылся на столе, нашел лист и положил передо мной. – У тебя полчаса, делаешь тест. Набираешь порог, и двойка отработана. Если же нет, то придешь завтра подготовленной.

– Но у меня завтра выходной…

– День самоподготовки – это не выходной, Смирнова, а день, когда студент готовится к занятиям. Вы все почему-то ошибочно считаете, что это ваш выходной. – Он уткнулся в экран компьютера. – Давай, садись и делай тест. Сама же себя задерживаешь. И меня тоже.

Взяла лист, двинувшись в сторону выхода, чтобы присесть в аудитории, совмещенной с кафедрой.

– Нет, сиди здесь. Так точно не спишешь, – указал головой на стол напротив своего, продолжив свои дела.

Душнила! Тот еще душнила! А вопросы – смерть смертная. Он, что, думает, будто бы мы готовимся к каждому занятию? У-у-у! Бесит! И как на них отвечать? От волнения начала грызть колпачок ручки. Идиотская привычка.

– Не грызи ты колпачок, некрасиво, – отметил Тимофей Александрович, встав.

А наблюдать за мной – очень красиво, да, Анисимов? Или ты считаешь, что спасение от Рыжикова в столовой обеспечит тебе хорошее отношение к своей персоне? Ошибаешься.

– Я ничего не знаю, – отложила лист, сложив губы уточкой.

– Прошло всего две минуты. Ты даже не попыталась дать ответ хотя бы на один вопрос. Действительно думаешь, что с таким отношением к учебе сможешь закончить институт? – Мужчина встал напротив. Сложил руки на груди, наклонив голову набок. – Я не завалить тебя пытаюсь, а помочь.

Ага, как же. Если бы помочь хотел, то поставил бы просто так, а не просил делать тест.

– Судя по твоему недовольному выражению лица, ты так не считаешь, – Анисимов отодвинул стул от соседнего стола и поставил его рядом с моим, присев. – Что именно ты не знаешь? Давай, покажи вопрос, я помогу.

Еще раз взглянула на тест, перечитав вопросы. В голове начали всплывать лекции, которые я слушала и даже записывала, и ответы сами по себе отыскивались в потоке информации. После десяти минут кропотливой мозговой деятельности у меня осталось всего три неотвеченных вопроса.

– Я не совсем понимаю, что такое конъюнктура банковского рынка, и какие методы адаптации на нем используются. И не помню, что определяет стратегия диверсификации, – посмотрела на Тимофея Александровича, все это время сидевшего рядом и неотрывно следящего за тем, как я заполняла лист.

– А еще у тебя неправильный третий вопрос, – лист перекочевал к нему. – Ты, видимо, не поняла его трактовки. Надо найти не принципы стратегии Портера, а последствия ее применения. Но, в целом, порог ты перешла и даже очень неплохо. И зачем тогда делала вид, что ничего не знаешь? Желание уйти домой было так сильно? – кивнула. – Неправильно расставляешь приоритеты, Ангелина. А про стратегию диверсификации и конъюнктуру рынка, так и быть, я сейчас тебе расскажу.

Анисимов начал рассказ, профессионально оперируя терминами, приводя примеры и задавая вопросы, и, что удивительно, мне стало понятно. А самое главное – очень интересно. Возможно, от того, что держался мужчина более открыто, чем на парах? Или обстановка была совершенно другой? Я не понимала, но желание покинуть кафедру как можно скорее испарилось.

– И так просто? – удивилась тому, как на самом деле, оказывается, просто применяются стратегии и на что они влияют.

– Да, а что ты хотела? – приподнял он уголок губ вверх. – Трехтомное руководство по применению? Зачем? Банковское дело – наука трудная, но емкая и легко усваивается. К тому же, проводить мониторинг рынков нужно постоянно, это входит в обязанности даже самого просто финансового работника. А с огромными и сложными методами такое вряд ли осуществимо в короткий срок.

– Спасибо вам, – искренне поблагодарила его, начав собирать в сумку все канцелярские принадлежности. – Вы очень помогли, и за советы тоже спасибо. Постараюсь относиться к учебе лучше, все-таки я хочу работать по профессии и развиваться в этом направлении.

– Не за что, – Анисимов тоже собрал в портфель документы, прошел вперед и открыл мне дверь, придержав.

Мы вместе покинули здание института, перекинувшись еще парой фраз о тонкостях профессии финансиста, после чего мужчина сел в автомобиль, уехав. Я отправилась скорее домой, чтобы хотя бы сегодня отдохнуть.

Но отдохнуть мне там не дали. Стоило мне только перешагнуть порог квартиры, как слух уловил голоса подруги и Мозгова, весело о чем-то болтающих. Отлично, квартира общая, а парней только подруга водит. Когда мы с Максимом встречались, он приглашал меня к себе домой, а не я его сюда водила. Знала бы, что Ленка такая любвеобильная, не поселилась бы с ней в одной квартире. Хоть бы предупреждала.

Быстро переоделась, так же тихо исчезнув из помещения. Села на качели во дворе, решив немного покачаться и разобраться с мыслями. Слишком много всего в голове. Проблемы на работе, самое наиглупейшее расставание с Максом. Изменил мне, и с кем? С этой малолеткой из одиннадцатого класса, попавшей на нашу тусовку лишь потому, что ее брат – наш одногруппник. А ведь он мне нравился, сильно нравился, был таким хорошим парнем. Катал на мотоцикле, заботился, приносил мне таблетки, когда я заболела как-то на первом курсе. Мы два года были вместе. А теперь что? Все коту под хвост? Отличное начало третьего курса, я скажу. Октябрь месяц, а я уже по уши в собственном говне.

Прикрыла глаза, запустив руки в карманы. В правую вдруг что-то укололо, вытащила неизвестный объект, рассмотрев его. Им оказалась записка, сложенная вдвое. Аккуратным, крючкообразным почерком выведено:

«Улыбайся чаще, Ангелина. У тебя очень красивая улыбка»

И номер телефона в правом нижнем углу. Ни подписи, ни имени – ничего, что могло бы дать понять, от кого тайное послание. И когда кто-то только успел незаметно бросить его в карман куртки? Да и кто это вообще может быть?

II

Долгие раздумья привели к взвешенному решению: я написала незнакомцу, сразу же в лоб спросив, кто он. Однако ответа за весь вечер так и не пришло, а мое терпение медленно иссякло, поэтому телефон был благополучно отложен.

– Исправила двойку, м? Долго исправляла? Или вы по-быстрому? – подруга откровенно потешалась надо мной.

– Он дал мне тест, и я благополучно его написала. Все, – пихнула ее в бок, удобнее располагаясь на диване в гостиной. Сегодня у нас был традиционный вечер просмотра кино, хотя до кино так и не дошло. Все мои предложения были отвергнуты, потому что «Лина, мы смотрели уже все фильмы с твоим Хемсвортом, он мне надоел, давай посмотрим что-то другое».

– Фу, как скучно, – Лена перевернулась на спину, уставившись в потолок. – А я думала, ты действительно ему нравишься, и он специально тебя оставил после занятий. Поговорить чтобы или применить какие-нибудь методы по соблазнению.

– Лена, блин! Он же… Он мне в отцы годится! Все, не хочу больше ничего о нем слышать. Давай договоримся, что про Анисимова в нашем доме никто не говорит, лады? – психанула, чуть не взорвавшись. Слишком много Анисимова в моей жизни сегодня.

– Ла-а-адно, – протянула Лена, – только не дуйся, я не хотела тебя обидеть. Понимаю, ты еще не готова к новым отношениям. Тебе надо пережить расставание с Максом, забыть его, успокоиться, а потом уже думать о других мужчинах. Тем более, я уверена, что Тимофей Александрович не позволил бы себе изменять девушке, да и с ним ты была бы как за каменной стеной. Ты его бицепс видела? Такой кого угодно за тебя прибьет.

– Лена! – чуть ли не прорычала я.

Но подруга, кажется, меня не слышала, продолжая расписывать качества преподавателя, думая, что я поменяю свое мнение.

– Да и вообще, как по мне, мужчину идеальнее ты себе не найдешь. Обеспеченный, рассудительный, красивый, мужественный. Ещё и галантный, – мое терпение кончилось. Не дослушав, я ушла в свою комнату, а в ответ только и прилетело «ну и дурочка ты, Лина!».

Невероятно! Моя лучшая подруга сватает меня к левому мужику, даже не слушая, что мне это совершенно неинтересно. Не хочу отношений. Не сейчас. Не тогда, когда прежние раны ещё не зажили. Мы с Максом только месяц назад как расстались, точнее я его бросила, когда про измену узнала. Какие отношения? И с кем? С доводами подруги, почему-то считающей, что я нравлюсь взрослому мужчине. Если исходить из ее теории, то я нравлюсь всей мужской половине университета, потому что они все тоже на меня смотрели. Боже, бред какой…

Телефон противно пропищал, отвлекая от очередной мысли. Экран явил сообщение от неизвестного абонента.

Неизвестно: Не могу пока тебе раскрыть своей личности, но могу дать подсказку.

Ну и мужики пошли, конечно. Личности он своей раскрыть не может, зато записки в куртку подбрасывать может. Лучше бы в лицо сказал, что заинтересовался, чем подсказками разбрасываться.

Однако ответила я совершенно другое.

Я: Заинтриговал. Хорошо, давай подсказку, но только нормальную, чтобы понятно было.

Ответное сообщение пришло незамедлительно, и между нами завязалась переписка.

Неизвестно: Мы видимся практически каждый день, знаем друг друга по имени, но никогда не проводили время вместе.

Я: Хм, половина моих однокурсников подходит под это описание. Слишком расплывчатая подсказка. Давай другую!

Неизвестно: А давай лучше сыграем в игру? Без имён и попыток узнать, кто я. Все равно не скажу пока что. Зато с помощью игры у тебя сможет сформироваться целый образ и, возможно, ты поймёшь все сама.

Он, что, маньяк какой-то? Не нравится мне эта тема с его игрой. Ой, как не нравится. Но, черт возьми, интригует так, что ладони уже вспотели, и азарт появился.

Я: И каковы правила у твоей игры, мой тайный воздыхатель?

Неизвестно: Один день – один правдивый факт о себе. Не обязательно что-то личное, это может быть банально любимый цвет, но таким образом мы сможем узнать друг друга лучше, сблизиться и только потом встретиться.

Я: Э-э-э, а не проще встретиться сейчас и сказать это все друг другу в лицо? Или что не так? Зачем устраивать какие-то игры, если можно без всех этих тайн посмотреть друг другу в глаза?

Неизвестно: Можно, но так ведь интереснее.

Я: Не вижу ничего интересного, да и выглядит так, словно ты маньяк, который пытается узнать обо мне все, чтобы выследить и сделать то, что хотел. Короче, не хочу я играть в твои игры, я даже имени твоего не знаю! Не пиши мне больше!

Откинула телефон на подушку, задумавшись. Всякое можно понять, но такое в голове не укладывается. Столько заморочек, игры какие-то, тайны, когда можно просто встретиться и решить вживую, интересно ли общение. Стопроцентно там сидел сейчас какой-нибудь ботаник с прыщавым лицом, который просто боится показаться. Ну вот пусть и сидит себе дальше, я на такое не поведусь.

***

– Лин, – разбудил меня голос подруги, громко стучавшейся в дверь комнаты. Выругавшись себе под нос, открыла. – Там курьер пришел, говорит, что без твоей подписи не может уйти.

– Что ещё за курьер? Я ничего не заказывала, – потерла кулаками глаза, пытаясь вырваться из мутной пелены сна.

– Там букет цветов большой и суши. Будешь забирать?

Если это от Макса, выкину все из окна. Не нужно мне ничего от этого мерзавца, пусть засунет все подарки в свою задницу. Но каковым же было мое удивление, когда, приняв доставку, я увидела в записке:

«Сменишь гнев на милость или продолжишь дуться? Не хотел тебя оскорбить, прости. Может, попробуем начать знакомство заново? А это тебе в качестве примирительного жеста.

Тайный воздыхатель».

– Точно маньяк, – положила на стол на кухне суши, принявшись разыскивать вазу.

– У тебя появился тайный воздыхатель, и ты молчала?!

Ленка огромными глазами смотрела на безумно красивый букет ромашек. К слову, – моих любимых цветов. Я знала этот взгляд. Она была восхищена, а мне почему-то стало страшно. Что это за человек такой, который ещё и адрес мой знал? Не пришлось бы мне переезжать.

– Тебе было не до этого, ты меня к Анисимову сватала, – поставила цветы в вазу, сделала нам чай, и мы принялись за еду.

– Прости, Лин, – она виновато потупила взгляд. – Просто ты молчишь, закрылась в себе, работать стала больше после разрыва, и я подумала, что ты так боль глушишь. А про Тимофея Александровича начала, потому что вижу, что его взгляд не простой. На других он так не смотрит. Да и вспомни ты, когда вы с Максом вместе ещё были, он постоянно вас рассаживал, видимо, ему противно было смотреть на ваши обнимашки. И придирки его тоже объяснимы, если так посудить. Он ищет повод столкновения с тобой.

– Плевать, что он там ищет. Он мой преподаватель, старше вдвое, и не нравится мне. Прошу тебя, перестань говорить про него, иначе я от тебя съеду. – Одарила Лену строгим взглядом, после чего она согласно моргнула. – У нас сегодня выходной, между прочим! Чем займемся?

– Ой, – она запихнула в рот ролл, начав медленно его пережевывать.

– Так, ясно, – я смиренно улыбнулась, понимая, что сегодня мне снова быть одной. – Андрей?

– Ага, пригласил в какой-то ресторан в Moscow-city, а перед этим прогуляться в том районе. Говорит, там красиво, здания высотные, просторно и всякое такое… Ты не обижаешься?

Мотнула головой отрицательно, только сейчас заметив, как светилась подруга. Быть может, я ошибаюсь, и Мозгов – не такой уж и мудак? На секс он Ленку уже развел, но не сбежал, а продолжает общение, на свидания приглашает. Если мои догадки неверны, то это к лучшему. Лена такая счастливая, когда говорит о нем.

– Конечно же нет! – Теперь улыбка у меня была искренней. – Повеселись там как следует и вечером мне все расскажешь!

– А ты про своего воздыхателя. Кстати, передай ему, что роллы просто бомбезные, – рассмеялась Ленка, когда я недовольно сморщилась.

Не буду больше писать я этому воздыхателю. Что за трус такой? Лучше бы сам пришел, да принес все это, чем курьеров посылать. Точно ботаник какой-нибудь, наверняка никогда не подкатывавший к девушкам и решивший, что таким способом сможет заинтриговать, заставить думать о себе. Ладно, заставил, но не более. Изводить себя на пустом месте не собираюсь, слишком много чести.

После того, как Лена упорхала на свидание, я успела вычистить всю квартиру до блеска, пройдясь тряпками по всем видимым и невидимым углам. Уборка всегда расслабляла меня, в такие моменты казалось, что я навожу порядок не только на полках, шкафах и столе, но и в своей голове. Раскладываю мысли и переживания по собственным – воображаемым – полочкам, избавляюсь от ненужных переживаний, складывая их в потаенные углы головы, чтобы больше никогда не возвращаться.

Когда мы с Максом были вместе, все свое свободное время я проводила с ним, развлекаясь и чувствуя себя свободной. Иногда даже счастливой. Не сказала бы сейчас, что действительно его любила, но нравился он мне определенно. Наверное, именно поэтому я так легко решилась на расставание и не напилась после того, как узнала о его измене. Но сейчас, сидя одна в пустой квартире, как никогда сильно я ощущала нехватку и потребность в общении с кем-то, даже с Рыжиковым.

Разыскала в списке контактов его имя, хотела позвонить, но вовремя одумалась. Нечего саму себя в прежнюю яму загонять. Люди не меняются. Изменил однажды, изменит и дважды.

Я сильно об этом еще потом пожалею, буду долго себя ругать, когда мои представления оправдаются, но зато займу свой вечер. Возможно, даже получу удовольствие, вдруг этот ботаник окажется весьма интересным собеседником, и мы даже подружимся? Взяла телефон, быстро набрав сообщение и тут же его отправив, пока не передумала.

Я: Хорошо, я готова продолжить наше общение, но только в формате тет-а-тет. Через час жду тебя в парке, который рядом с университетом. Если не придешь, расценю это как нежелание общения, и никакие цветы не помогут. Спасибо, кстати, за букет. Очень красивый.

Ответ пришел не сразу, но его положительный окрас меня обрадовал. Надо было так с самого начала, а не начинать бессмысленную переписку, только испортившую первое впечатление о человеке.

Вечерами в Москве прохладно. В Питере тоже не жарко, но изредка погода баловала солнышком. На московских же улицах мне иногда кажется, что солнце забывает о своем существовании. По крайней мере, именно в этом году. Поэтому, надев макси-юбку светло-коричневого оттенка и заправив в нее белую рубашку, облачилась в кожанку и шелковый шарфик светло-голубого оттенка. Люблю, когда тепло и ниоткуда не дует, потому что очень легко простужаюсь. Всего двадцать один, а спина иногда болит так, словно мне тридцать.

А все почему? А потому что Ленке вечно жарко, а мне вечно холодно, и мы никак не можем сойтись в температурных режимах, часто назло друг другу то открывая все окна, то закрывая.

Я пришла на десять минут раньше. Не знаю, зачем и почему, но мне хотелось увидеть его еще издалека, чтобы, если вдруг не понравится, сбежать, чтобы это выглядело так, что это я передумала и не пришла. Мне хотелось, чтобы у меня был выбор, и я его себе создала. Пусть призрачный, но он был.

Присев на скамью, начала разглядывать, как разноцветные листочки падали с деревьев, кружась и оседая на земле. Я любила осень именно за это: за яркость красок деревьев, мелькающих и тут и там, когда идешь по улице, за необычные фигурки птиц в небе, улетающих в теплые края, чтобы перезимовать, и за дожди. Мне нравилось гулять по улице в дождь, подставлять лицо каплям и думать, что мне подвластно все, но удавалось это редко.

Не заметить идущую мужскую фигуру, оглядывающуюся по сторонам в поисках кого-то, было сложно, и я ее заметила. Сказать, что я удивилась, наверное, не сказать ничего. Можно было ожидать кого угодно, можно было и дальше думать, что вымыслы подруги – просто вымыслы, но ко мне шел Анисимов собственной персоной. Совершенно спокойный, расслабленный, с цветами, с этой своей красивой улыбкой, и шел он не мимо, нет, целенаправленно ко мне.

Я испугалась. Хотелось встать и убежать, но ноги приросли к земле, потому что… Потому что глупо, потому что ненормально, потому что… Черт возьми, это не может оказаться правдой. Я не могу нравиться своему преподавателю, не могу. Засуетившись, не сразу заметила, как Тимофей Александрович подошел совсем близко, встав напротив. Он улыбнулся приветливо, смотря мне прямо в глаза.

– Не рада увиденному? – хмыкнул он, когда понял, что за замешательство, должно быть, выразилось на моем лице.

– Я… Здравствуйте, – смутилась, более не понимая, как на него реагировать. – Это вы мне писали? Вы прислали цветы и, о боже, вы мне подложили эту записку?

Зачем-то спрашивала я, хотя понимала, что так оно и было. Вопросы были бессмысленны, никто другой не проходил тут в последние двадцать минут, и никто другой не шел намеренно ко мне. Это был Анисимов, и отрицать это было совершенно глупо.

Анисимов тяжело вздохнул, присел рядом, повернувшись ко мне. Выглядел он хорошо. Голубоватая, в тон моего шарфа, рубашка, и темно-синий костюм, который не скрывал крепости его тела и придавал ему особого шарма. Густые смолистые волосы мужчины были уложены гелем, как и всегда, аккуратно, лицо гладко выбрито. Никогда не видела его со щетиной, хотя, мне кажется, ему бы не пошло.

– Ангелина, понимаю, выглядит это все весьма странно в твоих глазах. Взрослый мужчина, твой преподаватель, да еще и с репутацией бабника, хотя, честно, не знаю, откуда взялись эти слухи. Ни с кем из студенток за годы преподавания я не спал, – зачем-то начал оправдаться Тимофей Александрович. – Пишет тебе записки, смски, как школьник, дарит цветы. Я бы в жизни не решился на подобное, если бы ты не была мне давно симпатична. Я хотел заявить о своих чувствах, но понимал, что ты испугаешься, поэтому в качестве альтернативы и подложил тебе записку. Думал, у нас завяжется общение, мы прикипим к друг другу, а потом встретимся, когда оба будем этого желать. Но ты настояла на очной встрече сейчас.

Он смотрел пронзительно, ждал, пока отвечу. Но я смотрела на него и видела не мужчину, с которым можно попробовать что-то – даже общение, а своего преподавателя, и это пугало. Я отвернулась, глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, пошевелила слегка озябшими пальцами, что, судя по резкому движению Анисимова, не осталось им незамеченным. Он хотел меня коснуться, но передумал в последний момент. Да, лучше не стоит, это будет слишком. Вся эта ситуация уже чересчур глупа, еще не хватало его прикосновений.