Когда дети выпрыгнули из вертолета на посадочную площадку, к ним уже бежали трое молодых мужчин, одетых в красивую военную форму с теми же знаками в виде креста, что и у Лемана и Рики.

Саймон сжал плечо Ники и прижал ее к себе. Когда шум лопастей затих, тот солдат, которого называли Войцехом, подошел к ним и сказал:

– Этих двоих новоприбывших провести по стандартной схеме заселения.

– Так точно, – кивнул один из трех мужчин и, развернувшись, приказным тоном гаркнул. – Вперед!

Оглянувшись на мгновение на Лемана, Саймон направился следом за незнакомцем.

– Куда нас ведут? – спросила Ника у брата, пытаясь подстроиться под такт ходьбы взрослых.

– Не знаю, – покачал головой Саймон.

– Сначала вы попадете на дезинфекцию, – неожиданно ответил им идущий впереди всех мужчина. – Там вас вымоют и выдадут новую одежду. Далее мы отвезем вас в «дом населения», где вас зарегистрируют, а после отведут во временное место жительства.

– Детский дом?

– Да.

«Прекрасно, – вздыхая, подумал Саймон. – Из огня, да в полымя».

Но, с другой стороны, чего им еще стоило ожидать? Куда еще деть двух детей? Раньше он об этом даже не задумывался, но по закону они несовершеннолетние.

Уйдя с площадки, солдаты завели их внутрь какого-то здания и, проведя по нескольким коридорам, остановились рядом с широкой металлической дверью.

– Заходите внутрь и следуйте командам инструктора, – велел им мужчина, повернувшись к детям лицом и сложив руки за спиной. – Мы будем ждать вас с другой стороны.

Кивнув, он толкнул дверь вперед и, подождав сестру, вошел следом. Когда дверь захлопнулась и щелкнула, помещение осветило холодным светом. Прямо перед ними располагалась стена с пятью дверьми.

– Здравствуйте, новые члены резервации «Надежда», – вдруг зазвучал отовсюду женский голос. Хоть Саймон и ожидал чего-то подобного, но все равно немного чуть вздрогнул от испуга. – Мы рады приветствовать вас в нашей обители спокойствия и безопасности. До становления полноправными членами нашего общества осталось лишь пара шагов. Для дезинфекции просим вас по одному пройти в любую из дверей и следовать дальнейшим указаниям.

Присев на корточки и став с Никой примерно одного роста, подросток посмотрел ей в глаза.

– Главное – ничего не бойся. Делай то, что скажет этот голос, и все будет в порядке. Поняла меня?

– Да, – кивнула она и, не дожидаясь ответа, повернулась и, подойдя и без труда открыв дверь, вошла внутрь.

Поднявшись, Саймон вздохнул и вошел в ту дверь, что правее.

Когда она закрылась и послышался звук защелкивающегося замка, подросток вновь услышал голос.

– Слева от вас в стене находиться люк. За ним находится утилизатор. Полностью оголитесь и выбросите туда всю свою одежду и остальные имеющиеся личные вещи. Это служит для предохранения от занесения в резервацию каких-либо вредоносных бактерий, вирусов, известных и неизвестных ученым, и так далее. Мы понимаем, что это может быть тяжело, но, тем не менее, вынуждены требовать исполнения этого условия. При отказе или попытке утаивания вещей это будет расценено как угроза, и впоследствии вы будете немедленно уничтожены.

«Отлично, – подумал Саймон, подходя к скамье. – Подчиняйся или умри. Этого следовало ожидать»

Сняв с плеч свой рюкзак, он поставил его на пол и разделся донага. Ощущая себя, словно оголенный зубной нерв, подросток повесил свою одежду на одну руку, рюкзак взял в другую, и подошел к стене. Открыв люк, паренек ощутил у себя на лице легкий поток горячего воздуха. Первыми на уничтожение полетела одежда и оружие, с этим расстаться удалось на удивление легко. Чего нельзя сказать о личных вещах.

Вытащив из рюкзака свой дневник, Саймон просунул сумку в люк и отпустил.

Посмотрев на него несколько секунд, юноша раскрыл дневник и вытащил сложенное письмо мамы. Решив, что тянуть нет смысла, и что от этого будет лишь еще тяжелее, он отпустил его, а следом швырнул и дневник, содержание которого намеревался вновь переписать по прибытию (как выразился один из солдат) во «временное место жительства».

Утерев несколько непрошеных слезинок и чувствуя, как голое тело начинает понемногу замерзать, Саймон закрыл люк и подошел к следующей двери. Встав на два нарисованных на полу изображения человеческих ступней, он увидел, как над дверью появилась короткая, цвета индиго, полоска. Она, как в фильмах про будущее, которые подросток смотрел в бункере, просканировало его от макушки до пальцев ног. Далее послышался пикающий сигнал, и голос попросил его развернуться спиной. Саймон увидел, что изображения ступней на полу поменяли направление на сто восемьдесят градусов. Оказалось, что это не рисунок, а изображение на экране. Какой-то частью себя в шутку переживая, не фотографируют ли его, подросток развернулся спиной.

После сканирования задней части тела полоска поменяла цвет на зеленый, и дверь автоматически открылась. Еще не зайдя внутрь, Саймон понял, что это – душевая. Пройдя в следующую комнату, подросток встал на идентичные рисунки ступней, и его обдало стремительным потоком ледяной воды, он даже вскрикнул от неожиданности, но двинуться с места не смог. Через него словно пропустили электрический заряд, который сковал безболезненным спазмом все его мышцы.

Около пятнадцати секунд его поливали ледяной водой. Затем она сменилась горячей. После подростка обдали каким-то странным, подобным облаку веществом. Далее его смыли теплой водой, затем снова обдали горячей, и закончили вновь ледяной.

Когда этот, то огненный, то морозный проливной дождь иссяк, Саймон вновь овладел своим телом и смог двигаться.

– Пройдите вперед, тщательно оботритесь полотенцем, и проследуйте в следующее помещение.

– А меня там не заклеймят случаем?! – крикнул Саймон, у которого не получилось справиться с охватившей его злобой. Но ответа, как и следовало ожидать, не последовало.

Вдохнув несколько раз и взяв себя в руки, юноша мотнул головой и прошел в следующее помещение. Кроме стола высотой по пояс и лежащем на нем комплекте одежды ничего не было.

Не дожидаясь инструктажа, Саймон подошел к нему и, пропуская слова незримой женщины мимо ушей, оделся в предоставленную черную майку, черные джинсы и пару черных кроссовок. Все идеально подходило под размеры его тела.

– Пожалуйста, пройдите в следующее помещение.

Сделав это, Саймон оказался в комнате, точь-в-точь похожей на ту, в которой они расстались с Никой.

«Где она?», – подумал брат и обеспокоенно огляделся, и как раз в этот момент девочка вышла из левой двери.

Взглянув на ее заплаканное лицо, брат подбежал к ней и подхватил на руки. Девочка обвила своими тонкими ручками его шею и, всхлипывая, сказала:

– Я выбросила Зеленушку! А потом меня облили ледяной водой!

– Я знаю, – кивнул Саймон. – Меня тоже.

– А как же Зеленушка? Что с ним теперь будет? Его отдадут? Тот голос сказал, что его ути.. я не помню, как.

– Да, – кивнул Саймон. – Его просто почистят, а потом вернут. Не знаю только, когда, но скоро.

Подросток пообещал себе, что кроме восстановления дневника и письма займется еще и созданием нового динозавра. Он часто видел его, так что сможет сделать примерно то же самое.

«А если нет, то можно будет сказать, что его повредили на чистке, или что-то наподобие этого», – думал он, опуская Нику на пол. Одета она была так же, как и он.

– Ну ладно, – сказал Саймон, утерев мокрые щеки девочки подушечкой большого пальца. – Нужно идти, козявка. Пошли.

Она кивнула и направилась следом за братом. Открыв дверь, Саймон и Ника вышли из комнаты и попали в коридор, в котором их уже ждали те трое солдат. Главный среди них лишь кивнул, и тогда они направились к выходу.

Покинув здание, они вышли на дорожку, по бокам которой располагался коротко стриженный газон. Оглядевшись, Саймон увидел еще несколько построек, среди которой самой большой был высокий красивый особняк. Проведя их по дорожке, то схлестывающейся с другими, то разветвляющейся, словно путаница капилляров в человеческом теле, они попали на вместительную парковку.

Главный солдат подошел к одноэтажному строению и вошел внутрь. Спустя несколько секунд он показался вновь, но на этот раз на его палец было надето кольцо, на котором свисала какая-то странная сплюснутая прямоугольная серая вещица и ключ.

Приблизившись к черному четырехдверному автомобилю, солдат открыл водительскую дверь и сел внутрь. Подведя к ней детей, их усадили на заднее сиденье. Рядом с ними, около правой двери, пристроился один из мужчин, а второй сел впереди. Приложив прямоугольную штуку к панели, водитель подождал несколько секунд. Когда панель загорелась аквамариновым светом, он вставил ключ в замок зажигания и завел автомобиль.

Выехав через ворота с территории, на которой особняк стоял так, словно все вокруг было его собственностью, они поехали по пустой дороге и вскоре повернули и выехали на другую, которая в отличие от первой уже была занята другими автомобилями.

На протяжении всей поездки дети наблюдали за буднями оживленного города. Они словно были слепыми, которые только что обрели зрение, и если бы не напряженная атмосфера, то новоприбывшие, наверно, прыгали бы по всему салону автомобиля и восхищенно заваливали своих попутчиков градом вопросов, но вместо этого брат и сестра просто сидели и молча пожирали глазами все, что им попадалось. Положив руки на колени ладонями вниз, они наблюдали за проносящимися мимо жилыми домами, парками, скверами, магазинами, кофейнями и ресторанчиками, и автомобилями. Саймону казалось, что они очутились в огромном причудливом механизме, принцип работы которого с первого взгляда был так ясен и прост, но одновременно с этим оказывался непостижимо загадочным.

И вдруг водитель свернул с дороги, и они попали на площадь с парковочными местами, расположенную перед невысоким вытянутым трехэтажным зданием.

– Выходите, – заглушив мотор, велел солдат. – Мы на месте.

Открыв левую дверь, Саймон подождал несколько секунд, пока Ника выберется наружу, а затем вылез сам. Захлопнув дверь, он направился за солдатом и поманил за собой сестру.

Во время приближения к входу в здание дети осматривали проходящих мимо людей, а эти люди в свою очередь осматривали солдат и, перешептываясь со своими спутниками, с настороженностью обходили их стороной, словно мужчины переносили какую-то заразную инфекцию, передающуюся воздушно-капельным путем.

Поднявшись по невысоким ступеням, они оказались рядом с дверьми, с обеих сторон которых стояли горшки с красивыми высокими цветами. Двери были открыты.

Войдя внутрь здания, они попали в широкое помещение. Справа и слева, прильнув к стенам, стояли кожаные диваны, а посередине находилась высокая стойка. Из помещения вели два коридора, уходящие направо и налево, а позади стойки располагались две лестницы. Та, что справа, вела наверх, а та, что слева – вниз.

Приблизившись к стойке, главный солдат даже ничего не сказал, просто кивнул в сторону детей. Узнав знак на форме пришедших, находившиеся за стойкой женщина и мужчина кивнули. Саймон заметил, как у последнего подпрыгнуло ярко выраженное адамово яблоко. Солдат поднял руку, и подросток увидел в его руке появившийся неизвестно откуда листок бумаги.

– Поставьте галочку и печать в ведомости, – напомнил он мужчине, который растерянно посмотрел на протянутую бумагу, – что мы отдали вам новоприбывших.

– К-к-конечно, – заикнулся он и нечаянно дернул лист так, что едва его не порвал. – Нет проблем.

Чиркнув что-то синим пишущим наперстком, он взял какое-то устройство и шлепнул им по бумаге, оставив после себя след незнакомого знака, похожего на герб.

– Тогда, мы пойдем, – забрав ведомость, сказал солдат и вместе со своим напарником направился к выходу.

Как только они скрылись из виду, женщина и мужчина заметно расслабились, а последний из них даже выдохнул от облегчения.

– Ну и жуткие эти Черные Кресты, – сказала незнакомка, поправив свои вороные волосы, убранные назад и заплетенные в две косы. Она посмотрела на детей. – Да?

Саймон и Ника переглянулись друг с другом и синхронно отрицательно покачали головами.

– Мы видели и хуже, – сказал подросток.

– Хм, – удивилась женщина и ее глаза забегали. – Что же, ладно. Идите за мной.

Выйдя из-за стойки, она покосилась на своего коллегу, а затем направилась к лестнице, ведущей на верхние этажи.

«Хорошо хоть не под землю, – выдохнул Саймон. – Хватит с меня»

Но потом он вспомнил, что резервация находится под землей, и хохотнул.

Женщина удивленно обернулась и посмотрела на подростка.

– Извините, – ответил он и неудачно пошутил. – Просто вы мне напомнили одну пленницу, которую поймали в лесу охотники нашего племени.

Незнакомка побледнела и отвернулась, а Саймон чуть толкнул Нику и улыбнулся. Она лишь закатила глаза.

Поднявшись на второй этаж, женщина повернула налево и, проведя детей по коридору, указала на деревянную дверь и постучала.

– Входите! – послышался громкий женский голос.

Открыв дверь, незнакомка отошла в сторону, пропуская детей внутрь. Когда они вошли, женщина захлопнула ее, и в коридоре послышалось несколько затихающих удаляющихся звуков топающих каблуков.

За единственным в комнате столом сидела обладательница голоса. Ей была худощавая женщина с каштановыми, свободно рассыпанными на плечах и еле достающими до лопаток волосами. Лицо было овальным, скулы ярко выражены, нос острый, а губы тонкие и визуально чуть увеличенные ежевичного цвета помадой. Одета она была несуразно: в темно-малиновый пиджак, яркую разноцветную майку, темно-зеленые джинсы и бордовые туфли-лодочки.

– Добрый день, – она приторно улыбнулась и указала на несколько стульев, расположенных перед ее столом. – Пожалуйста, присаживайтесь мои хорошие. Какие вы славные! Меня зовут госпожа Тлиппер. А вы?..

– Я Саймон, это моя сестра. Ее зовут Ника.

– Вероника, или?..

– Нет, Ника – полное имя, – покачала головой девочка.

– Отлично! А фамилия у вас есть, ребятки? – подростку казалось, что еще немного и сидящая напротив женщина начнет слепить ему глаза своей белоснежной улыбкой.

– Может и есть, но мы ее не знаем.

– Тогда вам придется придумать ее, потому что фамилия обязательно должна быть у каждого жителя резервации, – она покачала головой. – У тебя есть какая-нибудь подходящая на уме?

Саймон ненадолго задумался, а после сказал:

– Крукс.

– Ты уверен?

Он посмотрел на Нику. Сестра кивнула, соглашаясь с ним.

– Да, – подтвердил подросток.

Женщина кивнула и начала что-то набирать на сенсорной клавиатуре.

– Господин Саймон Крукс, и госпожа Ника Крукс, – пробубнила она сама себе под нос.

Услышав сочетание своего имени и имени сестры с новой и первой в жизни фамилией, подросток поежился из-за появившегося в животе трепета. Это вроде бы называется «бабочки в животе», только вот он не знал, из-за чего именно они возникли.

– Теперь, мои хорошие, по очереди приложите ладони к этому устройству.

Женщина выдвинула ящик, достала из него широкую тонкую пластину и положила ее перед детьми. Первым это сделал Саймон. Прислонив ладонь, он увидел волну белого света.

– Готово, – медленно проговорила госпожа Тлиппер, не отрывая своего взгляда от монитора компьютера. – Теперь ваша очередь, молодая леди.

Чуть смутившись, Ника приложила свою ладошку к панели. Так ее еще никто никогда не называл. Но, не смотря на все это внешнее обаяние и улыбки, девочка чувствовала, что что-то в ней не так. И Саймон тоже. Она не понравилась ему с первых секунд их знакомства.

Кивнув в знак того, что сканирование завершено, госпожа Тлиппер еще минуты три-четыре что-то печатала, быстро перебирая пальцами по клавишам, словно талантливый пианист. После же она поднялась со своего места и взяла со стола два мобильных телефона.

– Что же, мои хорошие, все готово. Прошу, идите за мной.

Спустившись на первый этаж, женщина вывела их из здания на задний двор.

– Добро пожаловать в приют резервации, – сложив ладони друг с другом и шагая по вымощенной серым камнем дорожке, сказала госпожа Тлиппер, говоря с детьми через свое плечо. – Здесь вы в полной безопасности будете жить до тех пор, пока не станете совершеннолетними или вас не возьмут под опеку. Я уже разместила ваши анкеты. А пока, будете ходить в школу нашего приюта, общаться со своими сверстниками, и вести обычную детскую жизнь. Разве это не прекрасно? – она мерзко захихикала. – Я…

Госпожа Тлиппер хотела сказать что-то еще, как вдруг ее перебил телефонный звонок.

– Ой, секундочку, дорогие мои, – сказала женщина и торопливо полезла во внутренние карманы своего пиджака. – Мне нужно ответить на звонок. Хм, рабочий, – последнее она сказала тихо.

Достав устройство, она, не прекращая идти, нажала на кнопку принятия вызова.

– Да-да, слушаю вас внимательно.

В это время Саймон, почти не обращая внимания на госпожу Тлиппер, вертел головой и осматривался. Такого сборища детей, да и в целом людей он не видел ни разу за всю свою жизнь, так что компания из дюжины мальчиков и девочек казалась ему целой толпой. Все занимались своими делами. Те, кто помладше, играли друг с дружкой, те, что постарше, общались, просто прогуливались или сидели в компании книги, хотя такого Саймон увидел лишь одного. Неказистый невыразительный худощавый паренек лет пятнадцати сидел на лавочке вдали от всех и, то и дело поправляя на переносице свои очки, штудировал толстенную книгу, часто перекладывая ее с одной руки на другую.

Когда они проходили мимо, незнакомый подросток, видимо, услышал голос женщины и быстро поднял на них свой взгляд. Поняв, что она ведет новичков, он видимо расслабился и с соболезнованиями посмотрел на Саймона. После же паренек покачал головой и вернулся к своему захватывающему, что можно было понять по его выражению лица занятию.

Остальные либо вовсе не обращали на них внимания, либо замечали и кивками или даже пальцами указывали своим друзьям в сторону новоприбывших. Саймону, честно сказать, было совершенно плевать на это. Настаивать на дружбе, пытаться быть как все или наоборот, выделяться, он не собирался.

– Есть, есть, – кивала своему телефонному собеседнику женщина, нахмурив при этом брови домиком. – Да… да, конечно. Да… совершенно верно, сегодня, да.

На этом моменте Саймон напрягся и весь обратился в слух. Сегодня?..

– Конечно, само собой…– госпожа Тлиппер захихикала. – Разумеется, разумеется… что, простите? Я не расслышала. Ах, когда вам удобно, конечно, но только не раньше семи утра и не позже восьми вечера… да. Когда? Поняла, в четверть десятого утра, – она широко улыбнулась, даже можно сказать чуть оскалилась, обнажая при этом ряды идеальных прямых белых зубов, но Нике и Саймону этого не было видно. – Хорошо. Поняла вас. В четверть десятого утра. Все, ждем, ждем, да. До свидания. Да, и вам.

Женщина остановилась, отняла телефон от уха и, убрав его обратно в карман, повернулась к детям.

– Знаете, хорошие мои, такое в моей практике произошло впервые! В приют попали дети из-за пределов резервации. И в этот же день, спустя всего полчаса у них появляются потенциальные приемные родители! Хочу сказать вам, это – новый рекорд, – Саймон видел, что госпожа Тлиппер находилась в полнейшем восторге. Чего нельзя сказать о нем.

Ника не могла отреагировать на известие в полной мере по нескольким причинам. Она была маленькой девочкой, прожившей всю свою пока еще недолгую жизнь в бункере под землей. И вдруг на ее маленькую детскую голову всего за несколько дней лавиной свалилось столько разных событий. Она была перегружена и просто путалась в происходящем. Но Саймон в отличие от младшей сестры все осознавал в полной мере.

«У нас будут новые родители?», – думал он, не до конца веря в правдивость этого факта. Нет. Их родители умерли. Они лежат рядом друг с другом в земле неподалеку от их дома. У них никогда не будет «новых родителей».

– Причем, собираются взять сразу обоих. Правда, это еще не точно. Они сказали, что приедут со своими характеристиками и посмотрят на вас, и если их все устроит, то вы отправитесь в новый дом уже завтра! Здорово, правда? Некоторые дети дожидаются приемных родителей годами, и чаще всего за ними так и не являются, а вы… ладно, идем, идем. Все равно устроим вас в комнатах. Надо же вам как-то переночевать.

Женщина отвернулась и пошла в сторону здания, к которому все это время направлялась. Оно занимало четыре этажа и было выстроено в форме прямоугольника, у которого отсутствовала одна из меньших сторон. Зайдя внутрь через главный вход, госпожа Тлиппер провела их к лестнице и, поднимаясь наверх, столкнулась с какой-то женщиной лет тридцати пяти.

– Здравствуй, Алма, – доброжелательно поприветствовала ее Тлиппер.

– Здравствуйте, – кивнула женщина и обратила внимание на двух новых детей.

– Принеси, пожалуйста, два новых комплекта постельного белья. Нужно устроить этих ребятишек.

– Конечно, – кивнула Алма и продолжила спуск по лестнице. – Приду через несколько минут.

Поднявшись на третий этаж, они свернули налево и, пройдя по коридору, остановились около двери с висящим на ней номером «14».

– Прошу, – открыв ее, женщина отошла в сторону, пропуская детей внутрь.

Комната представляла собой квадратное помещение, занятое девятью двухэтажными кроватями, восемнадцатью тумбочками, стоящими по две рядом с каждой кроватью, большим шкафом справа от двери, и висящим на стене телевизором с левой стороны.

Честно сказать, Саймон представлял себе условия намного хуже. Что-нибудь типа холодных серых облупленных сырых стен, дюжину бритоголовых тощих поселенцев-детей, сидящих по-турецки на одноместных ободранных кроватях, и так далее в том же духе.

– Вот, в этой комнате несколько коек свободны, – госпожа Тлиппер подошла к той кровати, что стояла рядом со стеной во втором ряду.

Оба этажа этой двухъярусной кровати были незаняты.

– Итак, – женщина хлопнула в ладоши, – сейчас госпожа Алма Морен принесет вам постельное белье. Расстилайте его, а потом у вас свободное время. Познакомьтесь с другими ребятами, погуляйте, можете почитать в библиотеке, посмотреть телевизор, ну, и еще много чего. Если хотите, можете попросить кого-нибудь, чтобы вам провели экскурсию. В семь часов вечера будет ужин, так что, постарайтесь не опаздывать. Если будут еще какие-то вопросы, на которые не смогут ответить ребята, то обращайтесь к госпоже Морен. Что же, вроде бы все рассказала, – она постучала ладонями по карманам своих джинсов. – А теперь, не буду мешать.

Она вышла, ненадолго оставив Саймона и Нику в одиночестве.

– Ложись наверху, – сказал брат, подходя к кровати.

– Хорошо.

Надавив на матрас, подросток почувствовал сопротивляющиеся его ладоням пружины.

– А что эта Тлиппер говорила на улице о родителях? – спросила Ника, гладя поверхность одной из цилиндрических ступенек лестницы, ведущей на второй ярус.

– Завтра сюда приедут мужчина и женщина. Посмотрят на нас и, возможно, заберут под свою опеку.

Увидев непонимающее выражение лица, брат объяснил.

– То есть, они могут нас забрать жить к себе домой и станут нашими приемными родителями.

– Родителями? – спросила она. – Но, у нас же есть мама и папа, – она замялась. – Ну, то есть были.

– Это – ненастоящие мама и папа. Скорее, игрушечные, – решил использовать аналогию юноша. – Есть настоящий слон, а есть игрушечный. Так же и здесь.

– И долго нам нужно с ними жить?

– До совершеннолетия, пока мы не станем достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно жить в обществе.

– А когда наступает это совершеннолетие?

– Без понятия, козявка, – пожал плечами Саймон. – Я нахожусь здесь ровно столько же, сколько и ты, так что не знаю ответов на все вопросы. К тому же, быть может, они станут нам хорошими друзьями.

Вдруг дверь открылась, и в комнату вошла Алма. Положив перед ними на кровать два комплекта постелей, она сказала им примерно то же самое, что и Тлиппер на счет ужина, свободного времени и тому подобное, а затем вышла. Эта женщина не расплывалась каждые две секунду в улыбках, не называла их «мои хорошие» и была одета невзрачно и по-простому, и понравилась Саймону и Нике в сотни раз сильнее, чем Попугай (так подросток прозвал у себя в мыслях эту Тлиппер).

– Держи, – сказал он сестре, закидывая один из комплектов на верхний ярус. – Я пока заправлю твою постель, а ты заправь мою. Внизу тебе должно быть проще.

Она кивнула и, понаблюдав за тем, как Саймон вскарабкался наверх, принялась за дело.

Заправив постель, подросток спрыгнул с верхнего этажа и, неудачно приземлившись на пол, почувствовал резкую боль, пронзившую пятки и дошедшую до самых колен. Ругая свою неуклюжесть, он потер колени ладонями и посмотрел на сестру, мучающуюся с пододеяльником.

– Дай сюда, – сказал Саймон и забрал у девочки длинную ткань и одеяло. – Смотри, как нужно это делать.

Юноша расправил одеяло и взял его за два угла одной из коротких сторон. Продемонстрировав свой способ и сопровождая его объяснениями, подросток справился за полминуты и, сложив его пополам, постелил на кровать. Кивнув и сказав, что все понятно, Ника быстро застелила постель покрывалом и встала напротив брата.

– Все. И, что теперь?

– Делать все равно нечего, – покачал головой Саймон. – Пойдем, прогуляемся. Если хочешь, познакомься с кем-нибудь. Только смотри, если тебя спросят, откуда мы, не вздумай рассказывать о бункере.

– Почему?

– Не хочу, чтобы об этом кто-либо знал. Продолжай всем интересующимся рассказывать о том, что мы жили в поселении, которое разрушили плохие люди. Они убили наших родителей, и мы единственные спаслись.

– Но зачем врать?

Подросток несколько секунд помолчал, формулируя свои мысли.

– Мы оказались в чужом месте, Ника. Мы здесь – чужие. И я не знаю, действительно ли здесь безопасно, или нет и все это – просто розовая ширма, расшитая цветами, так что правду о нас мы рассказывать не будем. Я, конечно, не знаю, как, но вдруг ее смогут использовать против нас. Ты меня понимаешь?

– Да, – насупив бровки, кивнула девочка. – Приблизительно.

– Мы должны быть крайне осторожны, козявка.

– Ладно.

Кивнув, подросток направился к двери.

– Ну, тогда идем подышать свежим воздухом.