Подземелья Аркаима

1.4. Странный сон

Спать я лег поздно. А ночью мне опять приснился необычный сон. Я снова был около озера. Тусклое красное пламя костра плясало кровавыми отблесками на стоящем рядом «козлике». Между ним и костром, укрывшись одеялом до подбородка, спал отец. Его коротко-стриженные волосы казались огненно-рыжим ежиком при этом мертвенном освещении. Луны не было видно, но ее свет проникал сквозь прорехи дырявых туч, из-за чего казалось, будто на небо накинута огромная сеть, сотканная из тьмы и бледно лимонного света. Я отошел от костра и сел на камень у озера. Его поверхность была темно-фиолетовой, и в ней совершенно не отражался призрачный свет, льющийся с неба. Было очень тихо. Недалеко от берега под гладью воды появилось расплывчатое пятно, которое стало разгораться все ярче, уменьшаясь при этом в размерах. Что-то поднималось из темных глубин к поверхности. И вот из озера вынырнул большой бледно золотистый шар. Повисев несколько секунд над водой, он зигзагами, плавно покачиваясь, поплыл ко мне, словно порхающая гигантская бабочка. Я встал. Шар диаметром чуть меньше метра остановился на расстоянии вытянутой руки от меня. Внутри него пылало золотисто-оранжевым светом раскаленное ядро. Вдруг, словно с моих глаз спала пелена, я увидел, что внутри шаровой молнии парит, свернувшись клубком, огненный дракон. Дракон был похож на спящую кошку, уютно посапывающую где-нибудь на мягком кресле. Его длинная изящная мордочка покоилась на скрещенных когтистых передних лапах. Узкий длинный хвост с кисточкой на конце, свернутый кольцом, лежал на полупрозрачных крыльях, прикрывавших заднюю половину туловища. Его чешуя, похожая на мелкие раскаленные монетки, сверкала и переливалась, а легкая грива колыхалась, словно перистые красные водоросли в толще воды. Загибаясь назад – на шею, из его лба выходил гладкий рог, испускавший белое матовое свечение. Оцепенев от удивления, я стоял неподвижно, разглядывая это чудо. Вдруг он приподнял голову, открыл глаза и посмотрел на меня. Два синих сапфира без зрачков встретились с моим взглядом. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, затем встрепенулся, разворачивая свои кольца. Огненный шар с легким щелчком лопнул, и дракон с быстротой молнии взметнулся в небо, превратившись в огненную точку, которая вскоре затерялась среди туч. Костер почти погас, лунная сеть на небе померкла, его полностью затянули черные грозовые тучи. Начиналась гроза. Когда я принялся будить отца, небеса раскололись. Толстые жгуты молний хлестнули по озеру и заплясали свой смертельный танец. Через несколько секунд ударили раскаты грома. Наверное, так начинается Апокалипсис, подумал я и проснулся. В комнате было темно. Часы с фосфоресцирующими стрелками и цифрами, стоящие на тумбочке в изголовье кровати, показывали два часа ночи. Сна как не бывало. Голова была ясная, лишь в ушах на грани слуха тихо гудело, будто внутри нее работал трансформатор. Я полежал несколько минут, размышляя о последних событиях в моей жизни, в которой мир сновидений переплелся с реальностью самым причудливым образом. Какой из этих миров истинный? А какой есть его отражение? Мир, который я ощущаю своими пятью чувствами и несовершенным человеческим умом, или мир Души – моего бессмертного, таинственного и всезнающего, но невидимого аспекта. Может ли Душа через сны показывать мне то, что я сам не могу разглядеть? Что это за призрачный Лабиринт с подземельем я видел во сне? И что означает проснувшийся огненный дракон? В конце концов, я решил, что в любом случае моя жизнь стала интересней. Впереди три месяца каникул, и, возможно, что-то прояснится, надо только подождать.

Почувствовав голод, я спустился на первый этаж и пошел на кухню, где выпил кружку молока с куском пирога. Подумав, сделал себе еще бутерброд с сыром, налил холодного чая и отправился в свою комнату на чердаке, удивляясь своей неожиданной прожорливости. Обычно я ем мало, а в последние дни аппетит совсем пропал. Мать даже шутила, не питаюсь ли я солнечным светом и не решил ли я присоединиться к солнцеедам. С месяц назад я прочел в какой-то газете небольшую заметку об этих самых солнцеедах, но решил, что это вранье, быть такого не может. Что мы, в растения, что ли эволюционируем? Хотя было бы неплохо питаться одним светом, сколько бы времени высвободилось! Не нужно было бы ни фабрик, ни огородов, ни магазинов. Но с другой стороны, не было бы ни шоколада, ни сгущенки, ни тортов, ни маминых пирогов. Смог бы я отказаться от всякой вкуснятины? Сложный выбор, решил я, вздохнув. Выключив свет и отодвинув занавеску, я открыл оконную раму и посмотрел на огромный диск Луны, висевший над кромкой леса. Сегодня Луна приняла облик сердитой старухи, взирающей на меня с небес. Иногда она походила на лицо женщины или молодой девушки, а иногда, как я ни прищуривался, не видел на лунном диске ничего, кроме пятен тени. Окно выходило на наш огород, за которым находилась большая поляна. Днем на ней, привязанная к колышку, паслась наша коза Машка. За поляной начинался малинник, а за ним сосновый лес. Но сейчас я не узнавал знакомого пейзажа, залитые лунным светом, сосны и кусты казались серебристо-голубыми. Пахло сосновой смолой, травой и еще чем-то неуловимым. Пару раз ухнула сова, добавив мистики к волшебному виду, открывающемуся из окна. Наконец оторвавшись от созерцания ночной природы, я лег спать, оставив окно открытым.

Утром я проснулся рано, в начале восьмого. Внизу было тихо. Сегодня вторник. Отец уехал на службу вчера утром, а матери в поликлинику к двенадцати, соображал я. Под ложечкой засосало. Жутко хотелось есть, будто я и не ужинал посреди ночи. Умывшись, я поспешил на кухню, в надежде чем-нибудь поживиться. Мать уже не спала. Она пила кофе и читала журнал «Чудеса и приключения». Я хихикнул про себя, название журнала можно было взять заголовком к описанию моей жизни в течение последних нескольких дней. Пока мать жарила мне яичницу с колбасой, я успел разогреть в микроволновке и съесть последний кусок пирога. Вывалив всю сковородку на тарелку и отрезав большой ломоть хлеба, я начал с аппетитом уплетать завтрак.

– Что, вчера поздно пришел с тренировки и не стал ужинать? – Спросила мать. Я чуть не поперхнулся и пробормотал сквозь зубы, что не было аппетита. С последними событиями, я совсем забыл, что сегодня в пять вечера у меня тренировка в Доме Культуры, который между собой мы с ребятами называли просто – клуб.

– Зато сегодня у тебя аппетит, какой и должен быть у мальчишки твоего возраста, – заметила мать. Насытившись, я решил посмотреть по телевизору спортивную передачу и вернулся на свой чердак, захватив кружку чая и пачку печенья. Мать как-то странно на меня посмотрела, но ничего не сказала.

После обеда я засел в Интернете, решив пополнить свой багаж знаний. Скачал пару статей, в которых авторы рассуждали о природе сновидений. Но все было не то, так как писали их люди, которым видимо ни разу не снились сны, подобные моим. Все их домыслы о призрачной природе снов сводились к телесным рефлексиям. Сны как реакция мозга на еще не проявленную болезнь, сны как реакция мозга на дневные эмоции, сны как переваривание мозгом информации, полученной днем… Частично, все это было так, но данный уровень сновидений был низшим, тесно связанным с материальным миром. А меня интересовало нечто другое, меня интересовали полеты души, когда мозг, перелопатив информацию и послав сигнал в подсознание о неполадках организма, с чувством выполненного долга, засыпал, давая простор действиям моему высшему аспекту. Меня заинтересовали форумы на тему осознанных сновидений, это было уже «горячее». Но сны, описанные «соннонавтами» были слишком фрагментарны, обрывочны и приземлены: гуляние по комнате рядом со спящим телом, полеты в квартиры к знакомым или выглядывание на улицу сквозь стены, но никаких описаний проходов через порталы и путешествий в параллельные миры. Самое интересное, что мне удалось выудить, это лекции профессора Рудольфа Штайнера о сновидениях. Он считал, что цепь наших перерождений неразрывна, и наши прошлые жизни тянутся за нами в виде «шлейфа». И поэтому во время сна можно «оглянуться назад», то есть просмотреть свои инкарнации, вернувшись во времени в прошлое. Увидеть свои забытые жизни, вновь ощутить себя живущим сотни, а может и тысячи лет назад! Это уже смахивало на машину времени. Выходит, моя душа может свободно путешествовать во времени, пусть даже только во сне! Это мысль меня заинтересовала, и я решил позже поразмышлять над ней. Но если можно оглянуться назад, значит можно заглянуть и вперед, в будущее. Например, это мог делать Мишель Нострадамус, описавший в своих катренах будущее до третьего тысячелетия включительно. Зазвенел будильник, который я поставил на начало пятого, чтобы не опоздать на тренировку. Выключив ноутбук, я выпил стакан чая с бутербродом, объедаться перед занятиями не стоило, и отправился на секцию.

После разминки Марк показал нам новый элемент борьбы, и мы стали его отрабатывать в спаррингах. Как я ни пытался сосредоточиться на борьбе, мои сны непроизвольно вторгались в мысли, отвлекая от занятий. В конце концов, Марк заметил мою рассеянность и в перерыве спросил, в чем дело. Я кратко рассказал ему о рыбалке, появившейся из озера шаровой молнии и о своем сне, в котором внутри такой же шаровой молнии я увидел спящего дракончика.

– И что было дальше с дракончиком? – заинтересовались, окружившие нас с Марком ребята. Они с интересом слушали мой рассказ.

– Дракончик проснулся, молния лопнула, а он улетел. На этом сон закончился, – ответил я. Марк внимательно посмотрел на меня, подумал и сказал: «Наверное, твой дракон просыпается!».

– Какой дракон? – возбужденно загомонили ребята.

– Что за дракон? Драконов не бывает, это сказки! Поясните!

– Тише, тише, успокойтесь – сказал Марк.

– Придется вам рассказать о драконе, который в восточных учениях называется Кундалини. Усаживайтесь удобнее и слушайте.

Мы не заставили себя долго упрашивать, расселись на матах полукругом напротив Марка и затаили дыхание.

Я не увлекался эзотерической литературой, впрочем, мистической также. И без мистики в мире было много интересного: компьютеры и компьютерные игры, музыка, спорт, прогулки по лесу, рыбалка, мотоциклы. Всего и не перечислишь. Поэтому термины, которыми «нагрузил» нас Маркел были мне незнакомы: чакры, анахата, трансмутация, кундалини… со всем этим предстояло разбираться. Я вздохнул, в последнее время мне и так приходилось перелопачивать много информации, выискивая интересующие меня факты. Я чувствовал, как вся эта информация заполняет этажи моей памяти, утрамбовываясь в монолитные кирпичи. Утешало только то, что наш мозг загружен всего на каких-то пять процентов, так что в его кладовых места было достаточно даже для того, чтобы загрузить туда Большой Энциклопедический Словарь.

Я лег на свой диван и проспал до одиннадцати часов утра.

2. Учитель и ученик

2.1. Инкубус из пепла

Марк начал свой рассказ со средневековья. Оказывается, уже в то время существовали ученые, которые назывались алхимиками. Позже, избавившись от всякой мистики, они превратились в современных химиков. Так вот, эти сами средневековые алхимики знали то, чего наши химики, выбросив старые знания как лженаучные, не знают, по крайней мере, в школе нам об этом ничего не рассказывали.

А знали они следующее: все растения и минералы кроме своей видимой части имеет еще и невидимую надстройку. Марк рассказал, что алхимик Джеймс Гаффарель, живший в семнадцатом веке, писал в своих трудах об астрально-световых телах, окружающих растения. Он описывал опыты «Польского врача из Кракова», ныне известного под именем Парацельса, и называл их «искусством делать Невидимое – видимым для глаза». Парацельс сжигал растение и высыпал пепел от него в склянку. У него в лаборатории были собраны склянки почти со всеми известными ему растениями. Взяв, например, склянку с пеплом от розы, Парацельс нагревал ее на пламени свечи и затем встряхивал. Облачко пепла принимало вид розы, затем роза распадалась, но при каждом встряхивании появлялась вновь.

– Эти невидимые «тела» были вновь открыты в прошлом веке и получили название Аур, – пояснил Марк.

– Подобный опыт, но уже на современном оборудовании в 1985 году повторил сотрудник Института физико-технических проблем АН СССР Петр Горяев. Лазерным лучом он считывал информацию с пустого пространства, где до этого стояла пробирка с веществом, так – будто бы она все еще там находилась. Свою теорию Горяев назвал Теорией Волновой Генетики. С помощью лазера Горяев накладывал информацию с одного объекта на другой. Так, облучив клубень картофеля излучением, снятым с мыши, он вырастил из него куст с мохнатым картофелем. Интересно, что фантом убранного объекта стоит на месте сорок дней. С этим, видимо, связан обычай поминать умерших людей на сороковой день, когда они окончательно покидают наш мир.

Я слушал Марка, а в голове моей роем кружились мысли. В далекие времена на земле существовали развитые цивилизации, такие как Шумер, Вавилон, Египет – думал я. А что если все те фантастические существа, описанные в мифах, и с которыми древние герои постоянно сражались, такие как Кентавры, Грифоны, Ехидны, существовали на самом деле? Что, если Тезей сражался с Минотавром в реальной жизни? Кто знает, какие технологии были доступны древним? В индийском эпосе, например, сохранились не только сведения о летающих машинах – виманах, но и их чертежи. В моем возбужденном воображении возник образ грифона, догоняющего человека и разрывающего его своим огромным клювом на части. А кентавр? Лошади-то питаются травой, а он чем? Тут же возникла картинка: кентавр, рвущий руками траву и запихивающий ее себе в рот. Нда! В картинке сквозил явный диссонанс. Не вяжется! Вот кентавр, жарящий на вертеле кабана и с наслаждением рвущий зубами горячее мясо, это да, это реальнее. Мне стало не по себе, не хотел бы я жить в мире подобных химер.

– Глеб, о чем ты мечтаешь? – спросил Марк.

– Не отвлекайся!

Я отбросил свои мысли прочь и снова стал слушать.

– Наследственная информация передается не только через ДНК, но и через энергетические поля окружающие молекулы ДНК. Эти поля имеют волновую природу и являются матрицами, в которые заложена вся информация об объекте и развертывание ее во времени, – рассказывал Марк.

– То есть все объекты имеют на тонком плане голографический план-матрицу, называемый волновым геномом, по которому реализуется живой биологический объект, будь то человек, животное или растение. К этой же группе относятся и кристаллы. В каждой группе развертывание информации во времени происходит с различной скоростью, поэтому баобаб живет тысячи лет, кристаллы, например, алмазы – миллионы лет, человек, в среднем, восемьдесят, овощи вызревают за несколько месяцев, а какой-нибудь мотылек живет всего несколько дней. Но тогда можно предположить, что и более крупные объекты, будь, то солнечная система или галактика, также реализуются по божественному плану, существующему на тонком уровне. Этот план представляет собой голографическое изображение данного объекта, в котором записана вся информация о нем и ее развертывание во времени на материальном плане, ее материализация.

– Ну, а теперь рассмотрим непосредственно энергетическую систему человека – продолжил Маркел.

– В ауре, пронизывающей материальное тело, имеются энергетические центры в виде семи «колес» – вихрей энергии, расположенных вдоль позвоночника, их называют чакрами, что в переводе с санскрита и означает «колеса». Верхняя, седьмая чакра, находится на лбу. В зависимости от частоты вибраций чакры различаются по цвету: от красного до фиолетового, поэтому их еще называют дорогой Ра – Ра-дугой. Нижняя чакра, которая находится у основания позвоночника, на копчике, является аккумулятором. В ней хранится импульс энергии, которым каждый человек обладает с рождения. Ее символически изображают в виде свернувшегося в кольцо дракона или змея Кундалини. Цель жизни человека на Земле – поднять энергию Кундалини по позвоночному столбу до самой макушки, активируя при этом все свои энергетические центры. Символом Кундалини является Урей, который в виде готовой к броску кобры, красуется на головных уборах фараонов. Урей символизирует защиту и способность фараона использовать свои развитые психические возможности, в отличие от простых смертных.

– Сердечную чакру, среднюю, эзотерики называют – Анахатой и считают ее центральным духовным органом человека. Она похожа на лотос, имеющий двенадцать лепестков-вихрей. Анахата управляет остальными Чакрами. Она концентрирует в себе духовную и психическую энергию человека, а также является многоуровневым «порталом» между планами мироздания, космическим органом, который объединяет весь Веер Миров: его различные «этажи» – в единое целое. В человеке Сердце соединяет два мира – духовный и материальный. Сердце, это орган, где невидимая Душа соединяется с материальным центром.

– Что-то вроде розетки, – подумалось мне, – это как подключение компьютера к сети. Выключи компьютер, и он «уснет». Так и с человеком, ночью Душа отключает тело, а сама отправляется в путешествие по невидимым мирам.

Мои мысли понеслись как табун ошалелых мустангов, который был остановлен обращением ко мне Марка:

– Глеб, где ты витаешь!

Укоризненно посмотрев на меня, он продолжил:

– Открытие сердечной чакры является важным этапом в духовном восхождении человека. Она служит «мостом» перехода от его животной природы к божественной. Анахата, излучает изумрудное сияние и находится в центре Лестницы света – Ра-Дуги, являющейся путем, который должен пройти человек в своих земных воплощениях, чтобы навсегда покинуть мир материи. Являясь центром цветового спектра, она как «Изумрудная стена», разделяет и уравновешивает мир материи и мир духа. По этой же радужной лестнице в тело человека спускается Дух, так как Человек и Дух всегда идут навстречу друг другу.

Я посмотрел на левую сторону груди.

– Какой же это портал, как им пользоваться? – в недоумении соображал я. Я вспомнил, что порой во сне оказывался в совершенно фантастичных мирах, которых в реальности не было.

– Может быть, портал открывается только в сновидениях, и душа улетает через него в параллельные миры? А я вижу ее путешествия как будто это мои сны. Ну, сон, он и есть сон, проснулся, и нет ничего? Вот если бы, в самом деле, найти проход, через который я мог бы попадать в иные миры или в прошлое, там, где есть рыцари, замки и принцессы. Вот это было бы интересно! – размечтался я.

– А от снов, какой мне практический прок?

– Нижняя часть спектра, – продолжал рассказывать Марк – от красного до желтого цвета, имеет огненную мужскую природу – солнечную или Ян. Красный это – огонь, страсть, гнев, сила, вдохновение. Оранжевый – власть, контроль, любознательность. Желтый цвет – творческие способности, интеллект, противодействие, самостоятельность. Верхняя часть спектра – соответствует женской лунной природе, энергии Инь. Голубой цвет – религиозность, любовь, сострадание, грусть. Индиго – мистицизм, паранормальные способности, проникновение в скрытые глубины мироздания. Фиолетовый цвет – духовность, ясность мышления, внутренняя сила, трансцендентность, мастерство.

– Так идентифицировали ступени Лестницы Света друиды, жрецы, жившие когда-то в Британии, – пояснил Маркел.

– Зеленый цвет – равновесие, разделение, исцеление, тайные знания, хрустальная линза, трансформирующая животное эгоистичное начало, когда человек находится в состоянии постоянного коллапсирования – «все до сэбе», в духовное совершенство, когда человек начинает излучать свет, превращаясь из «черной дыры» в минисолнце. На Лестнице восхождения к Духу ступеней – бесчисленное множество. Каждая ступень представляет собой Октаву, состоящую из семи цветов, семи вибрационных планов. Человек пока стоит на низшей ее ступени.

– Следование по Пути Духа подразумевает трансмутацию, изменения своей природы, поднятие вибраций материального тела для вхождения в круговой поток сознательной энергии, называемого Уроборус, который в древних манускриптах изображается, как змея, кусающая свой хвост.

– Чтобы пропустить через себя высокочастотную энергию – нужно сжечь «предохранитель», это разрыв над макушкой головы на пути энергии, идущей из тонкого мира. Он не дает энергиям высших сфер проходить через канал в материальном теле человека, потому что для неподготовленного тела это будет катастрофой. Оно попросту разрушится, «сгорит». Когда человек активирует все свои чакры, он сможет управлять своей психической энергией. Тогда ему не нужно будет оружие, так как оружием станет он сам.

– На сегодня все! – закончил Марк. Видимо он заметил, как я зеваю, старательно прикрывая ладошкой рот.

– Но мы еще вернемся к данному вопросу, а пока по домам.

Вернувшись домой, я буквально опустошил холодильник.

– Этак я скоро превращусь в Вини-Пуха – думал я, допивая второй стакан горячего какао и доедая очередной бутерброд.

– То ли молния прожгла в моем желудке «черную дыру», в которой без остатка исчезает еда. То ли это проснувшийся дракон поглощает пищу в непривычных для меня количествах, оголодал видимо после долгой спячки? – хихикнул я про себя.

Вечером, лежа на диване, я прислушивался к своим ощущениям. Не изменилось ли что во мне? Но нет, все было, как всегда. Похоже, мой дракон совсем и не думал просыпаться в реальности. Разочарованный и уставший после занятий я уснул.

В эту ночь мне приснилось, что я стою на своем излюбленном месте на вершине утеса около каменной Химеры. Огромный диск Луны висел напротив меня на той стороне ущелья. Он походил на раскаленный багровый глаз демона, равнодушно взирающий с небес на покрытую мраком землю. Рядом что-то зашевелилось. Я повернул голову, и сердце мое замерло от ужаса. Каменная Химера ожила и тяжело поднималась на приземистых мощных лапах. Ее глаза без зрачков горели синим пламенем, короткий рог на лбу сверкал холодным металлическим блеском, а тело топорщилось каменной чешуей. Встав на лапы, она встряхнулась словно большая собака. По ней пошли трещины, и куски каменной шкуры стали отваливаться, словно она сбрасывала ставшей ненужной старую оболочку. Зачарованный я смотрел, как из каменного чудовища рождается новая Химера, превращаясь в пепельно-серое короткошерстное существо с мордой то ли собаки, то ли дракона. Это было странное существо, обладающее когтистыми львиными лапами и слюдянисто поблескивающими крыльями, плотно прижатыми к бокам. Преобразившись и даже не взглянув в мою сторону, Химера развернула мощные крылья, покрытые не перьями, а чешуей, переливающейся темным изумрудным блеском. Присев на задние лапы, она прыгнула с утеса и полетела по направлению к лунному диску. Оцепенев, я смотрел, как то, что казалось Луной, приблизилось ко мне и превратилось в раскаленное жерло вулкана. В него: то ли влетала, то ли падала Химера, и багровые отблески пламени играли на ее шкуре. Вот она ярко вспыхнула и осыпалась серебристым облачком пепла. Я стоял на краю утеса, а с неба бесшумно падали хлопья пепла, похожие на крупные снежинки. Его становилось все больше. Я уже перестал что-либо различать в этом пеплопаде, а он все шел и шел.

Я проснулся в поту и с лихорадочно бьющимся сердцем.

– Ну и сны мне стали сниться, кошмары какие-то! То огненные драконы, то летающие собаки! – Думал я, сидя на диване. Реальные события отражались в сновидениях, словно в кривом зеркале, обретая свою, непонятную и пугающую меня, жизнь.

– Слишком много новых впечатлений в последнее время обрушилось на мою бедную голову, вот мозг и глючит в стремлении их переварить. Да еще и наелся на ночь как удав – уныло думал я, вставая, чтобы спуститься на кухню. Выпив там стакан холодной воды, я успокоился, вернулся в комнату и вскоре крепко уснул, на этот раз без сновидений.