Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

Эту книгу должен прочесть любой, кто занимается психологией, социологией педагогикой и другими науками, где приходится иметь дело с мозгами живых существ и тем, что в них творится. Она – о том, как легко попасть впросак при постановке эксперимента. Показательный пример – опыт со слонами, которые провалили тест на узнавание себя в зеркале только потому… что им дали слишком маленькое зеркало!

Некоторым диссонансом смотрится то, что автор, восторгаясь умом животных, в то же время склонен занижать их языковые способности (например, со способностью человекообразных обезьян сообщать о прошлом и будущем дело обстоит не так безнадёжно, как он утверждает). И всё же эта книга обязательна к прочтению всем, кто намерен ставить психологические эксперименты. Это прекрасный справочник по ошибкам, которые можно допустить.

Одна из лучших книг, когда-либо попадавших ко мне в руки. Франс де Вааль пишет о животных с большой любовью и уважением, и при этом ничего не стремится приукрасить – его выводы основаны на фактах и многократно подтверждённых исследованиях. Книга написана живым, увлекательным языком и содержит множество примеров, показывающих ценность каждого, даже самого крошечного организма нашей удивительной планеты.

Это безумно интересно!!! И многое объясняет в мире людей – читайте, господа! Нужно чтобы дети, в первую очередь об этих опытах прочитали, это будет толчком для размышления.

Книга с интригующим названием, как уточняет сам автор, изначально задумывалась как дайджест последних открытий в области поведения животных (затем она несколько разрослась, но прыгающая с темы на тему структура осталась).

Для подкованного читателя, относящегося к животным с симпатией и уважением, считающего их своими разумными собратьями по планете, в этой книге будет не так уж много откровений. Автор обращается в основном к тем, кто верит в неодолимую пропасть между человеком, венцом творения, и забавными, но неразумными зверьками. На поверку выясняется, что куда ни копни, зверьки очень даже разумные (причём, в любом смысле этого слова).

 Спойлер

Хорошо описано многолетнее противостояние двух разных школ отношения к животным – бихевиоризма (животные – бездумные роботы, следующие врождённым или выученным инстинктам) и этологии (у животных есть свои собственные намерения и эмоции, отвечающие задачам в рамках их собственных биологических ниш). Последний подход уже давно победил, но от бихевиоризма была позаимствована строгая методология.

Промежду прочим выяснилось, что орудиями труда, которые в недавнем прошлом считались уникальным признаком нашего вида, вполне умеют пользоваться и другие виды – человекообразные обезьяны, мелкие обезьяны (макаки), вороны (причём, с гораздо более высоким мастерством, чем макаки), а также – внезапно – аллигаторы (пресмыкающиеся) и осьминоги (беспозвоночные моллюски). Автор приводит множество поразительных примеров, а также цитату маститого исследователя о том, что приверженцам уникальности «человека работающего» теперь нужно либо признать обезьян людьми, либо изменить определение человека, либо изменить определение орудия труда.

Что нового я узнал? Шимпанзе, так же как и мы, целуются при встрече – в плечо в качестве приветствия, в губы в знак более близких отношений; бонобо при этом целуются взасос, с языком! Распознавание лиц, не так давно считавшееся уникальной человеческой чертой. Высшие приматы, естественно, прекрасно распознают лица – как своих сородичей, так и человека. Но, оказывается, и низшие тоже (макаки капуцины). И даже овцы различают своих сородичей в лицо (и приветственно блеют на картинку). Вороны узнают и запоминают на долгие годы лица людей (Конрад Лоренц специально переодевался и менял свою внешность, когда окольцовывал своих галок, чтобы не стать их классовым врагом, как некоторые его коллеги). Даже некоторые виды ос умеют отличать особей своего клана от чужаков по рисункам на физиономии. И вот ещё чудесная, хорошо задокументированная история про Умного Ганса.

В целом приятная книга, и с хорошим переводом (под редакцией Елены Наймарк). Добрую шестую часть текста (60 страниц из 360) составляют ссылки на научные работы и другие публикации.

Сама по себе тема очень интересная, и вроде бы даже материала в книге вполне достаточно для составления общей картины, но вот его подача почему-то скучная. Для меня было неожиданностью поймать себя на мысли «скорее бы дочитать» примерно на середине книги. Дело, видимо, в том, что моё знакомство с автором началось с видео «Moral behavior in animals» на TED Talks, где Франс де Вааль излагает мысли живо, легко, последовательно, с удачными примерами. Как бы там ни было, всё равно буду рекомендовать эту книгу.

Названия научно-популярных книг должны уже, пожалуй, вызывать приступы черной зависти и творческой апатии не только у редакторов жёлтой прессы, но и у авторов психологически достоверных бестселлеров, претендующих на престижные премии. Действительно: называйся эта книга, как ей и положено - "Когнитивная этология: становление, проблемы, перспективы" - и даже я не стала бы её читать, при всей увлеченности вопросом. Хоть трёх сов на обложке изобрази и маленького щеночка в очках в придачу. А тут, пусть и было опасение, что внутри скрывается развлекательный дайджест в духе телепередачи "Звериный репортер" про то, какие же зверики няши и умнички, но знакомое имя автора настраивало позитивно - как-никак, крупнейший специалист в приматологии, плохому не научит. Внутри оказалось другое. Добрый человек Франс де Вааль очень просто рассказал о глубочайших исследованиях, которым он посвятил большую часть жизни. И хоть здесь и попадаются слова типа "бихевиоризм" и "конвергентная эволюция", но довольно редко, и автор их тут же доходчиво объясняет, не уходя от темы. Я тоже так хочу, но увы. А тема такова: насколько уместна максима "человек есть мера всех вещей" в современной картине мира, если смотреть на нее с беспристрастной позиции практической науки? Возможен ли и нужен ли в принципе отход от антропоцентризма? Является ли наш вид уникальным носителем сознания? Не много ли мы на себя берем, отказывая животным в эксклюзивном праве на абстрактное мышление и речь, когда сами вряд ли управились бы с восемью независимо движущимися конечностями? Книга основана на многочисленных контролируемых экспериментах и полевых наблюдениях. В центре внимания неизбежно шимпанзе со всей их сложной иерархией, социальными отношениями, находчивостью, способностью к сотрудничеству, сопереживанию и прокрастинации, макиавеллевским двуличием и потрясающим альтруизмом. Всего каких-то 90(с копейками или без)% совпадения генетической базы дают де Ваалю весомый повод сокрушаться, что "шимпацентризм" всего лишь частный случай антропоцентризма". Почему бы не обратиться к другим видам, чтобы изучать специфические особенности познания? Сколько угодно! Непостижимые пчелы, "рабы", "королевы" и "солдаты" которых - всего лишь антропоморфные упрощения. Конь Умный Ганс, который и вправду умный, несмотря на то, что не умеет оперировать десятичными дробями. Роющие осы с их вдумчивой ориентацией на местности. Крокодилы, проводящие грамотный маркетинг стройматериалов. Слоны и дельфины, вороны и сойки, осьминоги и кошки. Да, и собаки, как единственные животные, добровольно идущие на МРТ. Еще один немаловажный вопрос, поднимаемый автором: насколько адекватны выводы, полученные в результате всяческих изощренных и изобретательных исследований, когда главный инструмент - стресс испытуемого?

Еще бы: методики не идеальны, эксперименты не чисты, сложно найти альтернативу подходу, в основе которого мозговая деятельность человека, не все ученые осторожны в обращении с отсутствующими данными. Кстати, об отсутствующих. Как сказал дико уважаемый мной антрополог Станислав Дробышевский, анонсируя долгожданную книгу Достающее звено :"У человека обычно есть мозг. И часто он был у наших предков (характерно, что черепа находят всегда без мозга, так что вопрос о наличии еще открыт)." Да, это реклама.

Замечательная книга, показывающая человеку, что он, вопреки созданному ним же самим, мнению - не совсем вершина животного мира, что его умственные способности и сообразительность могут превзойти такие представители животного мира, о которых мы даже не могли подумать. И нам, как это не печально слышать, показывает автор на примерах, что в некоторых случаях это именно так. Результаты экспериментов и наблюдений за животными в естественных условиях подтверждают, что нельзя выделить и поместить вверх какой-то отдельный вид живых существ. Нет, это скорее ряд, в котором каждый из них в чём-то лучший, в чем-то превосходящий, а где-то немного отстающий, что не уменьшает его возможности повлиять на экосистемы в природе. Познавательная и интересная книга! Открываются глаза на особые способности известных нам представителей животного мира: как приматы (разные их виды), вороны, слоны, осьминоги, дельфины. И всё это описано с такой любовью и уважением к каждой особи. О чем-то мы уже слышали, но некоторые факты просто поражают и удивляют одновременно. А ещё, наблюдая за всеми поставленными опытами как бы со стороны, можем увидеть свои (человеческие) ошибки, которые можно допустить неосознанно, при изучении и постановке экспериментов, а некоторые даже учесть в общении со своими питомцами. Эта книга легко читается, расширяя наши познания и эрудицию. Думаю, что всем кто любит читать про животных - она понравится!

Вааль мне полюбился с Франс Де Вааль - Истоки морали. В поисках человеческого у приматов вот там я напротяжение всей книги спорила с автором, то соглашалась, то закатывала глаза, это было очень драйвовое чтение, в конце которого мы с Ваалем пожали руки и разошлись довольные друг другом. Читая эту книгу я только кивала: да, так и есть, разумеется, ну конечно, неужели кто-то еще такое заявляет? Потому что вся книга написана под лозунгом "чванству бой"! Такое чувство, что Вааль в этой книге излагает результаты раздумий над дискуссиями со своими коллегами и другими учёными, он словно пытается открыть нам (им) глаза на казалось бы логичные вещи: нельзя тестировать детей в присутствии родителей, отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия у животных каких-то способностей, эксперимент должен учитывать специфику животного, его экологию и биологию. Думаю, сейчас нам кажется, что это само собой разумеется, но когда писал Вааль, ещё не вымерли учёные, считавшие, что использовать орудия могут только homo. Это теперь все знают каледонских воронов (в книге они упорно именуются ворОнами), каланов и даже осьминогов, не говоря о том, что шимпанзе уже в каменном веке. Кстати, наши вороны могут использовать в качестве инструмента человека, если, например, не могут открыть упаковку с вкусняшкой, пользуются человекооткрывалкой)) а что, чем мы хуже штопора или ножниц? Мне нравится как пишет Вааль, его манера изложения, как он начинает с примера и рассматривая его строит догадки, рассматривает результаты тестов, делает выводы. Так и работает этология, о которой в этой книге немало написано. Есть о становлении науки, о столпах ее, о принципах. Конечно много о его любимых приматах и о самих людях, ведь мы тоже животные и наш интеллект отличается не качеством, но количеством, как писал великий Дарвин. Сначала идёт пара красочных примеров недооцененной нами сообразительности животных, потом следует небольшое введение в историю развития этологии и "эволюционного познания", объяснение ограниченности бихейвиористского подхода, отрицавшего в животых познавательные способности. Этот труд напомнил мне Иэн Таттерсаль - Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека , рассказами о том, как выкристаллизовывается научный подход, об учёных баталиях и фальсификациях. Потом Вааль осуждает антропоцентризм в науке, что сейчас кажется вполне банальным, как ни удивительно мы все еще подсосзнательно считаем себя царём природы

а что, очень удобно решить, что мы вершина развития интеллекта, этот мир создан для нас, а другие виды просто предметы обстановки и можно делать с ним все, что нашему величеству заблагорассудится. Главное, что Вааль требует понять: мы сами не настолько совершенны, чтобы создавать тесты, оценивающие способности вида относительно его экологии и задач. И ведь как трудно придумать соответствующий эксперимент, соблюсти все условия и даже понять, что важно в нем заметить. Некоторые вещи кажутся общим местом, а для изучения свойств памяти животных они оказываются принципиальными. Например, запоминание, где спрятан и какой именно фрукт. Это уже разные понятия еда/яблоко. Часто случайность подсказывает, в каком направлении надо двигаться. Вааль постулирует очень мудрое правило "знай своё животное" - это значит, что наблюдение помогает понять, как именно должен быть выстроен эксперимент, какие возможности животного надо использовать и каких результатов ждать. Опять же это может показаться элементарщиной, но нельзя одинаково оценивать крыс, осминогов и собак - только один из них сможет откыть банку, все трое пройдут лабиринт и двое проявляют способности к использованию орудий и каннибализму. Но как оценить, у кого познавательные способности выше? Вааль предлагает не восходящую модель, а разветвляющуюся - млекопитающие и моллюски это принципиально разные системы познания и восприятия, они используют разные спсобы для этого и имеют разные задачи. Поэтому вопрос "кто умнее собака или осминог" изначально не корректен. Интерсны эксперименты с зеркалом и слонами, долгое время считалось, что они не имеют самосознания, потому что не могли идентифицировать себя с отражением. Но только до тех пор, пока им не предоставили зеркало нужных размеров)) Элементарно? Конечно, но часто сосредоточившись на задаче не видишь за деревьями леса, это свойственно науке. Кстати, и сам Вааль не без греха - своих приматов он знает отлично, тут не прикопаешься, но как зашла речь о слонах, сразу пошли скоропалительные выводы: То, что слоны по-разному реагируют на масаев- мужчин/женщин/детей и камба, а так же на сигналы о приближении пчел, не значит, что они различают пол и возраст, скорее они различают, какой звук сопряжён с какой опасностью/степенью опасности. Дело в том, что масаи охотятся на слонов, а камба нет, среди масаев опасны для слонов только мужчины, но женщины и дети могут свидетельствовать о наличии мужчин неподалёку. Пчёлы тоже опасны для нежных хоботов и глаз, поэтому слоны стремятся избежать контакта с ними. Эксперимент состоял вот в чём: слонам (поскольку они в большей мере полагаются на слух и обоняние, чем на зрение) проигрывали через мегафон звуки речи масаев мужчин, масаев женщин и детей, камба, львиный рык и жужжане пчёл. Слоны убегали от звука мужского масайского голоса и пчелиного жужжания (во втором случае размахивая ушами), не реагировали на камба и проявляли беспокойство при звуках голосов женщин масаев и львов. Вывод: слоны различают не только разные языки, но и пол и возраст людей. Ну разве это научный подход? Единственный вывод, который тут можно сделать, что слоны прекрасно различают разные звуки и степень их сопряженности с опасностью. О том, что они различают пол и возраст и языки заявлять категорически неверно. Как можно доказать, что звук голоса масая мужчины они связывают с полом и возрастом, а не с копьём и опасностью? Мы слонов, конечно, любим и отрицать их способности не будем, возможно они и различают пол у людей, но данный конкретный эксперимент об этом не свидетельствует, простите, милый Франс! Но постулирует автор очень верные идеи - эксперимент должен подтверждать природные наблюдения, он ставится, чтобы исключить фактор случайности, но основа его дожна лежать в естественном поведении животных, наблюдая за которым можно узнать не меньше и даже больше, чем гоняя их по лаборатории. Так работали Лоренц с Тимбергеном, которых Вааль поминает очень добрым словом. Книга, надо сказать, очень интересная, познавательная и расширяет горизонты. По прочтении я стала повнимательнее смотреть на своего кота, подмечать особенности его поведения, которые раньше не казались мне интересными. Например, очень логично, что, когда ему показываешь на что-то рукой, он не понимамет, а вот если посмотреть в на интересующий объект, он сразу смекает, в чем дело. Как тут не вспомнить умного Ганса - коня, который настолько хорошо читал язык человеческого тела, что ввел в заблуждение массу народу, перемножая в уме огромные цифры (он просто по движению шляпы или руки хозяина понимал, какой ответ правильный). Попробуйте поймать кота - он считывает, куда вы дернетесь еще раньше, чем вы сами это поняли. Возвращаясь к указанию - не используют коты конечности, чтобы указывать, а вот взгляд они читают на раз, поэтому и у нас они это легко понимают. То есть они понимают, когда им указываешь на что-то, но на их языке. Еще интересная история с зеркалом. Мой кот прекрасно понимает, что видит в зеркале меня, и из-за угла просчитывает, мои движения, а вот себя он не идентифицирует - тест с отметкой он не прошел (глядя на себя в зеркало не определил, что может посмотреть себе на голову, чтобы узнать, что я туда прилепила кусочек бумажки, в то время как дельфины видят разницу, слоны заглядывают себе в рот, а обезьяны красуются). Хотя, опять же очень сложно найти у кота на теле место, которое он не просто не видит, а еще и не может дотянуться лапой или языком)) Так что тут тоже надо подумать о соответствии эксперимента экологии вида. Подводя итог, скажу: если вы любите животных и не считаете их своими подданными, вам интересно, как они мыслят и что у них там в тыквах творится, читайте Вааля, он на этом обезьяну съел!

Беглый осмотр отзывов на представленную работу показывает определенное разочарование от прочитанного. Мол, мы и так знали, что животные умеют думать. Я также воспринимал книгу, пока не понял, что цель ее в другом. Последняя заключительная глава это наглядно показывает. Автор старался рассказать о том, что наука долгое время отвергала умственные способности животных. Да, мы – простые люди так не считаем и не считали с давних пор. В 7 или 8 классе я настолько поспорил с учительницей биологии о том, что животные умеют думать (она доказывала, что их действия целиком основываются на инстинктах), что запомнил это на всю жизнь. Я-то рос с пеленок в окружении трататусь – западносибирских лаек, так их называла мама. С этими животными до того, как пойти в школу, я проводил в тайге время по 5 месяцев в году. В окружении взрослых собаки оказывались моими единственными и лучшими друзьями. Поэтому меня так зацепили слова учительницы… Но автор указывает, к сожалению, уже в конце работы, что мало видеть или понимать, главное это научно зафиксировать.

Лейтмотивом книги является показать эту научную дискуссию. Как постепенно, через многочисленные опыты биологов-этологов (этология – изучение поведения животных) всего мира (автор упоминает и советских исследователей), накопились неопровержимые доказательства умственных способностей самых различных животных. Приводимые в книге примеры, призваны иллюстрировать заключения Де Вааля. Отсюда калейдоскопичность и кажущееся бессистемность всех этих примеров. Нет, они выстроены в соответствии с логикой книги. Просто читатель, включая меня, желали прочесть именно о том насколько умны животные, но не о том, умны ли мы, чтоб понять ум животных. Поэтому от отрицания книги я постепенно проникся к ней, и в целом получил удовольствие от чтения. Благо, что книга написана доступным языком. Де Вааль иногда шутит и разнообразен в примерах, хотя своим любимым обезьянкам он уделяет значительное внимание.

Но в книге есть все-таки моменты, с которыми сложно согласиться, хотя они не являются главными в книге. Автор очень легко присваивает животным способности, характерные для человека. В его книге все животные занимаются орудийной деятельностью, многие и безусловно все обезьяны социализированы, у них есть культура, и даже политика. Автор, говорит, что работает в ВУЗе психологии. Поэтому он немало ехидничает или подлавливает на ошибках психологов, в их суждениях о животных и человеке. Достается и коллегам по цеху – биологам, а также культурологам и философам. Но проблема в том, что, когда начинаешь рассуждать о сходствах и различии животных и человека, одного биологического опыта недостаточно. Я не раз в своих рецензиях касался ошибочности социализации животных, и в очередной раз укажу наиболее явные ошибки.

Орудийная деятельность. То определение, которое дает автор, со словами, что оно признано многими учеными биологами, искусственное. Это такое определение, которое не отображает объективные качества, а создается надуманно. Например, если люди пользуются молотком, то им, в независимости от языка и уровня образования, легко дать определение молотку. Сам факт, что ученый для весомости своего высказывания апеллирует к мировому ученому сообществу, означает, что не так уж непоколебимо это определение. То есть делается психологическая уловка. Во-вторых, главным свойством, доказывающим орудийную деятельность животных, выступает способность перемещать предметы. Не обрабатывать их по определенной технологии, а просто таскать! В таком случае недалеко от доказательства того, что неживая природа тоже занимается орудийной деятельностью, и еще похлеще любого животного и человека в том числе.

Далее в книге мы тоже самое наблюдаем с культурой. Способность перенимать навыки и привычки старшего поколения, оказывается является признаком наличия культуры. Тут, правда, автор не дает само определения культуры. Не удивительно, определений много, и все они уязвимы для критики. Потому что понятие «культура» оно как бы само по себе уже искусственное. То есть мы вроде понимаем, что это такое, но охарактеризовать его объективные свойства затрудняемся. Здесь нужно использовать опыт археологов, для которых понимание культуры является краеугольной дефиницией во всей их науке. Археологи, имеют дело, прежде всего, с остатками материальной культуры. Но эти остатки – артефакты, являются наглядным свидетельством существования и нематериальной, духовной культуры. Одно от другого неотделимо. Поэтому культура – это не способ использовать палку для получения продуктов из автомата, поставленного биологами, а комплекс взаимоотношений, деятельности и мыслительных операций, который находит яркое проявление в изготовленных предметах. Автор позволил себе пошутить, что если мы не признаем за обезьяной орудийной деятельности, то и пигмею с палкой-копалкой тоже нужно в этом отказать. Мне тоже было смешно. Потому что пигмеи в своей жизни не ограничиваются только этими палками. Но если мы внимательно присмотримся, то окажется, что палки у них обработаны по особой технологии. Не знаток африканской этнографии, но из того, что мне известно по евразийской, скорее всего, у разных племен пигмеев палки-копалки делаются немного по-другому, еще и должно быть предпочтение к определенному типу древесных пород… До сих пор идет спор, могли ли изготавливать орудия, или пользоваться предметами в качестве орудий виды австралопитеков. Вроде как «орудийная» деятельность человекообразных нам это доказывает. Но только на поздней стадии эволюции австралопитеков появляются местонахождения, бесспорно изготовленных орудий. Т.е. мы видим сложение/ существование культуры! Ну дак вот, когда тоже самое обнаружат у обезьян или пчел, тогда и будем говорить о биологических формах культуры. Часто критика автора реально сводится к тому, что ученые дают неверные или неточные определения. Но проблема в том, что и Де Вааль этим грешит.

Что касается использования терминов «социум», «общество» или, тем более «политика» для характеристик взаимоотношений у животных, ведущих коллективное/ стадное существование, то оно лишь показывает поверхностное знание этих терминов. Мы очень привыкли вставлять куда не попадя эти слова. Они нам помогают в общении. Но если следовать строгой научности (а мы обсуждаем научные результаты), то далеко не каждое объединение людей может считаться социумом, и уж тем более мало находится место в жизни обычных людей для политики. Александр III по поводу смерти одного московского градоначальника сказал, что он был человек, который не играл в политику, а занимался делом. Понятное дело, что управление городом, тем более Москвой, это политика. Но очевидно, что, даже те взаимоотношения, которые мы привыкли называть политическими, например, на фабрике, или, допустим, в университете, это еще не политика. Я какое-то время, пока мне это нравилось, был председателем первичной профсоюзной организации, и хорошо насмотрелся на тех, кто пытался устраивать внутри коллектива политические игрища. Выглядело всегда это смешно и глупо.

То, что мы встречаем сходные вещи в малых и больших формах, это нормально и естественно. Структура планетарных систем во Вселенной построена по принципам структуры атома. И что из этого, называть планетарные системы мегаатомными? К тому же все мы состоим из атомов. Наверное, можно было бы людей называть антропоморфными атомными структурами. Поэтому я немного не понимаю авторского стремления везде показать, что человек ничем не отличается от животных, особенно от обезьян. У них есть политика, и что дальше? Может тогда человекообразных обезьян будем избирать в депутаты? Любопытно, что в качестве доказательства наличия политики у обезьян автор, опять-таки использовал ненаучный аргумент. Он сослался что его книга о политике у приматов, вызвала восторг у одного американского сенатора, рекомендовавшего эту работу своим коллегам. Что здесь сказать. – Можно только порадоваться за стремление к познанию у этого человека. Потому что мы хорошо знаем, что депутаты всех парламентов мира не особо то отличаются умом и сообразительностью.

Ну и в заключении скажу следующее. То, что приматологии фиксируют у обезьян попытки орудийной деятельности, сложность коллективных взаимодействий, это очень хорошие и полезные результаты. Они позволяют нам навести мосты между тем моментом, когда археологи уже фиксируют сложившегося человека, и тем, когда человеческие (социокультурные) взаимоотношения только формировались.