Кельт сражался, а гунны уже начали грабить и хватать женщин. Он поразил последнего врага и развер-нулся, ища с кем ещё скрестить меч, когда рядом про-бежал гунн с девушкой на плече.

– Помогите! – пытаясь вырваться, выкрикнула девушка, вряд ли осознавая всю бессмысленность своего призыва, город был практически захвачен, а вокруг царило разнузданное насилие.

Но вот девушка повернула голову, и Кельт ещё сам не понимая, что делает, инстинктивно выхватил из-за пояса топор и метнул оружие в союзника. Тот рухнул, как под-кошенный, а Кельт рванулся к девушке, одной рукой под-нял её, другой выдернул топор и хотел быстро покинуть это место в надежде, что в суматохе никто ничего не заметил. Однако воин просчитался..

– Он убил сотника! Он убил сотника! – раздались негодующие крики. – Этот Кельт предатель! Убить его!

И с добрый десяток соплеменников убитого гунна, забыв на время про грабёж, с обнажёнными мечами со всех сторон бросились на него.

Закрывая собой девушку, Кельт нанёс несколько быстрых и точных ударов немедленно отправивших наиболее ретивых подчинённых сотника вслед за ним. Заметив краем глаза какую-то дверь, он пинком открыл её, затолкал девушку и, оставив один из мечей в брюхе очередного противника, последовал за ней.

Схватив спасённую за руку, ломя голову Кельт сломя голову понёсся по залитым кровью улицам, не обращая внимания на разворачивающийся вокруг классический кошмар. Преследователи отстали, и им удалось благополучно выско-чить из города.

Кельт остановился только в лесу, что на счастье начи-нался сразу за городскими стенами. Усадив пребывавшую в прострации девушку под дерево, он присел рядом.

– Теперь можно передохнуть. Пить хочешь? – протянул он незнакомке баклагу с вином.

Та автоматически отхлебнула.

– Почему ты мне помог? – ещё явно не веря в спасение, спросила девушка.

– Сам не знаю, ты так кричала, – ответил Кельт, и бесцеремонно взяв рукой девушку за лицо, чуть повернул его в сторону. – Ты кажешься мне знакомой. Хотя этого не может быть, ранее я не бывал в этих местах. У тебя есть поблизости родичи?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Ты хочешь меня отпустить?

– Если тебя оставить, эти дикари потребуют возвраще-ния добычи. И тогда тебе конец они, как правило, наси-луют своих пленниц до смерти.

Девушка вздрогнула.

– И как ты сам вернёшься назад?

– Может, и не вернусь. Что мне мешает уехать вместе с тобой, поселиться в дружественном племени и взять тебя в жёны? – усмехнулся Кельт. – Ты действительно очень красивая и, – воин повернул голову прислушиваясь. В этот миг сильный удар по голове погрузил его в темноту.

Пока Кельт находился без сознания, на него по иронии судьбы наткнулись те самые гунны, с которыми он сце-пился из-за девушки и, вместо того, чтобы убить на месте, на радостях поволокли на суд к Аттиле.

Кельт пришёл в себя в самом начале ночи от боли в связанных руках. Он медленно открыл глаза и обнаружил, что лежит в неглубокой яме. Боль от удара нанесённого той сумасшедшей девчонкой, заглушалась тугими путами и ноющей болью в боку, куда во время боя пришёлся удар вражеского меча.

Кельт перевернулся на спину и упёрся немигающим взглядом в звёздное небо, оно с самого детства завора-живало его, красота и величие звёзд разительно отли-чались от жизни на земле. мые кочевники с которыми он сцепился из-за девушки. он.

Итак, что ждёт его в дальнейшем, спросил он сам себя. Вопрос впрочем, был скорее риторический, Кельт был воином и хорошо знал жёсткие порядки, царившие в этой сборной и непомерно жестокой армии. За неповиновение

и драки при дележе добычи всегда следовало наказание в виде мучительной смерти, тем более он убил нескольких соплеменников самого хана.

За Кельтом пришли, когда солнце поднялось уже высоко и это были воины из числа телохранителей Аттилы, а значит, его ожидает суд самого хана.

Кельта провели по улицам города, на которых во множестве лежали убитые мужчины, женщины, дети – голые и изувеченные тела, наглядные последствия торжества победителей. Кельт прикрыл глаза, он был воин, но всей душой ненавидел, что творилось после боя.

Хан сидел на троне на городской площади, с невоз-мутимым видом выслушивая какого-то просителя. Практически рядом с ним стояли два десятка кольев с наса-женными на них людьми. Слышались стоны и проклятия, тела казнимых извивались, но на это никто не обращал внимания, а вот Кельт против собственной воли задержал взгляд на этих мучениках. Он не был трусом, но мысль, что и ему скоро предстоит присоединиться к этой ком-пании, заставила на миг остановиться его сердце.

Кельт ещё не достиг хана, а возле него засуетился человек, что-то усердно объясняя и указывая в сторону приближавшегося преступника. Когда Кельта подвели на расстояние нескольких шагов, Аттила знаком приказал обвинителям замолчать и с интересом его оглядел.

– На колени! Стань перед повелителем на колени! – выкрикнул подбежавший телохранитель.

– И не подумаю, – с вызовом процедил Кельт сквозь зу-бы. – Раз мне суждено умереть, я предпочитаю выслушать приговор стоя.

– Значит, это ты убил одного из моих старых сотников и шестерых воинов, – наконец проговорил хан. – Зачем ты это сделал? Ведь вступая в мою армию, знал, чем это может для тебя закончиться.

– Он схватил девушку, которую я взял и закрепил за собой, – соврал Кельт.

– Не верь ему, мой хан! – возмущённо вскочил с места один из обвинителей. – Сотник сам взял девку, а когда тащил, Кельт бросил в него топор.

– Замолчи и не вмешивайся! – рявкнул Аттила на посмевшего ввязаться в разговор. Тот поспешно согнулся, шепча извинения. – Слышал? Что ты на это скажешь?

– Я увидел девчонку раньше и крикнул сотнику, что она моя, но он решил захватить чужую добычу, – не моргнув взглядом, упрямо врал Кельт.

– Неужели тебе столь сильно приглянулась эта девка, что ради неё стоило убивать союзника?

– Да, приглянулась! – вздёрнув подбородок, резко бросил Кельт. – И если хочешь знать правду, мне просто ста-ло её жалко. Твои соплеменники творят с женщинами невообразимое, если бы я мог, то с наслаждением, собственноручно перерезал всех твоих варваров. Всех, до единого!

Когда Кельт произносил эти слова, в его потемневших глазах появилось выражение неукротимого упрямого бешенства, яснее всяких слов говорившего что при случае угроза была бы воплощена в реальность. ешь знать всю правду то мне просто стало жаль её ибо твои соплеменники творят с женщинами невообразимое.

Хан, который при разговоре привык смотреть собеседнику в лицо, ясно прочитал это в жёстких, буквально стальных от ненависти глазах воина и от удивления даже покачал головой, столь дерзких и странных слов слышать ему ещё не доводилось.

– Это война, а ты такой же варвар, как и мы. Подобное осуждение моих соплеменников направлено, прежде все-го, против самого тебя, – серьёзно заметил он. – Впрочем, возможно, тебе по какой-то причине просто хочется уме-реть. Я помогу осуществиться твоему желанию.

– Я отличаюсь от вас и никогда не убиваю тех, кто даёт жизнь! Что касается смерти, то все мы когда-то умрём и тебе также не миновать этой чаши. Смотри, чтобы она не оказалась более горькой, чем моя, – с неприкрытой угро-зой в голосе, ответил Кельт.

– А где та красавица, ради которой ты готов принять смерть на колу? – поинтересовался Аттила.

– Она сбежала.

– Сбежала?

– Ударила меня дубиной и сбежала. Иначе твои дикари никогда бы меня не захватили.

Хан несколько мгновений смотрел на Кельта, словно на сумасшедшего и, наконец, захохотал. Вся площадь немедленно пришла в движение, передавая друг другу слова обвиняемого, толпа вслед за своим повелителем давилась от хохота. А Кельт был уже не рад тому, что сказал, не хотелось умирать посмешищем.

– Значит, она и тебя обманула. Ну и ну, – утирая вы-ступившие слёзы, произнёс Аттила. – Для такого дурака обыкновенного кола будет мало. Эй, приготовьте кол потолще, дабы у него было время всё обдумать.

Кельт глубоко вздохнул, собираясь с силами, ибо во-лей хана мучения будут сильно растянуты во времени. Но тут её величество судьба решила, наконец, вмешаться в происходящее – прискакавший гонец, спрыгнув с коня, растянулся на земле перед ханом. Тот, выслушав сообщение, почему-то забеспокоился и велел срочно собирать совет.

– А что делать с этим, мой хан? – спросил один из палачей, указывая на Кельта.

– В яму, пусть поживёт до завтра. Хочу посмотреть, будет ли у него гордый вид после ночи ожидания.

Наступила ночь и связанный по рукам и ногам Кельт опять любовался звёздным небом, оно отвлекало от мыслей о неизбежности жестокой смерти. Ведь завтра в это самое время, его тело будет изувечено и хорошо если мертво, а значит, он больше не сможет наслаждаться видом прекрасного небесного покрывала. И от осознания сей прямо стоявшей перед ним фатальности сердце вновь самопроизвольно убыстряло свой бег.

Чтобы успокоиться, Кельт сделал глубокий вдох и сосредоточил внимание на висевшем прямо над головой красивом созвездии, но тут, пересекая небесный свод, перед глазами пронесся какой-то предмет и упал в яму рядом с ним.

Кельт склонил голову – в свете звёзд тускло блеснул клинок. Нож! Кто-то из его немногих друзей попытался оказать посильную помощь, ведь не боги швырнули его с небес.

Ловко действуя связанными руками, Кельт воткнул нож в землю и вскоре растирал затекшие кисти. Вос-становив кровообращение в членах, он осторожно вы-глянул из ямы, в десятке шагов возле костра сидели гун-ны. Кельту против воли захотелось всех их убить. Обычно рассудительный, он при виде этих бывших союзников испытывал сейчас лишь уничтожающее чувство страшной злобы. Это была реакция на ранее сдерживаемые чувс-тва, которые он не мог открыть, пока сам выступал как представитель воинства Аттилы. Теперь барьера не су-ществовало, и Кельт хотел убивать. Но он сумел сдержаться и быстро взял себя в руки, возможно, это звёздное небо помогло ему овладеть собой.

Стиснув в руке клинок, Кельт ползком добрался до реки, соскользнул в воду и отдался течению. Весь остаток ночи вода медленно несла его на запад, но едва забрезжил рассвет, Кельт выбрался на сушу и скрылся в прибрежных зарослях. Пожалуй, днём идти дальше не стоило, и он решил провести это время в лесу на дереве. Выбрав громадный дуб с густой развесистой кроной, Кельт забрался на вершину и, удобно устроившись в ветвях, задремал.

Кельт очнулся, когда солнце перевалило за вторую половину дня. Тянувший с реки ветерок не только приятно освежал тело, но и немедленно сообщил, что неподалёку находятся люди. Сейчас любой встречный представлял для Кельта потенциальную опасность, хотя он был уверен, что специально искать его не станут, хан вполне удовлетворится, посадив на колья всех безмозглых сторожей. При столь приятной мысли, Кельт довольно улыбнулся, эти дикари, связавшись с ним, приговорили сами себя.

Только вот что ему теперь делать? Для Аттилы он враг и путь туда заказан навсегда. Может податься в Рим? Ему говорили, что христиане охотно берут варваров на службу. Но этот вариант Кельта мало устраивал, он не любил христиан, в его представление это было племя трусливых лицемеров.

Вспомнив, что ничего не ел двое суток, Кельт за неимением лучшего сорвал несколько желудей и тут в его мыслях неожиданно всплыл образ той самой девушки, из-за которой он собственно и получил все эти неприятности на свою голову.

Красивая всё-таки девчонка. Интересно, кто она? Пожалуй, христианка, крест у неё, во всяком случае, был, а вот познакомились они как-то странно. Познакомились, усмехнулся про себя Кельт. И помня, что из-за неё он чуть было, не закончил свою жизнь на колу, молча, и беззлобно выругался. Вот и делай людям добро. А ведь, сколько женщин до этого было изнасиловано и убито на его глазах! Десятки? Сотни? И никогда ранее он не вступал в схватку, хотя от подобных сцен его буквально передёргивало. Сам дитя войны, Кельт так и не смог к ним привыкнуть.

Внезапно вызванные этими рассуждениями страшные картины одна за другой начали самопроизвольно всплывать в его цепкой памяти, которая теперь будет хранить их вечно. И Кельт, пытаясь отогнать страшные ведения, затряс головой.

Долгий летний день подходил к концу, когда по-прежнему находившийся на дереве Кельт услышал лошадиное ржание. Он спустился ниже и увидел двух гуннов поивших лошадей. При виде бывших союзников Кельт вновь испытал неуёмное желание уничтожения, но теперь оно совмещалось с доводами разума, который резонно подсказывал что, имея в своём распоряжении лошадь и оружие, он сможет действовать более свободно.

Без труда прикончив врагов, Кельт верхом углубился в лес. Теперь нужно было решить, куда двигаться дальше, и он, недолго думая, решил ехать на север в земли белгов, дабы оттуда вернуться в места, где прошло его детство. свободно.

Два дня Кельт пробирался сплошными лесами, делая остановки лишь на ночлег. К полудню третьего дня лес резко поредел, и он выехал на обширную, чистую от деревьев поляну, на противоположной стороне которой виднелись какие-то сооружения из камней. Кельт направил коня в ту сторону. По мере приближения сооружение приняло чёткую форму стоявших вкруговую камней. Кромлех! Святилище друидов, жрецов и мудрецов народа чьё имя он носил.

Привстав на стременах, Кельт внимательно осмотрел окрестности. В этот миг из кромлеха вышли два человека в белых одеждах и направились к нему. Один из них был очень стар, борода и волосы на голове были под стать одежде совершенно белые. Это обстоятельство напомни-ло Кельту, как ещё ребёнком он слышал, будто друиды могут жить целые столетия, ибо обладают силой небесных и подземных существ. В познании этих сил им помогает божественный Таранис, своими животворящими лучами наделяя их частицей собственного могущества через священные деревья. Именно поэтому любой представитель населявших Галлию язычников, при встрече с друидами всегда проявлял почтительность, что было вполне ра-зумно.

Однако Кельту, подобное чрезмерное участие божественных сил в судьбах людей, всегда казалось сильно преувеличенным, а человеческие жертвы, что иногда приносили друиды своим богам, только усиливали подобный скепсис с его стороны.

Друиды приблизились к Кельту вплотную и некоторое время, молча, стояли, ожидая, что он сойдёт с лошади, как непременно сделал бы любой местный язычник. Любой, но не Кельт, которому изначально была чужда какая-то почтительность к служителям всевозможных религиозных культов. Не собираясь менять своего привилегированного положения на спине коня он, вдобавок, положил руку на меч.

Это движение не укрылось от глаз старшего друида, и он решил заговорить первым.

– Что ты делаешь в священном лесу, воин? Твоя дорога лежит не здесь.

– Я не знал, что этот непроходимый лес является священным, почтенный мудрец. Я направляюсь в Арденны, а эта дорога ведёт в том направлении.

– Жизнь на земле, где прошло твоё детство, не при-несёт того что ты ищешь.

– Но я ничего не ищу, друид. Я недавно избежал гибели и просто хочу добраться до места, где хоть какое-то время смогу жить спокойно, – возразил Кельт.

– В этом мире мы не можем просто жить! Королева призраков, коей ты верой и правдой служишь, и будешь служить ещё несколько воплощений, не желает отпускать своего воина. Ты должен изменить направление пути и ехать строго на восток. Именно там ожидает то, что составляет основу и цель твоего современного воплощения. правлении?

Кельт невольно посмотрел в сторону указанную дру-идом, а когда отвёл взгляд, его собеседников рядом не было.

Воин задумался. Прикинув расстояние, пройденное по лесу и путь, проделанный им в составе армии Аттилы, Кельт уверенно решил, что если будет двигаться в том направлении, то рано или поздно упрётся в берег Рейна практически в том месте, где его форсировала армия Аттилы, если раньше опять не столкнётся с гуннами. Подобная перспектива его не очень устраивала, но и ломиться дальше через этот так называемый священный лес не следовало, друиды могли счесть это за святотатство и устроить на него засаду.

Сориентировавшись, Кельт направил коня вдоль линии кромлеха на север и на следующий день выехал на мощёную камнем римскую дорогу. Здесь он вновь остановился в затруднении, дорога шла на восток.

Если бы Кельт слишком сильно верил в богов и во всех обстоятельствах уповал на их волю, то, наверное, воззвал бы к ним, но единственная высшая сила, которую он иногда вспоминал, была Морриган – женское божество войны. Поэтому после некоторых колебаний Кельт вынул из ножен меч и, поймав клинком солнечный луч, произнёс:

– Мать Битвы, если ты действительно не желаешь меня отпускать, тогда веди прямо к известной тебе цели. Прошу об одном – не создавай ситуации, в которой я могу попасть в плен к гуннам.

ГЛАВА 2

Оглушив Кельта, девушка немедленно покинула окрестности города. Где-то в глубине души у неё шевельнулась жалость к человеку, что спас её от неминуемой смерти. Вспомнив слова Кельта, девушка даже поёжилась, но назад всё равно не вернулась. В конце концов, её спаситель такой же варвар, как и тот, которого он убил и ещё неизвестно, что вышло бы в дальнейшем из их не-ожиданного знакомства.

Углубившись в лес, девушка наткнулась на лошадь и, оседлав её, повернула на юг от разорённого города. Там, на юге, находился собиравший войска отец. Девушка вспомнила как, уезжая, он в ответ на её просьбу взять с собой начал успокаивать, говоря, что армия гунна сюда не дойдёт и ей ничего не угрожает, а вышло всё совсем по-другому.

Девушку звали Летиция, она была дочерью знатного римлянина Аэция от второй жены, происходившей из бо-гатого и влиятельного галльского рода.

Летиция большую часть жизни прожила в Галлии, но бывала и в Италии, Аэций брал её с собой. Рим нравился девушке много больше провинции, в нём ещё сохранились остатки того величия коим город обладал во времена ве-ликого Цезаря. Но родина матери, где прошла большая часть её жизни, была знакома Летиции несравненно луч-ше и, углубившись в леса, девушка ехала точно в том направлении, где как она предполагала, должен был находиться отец.

Летиция не обманулась в ожиданиях, через день она повстречала большой отряд римлян. Воины, увидев вы-ехавшую из леса девушку, были явно удивлены, ибо Летиция в своём потрёпанном одеянии знатной римской матроны, с прической, уложенной по обычаю галльских девушек и, вдобавок, восседавшая на лошади гуннов, являла собой очень колоритное зрелище.

На счастье в отряде нашлись воины, знавшие её в лицо, а поскольку римляне двигались на соединение с ос-новными силами Аэция, Летиция с облегчением вступила под защиту римского знамени и вечером встретилась с отцом.

Аэций Флавий, который после известия о неожидан-ном захвате города, находился в таком состоянии, что не мог ничего делать, ежесекундно с ужасом думая о возможной судьбе дочери был поражён, увидев её, как ни в чём не бывало спрыгивающую на землю с лошади. А пребывавшая последние дни в страшном нервном напряжении Летиция, почувствовав себя в полной безопасности долго не выпускала отца из объятий и, не умолкая, рас-сказывала о том, что видела в захваченном городе.

– Ты не представляешь, какие это дикари! Всё что они творили, не поддаётся никакому объяснению, – со слезами на глазах твердила девушка вновь, словно наяву, пере-живая тот кошмар, что видела воочию. – Если бы там не оказался этот варвар, я бы разделила участь жителей города.

– Да, – согласился Аэций, – тебе просто сказочно по-везло. Этого варвара следует наградить. Где он?

– Понятия не имею, – пожала плечами Летиция. – Я оглушила его и сбежала.

– А вот этого делать не стоило, – улыбнулся Аэций

Выудив из дочери всю полезную информацию, Аэций отправил её отдыхать, а сам прошёл в комнату, где ожидал прибывший из ставки Аттилы шпион.

Этот человек на протяжении многих лет тайно служил римлянам, выходя напрямую только на Аэция, сумел добиться в иерархии гуннов больших высот. Он долго и под-робно докладывал полководцу о состоянии дел Аттилы, а на вопрос, почему хан внезапно поменял установленное направление движения и бросил войска в другую сторону, сказал:

– Этого не знает никто. Когда Аттила принял решение, практически все, включая шамана, были категорически против, но хан, ни стал никого слушать, хотя теперь, похоже, жалеет об этом. У него и так было много скрытых противников в собственной армии, я имею в виду ни его соплеменников, а союзников. После захвата города такие настроения заметно усилились, что в принципе играет империи на руку.

– Почему именно после падения города? – спросил Аэций.

– Как и всегда в городе была устроена бессмысленная резня, а между тем большую часть населения составляли галлы и готы. Среди союзников Аттилы есть многочисленная группа воинов из родственных племён. Ещё хан приказал посадить на кол воина по имени Кельт, что неожиданно возбудило волнения среди его друзей и собратьев.

Аэций одобрительно качнул головой, его вполне устраивало такое положение в стане врага. Несомненно, это и была одна из нескольких причин заставивших хана пос-пешно отступить на восток.

– А что сделал тот воин, которого Аттила велел каз-нить? – поинтересовался полководец.

– Во время резни спас какую-то женщину, убив при этом, ни то пять, ни то шесть соплеменников хана. Но он не погиб, – продолжил лазутчик, – по-видимому, кто-то из друзей помог ему. Ночью Кельт сумел каким-то образом перерезать верёвки и бежать. Хан был так этим разъярён, что казнил всех сторожей. Вдобавок ко всему, воин наговорил в глаза хану много дерзостей, и Аттила, казнив его, жаждал получить удовлетворение.

– Будем считать, что боги этого варвара благоволят ему, – усмехнулся Аэций. – Теперь слушай внимательно. Ты должен сделать так чтобы хан принял бой на Каталаунском поле. Завтра я выдвину туда несколько легионов, от тебя требуется внушить Аттиле, что только там и ровно через три недели ему будет сопутствовать удача. Он непременно должен свести туда все свои войска, – Аэций немного помолчал. – Ты подкупил шамана?

– С недавних пор мы наилучшие друзья.

– Отлично. Пусть он внушит хану, что боги указывают на это поле как место победы. Выйди на вождей племён, которые наиболее недовольны Аттилой, обещай им от моего имени земли, золото и покровительство империи, – закончил инструктаж полководец.

Снабжённый золотом лазутчик был отправлен назад, а последний римлянин, следуя своему плану, разослал приказы вождям союзных племён и начал выдвижение части своих войск, но не на само Каталаунское поле, а к крепости в дне пути от него.

Летиция, которую Аэций собирался оставить подальше от войны, находясь под впечатлением своих недавних приключений, категорически отказалась оставаться, зая-вив, что поедет вместе с ним.

Отправив вперёд легионы, Аэций двигался по восточной дороге в сопровождении небольшого отряда и через два дня остановился у развилки, ожидая прибытия союзных варваров. Именно поэтому, вначале никто не придал значения появлению всадников думая, что это те, кого они ждут и только когда отряд развернулся в лаву для атаки, римляне спохватились.

Послышалась команда к построению и пока командиры торопливо отдавали необходимые распоряжения полководец, наблюдая за приближавшимся противником, обратил внимание, что когда гунны проносились мимо рощи, несколько всадников свалились с лошадей. Впрочем, времени обдумывать это обстоятельство, у него не было, ибо лава стремительно накатывалась на них.

Кельт только устроился в тени деревьев, как был по-тревожен неожиданно появившимися римлянами. Забыв об отдыхе, он забрался на дерево и внимательно наблюдал за ними, никак не выказывая своего присутствия. Гун-нов Кельт заметил раньше римлян, те словно шли по их следу, и едва обнаружив, немедленно развернулись для атаки.

«Неужели гунны будут атаковать? – с удивлением думал Кельт, наблюдая за действиями бывших союзников. – Дикари, разве они не понимают, что эта атака бессмысленно?»

Сообразив, что атакующие гунны окажутся в десятках шагов от него, Кельт натянул тетиву лука. Хотя римляне также не входили в число его союзников они, не в пример гуннам, пока не были и врагами. Ненависть, подспудно копившаяся у него к гуннам последние два года, получая реальную возможность выхода, всё сильнее и сильнее заявляла о себе.

Пока лава проносилась мимо, Кельт успел выстрелить добрый десяток раз, с невыразимым удовлетворением отмечая, как каждая выпущенная им стрела точно находит цель. В свою очередь мчавшиеся на полном скаку гунны ничего не заметили и быстро вышли из сектора обстрела.

Кельт, продолжая наблюдать за развернувшимся скоротечным сражением, увидев, что гунны покатились на-зад, вновь взялся за лук. В этот раз ему повезло меньше, враги отходили на предельном для возможностей лука расстоянии. Он сумел достать двух всадников, вернее их лошадей и, видя, что полуоглушённые люди остались в живых и медленно поднимаются с земли, прямо с дерева прыгнул в седло стоявшего под деревом коня

Вылетев на поле, Кельт бросил аркан и связал сначала одного, а затем, соскочив на землю, схватился врукопашную со вторым противником. Схватка была короткой, выбив оружие у ещё не пришедшего в себя после падения гунна, он связал и его. Кельт заранее решил, что смерть от меча будет для бывших союзников слишком лёгкой, и ему не стоит отказывать себе в удовольствии, вздёрнув их на том самом дереве, где он только что сидел.

Аэций, наблюдая за отходом гуннов, обратил внимание на появившегося на поле Кельта.

– Прикажешь захватить этого человека, Светлейший? – обратился к нему центурион.

– Зачем? Судя по всему, этот воин держит нашу сторону. Возможно это представитель бургундов. Давайте подъедем к нему.

Летиция, которая во время боя находилась вместе с Аэцием в окружении копьеносцев на вершине холма, не пожелала остаться среди приводивших себя в порядок после скоротечного боя солдат и присоединиться к отцу. Пережитая трагедия оказала на девушку сильное впечатление, она буквально ни на шаг не отходила от Аэция.

Римляне подскакали к Кельту в тот момент, когда тела гуннов взвились в воздух. А он, сидя на лошади спиной к голове и не обращая на них внимания, с удовлетворением наблюдал за извивавшимися в предсмертных конвульсиях врагами, и только дождавшись, когда те окончательно испустят дух, ослабил верёвку.

Кельт неторопливо повернулся к римлянам, которые молча, с интересом, наблюдали за его действиями, и Летиция схватила Аэция за руку.

– Это тот самый варвар! – воскликнула она

Кельт, в свою очередь, узнав девушку, внимательно смотрел на окружавшую её группу воинов, явно решая для себя, в каком качестве она здесь находится.

Решив, что молчание затянулось, Аэций сам подъехал к Кельту.

– Я командующий императорскими войсками в Галлии Аэций Флавий, – представился он. – Это моя дочь, она сообщила, что ты спас её от воинов Аттилы.

– Ты сам Аэций? – с удивлением недоверчиво пере-спросил Кельт. – И что ты здесь делаешь со столь малым количеством воинов?

Последний римлянин легко улыбнулся.

– Хороший вопрос. Могу я спросить, как тебя зовут, и что ты делаешь здесь абсолютно один?

– Моё имя Кельт, а поскольку в связи с ней, – кивнул он в сторону девушки, – у меня возникли серьёзные пробле-мы с Аттилой, то в данное время я занят тем, что еду сам не зная куда.

К ним подъехала Летиция.

– Я рада, что ты жив, теперь отец сможет тебя награ-дить, – как ни в чём не бывало, просто сказала она. И, пресекая вопрос, который прочитала в глазах Кельта, до-бавила. – Извини за удар, но после того кошмара я была не в себе и плохо понимала что делаю.

– Рада? Даже так? – невольно потрогав голову, саркастически усмехнулся Кельт. – Я по твоей милости чуть было не познакомился с толстым колом, на который меня хотели посадить. Хорошо хоть друзья выручили. Могла сразу сказать, кто твой отец и я бы доставил тебя к нему прямо в руки.

– Я и говорю, извини, – повторила Летиция без малейшего раскаяния в голосе. – Но мне и в голову не пришло, что тебя могут найти.

– Ладно, что было, то было, – махнул рукой Кельт.

А Аэций, не прерывая диалога молодых людей, внимательно их разглядывал. Что-то неуловимо общее было в чертах его дочери и этого даже толком незнакомого ему варвара, к которому он с первого взгляда почувствовал странное располагающее доверие и, нечто ещё.

– Я полагаю, мы союзники? – вновь обратился Аэций к Кельту.

– Ни думаю.

– Почему, ведь Аттила хотел посадить тебя на кол? – удивился римлянин. – И насколько я понимаю, ты пока не имеешь твёрдых намерений с местом собственного определения?

– Я не держу на хана особого зла, он хотел сделать то, что сделал бы любой другой на его месте. Но если ты желаешь, чтобы я сражался на твоей стороне, я согласен. Делать мне всё равно больше нечего, я воин и принадлежу к клану Морриган.

При этих словах Аэций вздрогнул.

– Что ты хочешь в награду за Летицию? – продолжая внимательно рассматривать Кельта, поинтересовался он.

«Саму Летицию», – чуть было не брякнул Кельт, но вовремя опомнившись, коротко бросил:

– Ничего.

– Ничего? – кажется, не удивился Аэций.

– Мне вполне достаточно видеть тебя счастливым.

– Благодарю, друг, – положив руку на плечо Кельта, с чувством произнёс Аэций. – Но если ты отказался от на-грады за спасение дочери, то вполне достоин, занять мес-то в числе моих телохранителей. Надеюсь, от этого ты не откажешься?

– Если ты мне так доверяешь, я согласен, – несколько ошарашено, ответил Кельт.

После стычки, показавшей возможность неожиданного столкновения с врагом чьи мобильные разъезды рыскали по всей стране, Аэций решил не испытывать судьбу и приказал немедленно выступать.

Кельт, по капризу собственной судьбы совсем недавно едва не принявший мучительную смерть и не знавший, куда податься, сейчас уже думал, что друид был прав, направляя его на восток. Именно здесь нежданно-негаданно его ожидало быстрое повышение до уровня личного тело-хранителя легендарного ещё при жизни полководца.

Неужели в этом и состоит его судьба? А может дело в этой красивой, светлоглазой и рыжеволосой девчонке, дочери Аэция, что в этот самый миг скакала от него по правую руку, восседая на лошади, как ездили женщины варваров, и изредка бросая в его сторону странный взгляд.

Но она пока только бросала, а он вообще не мог отвести взгляда и не понимал, почему с каждым шагом лошади, Летиция кажется всё более знакомой и близкой. В тот суматошный день он её толком не разглядел, хотя и тогда уловил нечто такое, ради чего стоило рискнуть жизнью. Нет, не зря он её спас!

12 3 4 5 6 Next

На просторах судьбы. Часть вторая

Эжен энд Урд

НА ПРОСТОРАХ СУДЬБЫ

ЧАСТЬ 2

ЧЕРЕЗ

ДВАДЦАТЬ СТОЛЕТИЙ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

People who read this book also read